. . .
Даня ненавидел несерьезность Руслана. Его бесил безответственный подход старшего к любому делу или проблеме (кроме концертов, конечно же). Шатен постоянно шутил или прикалывался над младшим, как будто вечно играл с Кашиным. Каждый раз, когда он в шутку делал вид что ему плохо, практикуя такие «пранки» раз в полгода точно, просто чтобы посмотреть на Данину реакцию, поначалу рыжий безумно стрессовал, потому что не знал, что ему делать. Поэтому, для того чтобы разыграть Кашина Руслану не требовалось сверх правдоподобно имитировать – достаточно было просто чутка потрястись, и упасть. Эти выходки сильно раздражали рыжеволосого. Не каждый день тебе приходится сталкиваться со сложными синдромами у родных, а особенно, с приступами. Каждый раз парень, как дистрофик после качалки, трясся над Русланом, а когда все карты раскрывались, Даня игнорировал шутника сутками, в конце концов постоянно на него срываясь. Его это вымораживало. Как будто Тушенцов относился к своему недугу проще остальных, что в целом и логично. Как будто шатен просто играл с его чувствами и эмоциями (так и было), наслаждаясь чужой злостью. Но разве правильно так измываться над чужой нервной системой? Вот и Кашин так не считал.. . .
Было утро, Даня готовил блины на кухне (внезапно) и слушал новый бит, который написал только вчера, примерно набрасывая у себя в голове черновые версии текста. Из гостиной послышался глухой стук. Даня моментально нахмурился, и оторвался от готовки. - Рус, все нормально? – На вопрос, заданный в достаточно грубом тоне, ответа не было слышно, поэтому парень решил выглянуть в дверной проем, чтобы убедиться все ли в порядке. – Руслан! Тушенцов распластался на полу рядом с диваном и трясся, а разум младшего моментально забил тревогу. Даня застыл на месте, у него началась отдышка, а из руки выпала лопатка. Только спустя 15 секунд тот сорвался с места, попутно выкидывая кухонную прихватку куда-то в область кофейного столика с книгами, и рухнул коленями на мягкий ковер рядом с телом шатена. Около 10 секунд он пытался вспомнить все статьи про синдром Туретта и эпилепсию, которые только успел прочитать за полтора года их с Русланом отношений, куда пихать ложку, чтобы тот не раскрошил зубы в пыльцу и номер скорой на всякий, но все мысли сбивались в один огромный колтун. - Ну че, повелся? - Прекратив свою превосходную актерскую игру Тушенцов расплылся в ухмылке. - Боже, ты... – Даня шумно выдохнул и закатил глаза. – Пошел нахуй, идиот… Он толкнул кареглазого ногой и тот немного откатился. - Зачем? - Да ладно тебе, не обижайся. – Руслан подкатился ближе к Дане и схватился за щиколотку уходящего на кухню парня. – Ты что, не знал, что у меня не так эпилепсия выражается? Бедненький! - Все, отлипни чудище. – Рассерженный парень начал стряхивать со своей ноги ладонь. - У меня из-за твоих шуток сейчас блин сгорит, иди лучше делом займись. В какой-то момент Кашин даже начал думать, что Тушенцов слишком заврался и сам не понимает, где переигрывает. И все же дошло до того, что в один прекрасный вечер видеоблогеру действительно стало очень плохо, а заранее смирившийся такими приколами со стороны партнера Даня не сразу ему поверил. В итоге кареглазый поехал под веселую мигалку в больничку. Кашин тогда ночевал в больнице, а Руслан все же стал реже так шутить.. . .
Еще Даню раздражало безответственное отношение Руслана к самому себе, к телу, которое«Никто… Кроме меня.»
Пока он это говорил, его нога немного тряслась под столом, а в левой руке мелькал тлеющий окурок. Правой ладонью он поглаживал перемотанную руку Тушенцова, иногда чуть надавливая на костяшки пальцев. - Никто. Даже если ты все начал, или закончил, какая разница. Мне жизненно необходимо всечь тому гондону, который посмел тронуть твое лицо. Помоги мне его найти, солнце, я буду тебе безумно благодарен, если ты мне посодействуешь, хорошо? Просто скажи мне все что знаешь, и я успокоюсь. - Ты такой заботливый… - Руслан ехидно улыбнулся. - Аж приторно. Ладно, хер с тобой… Сжав руку «защитника», кареглазый сдал обидчика с поличным.. . .
