Недосягаемость, смытая дождем.

Беспощадные дожди вновь обрушились на Тотспел, призывая за собой мерзкий, пронизывающий холод. Дождь бил по крыше гостиницы, по плитке в саду, по стеклу в комнате Жозефины, везде, где только хотел, теперь он тут хозяин. Ни один зонт не был способен спасти от такого сильного дождя, капли которого были очень многочисленными и тяжёлыми. В такие дни город казался более пустым, безжизненным, призрачным и невыносимым. Селена возненавидела его полностью, все, что было тут. Однако выбраться не было возможности, что вгоняло в отчаяние гораздо больше, чем эти длительные дожди. Платье насквозь пропиталось дождевой водой, идти стало тяжелее. Аккуратно собранные волосы превратились в бесформенное гнездо, на лице было лишь раздражение, ни капли печали, отчаяния или беспомощности. Только ненависть ко всему, что окружало ее. К Тарологу, к этому мерзкому городу, к дому, где она жила, к каждому жителю этого города и наконец к имени, которое ей теперь предстояло носить неизвестное ей количество времени. Она не знала всех этих людей, но почему-то они знали ее. Нет, они не знали Селену, они знали некую Лилит, чью роль теперь приходилось играть ранее успешной бизнес леди. Как низко, мерзко. Они все время твердят, что Лилит гнусная лгунья, противная девица, Сатана в человеческом облике. Они все так ненавидели Лилит, ненавидели Селену за то, что она попала сюда и стала жить вместо этой глупой, простой девчонки, которой приходилось драить полы в гостинице, где почти не бывало гостей. Омрачало и всеобщее внимание на шатенку, которой приходилось проживать жизнь другого человека, ничего не зная о ее прошлом, о ней самой, о всех людях, что крутились вокруг. Берт с разбитым сердцем, неразделённой любовью. Теперь с разбитым сердцем, раньше, они, кажется были вместе. Такая же потерянная Мэри, мечтающая вернуть былую Лилит. Она была очень мрачна узнав, что их знакомая потеряла память. Роб, с которым барышня раньше не была знакома, но теперь играла с ним какую-то игру. Откуда он взялся, зачем он в этом городе и почему он так относится к женщине - не ясно. Жозефина. Ее всем сердцем ненавидела Лилит, ее ненавидела и Селена, ненависть была взаимной. Жозефина была мерзкой, властной и требующей слишком много от Лилит. Заботилась о Лиаме, не подпускала к нему Лилит, ревновала брата к служанке. Среди всех людей именно она раздражала больше. Слепая ненависть, желание выставить сожительницу плохой, они навязали это бедной девочке, они заставили ее действительно стать плохой. Все время бросала обвинения во лжи, кричала, что Лилит просто хочет бросить все, что было. Просто неблагодарная девчонка, которая не ценит того, что ей было дано чужими людьми - вот, что в ней видела эта мерзкая старуха. И сам Лиам. Светлый луч среди всех тех мерзких людей. Солнечный, но разбитый мальчик. К нему бывшая бизнес леди питала приятных чувств больше, чем ко всем остальным вместе взятым. Она с радостью слушала о его с Лилит приключениях, но каждый раз давая лишнее напоминание, что она не помнит этого, не была там, расстраивала его. Он любил Лилит, девушку, которую не знала Селена, но знали все другие. Почувствовав изменения в своей милой, ее отдаление от всего мира он не переставал любить ее, любить уже другого человека, а не свою Лилит. Это разбивало сердце даме. Он слепо любил Лилит, видел в ней ту девушку. Он не мог рисовать, хотя получалось довольно неплохо. Жозефина всегда кричала, вырывала из рук брата карандаш и листы. А Селена любила его творчество, не понимала Жозефину, ведь она совсем не знала истинного Солсбери, истинную Лилит и всех остальных. Узнает ли она когда-то правду? Что не так с этим городом и жителями? Почему Жозефина так остро реагирует на попытки Лиама рисовать? И почему все твердят, что Лилит решила убежать от них, от своих злодеяний. Они не говорили о чем речь, женщина бесилась только больше, но Лиам защищал ее в любой момент. Оказывал поддержку, радовал в грустные моменты, водил на прогулки, называл ее ласково, так, как никто другой не называл ее. Его «милая Лилит» ласкало уши, в такие моменты она принимала свое новое имя. Но только не любовь Лиама. Она была не тем, кого безответно любил мужчина. И им обоим приходилось с этим мириться. Жалеющая его Лилит, Селена и влюбленный в Селену, в Лилит Лиам. Селене хотелось обнять его, уложить на груди и просто сделать все, чтобы он чувствовал себя любимым. Он совершенно не был виноват в том, что Лилит не любит его, в том, что он был таким. А каким он был? Он был светлым, хрустальным, милым. Его лучезарная улыбка согревала больше камина даже в дождливые дни города. Такой заботливый, крошечный. «Один на миллион» - думала Селена, когда мыла полы, слушая истории голубоглазого и кричащую с кухни Жозефину. А кем же была Селена? Селена была обиженным ребенком, который нуждался в любви, поддержке и человеческом понимании. Солсбери мог оказать все это, но сама же Селена выстроила огромную стену между ними, обложив ещё три вокруг себя дополнительно, чтобы точно не открыться никому, не показать слабость и ничтожность. Лиам не осудил бы, но Селена была на своем. Какая была Лилит? Сама Селена не знала, знал Лиам, но почему-то воспринимал ее не как старую Лилит, а как новую Лилит, саму Селену. Только вот, Селена того не