Авария и её последствия или случайности не случайны

      Сяо Чжань устало перешагнул порог своей квартиры таща за собой тяжёлый чемодан. Закрыв за собой дверь, он стянул кепку, маску, и вместе с ключами от квартиры бросил на тумбочку в прихожей. Тяжело опустившись на пуф, он немного посидел, переводя дыхание, прежде чем начать развязывать шнурки на своих кедах. Затем стащил куртку, аккуратно повесил на вешалку и прямиком направился в ванную.       День был долгий и изнурительный, на часах показывало начало первого ночи. Сяо Чжань только что вернулся с очередных съёмок и был вымотан, как морально, так и физически. Съёмки были сложным, потребовавшими от него всего эмоционального диапазона, на который тот был способен, да ещё и проходили в дикой местности, вымотав его физически, не меньше, чем эмоционально.       К тому же сразу после того, как прозвучала последняя команда “снято” его, в срочном порядке, загрузили в служебный автомобиль и повезли в аэропорт. Днём у него были съёмки очередной рекламы, которую нельзя было отложить.       Дело в том, что согласно расписанию, они всё должны были успеть, у Сяо Чжаня даже должен был быть день отдыха после последнего съёмочного дня, но как это часто бывает, что-то пошло не по плану. Режиссёру категорически не нравилась последняя сцена, которой должен был закончиться фильм. Сцена была кульминационная и очень эмоциональная, расставляющая все акценты и ставящая жирную точку в той истории, что они рассказывали на протяжении последних трёх месяцев.       К самому Сяо Чжаню никаких претензий не было, он со своей частью справлялся на ура, вот только это не освободило его от бесконечной пересъёмки дублей, которые длились два с половиной дня. Вначале режиссёру не понравилось, как выставлен свет — отсняв сцену полностью и без каких-либо нареканий, после просмотра получившегося материала, он заявил, что свет никуда не годится и нужно переснимать. Прождав полдня, пока переустановят и перенастроят осветительное оборудование, актёры наконец приступили к съёмкам последней сцены.       И вот тут началось.       Сяо Чжань, не знает, что случилось с его партнёршей по съёмкам, но у неё никак не получалось выдать нужные эмоции. Она запарывала дубль за дублем, и никто ничего не мог с этим поделать. За все три месяца съёмок Сяо Чжань ни разу не слышал, чтобы их режиссёр так орал и был в таком гневе. Вот только делу это никак не помогало, от вида грозного режиссёра девушка ещё больше терялась и ошибалась. Дошло до того, что пересъёмку пришлось перенести на следующий день. Но и на следующий день ничего не изменилось. Они весь день убили на съёмку одной сцены, а режиссёр по-прежнему оставался недовольным результатом.       В итоге снимать закончили лишь за два часа до вылета Сяо Чжаня в Пекин. Он даже макияж снять не успел, так и отправился в аэропорт при полном параде. Хорошо хоть переодеться успел.       А в Пекине сразу из аэропорта направился на съёмки рекламы нового отечественного бренда одежды, которые были запланированы ещё три месяца назад.       В общем домой Сяо Чжань вернулся абсолютно без сил.       Сняв с себя одежду и закинув её в корзину с грязным бельём, Сяо Чжань установил максимальную температуру, которую способно выдержать его тело, и встал под расслабляющие струи. Пар мгновенно окутал всё пространство ванной комнаты. Сяо Чжань удовлетворённо застонал, когда напряжённые мышцы начали расслабляться под воздействием горячей воды. Он взял бутылочку своего любимого шампуня с ароматов свежих цитрусов и щедро выдавил себе на ладонь. По всей комнате тут же разнёсся приятный освежающий аромат. Сяо Чжань принялся аккуратно массировать голову, стараясь вымыть из своих волос все остатки геля и лака, что так щедро нанесли на его несчастные волосы стилисты на съёмках. Затем, плеснув на мочалку изрядное количество геля для душа, принялся тереть тело, желая смыть с него всю грязь, пыль и пот, что скопились на нём за последние сутки. Смыв с себя пену и выключив воду, Сяо Чжань наконец почувствовал себя чистым и посвежевшим. Он довольно вздохнул, желая наконец отправиться в постель и забыться глубоким сном.       Однако желудок протестующе заворчал, напоминая своему хозяину, что с самого утра в нём не было ни крошки и заснуть он ему не позволит, пока тот его вкусно не накормит.       Сяо Чжань разочарованно вздохнул. Спать хотелось неимоверно, однако есть хотелось не меньше. Понимая, что на голодный желудок он всё равно не уснёт, мужчина направился на кухню.       Его не было дома практически три месяца, поэтому свежих продуктов, которыми можно было быстро перекусить, в холодильнике не нашлось. Остатки некогда свежих фруктов и овощей тут же отправились в мусорную корзину, предварительно упакованные в несколько полиэтиленовых пакетов.       Придётся что-то готовить на скорую руку.       Сяо Чжань взял пульт и включил телевизор, висевший на стене его небольшой, но уютной кухни, на первом попавшемся канале, чисто для фона. Отбросив пульт в сторону, он принялся проводить ревизию шкафчиков на наличие съестных запасов. Найдя начатую упаковку риса, он залез в морозилку, припоминая, что у него должна была остаться пачка замороженных овощей. Память его не подвела. Достав всё необходимое, Сяо Чжань принялся за приготовление своего импровизированного ужина на скорую руку.       Он особо не прислушивался к тому, что происходило на экране телевизора, полностью погрузившись в готовку. Готовить Сяо Чжань любил, и даже приготовление такого незамысловатого блюда, приносило ему удовольствие. Тем более, что готовил он в последнее время крайне редко. Не было времени. Да и сил тоже. К тому же он практически не появлялся дома, постоянно был в разъездах, кочевал от одной съёмочной площадки к другой, из одного номера отеля в другой. Лишь редкие участия в кулинарных шоу не позволяли ему полностью потерять навык и давали возможность окунуться в любимое хобби.       Вот и сейчас он полностью увлёкся процессом, не замечая ничего вокруг. Рис с овощами был почти готов и Сяо Чжань, достав любимые специи, щедро приправил блюдо, перемешал содержимое вока и поднёс лопатку ко рту, чтобы попробовать рис на вкус.       “...известный китайский айдол, танцор и киноактёр Ван Ибо всё ещё находится в критическом состоянии. Напоминаем, три дня назад молодой актёр впервые за шесть лет принял участие в мотогонках, но завершить их ему так и не удалось. В ходе заезда у мотоцикла гонщика отказали тормоза. Не справившись с управлением на очередном повороте, Ван Ибо на полной скорости въехал в ограждение. Команда медиков сработала быстро и профессионально, оказав на месте всю необходимую помощь и оперативно доставила гонщика в ближайшую больницу. По нашим данным Ван Ибо до сих пор не приходил в себя. Врачи и родные отказываются разглашать какую-либо информацию о его здоровье. Агентство актёра также хранит молчание. От себя мы желаем Ван Ибо скорейшего выздоровления и будем держать вас в курсе дальнейших событий...”       