Море страсти

      Русалы — хрупкие и нежные существа. Дети морской пены и раннего рассвета. Красивые, хоть и капризные, они приносят удачу морякам, знающим, как их задобрить, но могут и утащить на дно, если разозлятся из-за неподобающего обращения. Проблема лишь в том, что существуют они разве только в легендах да преданиях.       Минхо тоже так считал до какого-то времени. Пока однажды не столкнулся с одним из них носом к носу.       Он не сразу понял, что произошло. Внезапно разбушевавшийся шторм разбил деревянную лодку надвое и раскидал по щепкам. Темные воды поглотили молодого моряка с головой в паре десятков миль от берега.       Минхо задыхался, отчаянно гребя руками. Волны швыряли из стороны в сторону, отнимая силы и упрямо утягивая на глубину. Беспорядочные рывки не приносили пользы. Он с ужасом понимал, что до берега ни за что не добраться. Легкие каменели от набравшейся соленой воды. Сознание помутилось. Минхо изможденно смежил веки и развел в стороны деревенеющие от судорог руки. Прощаясь с жизнью и погружаясь в темную, непроглядную пучину, он отчаянно молился всем известным богам, едва ли надеясь на чудо. В последний миг, уже считая себя умершим, Минхо почувствовал, как кто-то обхватил его поперек тела и резко выдернул на поверхность…       Отплевываясь от попавшего в рот песка, сквозь застилающую глаза пелену он разглядел силуэт склонившегося над ним высокого мужчины. Увидев, что Минхо пришел в себя, тот улыбнулся, и у моряка восторженно подскочило сердце — спаситель был невероятно, по неземному красив. Длинные волосы собраны в высокий небрежный пучок, на бледных точеных скулах едва заметный румянец, а глаза большие, темно-синие и слегка раскосые.       — Кто ты? — Минхо слабо пошевелился, морщась от гудящей головной боли.       — Маринуэль, — последовал загадочный ответ. Ласково похлопав по плечу, парень ловким движением пальцев убрал с его лба прилипшие водоросли.       Минхо попробовал подняться, но тот осторожно удержал его, предупредив, что нужно немного полежать, прежде чем вернутся прежние силы. Посидев возле Минхо еще несколько секунд и понаблюдав за состоянием, парень неожиданно припал губами к его щеке и стремительно вскочил на ноги. Разбежался и резво бросился в море, оставляя извилистую цепочку следов на песке. Не успевший даже вскрикнуть Минхо приподнялся на локтях и проводил чудака растерянным взглядом. Он с тревогой всматривался в море, ожидая, когда тот вынырнет на поверхность, но поглотившая спасителя вода была спокойна. Лишь недалеко от берега блеснул крупный рыбий плавник, вспыхнувший на солнце серебром. Минхо обессиленно упал на лопатки, сраженный мелькнувшей в мыслях догадкой.       С того дня Минхо потерял покой. Маринуэль снился каждую ночь. Его ласковые руки бесстыдно скользили по телу, а губы касались кожи горячими, влажными поцелуями. Минхо забросил все дела, и даже походы в море не приносили больше радости. Он измучил знакомых моряков вопросами о том, как можно призвать русалку, но те откровенно насмехались и крутили пальцем у виска. Лишь один полуслепой старейшина Анги, любивший сидеть на берегу у вечернего костра, хитро улыбнулся и прошелестел, что может помочь. Минхо умоляюще сложил руки, хватаясь за последнюю надежду, и готов был грохнуться на колени. Анги немного потянул время, показывая собственную значимость, задумчиво погладил длинную бороду, а затем изрек, подняв вверх указательный палец:       — Как появится в небе новый месяц, войди нагишом в море. Так, чтобы вода по грудь доходила. Наклонись и трижды прокричи имя русалкино.       — Неужели так просто? — недоверчиво нахмурился Минхо. — Каждый второй бы тогда мог призвать чудо морское, лишь имя назвав.       — Ну, ежели оно тебе известно, то и призвать проблем не составит, — засмеялся старик, набивая табаком трубку и извлекая из костра уголек, чтобы ее разжечь. — Но по преданию выведать имя русалки почти невозможно. Ведь сообщает она его только тому, кто ей приглянулся по какой-то причине. Но с этим морским народом лучше не связываться.       Минхо с нетерпением посмотрел на широкий серп луны и вздохнул. Ждать оставалось еще несколько долгих дней.       Каждый свободный вечер он приходил на берег и засыпал, подолгу глядя на рябящие волны, озаряемые лишь светом бледных звезд. Море никогда не было ему чужим. Именно поэтому Минхо и стал моряком, бесстрашно отправляясь в плавание на проверенной временем лодке и оставаясь со стихией один на один.       Едва новый месяц блеснул в еще не успевшем потемнеть небе, Минхо скинул с себя одежду, сложил ее под камнем и медленно вошел в воду. Прохладные волны омывали тело, кожа покрывалась крупными мурашками, убаюкивающая тишина моря волнующе сгущалась, но Минхо упрямо переставлял ноги, удаляясь от берега.       Остановившись, он прислушался к размеренному шуму волн и закрыл глаза. Набрал в грудь побольше воздуха, наклонился, погружаясь лицом в воду, и громко закричал: «Маринуэль! Маринуэль! Маринуэ-э-э-ль, приди!»       Выдохшись, он выпрямился и огляделся. Вода оставалась спокойной. Минхо затаил дыхание, и вздрогнул от неожиданности, когда чья-то ладонь легла на его бедро и поползла выше. Высокий, широкоплечий, Маринуэль вырос перед ним живой скалой и выпрямился во весь рост. Вода капала с его длинных темных волос. Мощная грудь плавно вздымалась, приковывая взгляд. Минхо поднял голову.       — Напугал тебя? — На шее Маринуэля, сразу под линией челюсти, медленно скрывались под кожу жабры, превращаясь в две едва заметные линии.       — Вовсе нет, — Минхо с трудом сдерживал волнительную дрожь в коленях, но упрямо не отводил глаза.       — Чего же ты хочешь? — Маринуэль приблизился, и вода между ними всколыхнулась. Широкая ладонь легла на грудь, скользнула вверх и замерла на шее, слегка сдавив. Минхо вытянулся струной, едва удерживая равновесие. — Думай хорошо, моряк. Призвать русалку по имени можно лишь единожды.       — Заворожил своей красотой, а теперь спрашиваешь, — выдохнул Минхо, пугаясь собственной решительности. — Думать больше ни о чем не могу, кроме как о встрече нашей.       — И для чего тебе эта встреча? — Маринуэль усмехнулся снисходительно, но его губы не скрывали улыбки. — Неужели не ведаешь, какие поверья про нас люди складывают? А если утяну тебя в глубину, на самое дно? Вдруг утащу к своим собратьям на ужин?       — Хотел бы — давно бы утащил. И спасать не стал, — голос Минхо звучал уверенно, хотя спрятанные за спиной кисти рук мелко дрожали.       Маринуэль прищурился, поглядывая из-под длинных ресниц. Изучая и словно ожидая, что Минхо сейчас передумает и кинется к берегу. Но тот лишь молчал, едва дыша и не отступил ни на шаг.       — Ну что же, раз бесстрашный такой, то подойди ближе, — Маринуэль крепко прижал его к себе, произнеся на ухо долгую, певучую фразу.       — Теперь под водой находиться сможешь. Не долго, но заклинания достаточно, чтобы посмотреть мир, где подобные мне обитают. Не бойся.       Маринуэль взял за руку и потянул за собой. Ноги почти не слушались, пока Минхо вдруг не осознал, что не чувствует дна под ступнями, а легкие не двигались и не просили сделать вдох. Он опустил голову под воду и раскрыл глаза. Маринуэль плыл рядом. Длинные волосы расстилались полотном, а плавник медленно покачивался, разгоняя стайку любопытных мелких рыбешек. Темнота и холод окружали со всех сторон, но страха не было совсем. Минхо нырнул глубже и застыл в изумлении, широко распахнув глаза. Сверху море было почти черным, но у самого дна несчитанное количество водорослей излучало еле заметный свет, создавая легкое сияние. Минхо едва поспевал за Маринуэлем, жадно разглядывая невиданных до этого момента рыб, разросшиеся на скалах кораллы и диковинных, порой пугающих водных обитателей.       Они вынырнули на том же месте, с которого отправились в плавание, когда заклинание перестало действовать. Тишина накрыла с головой. Минхо застыл перед Маринуэлем в томительном напряжении, не смея приблизится. Робко дотронулся до влажных плеч провел вниз по руке. Огладил до запястья, ощущая под бледной кожей нестерпимый жар, словно готовящийся вырваться наружу, несмотря на прохладное море.       Он ощупывал взглядом рельефный торс, перебарывая желание без предисловий впиться в него губами и собрать солоноватые капли. Чуть прикусить у ключицы, широко проскользнуть языком по шее и подобраться к губам, которые манили волшебными речами в тех сладких снах…       — Робеешь, моряк? — голос прозвучал насмешливо, но губы дрогнули в улыбке.       — Нисколько, — в горле мигом пересохло. Минхо шумно сглотнул, подался вперед, прижимаясь к сводящему с ума обнаженному телу. Маринуэль наклонился и захватил горячим поцелуем его губы. Погладил по груди, скользнул пальцами по животу и перебрался ниже, плавно обвивая пальцами изнывавшую в ожидании прикосновений плоть. Минхо задрожал. Задышал часто и поверхностно, подаваясь навстречу. Плавник взмыл над поверхностью воды, поднимая тучу брызг. Разомлевший от близости Минхо вскрикнул от неожиданности и окинул растерянным взглядом мощный русалочий хвост.       — Если желаешь, могу принять заговоренные водоросли и обратить его в ноги, — прошептал Маринуэль, проводя губами по скуле моряка, — но тогда придется вернуться к берегу.       — Нет-нет, — Минхо замотал головой, его щеки мигом порозовели от смущения, — пусть останется.       Маринуэль усмехнулся, крепко обхватил его поперек талии и развернул к себе спиной. Минхо прикрыл глаза, отдаваясь сильным рукам, беззастенчиво блуждающим по его телу. Маринуэль бережно приподнял его под бедра и неспеша опустил на себя. Минхо прогнулся назад, стискивая зубы от распирающей боли. Стоны звонко разлетелись над поверхностью воды.       Маринуэль задвигался ритмично. Волны размеренно покачивали их, погружая по самые плечи. Минхо запутывался пальцами в длинных волосах и терялся в окутывающих тело ощущениях.       Маринуэль не отпускал, пока не выжал его до беспамятства. Едва ворочая языком Минхо умоляюще прошептал на ухо, когда тот на руках нес его к берегу:       — А если я захочу призвать тебя снова? Что мне сделать? Ты позволишь?       — Если захочу — я оставлю знак. А имя мое ты знаешь, — Маринуэль мягко опустил его на песок и ускользнул в темноту.       Минхо провалился в сон. А когда проснулся, полуденное солнце нещадно било в лицо. Тело ломило от приятной усталости. Минхо лениво потянулся и сел. Что-то с шорохом скатилось с его груди в белоснежный песок. Минхо посмотрел вниз и схватил большую изогнутую раковину, оставленную Маринуэлем, чтобы он мог призвать его в следующую лунную ночь.