За Русланом ухаживали, выполняли за него обязанности по дому, ему готовили, и выполняли любые его капризы. Но частенько Даня нарушал личное пространство парня и его гиперопека заставляла ощущать чрезвычайный дискомфорт. Кашин сильно перегибал с контролем, что перерастало в нездоровый мониторинг каждого действия старшего. Из-за этого Руслан бесконечно изворачивался и агрессировал, но продолжал это обожать. Такая вот амбивалентность. Оба ревновали друг друга до белой горячки. Заставляли блокировать знакомых и друзей, кто, по их мнению, мог бы составить им конкуренцию. Даня обожал напоминать Руслану про слабохарактерность и огромное количество странностей, про то, что никто до Кашина так и не смог с ними смириться и жить, и про то, что он с ним до сих пор это подарок небес и невероятная удача, ведь «Никто никогда не будет любить тебя так, как я». В то время как Руслан любил лишний раз подметить, что Данечка сегодня слишком раздражительный и обращает на шатена слишком мало внимания, а еще он тупой кусок безэмоционального хладнокровного валуна без каких-либо чувств и «Это твоя вина, что мы оказались в этом дерьме». - Я тебя ненавижу… - Спорим, я сильнее? Они сжигали друг друга глазами, лишний раз напоминая, что им уже никогда не выбраться из этого обоюдного рабства.. . .
- Ну сколько можно, а? – Голубоглазый обрабатывал трещину на губе шипящего Тушенцова сидя у того на коленях и продолжал его отчитывать. - Ты что, специально постоянно на рожон лезешь? В прошлый раз еле живой домой приполз, какой-то херью обкуренный! А сейчас? - Ай! – пострадавший поскуливал. - Что ты айкаешь? – Даня хмурился. – Вот как тебе в голову взбрело идти их разнимать? Вроде старше меня, а ведешь себя как моя целевая… - Все, хватит! Ты че моя мамка? – Руслан вывернулся из рук Дани и оттолкнул его в стену, да так сильно, что Кашин немного ударился затылком о бетон, покрытый дешманскими обоями. – Че ты надо мной трясешься, как баба!? Тушенцов вскочил со стула. - Какой ты чувственный стал, аж смотреть противно! Ты всегда раздуваешь из мухи слона! Ну вьебали разок-другой, и что с того!? Я не твоя собственность, хватит так трястись надо мной! Взгляд Кашина резко охладел. Он стал морозным, зрачки сузились, на лбу набухла венка. Руслан видел, как в жерле зеркал души напротив пылает голубое пламя. В каждом подергивании мускулов на лице и шее Дани читалась в геометрической прогрессии растущая злоба. Шатен просто обожал наблюдать ярость в партнере, его это возбуждало. Можно даже называть это фетишем, если пожелаете. Такой вид парня заставлял Руслана влюбляться все сильнее и сильнее. Ему было без разницы какие чувства он вызывал у своего возлюбленного, позитивные или негативные, это не имело значения. Самой главной была реакция, которая доказывала, что Дане Руслан не безразличен. Это осознание поднимало эго Тушенцова на небывалые высоты.«Тебе не все равно. Превосходно, то, что нужно»