Сяо Чжань застыл, не донеся лопатку до рта.       Что он только что услышал?       Это шутка такая?       Должно быть ему показалось.       Yuehua Entertainment запретили Ибо учувствовать в гонках после прошлой аварии. Нет никакого способа, чтобы они убрали этот запрет со своего самого успешного и прибыльного артиста.       Сяо Чжань резко повернул голову в сторону экрана телевизора. На нём как раз мелькали кадры произошедшей аварии: раскуроченный синий мотоцикл бесформенной грудой валялся недалеко от бетонного ограждения, а рядом с ним на земле лицом вниз без движения лежал мотогонщик в форме Yamaha с номером 85, далее следовали кадры, на которых бригада врачей со всех ног бросилась к пострадавшему, подъехала машина скорой помощи, видно как гонщика погружают внутрь, растерянные организаторы и представители команды суетятся вокруг, не зная, чем они могут помочь, далее на весь экран следуют фотографии Ван Ибо — вот он в форме Yamaha сидит на своём мотоцикле, в любую секунду готовый сорваться с места, вот кадр поймал его в движении, выполняющем какое-то замысловатое танцевальное движение, далее следуют несколько кадров из разных фильмов и дорам.       Сяо Чжань не слышал, что говорит ведущая, он тупо уставился в экран, медленно моргая и пытаясь осознать то, что только что увидел и услышал. В голове абсолютная тишина, вакуум. Мозг отказывается соображать. Он ещё какое-то время заторможенно пялится в экран, пока одна новость сменяет другую, а потом, наконец, приходит в себя.       Сяо Чжань глубоко вдыхает, кладёт лопатку, которую всё это время держал в руках, на стол, снимает вок, с уже подгоревшим рисом с конфорки, выключает газ и направляется в прихожую. Неприятное чувство, похожее на беспокойство вперемешку со страхом, медленно, но верно зарождается в груди и распространяется по всему телу.       Сяо Чжань присаживается на корточки рядом с чемоданом и пытается найти в нём свой разрядившийся телефон, который он закинул туда, когда в спешке собирался после съёмок фильма. Обычно он не выпускает гаджет из рук, однако съёмки проходили в такой отдалённой местности, что разыскать там сигнал было сродни чуду. Поэтому на протяжении всех этих месяцев Сяо Чжань практически не прикасался к бесполезному гаджету, он не был в курсе последних новостей, практически не выходил в сеть и не связывался ни с кем из знакомых. Всю необходимую информацию ему предоставляли его менеджер и ассистенты. А с семьёй он связывался с помощью стационарного телефона, который находился в домики, который для него снимали.       Разыскав гаджет, Сяо Чжань выуживает из чемодана зарядку и стремительно направляется в гостиную. Он садится на диван, подключает телефон к сети и кладёт его перед собой на небольшой передвижной столик. Ждёт, пока телефон наберёт хотя бы один процент заряда, чтобы включить его.       По прошествии минуты он включает телефон, и отсчитывает секунды, в ожидании пока тот загрузится. На него тут же обрушиваются сотни уведомлений, телефон пищит не замолкая, кажется целую вечность.       Сяо Чжань берёт телефон в руки быстро просматривая уведомления: пропущенные звонки от родителей, Сюань Лу, Лю Хайкуаня, Юй Биня, Ван Чжочэна, Цзи Ли, даже от Мэн Цзыи и Чжан Исина. Кажется, весь актёрский состав Неукротимого решил вспомнить о нём, на фоне произошедшего с их коллегой. Сяо Чжань, не теряя времени, открывает ви-чат, сотни непрочитанных сообщений обрушиваются на него. В самом верху списка чат Неукротимого, который молчал больше шести лет, сейчас в нём насчитывается более тысячи новых сообщений, и кажется это не предел, потому что они продолжают поступать.       Сяо Чжань открывает чат и тут же нажимает на стрелочку вниз, спускаясь к последним сообщениям.       Сюань Лу: кто-нибудь дозвонился до Сяо Чжаня?       Лю Хайкуань: абонент недоступен, я пытался все три дня. Каждый раз одно и тоже.       Юй Бинь: я звонил в его студию — он на съёмках в какой-то отдалённой местности, где нет связи. Сказали, должен вернуться в ближайшее время. Думаю, он даже не в курсе того, что произошло.       Сюань Лу: как это всё печально. Думаете, Ибо выкарабкается?       Ван Чжочэн: уверен, что, да. Ибо боец.       Лю Хайкуань: сегодня я снова звонил его маме, Ибо всё ещё в коме, врачи не знают, когда он придёт в себя.       Сюань Лу: я не понимаю, как это вообще могло случиться. Ибо ведь запретили участвовать в гонках...       Юй Бинь: ты же знаешь Ван Ибо, он упрям, как осёл, если что-то вобьёт себе в голову ничто его не остановит.       Лю Хайкуань: к сожалению, запрет с него действительно не снимали, он участвовал в гонках на свой страх и риск, теперь не известно, как поведёт себя его агентство в этой ситуации.       Сюань Лу: боже, какой ужас... лишь бы он скорее очнулся.       Сюань Лу: жаль, что мы не можем его навестить...       Сюань Лу: как думаете Чжань-Чжаня пустят к нему?       Юй Бинь: если он вообще захочет навестить его после их ссоры...       Сюань Лу: конечно же захочет, как же иначе!!!       Юй Бинь: Лу-Лу, они не общались семь лет, не сказали друг другу ни единого слова, при встрече отворачивались друг от друга так, словно были не лучшими друзьями, а лютыми врагами. Уж не знаю, что между ними произошло, но сомневаюсь, что Чжань-Чжань кинется к Ибо с распростёртыми объятиями, как только услышит о случившемся.       Сюань Лу: Юй Бинь, ты слишком циничный. Слава богу, Чжань-Чжань не такой. Любая ссора ничего не стоит, когда на кону человеческая жизнь!       Юй Бинь: Лу-Лу, а ты слишком наивная, даром, что столько лет в шоу-бизнесе...       Лю Хайкуань: ребят, хватит разводить срач!!! В любом случае Сяо Чжань должен узнать, что произошло с Ибо, остальное решать ему. Завтра с утра ещё раз попробую до него дозвониться.       Сяо Чжань вышел из чата и, задумчиво прикусив губу, уставился в пустоту. Он пока не решил, что будет делать, однако наверняка знал одно — ему необходима информация. Он должен узнать, что произошло и в каком состоянии на самом деле находится Ибо.       Открыв список контактов и найдя нужный, он уже хотел нажать на него, когда его взгляд скользнул по времени. Два часа десять минут ночи. Чертыхнувшись, Сяо Чжань заблокировал телефон и бросил его на стол.       Сяо Чжань всё ещё находился в каком-то странном оцепенении. Мысли медленно блуждали в его голове, но не зацеплялись ни за что конкретное. Он будто смотрел фильм: всё видел, всё понимал, однако ничего не чувствовал; словно это страшное событие произошло с каким-то совершенно чужим для него человеком, незнакомцем с которым его ничего не связывало.       