Мягкие грабли

Дни идут спонтанно и быстро, никто и не замечает, как быстро сменяются дни недели, месяцы, проведённые вместе. И сегодня такой же обыкновенный день. Эдуард было уже задавался вопросом, мол когда уже закончится этот день сурка, но никто ответ ему не даст, а Жека не сможет сказать и подавно. Женя живёт замечательной жизнью, которая полна приключений на его юную задницу. Ему очень весело и его можно понять. Когда Эдуарду было восемнадцать, то он тоже шлялся где попало, и порой это продолжалось не один день, заливал в себя всякую жидкую гадость, проводя время с друзьями в ночных клубах, бессонными ночами сидел на подоконнике и курил, но сейчас много что изменилось. Пятая точка не просит находить себе новые приключения, он может часами не покидать свою комнату и спать сутками, есть одну и ту же еду, может не общаться ни с кем из-за отсутствия желания. Ну а Чернявский на все это смотрит с ухмылкой, и говорит, что это просто кризис среднего возраста, на что Эд всегда отвечает отрицанием, ведь до такого ему ещё далеко. И так и проходит их совместное время, а если быть точнее, то наверное просто проживание, ведь вместе они проводят время лишь за съемками роликов, а в остальном, они сами друг другу предоставлены. Жека скитается непонятно где до самой ночи, а Эдуард старается занять себя чтением очередной книги, просмотра какого-нибудь сериала или банальным сном. В основном Эд проводит время в одиночестве, ведь Жека может не появляться дома сутками, а друзей кроме него Перец не имеет. А в последнее время поймать Жеку почти невозможно. Он всегда спешит, либо его ждут или он слишком устал для разговоров. В общем так и живут. Эд держит в руках пульт от телевизора и переключает каналы, даже не смотря на изображение экрана. Он так же один в квартире, Жека убежал ещё утром, что они даже не успели увидеться, ведь сегодня Эд проснулся позже обычного, и именно поэтому он просто отсиживает своё мягкое место на диване, не думая чем либо себя занять. Решив, что ничего не случится, если он на пару минут приляжет отдохнуть, он укрывается пледом и закрывает глаза, слушая звуки доносящиеся из телевизора. Кто-то спросит: «Вы же должны были увидеться, ведь вы вместе записываете ролики, а они выходят каждый день, что не так?» На такой очевидный вопрос Эд может дать такой же простой ответ, толкующий о всем, что между ними происходит. Дело в том, что у них есть определённые дни, когда они дружно садятся за рабочие места и записывают ролики в заранее. Количество записанных видеороликов может быть разным, но обычно это пять-шесть роликов. Записываются они довольно быстро, буквально один час на видео, но гораздо дольше их монтировать, чем парни занимаются по отдельности. Как только Эд удобно расположился на диване, по всей квартире раздаётся гул дверного звонка, и нехотя он поднимается с дивана и направляется в прихожую. Он точно знает, что это пришёл Женя, ведь кто как ни он должен заявиться в одиннадцать ночи. В любом случае открыть Чернявскому дверь — это что-то по типу долга, с которым он прекрасно справляется, хотя куда он дел ключи от хаты? Сто пудов забыл, что они лежат у него в одном из карманов, либо посеял где-то, как в прошлый раз, когда он оставил связку на лавке аллеи, где встречался со своими знакомыми. Эдуард поворачивает защёлку и дверь распахивается, и в проёме вырисовывается фигура худощавого шатена с слегка потрëпаными волосами и неаккуратно перемотанным через шею шарфом. Его куртка расстегнула, а любимый рюкзак младшего беззаботно висит на одном плече. Он молча проходит в квартиру, и вытерев обувь об входной коврик, снимает свои кеды, в прямом смысле забрасывая их на полку обувного шкафа. — Аккуратно обувь поставь. — Это прозвучало грубо, но младший спокойно проигнорировал его слова и прошёл в глубь квартиры. — Я с кем разговариваю? Чернявский на долю секунды поворачивается на старшего. — Отстань. — Ядовито прыскает он и заходит в свою комнату, хлопая дверью. Такое поведение Жеки его не устраивает, и просто так это дело оставлять он не планирует, врываясь в комнату Чернявского. — Уйди. — Злобно произносит Евгений. — И не лезь ко мне. Эд лишь усмехается