- Что тебе не нравится, любимый, что с глазами? – Кареглазый пощелкал перед лицом парня. - Я не такой, как тебе хочется, да? Не такой покладистый и послушный!? Прозвучал громкий и звонкий хлопок. Младший, не рассчитав силы, дал пощечину второму, и у того лопнул сосуд. Из его носа хлынула кровь сразу в два ручья. Послышался первый всхлип. Телосложением Рус был чуть меньше и, в силу неспортивного образа жизни, более слабый, из-за чего у Дани появлялись существенные преимущества. Ими он решил воспользоваться и сейчас. Своей рукой, которой еще вчера гладил мягкие волосы партнера и оглаживал шрамы на его теле, оставленные чужими кулаками, парень наносил новые и глубокие раны, глубже остальных. Они пронзали самое сердце, внутри все комкалось в один кусок фарша. Дыхание становилось более учащенным. Кашин схватил Руслана за нижнюю челюсть, задевая кадык, и притянул к себе, немного приподняв Тушенцова с уже намокающими глазами, заставив его встать на носочки и схватиться за конечность, стальной хваткой сжимающую его кости. - Ты – слизняк, который просто не способен за себя постоять. – Рыжий демон рычал в шею запуганной, как могло показаться, тушке. – Вот чего-чего у тебя не отнимать, так это борзоты. Ты обязан мне тем, что я не бросил тебя с твоей поехавшей крышей. Без меня ты ничего не можешь. То, что ты еще жив только моя заслуга, я постоянно вытаскиваю тебя из любой задницы, как котенка в мешке из реки. Ты должен быть мне благодарен. Ты выматываешь мне нервы и каждый божий день выедаешь мозг чайной ложечкой. И если я от тебя уйду, скажи, кому ты такой больной будешь нужен? - Ха… - Несмотря на судороги и сложность говорить, Тушенцов плевался желчью и давил хамоватую лыбу. Ему определенно нравилось то, что происходит. – Да ты сам-то не лучше, Даня. Кто… кто в здравом уме будет тебя терпеть? Всю твою агрессию и злость, всю твою кислоту? Это ты никому не нужен. Мы никому не нужны… – После этих слов Тушенцов вцепился в губы напротив, а Кашин был и не против. Они целовались долго и медленно, так, что теперь и весь рот Дани был в крови любовника. Наконец голубоглазый наслаждался, ровно также, как и тот, чей подбородок он до сих пор сжимал. Когда у обоих закончился воздух в легких, они оторвались друг от друга пытаясь восстановить дыхание и сердцебиение. Младший посмотрел в глаза Руслана и на секунду в горле Дани появился ком отвращения. Он до сих пор держал в руках истекающее кровью лицо Тушенцова. В тот же момент он нахмурился, скривил лицо и с брезгливостью выпустил своего парня из тисков пальцев. Тот невесомо отшатнулся от тела напротив все еще улыбаясь и громко дыша, еле держась на ногах он успел схватиться за спинку пластикового стула. Его карие глаза зияли красными огнями, а все лицо было перемазано кровью, которая до сих пор струями сочилась из носа избитого. Черная футболка Руса впитывала капли крови, а сквозь мятые домашние шорты просвечивалось еще одно доказательство его неуравновешенности. Эта сцена определенно отпечаталась в подсознании у Дани, как самое красивое зрелище, которое он видел за всю свою недолгую жизнь. Вкус крови сладким оттенком оставался во рту, а разум отлетал в другие галактики. Каким бы мерзким не был их симбиоз, они оставались наркотиком друг для друга. - Как успокоишься, выпей лекарств. – Кашин вытер руку, которой сжимал челюсть кареглазого, и кинул на кухонный стол перед парнем вату, которую все это время сжимал в левой руке, а из шкафчика он достал перекись и лекарства, подавляющие тики. – Тебе идет кровь. Рыжеволосый развернулся спиной к парню и вытер рот рукой от остатков жидкости с привкусом железа. Шатен приземлился на стул и лег на свои согнутые в локтях руки. Они ненавидели, но любить было больнее, от того и приятнее.. . .