Может быть, Сюань Лу всё же ошибалась на его счёт, и он стал таким же циничным и равнодушным, как сказал Юй Бинь?       Сяо Чжань вновь взял в руки телефон и прилёг на диван. Он открыл вейбо и принялся пролистывать ленту. Он просматривал видео за видео, читал новости, пробегал глазами посты и комментарии, стараясь впитать в себя всю информацию, которая была ему на данный момент доступна.       Но вскоре усталость от насыщенного дня взяла своё и Сяо Чжань сам не заметил, как задремал. Однако сон его был не спокойным: что-то тяжёлое, тёмное, удушающе липкое преследовало его, не давая вздохнуть. Он сопротивлялся, брыкался, пытался выбраться, но оно затягивало его, цеплялось своими щупальцами, тянуло, окутывало, не позволяя выбраться. Он кричал, звал на помощь, но вокруг никого не было, он был в одиночестве, один на один с этой тьмой.       Сяо Чжань вздрогнул и проснулся, резко садясь на диване. Он тяжело дышал, сердце в груди колотилось как бешенное, холодный пот стекал по виску, влажная футболка неприятно липла к телу. Мужчина дезориентировано оглядывался, пытаясь понять, где он находится. Воспоминания прошлого дня медленно заполняли сознание.        Сяо Чжань тяжело выдохнул и потёр лицо руками. Он взглянул в окно — на улице неспеша занимался рассвет. Ещё раз тяжело вздохнув, он решил, что вновь ложиться не имеет смысла. Неприятное тянущее чувство, что преследовало его во сне, не желало отпускать и наяву, оно, подобно змее скрутилось в клубочек и поселилось где-то внизу живота.       Взглянув на время, мужчина отметил, что ещё слишком рано начинать свой первый за три недели выходной день, однако выбора всё равно не было. Вновь погружаться в свой ночной кошмар он категорически не желал.       Сяо Чжань поднял с пола телефон, который видимо упал, когда он заснул, и положил на стол. Тяжело поднявшись, он размял затёкшие конечности и направился в душ.       Голова нещадно болела, всё тело ныло и было одеревеневшим после сна на неудобном диване. Сяо Чжаню казалось, что он проснулся ещё более разбитым, чем уснул накануне. Впрочем, поспать ему удалось всего три часа и те были наполнены кошмарами.       Да уж, не так он планировал провести свои выходные.       Закончив с водными процедурами, Сяо Чжань направился на кухню. Вок с нетронутым рисом так и стоял на столе. Есть совершенно не хотелось, поэтому переложив приготовленное в контейнер, Сяо Чжань убрал его в холодильник. Запустив кофеварку, мужчина сел за стойку и невидящим взглядом уставился в окно.       Мысли медленно кружились в голове.       Сяо Чжань не был уверен, как ему следует поступить.       Они с Ван Ибо не общались уже семь лет, их дороги давно разошлись и за все эти годы практически не пересекались, а если вдруг и пересекались, мужчины делали вид, что те никогда и не сходились. И это была не инициатива Сяо Чжаня, он сам толком не понимал, что вдруг произошло, однако правила игры принял. О том, что эти правила ему навязали, он старался особо не задумываться. Сяо Чжань уважал Ибо, и, если тот решил, что так будет лучше для него и для его карьеры, кто он такой, чтобы останавливать его.       Сяо Чжань не любил вспоминать ту историю. Слишком неожиданным и болезненным был удар. Слишком сильным — разочарование. Слишком острой — боль.       Наверное, так всегда и происходит, когда мы подпускаем кого-то слишком близко, доверяемся слишком сильно и не можем даже помыслить о том, что нас ожидает удар в спину.       Однако Сяо Чжань всегда был разумным, трезвомыслящим человеком — поэтому он понимал. Просто не ожидал. От кого угодно ожидал. От Ибо — не ожидал.       Он до сих пор помнит тот день так чётко, словно это было только вчера.       Weibo Night 2019...       Накануне вечером всё было прекрасно: они как обычно созвонились, долго трепались ни о чём по видеозвонку, обсуждали предстоящую церемонию, смеялись и шутили о том, кто какую награду должен получить. Ибо, как всегда, забросал его кучей комплиментов, говоря о том, что его гэ-гэ должен собрать целый букет из наград и неважно, что он участвует лишь в одной номинации. Ибо был весёлым и озорным, лучезарно улыбался, смотрел на Сяо Чжаня влюблёнными глазами и с нетерпением ждал предстоящей встречи.       Однако на следующий день, незадолго до церемонии, его встретил совершенно другой человек.       В тот день, перед началом церемонии, Ибо сказал, что он больше не хочет общаться. Что их история закончилась вместе с Неукротимым. Что он принял чувства своего персонажа за свои, а теперь понял, что ошибался. Их дорогам пришло время разойтись, как и дорогам их персонажей. Он не желает оставаться даже друзьями, потому что его карьера слишком важна, чтобы рисковать ей из-за чего-то столь незначительного, как дружба. Да они и не смогут остаться друзьями, потому что никогда ими не были. Ибо пожелал ему всего хорошего, развернулся и ушёл. А Сяо Чжань был столь ошеломлён, что не смог вымолвить и слова, он просто молча наблюдал за тем, как человек, ставший частью него самого, неспешной походкой уходил из его жизни.       Как прошла церемония, он помнит с трудом.       Что изменилось за одну ночь, Сяо Чжань до сих пор не знает. Впрочем тогда, он этим вопросом не задавался. Все силы уходили на то, чтобы удержать лицо, а позже и всего себя — наплаву.       С того дня они не сказали друг другу ни единого слова...       Из раздумий Сяо Чжаня выдернул звонок телефона. Мужчина удивлённо заморгал, понимая, что просидел погружённый в собственные невесёлые думы не менее часа, за окном уже во всю светило солнце.       Сяо Чжань поднялся и направился в гостиную, где оставил телефон лежащем на столе. Посмотрев на имя звонившего, мужчина слегка поморщился. Конечно, Сяо Чжань ожидал этого звонка, однако это не значит, что он готов был иметь с этим дело прямо сейчас. Он ещё даже не решил, что будет делать, не говоря уже о том, как себя вести. На краткий миг мелькнула мысль проигнорировать звонок, сделать вид, что не слышал, спал, потерялся в другой стране, да что угодно, лишь бы отложить разворачивающуюся реальность до момента, пока он не будет к ней готов. Впрочем, он прекрасно знал, что такой момент никогда не наступит.       Поэтому, взяв телефон в руки, он смахнул зелёную полоску, и поднёс его к уху. -      Слушаю. -      Привет, Чжань-Чжань, это Лю Хайкуань. -      Привет, - Сяо Чжань вздохнул и устало прикрыл глаза. - Я узнал. -      Чжань-Чжань, ты уже слышал новости? - вопрос прозвучал осторожно, как-то неуверенно. - Про Ибо? - после секундной паузы закончил Хайкуань. -      Слышал.       