и ближе подходит к младшему. — Я и не лезу. Нам просто нужно немного поговорить, поэтому давай не сопротивляйся и присаживайся на кровать. На попытки старшего уговорить его, Жека закатывает глаза и собирается слинять из комнаты, но его ладонь удерживает крепкая мужская рука. — Перестань вести себя как тупорылый подросток. Заебал, честное слово. — Его тон становится указательным. — Ты сейчас же садишься на кровать и я с тобой разговариваю. Понял? Жека стыдливо опускает глаза в пол. — Я не слышал ответ? — Понял. — Еле слышно пропищал Чернявский. — Вот и замечательно. Небольшая пауза, состоящая из мертвой тишины все больше давит на Женю, и он ждет, когда Эд наконец-то начнет свой разговор, а точнее поскорее с ним окончит и уйдет к себе. — Не хочешь поделиться со мной, где же ты пропадаешь, что тебя целыми днями дома не видно? Мм? Чернявский чувствует на себе поедающий взгляд Эдуарда, и отрицательно кивает, не поднимая глаз. — Нет, давай-ка ты мне все расскажешь, или мне может свой ремень достать? На слове «ремень» пацан оживляется, и его глаза вновь смотрят по направлению к старшему. Дело в том, что про ремень Эдуард заикается совсем редко и только в крайних случаях, когда все выходит из-под контроля. Эда и его угроз стоит бояться, ведь он просто так слова на ветер не бросает. В голове невольно всплывают воспоминания о том, когда старший позорно его отшлепал, после того, как Женя не выполнил своё обещание проходить не позже девять. Конечно Эд потом наплевал на все это, поняв, что с таким упёртым козликом, как Чернявский бороться бесполезно, но та порка ещё долго будит числиться в воспоминаниях. — Я… Я гулял. — Совсем тихо произносит младший. — Где и с кем? — В открытую задаётся Эдуард. — С друзьями. Мы на набережной были. Питерская набережная находится не так уж и далеко от их дома, но несколько станций метро проехать нужно, а туда в столь поздний час соваться не стоит, мало ли. — Я запрещал тебе появляться на улице в ночное время в принципе, а ты ещё и на набережную со своими придурками попëрся. Мозг вообще есть? Или ты не знаешь как его включить? Может ремень поможет справиться с твоей проблемой? Эдуард и не думает жалеть Чернявского, ведь каждый должен получать по заслугам, а если ты заслужил мозгоправку и по своей приключенческой заднице, то будь добр, терпи. — Не надо. — Совсем тихо произносит Женя. Его глаза слезятся и постепенно теряют слезинки. Младший избавляется от них, протирая лицо рукавом толстовки. — Что не надо? — До последнего стебется Эдуард. — Ремень. Не надо. — Плачет, и как бы он не пытался прогнать слезы, они все с большим напором текли по щекам. Эдуару становится не по себе, ведь только что он своими словами заставил ребенка расплакаться, и он садится ближе, приобнимая хрупкое тело. — Хорошо, хорошо, не надо — так не надо. Ты же и так все понял, да? Чернявский кивает, прижимаясь к груди старшего. Эдуард усаживает Женю к себе на колени, нежно поглаживая спину под футболкой. Он же может быть хрупким, но все равно отрицает это, уходя от истины. *** Чаще всего, а точнее всегда Перец обращается с Женей как с маленьким ребенком, который только начал познавать мир и который нуждается в постоянной защите. И Чернявскому это не нравится. Ему это не просто не нравится, а он просто ненавидит, когда Эд вновь с ним сюсюкается, усаживает на колени, по головке гладит или ремнем угрожает. Ещё противнее всего — это прозвище, которое успело к нему прицепиться. Из-за своего поведения и повадок Эд стал называть его «маленьким», что отнюдь не нравилось Чернявскому. Ещё бы блять с ложечки кормил и на прогулку водил, честное слово. Конечно Женька за столь большой промежуток времени успел привыкнуть к этому ласковому обращению, но когда он слышал это из уст старшего, то несильная волна гнева все равно всплывала на поверхность и её приходилось давить в себе, ведь набрасываться на Эда было бы очень глупо и по детски, а ещё это был бы повод ещё раз назвать его «маленьким». Помимо этого прозвища Чернявского бесило ещё много чего, но и с этим он смирился за годы совместного проживания. Например всегда не нравилось то, что по приходу обратно в квартиру Эд докапывается