Проблемы с агрессией начали проявляться еще в старших классах школы. Тогда ему прописали транквилизаторы, парень буквально завтракал, обедал и ужинал таблетками. Он посещал все возможные секции спорта, которые могли бы ему помочь, от бокса до вольной борьбы, посещал спортивный зал, психиатра и ежемесячно обследовался в местной псих клинике. В довесок ко всем плюшкам, которыми его пичкала судьба-сволочь, у Кашина появилось окр, что усложняло жизнь вдвойне. Все вокруг начало казаться неправильным и неровным, хотелось поправить все неровно стоящие вещи, вытереть пыль со всех поверхностей, идеально составить рифму новых строчек песни, разгладить складку на рубашке одноклассника, отрезать кривой локон волос преподше, чтобы кровь в венах текла тише, глаз дергался с определенной периодичностью и такими темпами, потихоньку, у парня свистела фляга. У него оставался один единственный выход – из всех сил стараться подавлять эту агрессию в себе. Одноклассники, родители, мир вокруг - все с невероятной силой давило на нервы, от чего буквально почти плавился мозг. Раздражали чужие ошибки, поэтому всю ответственность за любые задания Кашин брал на себя. В один день он уже решил, что его расстройство лишь помогает ему держаться на плаву и становиться лучше в чужих глазах, пока в тот же вечер он не опомнился с ножницами в руках, пока одноклассники силком оттаскивали рыжеволосого от побледневшего сверстника, на которого тот просто так накинулся. Накопилось. В тот день его почти отчислили, повезло что у матери зарплата была недавно, и ей удалось подкупить директора. С тех пор Даня не пренебрегал лекарствами и врачами и готов был тратить любые средства за исцеление бошки, пока не встретил Руслана. Когда старший дал понять, что только рад таким вот нездоровым проявлениям эмоций, Даня вдруг почувствовал, что его принимают. Впервые человек не начал его шугаться или тем более пытаться напичкать пилюлями после сильного срыва. Наоборот, казалось Руслану нравилось. Он нарочно провоцировал приступы агрессии у второго, сначала просто так, а потом уже из личных интересов. Его глаза пылали страшным огнем, и сначала Даню это настораживало. Он пытался не поддаваться на провокации, крепился, бил посуду, стены и других людей, но не трогал парня. Сдувал с него пылинки, лечил раны. Но тактики Тушенцова выходили на новый уровень, он как будто специально дразнил Даню. Все очень быстро стало понятно. Сдерживаться больше не нужно. Он нашел свое сокровище.. . .
Половые акты у парочки были достаточно жестокими, больше похожими на борьбу за первенство. Они любили кусаться, а Тушенцов, имея небольшие, но острые клыки, оставлял гораздо более яркие метки. Он прокусывал нежную кожу Дани до крови. Даня любил несильно бить и придушивать Руслана, иногда мог вывернуть ему руки назад, заставляя второго выгибаться до хруста позвоночника. А Рус в свою очередь, царапался и впивался ногтями в плечи, оставлял огромное количество засосов, пересчитывал кости пальцами и обожал держаться за затылок Кашина, сжимая короткие сверкающие волосы. Также в постели парни часто использовали разную атрибутику по типу шипованных ошейников, наручников, иногда цепей, а бывало даже и электрошокеров (в основном ими пользовался Кашин, у Руслана были противопоказания из-за болезней). Если бы обычный человек послушал бы описание их самой обычной ночи, скорее всего он бы в ту же секунду развернулся на 180° и убежал в другую сторону, потому что их страсть пугала, и им это нравилось. Пугать людей было вообще их фишкой, чего стоила одна только реакция Даши - лучшей подруги Руслана, когда тот решил при ней переодеться на одной из их ночевок. - Руслан, что это? - Она с ужасом рассматривала ребра и грудь парня, которые были покрыты небольшими ожогами и синяками. - Что? - Руслан и сам округлил глаза и начал быстро себя осматривать, подумав, что подруга увидела на нем какое-нибудь насекомое. - Что такое?! - Что это с тобой? Тебя что, избили? - О Господи, не пугай меня так больше. - Сердце пропустило удар. — Это мы с Даней вчера... экспериментировали, так скажем. - Повисла нервная пауза. - Мне понравилось. - Ты уверен? Это выглядит максимально не очень... Прям... Тебя как будто дворовая гопотня в мяч превратила. - Да ладно, бывало и ху... Забей. - Зная чересчур мягкую и восприимчивую натуру Дарьи Рус старался подбирать выражения, чтобы лишний раз не пугать девушку своими проблемами и "тараканами". - Я за тебя волнуюсь... - Каплан обняла парня, и немного погладила по спине. - Ты... не пойми меня неправильно, я желаю тебе только самого лучшего, серьезно. Но Даня… Твои увлечения и желания тебя убивают. Он тебя убивает. - Даш, не неси чепуху, Даня это все по моей указке делает. Мне нравится, ему нравится, все в порядке, правда. Он не переходит границу, пока я не захочу. Тем более, мы оба на таблетках, и 100% отстреливаем, что делаем. Не парься. Даша была очень надежным товарищем и верным другом, но она совершенно не могла понять, когда Руслан врет, а когда говорит правду. Конечно же в этот раз он врал, потому что младший часто слишком сильно усердствовал и совершал некоторые действия без спроса, но нельзя было сказать, что это кому-то не нравилось, да и в целом кого-то интересовало. Самое главное – все оставались довольны. В конце концов, Тушенцов не оставлял эти выходки без равносильных «ответов».. . .