На том конце повисла тишина. -      Я разговаривал с его мамой, она сказала, он в тяжёлом состоянии. Не известно очнётся ли. Врачи не дают никаких прогнозов. Я пытался предложить ей помощь, все ребята из каста готовы помочь, чем смогут, но она отказалась. Послушай, вы с Ибо были очень близки... -      Хайкуань... -      Нет, послушай. Я не хочу лезть не в своё дело, я не знаю, что между вами произошло, но я знаю, что когда-то ты был для Ибо очень близким человеком, а он был таким для тебя. И сейчас он находится в очень тяжёлом состоянии. Он может не выжить, Чжань-Чжань... Я не хочу читать тебе нотаций или учить тебя жизни, ты взрослый человек и можешь сам принимать решения, но... Просто ответь себе на вопрос, сможешь ли ты жить с самим собой, если сейчас ничего не сделаешь?       Сяо Чжань горько усмехнулся. -      Что я могу? -      Просто быть рядом. -      Что, если ему это не нужно? -      Думаю, ты ошибаешься. Но даже если это так, ты по крайней мере будешь знать, что сделал всё, что мог. -      Хайкуань? -      Мм? -      Спасибо. -      Просто не забывай, что, если тебе что-то будет нужно, ты всегда можешь к нам обратиться. Чат Неукротимого всегда здесь, в одном прикосновении пальца к твоему телефону. Также, как и номер любого из нас.       После разговора с Лю Хайкуанем на душе стало легче. Решение, которое и так было практически принято, больше не вызывало сомнений. Удивительно, как один короткий разговор способен расставить всё на свои места.       Сяо Чжань вернулся на кухню и налил себе кофе. Ему нужно было подумать и собраться с мыслями. Мужчина понимал, что он просто пытается отсрочить неизбежное, но по-другому не мог. Неизвестность угнетала, но в то же время дарила ложное чувство безопасности. Пока ты не знаешь, как обстоят дела в реальности, можно сделать вид, что всё хорошо, что ничего страшного не случилось, ничего не изменилось.       Последние пару лет жизнь Сяо Чжаня была достаточно спокойной и размеренной.       В его понимании, конечно.       Да, он много работал, редко бывал дома, постоянно был занят то одним, то другим проектом, мало спал и практически не отдыхал. Однако его карьера шла в гору, он был востребован и как актёр, которого приглашали в серьёзные фильмы, и как певец, выступающий на большой сцене. У него была армия поклонников, без внимания которой он не мог ступить и шага, и такая же многочисленная армия антифанатов, которая периодически устраивала пакости. Иногда вспыхивали небольшие скандалы, с которыми успешно справлялась его команда юристов, так что Сяо Чжаню даже вникать в них не было необходимости. В его жизни всё было привычным и даже обыденным, не было сильных ударов и потрясений, каких-либо коллизий или катастроф, она была предсказуемой и чётко спланированной.       До этого момента.       Поэтому сейчас Сяо Чжань был в лёгкой растерянности. Да, он уже принял решение и знал, что с намеченного пути не свернёт. Однако и вступать на этот путь не торопился, давая себе время подготовиться и собраться с духом.       Он знал, что каким бы ни был исход, это событие вновь перевернёт его жизнь с ног на голову. Уже перевернуло, если быть точным. И он не может просто закрыть глаза и сделать вид, что этого не произошло, что он не в курсе о случившейся трагедии и просто продолжить жить своей жизнью. Как бы заманчиво это ни звучало.       Посмотрев на время, Сяо Чжань удивился: часы показывали начало десятого. Вылив остатки недопитого кофе в раковину, он ополоснул кружку и направился за своим телефоном. Быстро найдя нужный номер, он, не раздумывая, нажал кнопку вызова, поднёс аппарат к уху и принялся ждать.       Трубку взяли после третьего гудка. -      Алло? - голос был тихим и до боли печальным. -      Алло? Алло, тётушка? Доброе утро. Это... - Сяо Чжань на миг замер, голос застрял где-то в горле. Он зажмурился и до боли стиснул кулак. — Это Сяо Чжань. -      Чжань-Чжань? Это ты? -      Да, - выдохнул он, едва слышно. - Да, это я. Простите, что не позвонил раньше, я только вчера ночью узнал. -      Нет-нет, что ты, Чжань-Чжань. Не извиняйся. Я очень рада тебя слышать, - и действительно, несмотря на все обстоятельства, голос тётушку Ван прозвучал так, словно она была искренне рада звонку Сяо Чжаня. Впрочем, она всегда относилась к нему как к родному сыну, с первого же момента их знакомства его окутали таким теплом и заботой, словно он всю жизнь был членом её семьи. - Как ты? Столько времени прошло... -      У меня всё хорошо, тётушка, не переживайте. Только вчера вернулся со съёмок, работы много, но жизнь идёт своим чередом. Лучше скажите, - Сяо Чжань на мгновение замялся, думая, как лучше сформулировать вопрос. - Как он?       На том конце повисла тишина. Атмосфера тут же неуловимо поменялась. -      Плохо, дорогой, - женщина устало вздохнула. - Действительно очень плохо. -      Он всё ещё в коме? -      Да, - тётушка Ван тихонько всхлипнула. - Врачи не знают, когда он очнётся, и очнётся ли вообще. А если очнётся, то в каком состоянии. Пока не спадёт внутричерепная гематома ничего нельзя предсказать. Нам остаётся только ждать. Однако врачи дают не утешительные прогнозы, после подобных травм вероятность паралича — больше восьмидесяти процентов.       Сяо Чжань застыл. Ему вдруг показалось, что кто-то со всей дури впечатал кулак ему в живот, воздух со свистом покинул лёгкие, грудь сдавило тисками, не давая возможности вдохнуть кислород. Ошеломляющая боль пронзила всё его нутро.       Сяо Чжань несколько раз судорожно сглотнул, стараясь избавиться от кома в горле. Глаза нещадно жгло. Он с силой зажмурился и постарался вдохнуть. Сердце стучало набатом, отдаваясь в ушах одним единственным словом — паралич. Мужчина тряхнул головой, стараясь взять себя в руки. -      Тётушка, вы не будете против, если я приеду? - хрипло прошептал он. -      Чжань-Чжань, конечно, я не против. Я буду очень рада тебя увидеть. Но ты уверен? - тихим голосом спросила женщина. - Вокруг больницы снуёт куча журналистов, да и фанатов не меньше, конечно, внутрь их не пускают, но если тебя заметят... Я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы. -      Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю. Всё будет хорошо. -      Если ты уверен... -      Я уверен, я приеду через несколько часов. -      Хорошо. Как приедешь, позвони мне, я спущусь, чтобы встретить тебя. -      Договорились.       Сяо Чжань отключился.       Рука с зажатым в ней телефоном безвольно опустилась вдоль тела, гаджет выпал из ослабевших пальцев с глухим звоном. Ноги не держали. Сяо Чжань опустился на пол, прислонившись спиной к дивану и закрыл лицо руками.       Реальность обрушилась на него словно снежная лавина.       Всё это время Сяо Чжань не позволял себе думать, не позволял себе размышлять о том, какими последствиями эта авария грозит для Ван Ибо. С момента, как он услышал новости и до настоящего времени эта авария и все её последствия были для него не реальными.              