?
9 апреля 2024 г. в 15:22
— Знаете, меня последнее время частенько зовут на интервью, — со скромной улыбкой говорит Фиби. — Они все задают одни и те же вопросы: самый необычный призрак, самый страшный призрак, есть ли у Тревора девушка, — зал смеется от этого комментария.
Видно, что Фиби Спенглер правда привычная к камере и ничуть не смущается, хотя еще семь лет назад опускала глаза и теребила полу футболки или собственные пальцы. Сейчас ей уже не пятнадцать, она экстерном окончила Колумбийский и продолжает спасть Нью-Йорк от призраков.
— О, знаете, у меня и правда в списке были все эти вопросы.
— Можете их пропустить. Я не хочу отвечать на одно и то же по десятому кругу. Я могу рассказать о своей диссертации.
— Пожалуйста, не забывайте, Фиби — массовый зритель не поймет ни слова. Я тоже. У меня есть ученая степень, но в антропологии.
— Я могла бы попробовать рассказать об этом доступным языком, — ее глаза горят, как и у любого человека, который говорит о чем-то, что очень-очень любит.
— Я придумала! Готова спорить, такого у вас не спрашивал никто!
— Я заинтригована!
— Приоткройте завесу тайны, расскажите о своей личной жизни. Вы встречаетесь с кем-нибудь?
— О, — Фиби выглядит и правда удивлённой. — Сейчас я ни с кем не встречаюсь. Во время учебы у меня был короткий роман, но с моим образом жизни пришлось выбирать: работа охотником за привидениями, научная деятельность и отношения. К сожалению или к счастью, отказаться пришлось именно от них. Это было наше обоюдное решение.
— И что, этот парень не стал бороться за вас?
— Нет, — она улыбается уголком губ. — Но и я не стала делать того же.
— А ваша первая любовь? Ходили слухи о том, что будучи подростками, вы встречались с блогером и шоуменом, которого мы знаем, как Подкаста.
Фиби смеется заливисто, громко и искренне, запрокидывая голову так, что ее мелкие кудряшки забавно подрагивают. Успокаиваясь, она продолжает улыбаться, поправляет очки и отвечает:
— Нет! Нет, что вы! Подкаст — мой лучший друг! Никакой романтики!
— Но из-за кого-то же ваше сердце заныло в самый первый раз?
— Я…
Впервые за много лет Фиби выглядит неуверенно на людях, забытая привычка теребить пальцы возвращается за считанные секунды. Любому в студии, любому, кто сидит сейчас у экранов видна эта робость, но ей требуется всего несколько вздохов, чтобы снова взять себя в руки.
— Я никому никогда не рассказывала эту историю. Даже своим родным, на самом деле. Можете считать, что заполучили эксклюзив.
— Мы на такое и не надеялись! Неужели это необычная история? Запретная любовь? Влюбленность в Гэри Груберсона?
— Нет же, — голос Фиби звучит привычно строго, она правда серьезно настроена. — Никакой грязи. Просто однажды, уже будучи тут, в Нью-Йорке, я влюбилась в призрака.
По залу пробегает шумное и нестройное: «ох», но волна громкого шепота стихает под глубокомысленным взглядом.
— В призрака? Они же жуткие!
— Не все. Часто бывает так, что человеческая душа не может упокоиться и тоже становится призраком. Такой и была она.
— Она? То есть это был призрак девушки?
— Да. Это имеет значение?
— Конечно нет! На дворе 2031 год!
— Тогда я продолжу, — она приподнимает бровь, явно не довольная этим комментарием. — Мы познакомились с ней в парке во время игры в шахматы. Она хотела меня напугать, но я не из тех, кого могут испугать призраки, — от зрителей в студии слышатся смешки. — Потом я поехала на вызов, где мне нужно было ее уничтожить, но я не смогла — это положило начало нашей дружбе. Понимаете, Мелоди была глубоко несчастной не из-за факта смерти, а от того, что не может увидеться с родными, а моя семья тогда, наоборот, у меня в печенках сидела. Мы много времени проводили вместе, чаще всего как раз тогда, когда остальные уезжали на вызовы — меня-то мэр отстранил. Она понимала меня. А мне казалось, что я понимаю ее.
— В какой момент ты поняла, что это не дружба, а нечто больше?
— Когда навязчивая мысль перевести кого-то из нас в измерение другой захватила мой разум.
— Ты пыталась оживить ее? Помочь вселиться в чье-то тело?
— Ну, вы же знаете, что это невозможно. Наука ни тогда, ни сейчас не может предложить ничего подобного, но наши исследователи придумали нечто противоположное. Ради Мелоди я стала призраком.
— Что? — этот вопрос словно хором прозвучал ото всех в зале: от зрителей, от интервьюера, от операторов и продюсеров.
— Всего на две минуты. Полностью обратимый процесс, никаких рисков, зато уникальная возможность на себе прочувствовать то, что чувствует кто-то очень дорогой тебе. Я мечтала коснуться ее, узнать хотя бы в той плоскости пространства, какими были бы объятия с ней. Две минуты — много это или мало? Отважилась бы я ее поцеловать?
— Отважилась?
— О, мы никогда этого не узнаем. Она предала меня, использовала, чтобы выпустить Гарраку из его тюрьмы.
— Так это было тогда? Поэтому весь Нью-Йорк сковало льдом?
Фиби не выглядит виноватой, когда кивает, а улыбка на ее лице грустная-прегрустная. В конце концов, это все дела давно минувших дней, и в итоге та страшная история закончилась благополучно.
— На самом деле, если бы не Мелоди, мы не смогли бы победить. Она выбила ту самую спасительную искру, зажегшую огонь.
— Звучит поэтично, но я проясню для наших телезрителей, что Фиби Спенглер, наша гостья, говорит совершенно буквально. Надин — потомственный хранитель — упоминал, что девочка-призрак чиркнула спичкой.
— Да, так и было. Мы все спаслись только благодаря ей.
— Можем ли мы думать, что ваши чувства были взаимными? После предательства она в полной мере искупила вину.
— Мне нравится думать, что так и есть. Но я даже не знаю, в каком году она умерла. Только имя, груз боли и причину смерти.
— И то, что между страшным злом и тобой, она выбрала тебя.
Сложно признаваться, но это интервью полностью выматывает Фиби. Да, она сама напросилась на необычный вопрос и буквально совершила каминг-аут на телевидении, но дело не в том.
Та история с Мелоди всплывает в голове слишком часто: за каждой партией в шахматы, при встрече с любым другим человекоподобным признаком. В нагрудном кармане ее любимых джинс — да, всегда с грудкой, сколько бы лет не прошло — лежит коробок спичек. Это глупый сентиментальный жест, не имеющий никакой практической пользы, но он живет близко к сердцу, как талисман, как дань той короткой истории, что выбила искру, зажегшую огонь.