видела, отвергая из раза в раз чувства Лиама именно по отношению к ней, а не Лилит. Он уже любил не того человека, а нового. Хлюпая туфлями по лужам, Селена добралась до ворот гостиницы. Пред ней вырос дом, который она ненавидит всей душой. Идти туда не хотелось, было противно от факта того, что там находится Жозефина. Не желая лишний раз увидеть лицо старой женщины, зеленоглазая решила промокнуть сильнее, прогуливаясь по саду. Оказавшись в саду, женщина прошла к лавке у пруда, обложенного камнем. Там смиренно сидел Лиам, наблюдая за пузырящимися каплями дождя, которые падали в прудик. — Лилит, почему ты не дома? Ты заболеешь — обратил внимание на нее Лиам и ласково улыбнулся. Эта улыбка уже стала родной и даже любимой. И правда, почему не дома, а тут. Можно было пройти тихо, возможно Жозефина уже спит. Наверное, хотелось просто уединиться и подумать о своем. Теперь этого не выйдет, хотя не так проблемно, компания Лиама не расстраивала ее. — Я захотела немного посидеть на улице. Нет настроения идти домой — это тоже было правдой, поэтому она не обманывала его. Она обошла лавку и села рядом с Лиамом, смотря туда же, куда до этого смотрел Солсбери. Теперь его взгляд был устремлён на Селену, блуждал по ее волосам, глазам, смущал, заставлял чувствовать приятное жжение на щеках. От этого на лице дрогнула улыбка, которую она быстро спрятала. — Я вижу, как ты устала — сказал он, кладя руку на ее плечо. Шатенка ничего не ответила, но к нему повернулась. Почувствовала такую слабость от его взгляда, усталость. Поддалась эмоциям, всей накатившей усталости, позволила показать свою слабую сторону и упала в его объятья. Слегка смутившись, блондин обнял ее, аккуратно придерживая за лопатки. Селена закрыла глаза, уложила голову на его плечо, расслабилась. Так она позволяла себе делать только с мамой, он первый, кому она так открылась. Хотелось плакать, но оказаться полностью беззащитной она не хотела. Дождь продолжал лить, бесстыдно бросал капли на лица этих двух, на руки, на спины, на обожжённые смущением щеки, на дрожащие губы. Она отстранилась, но совсем немного. Посмотрела на его лицо, не постеснялась непростительной близости. Лицо его было мокрым, то ли от дождя, то ли от слез, кожа под глазами краснела и оставалось гадать: действительно ли он плачет или дело в ее присутствии, которое заставило мужчину смущаться. «Какие детские игры, Селена, ты же взрослый человек» повторила в голове барышни трижды, а после прикоснулась губами к его щеке. Беззвучный, почти неощутимый и мокрый след оставил тепло на щеке, которое тут же смыл дождь. О нет, Селена была ещё тем ребенком, но этого она не понимала. Лиам смутился, хотел отодвинуться, но женщина не позволила, обняла крепче. Неуверенно прошла глазами по лицу, не найдя в нем отвращения или любой другой негативной реакции, Селена потянулась к нему вновь. Вжалась в его губы своими, стала смелее, позволила себе поцеловать его. Внутри все сжалось до невозможности, было приятно наконец сделать то, что так давно хотела. Плечи дрожали от волнения и радости, дождь был не причем. Жжение на щеках возросло, начало щипать все тело, но она не планировала прерывать то, чего желала последние месяца жизни. Он целовал ее в ответ, так, как и свойственно ему. Нежно, аккуратно и в какой-то степени боязливо. Лилит впервые подпустила его к себе настолько близко, радовало и пугало одновременно. Было страшно обжечь свою милую Лилит, отпугнуть. В этом поцелуе была своя опасность, это чувство преследовало его всегда, когда он был с ней рядом. Но сейчас это ценится больше, не каждый раз она позволяет прижимать дрожащую, разбитую себя. Целовать - тем более. До этого она была запретным плодом, но на каждого найдется свой змей искуситель. В этот раз запретный плод и оказался этим соблазнителем. Никаких лишних движений, никакой страсти, пошлостей. Исключительно любовь, забота. Не поцелуй - разговор. Она будто говорит о том, как ей тяжело, высказывается, плачет, оголяет всю душу. Только душу, платье крепко застегнуто и никто не посмеет его сбросить с нее, только если она не захочет того. Может быть, когда-нибудь, но нужно ли сейчас это? Лиам как хороший слушатель внимает проблемы Селены в себя, делится теплом, поддерживает. Губы в губы, немой разговор, в который вложено так много слов, чувств. Крепкие объятия - танец нежности и преданности. Грубые нарушители порядка, посмевшие заговорить во время танца, люди, что наплевали на плохое настроение погоды и нашли время для романтики, любви и заботы в этом жестоком, грязном и подлом городке. Закрыли глаза на порядки этого угрюмого мира, позволяя себе в поцелуе нежно прикасаться к горящим щекам, талии, спине. Набухшие от непривычки губы разошлись на сантиметры, пока глаза все ещё были друг напротив друга. Благодатная улыбка растянулась на лице Селены, даже казалось, что она способна разогнать тучи и мрак, в котором они сидели. Он прижимает ее к груди, поглаживает мокрую кожу, волосы, с которых течет вода, целует макушку. Пожалеет ли Селена на следующий день? Что станет с ними завтра? Неважно, главное, что сейчас они вместе, в тепле. Тепло из их чувств, желаний, которые сильнее того ледяного дождя, что все это время осыпал влюбленных водой. По крайней мере, сейчас они рады быть любимыми и любить в ответ.