Сяо Чжань вошёл в больницу никем не замеченный вначале первого дня. Он был одет в самую неприметную одежду, которая была у него в гардеробе. Широкие тёмные джинсы и безразмерная чёрная толстовка скрывали его тонкую изящную фигуру, чёрная кепка, низко надвинутая на глаза, и такая же чёрная маска, полностью скрывали от посторонних его лицо. Довершал образ, накинутый на голову широкий капюшон толстовки. Столкнись с ним сейчас кто-нибудь лицом к лицу, вряд ли он заподозрил бы в этом обычном ничем непримечательном человеке известного актёра и певца — Сяо Чжаня.       Однако рисковать не хотелось. Журналисты и фанаты организовали настоящие дежурные посты вокруг больницы, охрана и полиция тщетно пыталась их разогнать, однако всё что им удавалось — это удерживать их на некотором расстоянии, чтобы не мешали работе медучреждения.       Сяо Чжань немного волновался о том, что его примут за очередного фаната, пытающегося проникнуть на территорию больницы и ему придётся разоблачить себя, поэтому, как только он сел в такси, он позвонил тётушке Ван, сказав, что скоро подъедет. Он назвал ей номер машины и попросил поговорить с персоналом на блокпосте, чтобы их пропустили на территорию больницы. Ему было не удобно утруждать женщину такими просьбами, однако выбора у него не было. Он не должен был засветиться на фотографиях вместе с тётушкой или с кем-то из охраны Ибо. Даже если бы на фотографиях он остался не узнанным, это всё равно породило бы слишком много сплетней и домыслов. А этого он допустить не мог. Не только ради себя, но и ради Ван Ибо.       Когда Сяо Чжань вышел из такси прямо возле главного входа в больницу, его уже ждала одна из медсестёр, которую тётушка Ван попросила встретить его, чтобы проводить к ней. Он шёл за медработником, низко опустив голову и старался не привлекать к себе внимание. Тётушка сказала, что ей выделили специальную комнату, где она могла остаться, пока была в больнице. Ибо всё ещё был в реанимации, поэтому круглосуточно дежурить у его постели, она не могла, однако больницу покидать напрочь отказалась. Поэтому ей позволили остаться там. Именно туда и вела сейчас медсестра Сяо Чжаня.       Дойдя до нужной двери, медсестра указала на неё кивком головы и произнесла: -      Госпожа Ван ждёт вас там, - затем слегка поклонилась, развернулась и ушла по своим делам.       Сяо Чжань на мгновение замер, смотря на закрытую дверь, а затем тихонько постучал и приоткрыл её. -      Тётушка? -      Чжань-Чжань, заходи!       Сяо Чжань вошёл внутрь, плотно прикрывая за собой дверь. Тётушка Ван сидела за небольшим столом с телефоном в руках. Вид у неё был до ужаса бледный и измождённый, под глазами залегли тёмные круги, лицо осунулось, между бровей проступали глубокие морщинки, всё её лицо говорило о крайней усталости и озабоченности. Сейчас женщина выглядела лет на двадцать старше, чем когда он видел её в последний раз.       Однако увидев Сяо Чжаня, лицо её озарилось слабой, но искренней улыбкой. -      Чжань-Чжань, как я рада тебя видеть! Снимай скорей свой маскарад, я хочу на тебя посмотреть!       Сяо Чжань откинул капюшон, стянул с себя кепку и маску, сжав их в правой руке, и подошёл к женщине. Она встала со своего места и несколько секунд с грустной улыбкой вглядывалась в его лицо, а затем потянулась к нему и крепко обняла. Сяо Чжань сжал миниатюрную фигуру в своих руках, отвечая на объятие. Они простояли так несколько минут, даря друг другу тепло и поддержку. Наконец, они отстранились. Тётушка Ван присела на своё место, а Сяо Чжань устроился на стул напротив неё. Он внимательно всмотрелся в её глаза. -      Как вы? — тихо спросил мужчина.       Она печально покачала головой. -      Молюсь, чтобы мой сын поскорее очнулся. Врачи говорят, что чем скорее он придёт в себя, тем больше вероятность на успешное восстановление. Меня к нему практически не пускают, в реанимации строгие правила, однако мне позволяют посидеть с ним по полчаса пред вечерним обходом. -      Вы всё время находитесь здесь? - Сяо Чжань обвёл взглядом небольшую комнатушку. -      Мне так проще. Чем ближе я к нему, тем спокойнее себя чувствую.       Сяо Чжань неодобрительно покачал головой. -      Агентство Ибо могло бы вам снять номер рядом с больницей. -      Агентство Ибо? — женщина горько усмехнулась. Впервые с момента их встречи на её лице отразилось выражение ничем не прикрытой злости. - Они больше не являются агентством Ибо.       Сяо Чжань не понимающе уставился на мать Ибо. -      Что вы имеете в виду? -      Они разорвали контракт в одностороннем порядке, пока мой сын всё ещё находится в коме, и запросили огромную неустойку за то, что он нарушил условия договора, приняв участие в гонках. -      Что? - глаза Сяо Чжаня расширились, он неверяще смотрел на тётушку Ван. -      Лицемеры, - зло выплюнула она. - Если бы гонка прошла хорошо, и он не попал в аварию, они бы использовали это, как ещё один способ нажиться на нём. А теперь он для них бесполезен. Нет смысла вкладывать средства в артиста, который не известно встанет ли когда-нибудь на ноги. Они мне так прямо и заявили. Они даже не собираются разбираться в причинах аварии, потому что участие в гонке было полностью инициативой Ибо. Они даже подсунули ему чёртов контракт, в котором указывается, что в случае непредвиденных обстоятельств, мой мальчик берёт полную ответственность на себя.       Сяо Чжань был шокирован этой новостью. У него не укладывалось в голове, что Yuehua Entertainment разорвали контракт с Ибо, пока он находился в таком состоянии. Да ещё и запросили неустойку. Сяо Чжань мог только предполагать, какую невообразимую сумму они затребовали.       Циничность этих людей поражала.       Сяо Чжаню было страшно даже представить, как отреагирует Ибо, когда очнётся и узнает об этом. Что он почувствует, когда ему сообщат, что компания, которой он отдал всего себя, к которой он был безмерно лоялен, просто выкинула его за ненужностью в самый тяжёлый для него момент. И не просто выкинула, но решила отобрать у него всё, что только сможет.       Это действительно не укладывалось в голове.       По крайней мере теперь стало понятно нетипичное молчание и отсутствие комментариев от Yuehua, относительно состояния Ибо. Ибо больше не был их артистом, и они сняли с себя всяческие обязательства. Но в то же время не торопились обнародовать разрыв контракта, зная какую волну хейта это обрушит на них. -      Ох, Чжань-Чжань, - спохватилась вдруг тётушка Ван. - Никому пока не говори об этом. Мы не хотим, чтобы эта информация раньше времени всплыла в прессе. Отец Ибо ещё не потерял надежды договориться с Yuehua по-хорошему. -      Что вы, тётушка. Конечно, я ничего никому не скажу. Однако вы должны понимать, что договориться с такими людьми по-хорошему вряд ли удастся, - Сяо Чжань ненадолго задумался. - Послушайте, у меня появилась одна идея, если вы дадите мне оба контракта Ибо, я мог бы отдать их своим юристам на изучение, может они найдут какую-нибудь лазейку, тогда договориться с Yuehua будет легче. -      Чжань-Чжань, это не обязательно. У тебя и своих забот не мало. Я просто рада, что ты сегодня пришёл. -      Тётушка, я хочу помочь. Я знаю, этого мало, но... -      Чжань-Чжань, не говори так. Я знаю, что произошло между тобой и Ибо, но несмотря на это, ты всё равно здесь и хочешь помочь. Это очень о многом говорит.       