Старик

      Когда дети умылись, Геракл разом подхватил их на руки и расхохотался, услышав восторженный визг. Это был один из их любимых ритуалов перед сном. И, честно говоря, это был один из любимых ритуалов самого Геракла.       — Пора спать.       — Оууууууууу! — дружно заныли Эсон, Клонус и Илия, но Геракл покачал головой.       — Даже не начинайте, — непреклонно заявил он. — Вы почти весь день играли на улице и каким-то образом умудрились втянуть в свои игры и меня. — Он с трудом скрыл улыбку и удержал строгое выражение лица. Играть со своими детьми — да он ни за что на свете не отказался бы от этого! Но если показать этим проказникам, с каким удовольствием отец проводит с ними каждый день, укладывать их спать будет ещё проблематичнее.       Тем не менее всякий раз, глядя на умоляющие мордашки детей, сгоравших от желания провести ещё немного времени с отцом, Геракл готов был сдаться и только большим усилием воли сдерживал себя от этого опрометчивого шага.       — Всё, ребята, укладывайтесь, я тоже устал, знаете ли. — Вообще-то Геракл был патологически честен, однако при укладывании детей время от времени привирал про усталость. Своеобразная ложь во спасение.       Двое сыновей и дочка уставились на отца с разной степенью шока на озадаченных личиках. Папа устал? Как он мог устать?       — Ты не можешь устать, папочка, — заявила Илия, уперев ручки в бока, — ты самый сильный на свете.       — Всё в порядке, папа, мы понимаем, а ей я сейчас всё объясню. — Эсон не удержался и хмыкнул, глядя на сестру. Она явно забыла, какой старый их отец, конечно, в таком возрасте ему сложно угнаться за детской игривостью.       Он схватил младшую сестрёнку и потащил её из комнаты, позвав с собой и Клонуса.       — Что? — Геракл проводил детей недоумённым взглядом и озадаченно взглянул на жену. — Что он понимает? И что собирается объяснять Илии?       — Тсс! — Деянира приложила пальцы к его губам. — Послушай.       Дети в своей комнате продолжали болтать, делясь впечатлениями, как весело было играть с отцом. Внезапно послышался звонкий голосок Илии:       — А про что ты хотел объяснить мне, Эсон?       — Про нашего отца… — Эсон на мгновение запнулся, потом продолжил, понизив голос почти до шёпота. — Он стареет, и ему всё труднее угнаться за нами. А сегодня мы в самом деле очень сильно его загоняли. Он много раз на своих плечах тащил каждого из нас вверх по склону, а потом мы заставили его играть с нами в догонялки, а перед сном он поднял нас всех сразу.       — А я заставила его долго играть в лошадку. — Голосок Илии задрожал.       — Но папе же нравится играть с нами, — вмешался Клонус. — Правда, Эсон?       — Правда, — подтвердил старший брат, и Клонус, приободрившись, добавил:       — Просто сейчас уже поздно, и папа, скорее всего, придумал предлог, чтобы не признаваться, что он слишком старый и не может так долго играть с нами.       — Точно! — прозвучали в унисон голоса Илии и Эсона.       Геракл широко раскрытыми глазами смотрел на дверной проём, ведущий в детскую, и не мог поверить, что его дети, его собственная плоть и кровь, считают его… он с трудом сглотнул… стариком!       — Деянира, ты тоже думаешь, что я старик? — потрясённо прошептал он. Деянира быстро отвернулась, стараясь скрыть улыбку. — Деянира!       В голосе мужа она услышала панические нотки и расхохоталась, не в силах больше сдерживаться, правда, тут же зажала рот рукой, чтобы не потревожить детей.       — Прости, Геракл, — с трудом выговорила она, вытирая выступившие от смеха слёзы и стараясь придать лицу серьёзное выражение. — Они же дети, для них любой, кто выше ростом, уже старик.       Увидев озадаченное лицо мужа, она не выдержала и снова засмеялась. Геракл нахмурился.       — А ты? Ты тоже думаешь, что я старик? — упрямо повторил он.       — Ну что ты, Геракл, ты вовсе не старик. — Деянира погладила мужа по могучему плечу и лукаво добавила: — Но если сегодня вечером ты действительно очень устал в силу своего преклонного возраста, мы можем не заниматься любовью, а просто обняться и лечь спать.       — Что?! — У Геракла отвисла челюсть. Жена, родная жена сказала ему такое! А ведь только что уверяла его, что он не старик! Значит, она в самом деле думает, будто он древняя развалина, не способная заняться любовью?!       Зарычав, он вскочил и бросился на взвизгнувшую от неожиданности Деяниру, сгрёб её в охапку и, кинув на постель, навалился сверху.       — Просто обняться? — вкрадчиво шепнул он ей на ухо. — Конечно, дорогая, я тебя обниму перед сном, но сначала ты получишь столько любви, что точно запросишь пощады! А я подумаю и, может быть, милосердно прощу тебя.       Деянира довольно мурлыкнула, принимая ласки мужа. Нет, он вовсе не старик. На самом деле он само совершенство.