Moskau

Багринская Анна Николаевна— девушка, которую хотят все. В любом плане, думайте, как хотите. Для этого и существует фантазия. Андреас не был исключением, он желал её больше, чем остальные. Он помнит её с детства; кроху, которая пряталась за папиной ногой, иногда на всех поглядывая. Она взрослела и немец мог однозначно сказать, что росла она той ещё красавицей, на которую засматривались немало стран. Ох, ей было тогда только 16, бедная девочка. Страшно представить, что её ожидало дальше. А дальше развал СССР. И вот она сидит в коротком платьице и выраженным декольте напротив Андреаса, что-то увлечённо рассказывая, в одном из баров Берлина. Её белоснежные локоны растекались по плечам от чего у немца дрожали колени. Её глубокие, словно Байкал глаза манили Краузе. А её пухлые алые губы завязывали узел в низу живота. Он хотел её. Хотел грубо втрахивать её тело в матрас. Аня позволяла. И дозволено это было только Андреасу Краузе. Только немец мог оставлять синяки на бёдрах, кусать шею, сжимать пухлую ножку и трахать грубо русскую. Его русскую. — Хей, ты вообще меня слушаешь? — Багринская щёлкнула перед лицом завороженного её красотой немца. — Да, прости, можешь повторить, пожалуйста, что ты там говорила про поставку нефти, — оклемавшись, он отпил виски, — Кстати, тебе очень идёт это платье. Она ждала комплимента. Конечно, для кого ещё она наряжалась. Она в Берлин явно приехала не чтобы про политику говорить. А чтобы стонать и кричать под сильным мужским телом. Выкрикивать его имя Нет, у них не любовь. Ему не нравился её характер, а ей его. Но их привлекали тела друг друга. Ей нравились его чёрные, как смоль волосы, его идеальная фигура: узкие бёдра и широкая грудь. Нравились его руки, которые до синяков сжимали её грудь и бёдра. Ему же нравились её умеренно пухлые ножки, её тонкая талия и её губы, которые он с жадностью кусал и царапал до крови. Может он её и не любит, но сам факт того, что она принадлежит только ему и отдаётся она только ему - его очень даже устраивало. Андреас готов был переломать каждую косточку тому, кто тронет его Аню; оторвать руки и ноги. Возможно, это когда закончится, но всё-таки есть в ней то, чего нет в других девушках. С ней появляется та искра. Искра, которая перерастает полномасштабный огонь.