Сяо Чжань отвёл взгляд. -      На моём месте так поступил бы каждый. -      Нет, дорогой мой. Далеко не каждый, - женщина печально вздохнула. - Я знаю, что мой сын очень провинился перед тобой, причинил тебе боль. Однако ты всё равно здесь. Переживаешь о нём, пытаешься помочь. Я очень благодарна тебе, однако я не хочу доставлять тебе неудобства и пользоваться твоей добротой. -      Тётушка, вы не доставляете мне не удобства. Я действительно искренне хочу помочь. Что бы ни произошло между мной и Ибо, я не желаю и никогда не желал ему зла. Я хочу, чтобы у него всё было хорошо, я хочу, чтобы он был счастлив. И если я могу сделать для него такую малость, я хочу это сделать.       Женщина грустно улыбнулась, подошла к нему и благодарно сжала его плечо. -      Ты очень хороший, Чжань-Чжань, - она посмотрела ему в глаза, а затем, слегка покачав головой, опустила руку и отвернулась. - Мне так жаль, что с вами это произошло, - тихо прошептала она.              Жизнь снова закрутила Сяо Чжаня в привычный водоворот событий. Фотосессии, съёмки, шоу, разъезды — у него не было свободной минуты, чтобы вздохнуть. Однако каждый вечер, после тяжёлого рабочего дня, как бы сильно он ни устал, он звонил тётушке Ван, чтобы узнать, как дела у неё и у Ибо. Тот всё ещё не очнулся, однако, у врачей была надежда. Гематома в его голове начала рассасываться, и доктора делали прогнозы, что вскоре он должен прийти в себя. Тётушка Ван ждала этого с нетерпением и воодушевлением, рассказывая Сяо Чжаню обо всех изменениях в состоянии сына.       Сяо Чжань также выполнил своё обещание и отдал контракты Ибо на рассмотрение своим юристам, от лица семьи Ван, разумеется. А также попросил их расследовать случай с аварией и изучить договор с компанией, организующей мотогонки. Он знал, что полиция ведёт расследование, однако хотел сам разобраться в этом деле.       Новость о том, что Ибо очнулся, застала его во время съёмок небольшого мини-сериала, которые проходили в Гонконге. Облегчение, охватившее его было таким сильным, что только теперь Сяо Чжань осознал, насколько напряжённым он был с того момента, как услышал новости об аварии. Ему хотелось тут же рвануть в Пекин, наплевав на все договора и обязательства, и увидеть Ван Ибо: заглянуть ему в глаза, прикоснуться к нему, обнять, почувствовать его запах. Что бы все органы чувств подтвердили, что это правда, что он очнулся, что он жив и здоров, что он будет жить. Слёзы радости покатились из его глаз, и он воздал хвалу всем богам на свете за то, что сотворили это чудо.       Однако, несмотря на то, что Ибо очнулся, не всё было так радужно. Его состояние всё ещё было тревожным, полученные травмы — серьёзными. Гематома нарушила кровоток в определённых частях мозга, которые отвечали за координацию движений. В первые дни, как он пришёл в себя, Ибо с трудом говорил, путался в событиях и практически не управлялся с собственным телом. Его нога была серьёзно повреждена и требовала операции, а переломы по всему телу доставляли неимоверную боль, с которой не справлялись даже обезболивающие.       Ко всему этому, психическое состояние Ибо было очень нестабильным. В первые дни после того, как он пришёл в себя, он был очень подавлен и напуган, он подолгу молчал, уходя в свои мысли и отсутствующим взором смотря в потолок, практически не реагировал на чужое присутствие, даже слёзы и заверения его матери в том, что всё будет хорошо, никак не действовали на него. Он полностью потерял стремление к жизни и даже не пытался бороться.       Всё изменилось через полторы недели, когда, воспользовавшись отсутствием тётушки Ван, к Ибо пришли представители Yuehua Entertainment. Что именно они ему сказали, женщина не знает, но, когда она вошла в палату тем же днём, она увидела в глазах своего сына такую ненависть и холодную ярость, которых не видела никогда. В Ибо вновь проснулось стремление бороться, подпитываемое злостью и врождённым упрямством.       С этого момента физически Ибо пошёл на поправку, однако его эмоциональное состояние всё ещё оставалось нестабильным. Он полностью закрылся в себе, не желая говорить, о чём с ним беседовали представители Yuehua. Со всем упрямством и напористостью он принялся разрабатывать своё тело, учиться заново двигаться и ходить. Не слушая никаких доводов и уговоров, он истязал себя практически до обмороков, наплевав на запреты врачей и убеждения родителей. Он лишь сам себе вредил, но отказывался это принимать. И срывался на всех, кто попадал под горячую руку.       Всё это время Сяо Чжань был в Гонконге, он по-прежнему каждый вечер созванивался с тётушкой Ван и старался, как мог, её поддержать и успокоить. Они много разговаривали, и она рассказывала ему всё о состоянии Ибо, делилась своими переживаниями и успехами сына.       Так прошло почти два месяца.       Съёмки в Гонконге наконец закончились и Сяо Чжань вернулся в Пекин.       Ван Ибо всё ещё находился в больнице, однако состояние его здоровья существенно улучшилось. Он по-прежнему не мог самостоятельно ходить, однако нейронные связи в его мозгу восстанавливались, и он вновь обрёл контроль над своим телом. А с контролем над телом восстанавливалось и душевное равновесие.       Тётушка Ван была счастлива.       У Сяо Чжаня также были хорошие новости относительно договора Ибо с компанией, организующей мотогонки. Его юристы установили, что при организации соревнований, компанией были допущены серьёзные нарушения при проведении проверки технического состояния мотоциклов, что и привело к отказу тормозов мотоцикла Ибо. Таким образом вина за аварию полностью лежала на них. Адвокаты Сяо Чжаня побеседовали с представителями компании и убедили их полностью погасить неустойку Ибо перед Yuehua. Таким образом, если Ибо и его семья согласятся на эти условия, вопрос будет решён без суда.       Сяо Чжань нервничал.       Эти два месяца, что он провёл в Гонконге, он каждый день еле сдерживал себя, чтобы не сорваться и не отправиться первым же попавшимся рейсом в Пекин. Ему безумно сильно хотелось увидеть Ибо своими глазами, удостовериться, что с ним всё хорошо и он действительно идёт на поправку. Хотя бы просто увидеть, одним глазком. На большее Сяо Чжань и не надеялся.       Однако, сейчас, когда он был так близко, страх и нервозность сковали всё тело. Сяо Чжань очень хотел увидеть Ибо, однако боялся его реакции.       И его страх был не напрасным.       