- Рус это пиздец, как мне завтра на люди выходить. – Кашин с удивлением и возмущением рассматривал обкусанную шею, усеянную синяками и гематомами, которые вкупе выглядели как осколки бескрайнего космоса, упавшие на плечи рыжеволосого. – У меня же ни одной водолазки чистой нет! Уже 10 утра, я даже постирать ничего не успею. – Он снова злился. - Ты знаешь за что ты получил. - Боже… – Кашин закатил глаза и развернулся в сторону собеседника. – Скажи еще, что тебе не понравилось. Царевна Несмеяна… Че ты недовольный такой опять? Аж бесишь. Физиономию попроще сделай, пока я ее не исправил. Тушенцов саркастично улыбнулся. Руслан лежал на широком подоконнике в своей огромной черной пайте и залипал в чьем-то телеграмм канале. Он был спокоен и надменным взглядом оценивал силуэт Дани, который уже минут 10 поправлялся перед зеркалом и пытался придумать, как скрыть акт любви своего бойфренда. За окном валил снег, крупными хлопьями он падал на фонари и мокрую дорогу. В комнате горел торшер, озаряя все пространство мягким золотисто-карамельным светом. Но холодно-голубые фонари на улице заставляли погружаться в какую-то непонятную тоску. Вся картинка казалась ненастоящей, эфемерной. То ли виной всему было слишком раннее время пробуждения, то ли никотин в крови упал до самого нуля. - У тебя сигареты остались? – Шатен выключил телефон и откинул его в сторону опустив ноги на холодный пол. По телу пробежались мурашки. - Да, в кармане посмотри. – Голубоглазый махнул рукой в сторону коридора, где висела его куртка, даже не оторвав взгляда от отражения в зеркале. – Зажигалка там же вроде. Руслан пронесся к Даниной олимпийке и начал обшаривать карманы на наличие никотиновых палочек. Когда он нашел что искал, было принято решение вернуться на прежнее место и продолжить свое философское созерцание наблюдая за вальсом снежных формирований. По пути обратно он остановился за спиной Кашина. - Будешь? – Руслан протянул уже закуренную сигарету парню. Тот наконец отвернулся от бликующего портала душ и без раздумий принял сигарету, сделав сразу пару затяжек. Он запустил свою холодные руки под одежду шатена и начал гладить спину парня, задевая пластыри и ушибы из-за чего Руслан иногда постанывал. Даня взял сигарету в пальцы и передал ее Руслану. Он обхватил талию партнера обеими руками и прижал его к себе. Рыжеволосый тонул в изгибах плеч и шеи и вдыхал запах идеально подходящего Тушенцову парфюма всем своим объемом легких. Кареглазый курил и выдыхал дым в лицо младшему, поглаживая ладонью его шею и пальцами проходился по позвонкам, не скрывающимся под легкой футболкой. - Куда ты собрался идти сегодня? - Да по делам нужно, сгонять объектив на камеру новый глянуть. – Даня пробежался глазами по губам парня. - Врешь? – В вопросе звучало безразличие. А в ответ не прозвучало ничего. - Ты же знаешь, что я не могу без тебя жить. – Руслан признал это первым. - Неужели ты мне не доверяешь? – Издевается. - Я знаю, что ты мне изменяешь. Кашин лишь забрал сигарету из ледяных татуированных ладоней и выпустил парня из объятий. - И что? Тебе какое дело. Конечно же Даня не любил эту девушку. Он просто… пытался отвлечься. От того, что Руслан был энергетическим вампиром и постоянно изводил младшего, второй сильно страдал. Он не видел никаких выходов из этой ситуации. - Ты же не любишь ее. - С чего ты это взял? – Даня развернулся на Руслана. – Люблю. - Не верю. Ты не найдешь человека лучше меня. Только я могу тебя понять. Кашин лишь рассмеялся. - Как скажешь. Он взял свой пуховик и ушел, хлопнув тяжелой железной дверью, окончательно доказав серьезность своих намерений. Руслан вернулся на пост наблюдателя, и смотрел на силуэт удаляющегося в даль парня. В тот вечер Кашин ушел, оставив все свои вещи, кроме кошелька и телефона. Руслан обнаружил это, когда проснулся около 2 часов ночи. Еще он оставил лекарства на столе, пельмени в морозилке и пачку сигарет на кофейном столике рядом с кроватью. Заботился даже когда бросал. - Ты еще приползешь обратно.. . .