к нему с вопросами, при этом зная, что ответ он так и не получит. Или как он ругается на Чернявского, отчитывая как провинившегося мальца. В общем бесило Жеку все, кроме его непростых дружеских чувств к Перцу. Да, может показаться, что какую любовь он может испытывать к старшему, ведь они не больше чем друзья, к тому даже это уже можно поставить под сомнение, и отношения у них очень даже успели подпортиться. Но несмотря на все это он умудрился полюбить Эда, на тот момент не осознавая, что это просто дружба. Тогда он хотел рассказать Перцу о своих чувствах, но просто побоялся потерять его, подавив любовь в нутри себя. И потому он и начал скитаться непонятно где, дабы не встречаться взглядом с родными и горячо любимыми глазами. Первое время он шлялся по улицам Питера один, позже обзавелся компашкой таких же придурков. Своей шайкой они проводили время глядя на белые ночи и заливая личное горе алкоголем. Здесь он и научился курить. Теперь он и дня не проживет, если нужный никотиновый дым не заполнит лёгкие. В общем свой выбор он однозначно сделал. Любить, не признаваться и не появляться дома — вот его выбор. Лучше уж так, чем по другому. А сейчас уже глубокая ночь, и пока Эд видит девятый сон, Чернявский нервно курит, сидя на подоконнике в своей комнате. В наушниках играет какой-то грустный плейлист, который ещё больше нагоняет тоску данной ситуации. И он бы уже давно признался, сказал, как есть, но не может, ведь всегда по жизни он был трусом. Он боялся темноты, плача по ночам, накрывшись с головой одеялом, его часто унижали, ведь каждый знал, что он не сможет дать отпор, и даже не пискнет в ответ обидчику. Даже родителям боялся признаться до восемнадцати лет, и лишь потом смог заявить, что он не такой как все. Никто так ничего и не сказал, но было понятно одно — такой сын им не нужен. Он поджимает под себя ноги, и начинает тихонько напевать текст песни, играющей из динамиков. — Заморожеными пальцами в отсутствии горячей воды… Он прикрывает веки, опираясь головой на стену. — Заторможеными мыслями в отсутствии конечно тебя… Тело перестает функционировать, а разум отключается, перенося его в собственные размышления. — Знак бесконечность. — произносит парень, зарываясь ладонями в волосы. Его ресницы слегка подрагивают, а слеза отчётливо видна на щеке. Земфира, слезы и сигареты — вот что за ним стоит. *** Эд просыпается в районе обеда, и как обычно в целях интереса заглядывает в комнату младшего. Зрелище его не столь удивляет, а скорее настораживает. Обычно в это время дома и его след простыл, а здесь он лежит на кровати, свернувшись калачиком в чёрной майке и таких же джинсах. Перец подходит ближе и замечает блестящее от слез лицо Жени. Его волосы не аккуратно спадают на лоб, создавая что-то нечто похожее на челку. Его дыхание тяжёлое и сбитое, и как только Эд присаживается рядом с Чернявским, тот слегка приоткрывает глаза в немом испуге. Он весь сжимается, не давая повода думать, что у него все хорошо. Что-то явно случилось, иначе бы он не лежал бы тут здесь и сейчас, а при первой же возможности сбежал бы из квартиры. — Что ты здесь делаешь? — Тихо задаётся вопросом младший. Эд слегка усмехается, клады руку на голову Чернявскому, и проводит по волосам. — Я здесь живу, глупышка. — Эд улыбается. — В моей комнате? — Произносит Женя. — Ну пока что нет. — Пока что? Чернявский выпутывается из плена одеяла и оказывается сидя рядом с Эдом на кровати. Жека не может понять, но ему кажется, что именно сейчас тот самый момент, когда стоит сказать все как есть и признаться. Перец же в любом случае не выгонит его и не пошлет? Или отвергнет, но не выгонит, ведь эта квартира была куплена на общие средства. А может не стоит? Или все же стоит? Этого Жека точно не мог знать. — Эй, — голос Эда выбивает Чернявского из размышлений. — Ты чего? — Я… Времени думать нет, но он решает сделать то, что так долго хотел. В открытую сообщить ему о своих чувствах ничего не стесняясь, и сейчас его единственный шанс. — Я. Тебя. Блять. На выдохе он произносит: — Ты мне. Ты мне нравишься. Нравишься ни как друг. Его щеки полыхают огнём, а глаза горят в ожидании ответа, но вместо этого