Сяо Чжань с волнением подошёл к палате, когда услышал доносящиеся из неё голоса. Дверь была приоткрыта. Ван Ибо и тётушка Ван говорили на повышенных тонах. -      Нет, - грубо произнёс Ибо. - Я не хочу его видеть! -      Сынок, просто поговори с ним, - спокойно произнесла его мать. -      Нет! Я не хочу с ним говорить. Пусть не приходит! -      Ибо, не будь таким упрямым. Он столько сделал для тебя. Он очень за тебя переживает. Просто поговори с ним. Я уверена, он всё поймёт. -      Мама, прекрати! Я не хочу, чтобы он что-то понимал, я не хочу, чтобы он приходил, я не хочу его видеть. -      Ибо... -      НЕТ! Если он придёт, не впускай его, - голос Ибо вдруг сделался очень хрупким и каким-то надломленным. - Пожалуйста, я не хочу, чтобы он был здесь. Пожалуйста! Прошу! Не впускай его. Я не могу его видеть. Пожалуйста! -      Хорошо. Если ты так хочешь, - обречённо вздохнула женщина.       Мать Ибо вышла из палаты и застыла, встретившись взглядом с Сяо Чжанем. Она плотно прикрыла за собой дверь и посмотрела на него с сожалением. -      Чжань-Чжань, прости, - виновато проговорила женщина. - Но всё не так, как ты думаешь...       Но Сяо Чжань её уже не слушал, он развернулся и молча пошёл прочь, возвращаясь к своей спокойной, размеренной, предсказуемой и чётко спланированной жизни.       А через две недели Ван Ибо покинул страну и улетел в Германию, в одну из лучших клиник мира, где проводили самые сложные операции и обеспечивали самые лучшие условия для реабилитации после самых тяжёлых травм.       Об этом Сяо Чжань узнал от Лю Хайкуаня.

ГОД СПУСТЯ

      У Сяо Чжаня сегодня был первый долгожданный выходной за несколько недель. Вчера он вернулся с очередных утомительных съёмок и сегодня, впервые за очень долгое время, позволил себе устроить день ничегонеделания. Он валялся на диване, бездумно переключая каналы, ни на чём конкретном не останавливаясь, когда раздался стук в дверь. В первый момент Сяо Чжань решил, что ему показалось, он определённо никого не ждал, да и знающих адрес его квартиры было не так много. Однако стук повторился.       Мужчина нахмурился, но пошёл открывать дверь.       Сяо Чжань застыл, глядя в упор на своего нежданного гостя.       Тот стоял одетый в мешковатую серую толстовку и рваные джинсы-трубы, увешанные цепями, синяя кепка низко надвинута на глаза, которые скрывают тёмные солнцезащитные очки, нижнюю часть лица закрывает чёрная маска. Ни одного открытого участка кожи, однако у Сяо Чжаня не было ни единого сомнения в том, кто стоит перед ним.       Сердце пропустило удар, и забилось с удвоенной скоростью. -      Не думал, что ты всё ещё живёшь здесь, - нарушил повисшее молчание Ибо. -      Тогда почему ты здесь? -      Решил удостовериться. Впустишь?       Сяо Чжань посторонился, пропуская неожиданного гостя вглубь квартиры. -      Здесь совсем ничего не изменилось, - проговорил Ибо, осматриваясь. -      Меня не бывает дома по несколько месяцев, не то, чтобы у меня было время затеять ремонт.       Ван Ибо просто кивнул. -      Тебе повезло застать меня сегодня дома. -      Скажем так, везение здесь ни при чём. Мне кое-кто донёс, что ты вернулся в Пекин. -      Хайкуань?       Ибо удивлённо посмотрел на него. Он уже успел снять кепку и маску и, по-хозяйски, бросить их на тумбочку. -      Как ты догадался?       Сяо Чжань усмехнулся. -      А я-то удивлялся, с чего это он вдруг интересуется, когда я возвращаюсь в Пекин. -      Хм, прости. Я не думал, что ты возьмёшь трубку, если я позвоню.       Повисло неловкое молчание. -      Зачем ты пришёл? -      Вот так, сразу к делу, да? - Ибо нервно улыбнулся. - Даже чаю не предложишь?       Сяо Чжань кивнул в сторону кухни, молча приглашая парня пройти. Он направился следом, замечая, что Ибо немного прихрамывает. Заметив его вопросительный взгляд, Ибо проговорил: -      Врачи сказали, что со временем хромота полностью уйдёт, я даже вновь смогу заниматься скейтбордингом и танцами, конечно, уже не на прежнем уровне, но всё же. А пока, я всё ещё прохожу терапию. -      Когда ты вернулся? -      Три недели назад.       Сяо Чжань кивнул. Он поставил чайник и принялся копошиться в шкафчиках. -      Чай или кофе? -      Чай.       Сяо Чжань удивлённо обернулся, приподняв бровь. Ибо усмехнулся. -      У меня теперь есть всё время мира, чтобы выспаться, Чжань-гэ. Я больше не испытываю нужды в кофе.       Они оба поражённо замерли при звуке этого “Чжань-гэ”. Сяо Чжань напрягся, а Ибо заметно смутился. Однако оба упорно продолжили игнорировать слона в комнате.       Сяо Чжань закончил с приготовлением напитков, и поставив горячую ароматную кружку перед гостем, опустился на стул напротив Ибо. Он сжал свою кружку обеими руками и в упор посмотрел на парня. -      Так зачем ты пришёл? -      Поговорить. -      О чём?       Ван Ибо глубоко вздохнул. -      Для начала я хотел бы извиниться и поблагодарить тебя за всё, что ты сделал для меня и для моей семьи. Моя мама всё мне рассказала. Спасибо, что ты был рядом и поддержал её в трудную минуту. И прости, что я так отреагировал там, в больнице. Я знаю, что ты был там и всё слышал. Ты этого не заслужил.       Сяо Чжань молча кивнул. -      Это всё? -      Нет. Ещё я хотел кое-что тебе рассказать. Не знаю, изменит ли это что-то для тебя, но я думаю, что ты должен знать. -      О чём?       Ибо опустил глаза в стол и прикусил губу, собираясь с мыслями. Затем посмотрел на Сяо Чжаня, но тут же отвёл взгляд немного в сторону, не решаясь смотреть тому прямо в глаза. -      О том, что произошло восемь лет назад.       И Ван Ибо рассказал.       Сбивчиво, теряясь в словах, нервно сжимая кулаки, торопливо перепрыгивая с предложения на предложение, словно его выставят вон, не дав возможности закончить свой рассказ, виновато поглядывая на Сяо Чжаня, он рассказал...       