Теперь донат читал Руслан. «Будут ли когда-нибудь мемы 5?» - Мемов 5 не будет. К сожалению. Их стадия созависимости была неизлечимой. Они знали все слабости и преимущества друг друга, и давили на самые болезненные точки затягивая ошейники на чужой родной шее еще туже и сильнее. Они были больны, но в этом яде они находили сладость. Сжимая сердца друг друга, Даня и Руслан жили болью, рыча и огрызаясь один в след другому. Все что не убивало их, делало их сильнее. Никто не мог их понять так хорошо, как они сами. Совершенно. Еще в самом начале общения, когда бедные жертвы обстоятельств не понимали, на что подписались и что произойдет в недалеком будущем с их судьбами, друзья обменялись ниточками в цвет глаз друг друга. На кисти Кашина красовалась темно-бордовая нить, подчеркивающая его болезненную бледность, а на руке Тушенцова светилась небесно-голубая ниточка, которую он никогда не снимал, также как и Даня свою. За долгие годы их совместного проживания и взаимных каждодневных пыток, нити пропитались слезами и кровью, от чего их ношение становилось еще «романтичнее». Эти нити постоянно мозолили сознание, заставляя невольно задумываться о человеке. Засыпать и просыпаться приходилось с одной и той же мыслью.«Как он там?»
После их с Русланом расхода Даня так и не снимал эту нитку с руки. После последнего стрима, он сильно напрягся, воспоминания нахлынули и заставили снова и снова погружаться на дно подсознания. Тушенцов был прав, никто так и не смог понять Даню лучше, чем шатен. В голове набатом гремела одна лишь фраза: «Нужно вернуться». Кашин старался подавить навязчивые мысли всеми силами. Все эти годы он страдал еще сильнее, чем в отношениях с Русланом. Он понимал, что все манипуляции, эмоциональные качели, истерики, приступы ревности… ему их не хватало. За размышлениями в ту ночь Кашин выкурил полпачки любимых сигарет Руслана.. . .
Раздался громкий стук, как будто кто-то пустил в подъезд многоквартирного дома разъяренного медведя. Руслан подорвался с кровати и посмотрел на время на дисплее электронных часов. - Боже, блять, кто это… Он встал с кровати и укутавшись одеялом поплелся в коридор. - Чел, кем бы ты ни был, я тебе щас черепушку раскрошу, ты что творишь в 3-ем часу ночи у меня под дверью!? Тушенцов вышел в коридор и поймал на себе пьяный взгляд рыжеволосого. С момента расставания Руслан не менял замки, потому что знал, что это еще не конец. Кареглазый уронил на пол одеяло, а Кашин поставил бутылку дешевого коньяка куда-то на полку обувного шкафчика и подхватив шатена на руки поволок его обратно в спальню. - Надоели шлюхи? – В пьянящем водопаде поцелуев Руслану удавалось иногда отрываться от парня напротив для того, чтобы набрать хоть немного воздуха и сказать хоть что-нибудь. - Нет, просто лишь к одной получилось привыкнуть. Подобное всегда притягивает подобное, и две глубоко больные души снова обрели покой в бесконечных сладостных пытках чужого родного размытого рассудка. Они принадлежали лишь друг другу, и никому более.