старший втягивает Чернявского в поцелуй, искусывая губы младшего в кровь. Рука старшего оказывается на колене мальчика, и поднимается выше, просто поглаживая бедро через джинсовую ткань. Он поднимается выше и сжимает внутреннюю часть бедра Жени. Он резко сжимает у младшего между ног, на что с его губ срывается непроизвольный стон. —…Ах. Эдуард укладывает Чернявского на кровать, стягивая с мальчика футболку. Он припадает к шее младшего, вылизывая и кусая. Мальчик стонет, а Эд не стоит на месте, целуя каждый сантиметр девственной кожи. Ладони скользнули по бокам, а пальцы сжали ягодицы Чернявского, выбивая из юноши стон. Эд нежно и с трепетом оглаживал живот младшего, то поднимаясь вверх к рёбрам, то спускаясь вниз к тазовым косточкам. Джинсы Чернявского летят в сторону, а вслед за ними и боксеры, демонстрируя наготу юноши. Он берёт в рот головку младшего, пропихивая за ней член во всю длину. Эд тщательно вылизывает яйца юноши, беря каждое поочерёдно. Чернявский весь дрожит, когда кончик языка Эда тычется в уретру, трется об уздечку, а сперма младшего постепенно заполняет рот Перца. Горячее семя течёт по основанию, скатываясь по мошонке, и Эд все осторожно слизывает. — Блять. Ты нереальный. Младший лишь ближе подвигается бедрами и через ткань брюк трется об внушительный стояк Перца, прося его взять. Из прикроватной тумбы старший достаёт смазку, и выдавив нужное количество влажного геля на указательный палец, припадает к нежно-розовой промежности Чернявского. Он насажевается на палец, его ноги разъезжаются шире, и он просит большего. В уже не столь узкое колечко мышц он просовывает второй палец, массируя и трахая промежность юноши ножницами. Эдуард высовывает пальцы и Жека пытается восстановить сбившееся дыхание. Слышится звук расстегивающейся ширинки, а затем Чернявский почувствовал чужую горячую плоть рядом со своим членом. Перец обхватил рукой два члена, подстраиваясь под быстрый темп, а младший успел оставить пару поцелуев на шее Эда. Перец медленно входит в промежность юноши, давая привыкнуть к новым ощущениям, но на глазах младшего непроизвольно вырисовываются слезы. Он плачет не из-за боли, поступившей в девственное непорочное тело, а из-за столь приятных чувств, которыми старший смог его одарить. Он толкается внутрь, наращивая темп и с каждой секундой втрахивая Чернявского в постель грубее и властнее. Женя лишь скулит, подмахивая тазом, и двигаясь ягодицами на встречу Перцу. Чернявский выгибается от ощущений, как его растягивает внушительный член, и вновь подаётся на встречу. Перец двигается медленно, но сильно, сопровождая толчки шлепками по раскрасневшимся ягодицам. Чернявский стонет монотонно, на каждое движения старшего с его губ срывается громкий стон. Когда головка члена касается простаты он вновь двигается бедрами к старшему. Член младшего наливается кровью и на очередном глубоком толчке, Чернявский кончает себе на живот, ощущая на себе собственное семя. Эдуард кончает внутрь и неспешно выходит, укладывая младшего боком и ложится рядом, прижимаясь к юноше сзади. Перец зарывается носом в шею младшего, а Чернявский старается вернуться на землю, от нереальных ощущений. *** — Эд. — зовёт старшего Чернявский, сидя в гостиной на диване. Дело в том, что сейчас он больше не шляется где попало, не устраивает побег от своих чувств и прочих проблем, а проводит время с любимым человеком, делится с ним своими сомнениями и размышлениями, прислушиваетая к советам старшего, обращается к нему за помощью. Сейчас он не гуляет по ночному Питеру вместе с компанией депрессивной и разочаровавшейся в этом мире алкашни, а если и гуляет, то только с Эдом, без него никуда. — Секунда. Перец забегает в гостиную и занимает место рядом с Женей, приобнимая младшего за талию. Чернявский устраивается поудобнее, прижимаясь ближе, и включает фильм, просмотр которого, займет их на ближайшее время. Займет их взаимным вниманием и обильными ласками. Младший увлечённо смотрит на экран телевизора, а Перец оставляет кроткий поцелуй на макушке Чернявского. Любовь все меняет. Любовь сделала их гораздо лучше. Это мечта, которую им продали. И в ней заключена их надежда на отпущение грехов.