В тот день, рано утром, его срочно вызвали в Yuehua Entertainment. Ван Ибо не придал этому особого значения, однако войдя в кабинет генерального директора, сразу же понял, что разговор предстоит серьёзный и весьма неприятный. И он не ошибся. -      Ты должен немедленно прекратить всяческие отношения с Сяо Чжанем, - не успел он переступить порог, припечатала его фразой Ду Хуа. -      Что? - Ван Ибо раскрыл рот от удивления. - Что значит, прекратить всяческие отношения? -      Ты меня понял, Ибо. Твой менеджер уже говорил с тобой на эту тему, ты отказался прислушиваться. Хорошо. Если не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Тебе наплевать на свою собственную карьеру, на репутацию и компанию, хорошо, а что насчёт твоего драгоценного Сяо Чжаня? На его карьеру и репутацию тебе тоже плевать? Как думаешь, сколько времени потребуется такой компании, как Yuehua Entertainment, чтобы уничтожить одного маленького человечка, который только пытается пробиться в мир шоу-бизнеса и у которого за спиной никого нет? Что скажешь? Сделаем ставки? -      Чего вы от меня хотите? - убитым голосом произнёс Ибо. Он знал на что способна его компания. -      Я хочу, чтобы ты забыл, кто такой Сяо Чжань, словно вы никогда не встречались. Я хочу, чтобы ты не виделся с ним, не разговаривал, даже взглядом не удостаивал, словно его никогда не было в твоей жизни. А ещё я хочу, чтобы ты отработал свой контракт и все средства, что мы в тебя вложили. Я хочу, чтобы ты был лоялен компании и делал всё, что мы от тебя требуем. Я хочу, чтобы ты работал со всем усердием, на которое ты способен и не отвлекался на посторонние мелочи. Эта компания дала тебе всё, что у тебя есть, так что будь чуточку более благодарным и не расстраивай меня. Тогда и у твоего Сяо Чжаня в его карьере всё будет прекрасно. По крайней мере мы не будем ему в этом мешать. Что скажешь? Мы друг друга услышали? -      Ибо с силой стиснул челюсти, руки сжались в кулаки. Его трясло от злости. Ему хотелось разнести этот кабинет к чертям собачьим, и послать его обладательницу в самые дальние дали. Но он не мог. Не такой ценой. Он стиснул зубы и кивнул.       Ду Хуа расплылась в широкой улыбке. -      Хороший мальчик. Но помни, одна ошибка и последствия будут очень серьёзными. Я тебя предупредила.       Ибо тяжело вздохнул, посмотрев на Сяо Чжаня. -      И я совершил ошибку.       Сяо Чжань нахмурился, не понимающе смотря в ответ. -      О чём ты? -      Моя песня — “Равнодушие”, она посвящена тебе. Я написал её за один вечер. Это был мой ответ Yuehua Entertainment. А потом грянул скандал, - Ибо виновато опустил глаза. - Ты ведь не мог не знать о том, что за инцидентом 227 стоит Yuehua? Не так ли? Я лишь надеюсь, что ты не думал, что я к этому причастен, - он горько усмехнулся. - Хотя о чём это я? Именно я к этому и причастен. Это было предупреждение мне. Чтобы я не забывал, что может случиться, если я не буду играть по их правилам. И я играл. Все эти годы играл. -      Мне очень жаль, - Сяо Чжань низко опустил голову. - Что тебе пришлось пройти через всё это из-за меня. -      Чжань-гэ, нет! Это я должен извиняться! Прежде всего, всё что случилось, произошло из-за меня. Я был слишком беспечным. И наивным. Сколько раз ты меня предупреждал, что нужно быть осторожными? Но я не слушал. И вот результат, - Ибо вздохнул. - В любом случае, я пришёл сегодня, чтобы перед тобой извиниться. Надеюсь, ты сможешь меня простить.       Сяо Чжань устало потёр переносицу. -      Ибо, за что мне тебя прощать? Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты пришёл ко мне сразу и обо всём рассказал, чтобы мы могли вместе принять решение. Однако я не могу винить тебя за то, что ты хотел меня защитить. Ещё не известно, как бы я поступил на твоём месте.       Ибо грустно улыбнулся. -      Чжань-гэ слишком мудрый, чтобы оказаться на моём месте. -      Не говори глупости, - Сяо Чжань на мгновение задумался, а потом нахмурился. - Ибо, твой контракт истекал в две тысячи двадцать втором году, почему ты переподписал его снова?       Ибо горько усмехнулся. -      Думаешь, они бы позволили мне не сделать этого? Нет ни единого шанса, чтобы я сам смог разорвать с ними контракт.       Сяо Чжань нахмурился ещё сильнее. -      Ибо, я надеюсь эта авария не... -      Что? Нет. Нет. Конечно, нет. Эта авария — просто случайность. Однако именно она позволила мне избавиться от чёртового поводка. Так что, я ей даже благодарен. Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Спасибо, что выслушал меня. И за чай.       Ван Ибо поднялся из-за стола и направился в прихожую. Сяо Чжань последовал за ним, сверля его спину задумчивым взглядом. Ибо обул кроссовки, схватил кепку и маску. -      Может ещё увидимся, гэ, - он махнул на прощание рукой и развернулся, чтобы уйти. -      Ибо, подожди! Позволь мне задать тебе один вопрос?       Ибо обернулся. -      Слушаю? -      Почему, тогда, в больнице, ты так отчаянно не желал меня видеть? Ты ведь уже знал, что Yuehua разорвали с тобой контракт, а значит, мне ничего не угрожало. Так почему? -      Ты ошибаешься. Я очень хотел тебя увидеть, но не мог себе этого позволить. Не после того, через что я заставил тебя пройти, не после той боли, что тебе пришлось из-за меня пережить. Только не так. Знаешь, в тот день, когда ты ушёл из больницы, мама, впервые с момента аварии, накричала на меня. А затем отправила на добровольно-принудительную терапию к психологу, - Ибо усмехнулся. - Однако тогда, я не хотел, чтобы ты жалел меня, я не хотел, чтобы ты приходил, чувствуя себя обязанным быть рядом со мной. Я знаю тебя, Чжань-гэ, ты невероятно добрый и отзывчивый человек, и я не хотел обременять тебя этим. С тебя бы сталось найти какую-нибудь невероятную причину и решить, что ты мне что-то там должен. Я не мог этого допустить, не после того, причиной чему я стал. -      Ох, Ван Ибо. Ты тоже ошибаешься. Я не считал себя обязанным, я просто хотел быть рядом с тобой. -      А сейчас? -      Что, сейчас? -      Ты всё ещё хочешь? Быть рядом со мной?       Сяо Чжань взглянул на Ибо. Тот смотрел куда-то в пол и был таким печальным и уязвимым, задавая вопрос, голос звучал слишком грустно и обречённо. Сердце болезненно сжалось.       Сяо Чжань подошёл к нему ближе, протянул руку, касаясь подбородка, и нежно поднял опущенную голову, чтобы встретиться взглядом. -      Мой глупый, любимый мальчик, - тихо прошептал Сяо Чжань.       Глаза Ибо округлились, он отчаянно всматривался в чужие глаза, стараясь прочитать в них ответ. -      Что ты сказал?       Сяо Чжань улыбнулся. -      Я сказал: — “глупый мальчик”.       Ибо замотал головой. -      Нет. Другое.       Сяо Чжань обхватил его лицо обеими руками и повторил, разделяя каждый слог. -      М-о-й г-л-у-п-ы-й, л-ю-б-и-м-ы-й м-а-л-ь-ч-и-к!       На глаза Ибо навернулись слёзы, он задушено всхлипнул и бросился в объятия своего гэ-гэ. Сяо Чжань обнял парня и крепко прижал к себе. Ибо цеплялся за него так сильно, словно боялся, что, если отпустит, Сяо Чжань исчезнет. Ибо отчаянно заплакал, в объятиях дорого человека, выпуская наконец наружу всю боль, что скопилась за столько лет. -      Чжань-гэ, прости меня. Пожалуйста, прости. Я такой дурак. Прости меня, - он дрожал, всхлипы становились всё чаще и громче, пока не переросли в настоящее рыдание. Сяо Чжань крепко прижал к груди хрупкое, тонкое тело, успокаивающе поглаживая по спине и волосам. -      Шш, всё хорошо, Бо-ди, - он слегка повернул голову и поцеловал парня в висок. - Теперь всё хорошо.       Однако, кажется, старое и практически забытое прозвище заставило Ибо разрыдаться ещё сильнее. Сяо Чжань лишь нежно покачивал его в своих руках, позволяя выпустить наружу всё, что копилось так долго. -      Всё хорошо, мой хороший. Теперь всё будет хорошо.