Темноволосый парнишка, чье имя сейчас редко встретишь у подростков, скорее всего, только у пап и у дедушек — Серёжа, сидя в своей комнате, чувствовал, что что-то не так. Он часто наблюдал за людьми на улице и завидовал им, в особенности тем, кто гулял с любимыми. Его мучили раздражение и гнев, так как его любимый Кир не может ответить уже на десятый звонок. На данный момент Кир находился в клубе, он постоянно туда шел каждую пятницу, и эта пятница стала не исключением. Сережа в чат заходит, чтобы посмотреть, когда Кир в сети был, но видит лишь вверху «был недавно» и ниже сообщение «Акумочка, я скоро». Как и все остальные, Кир называл его «Акумой» из-за его разнообразных никнеймов, которыми он красовался в своих профилях социальных сетей.
Сережа решил взять перерыв и выйти на балкон, чтобы развеять свои тяжёлые мысли. Там он сел на свой любимый стул и одной рукой достал сигареты, а другой — зажигалку. Зажёг огонь и громко вдохнул дым вишневой сигареты. Вдыхая аромат и следя, как дым стелется в воздухе, Сережа глубоко задумался.
Его ушам доносились смех и радостные крики детей, что раздражало его. Он сильно хотел услышать только любимый голос своего проклятого, привычный, заразительный, квакающий смех. Однако в последнее время всё изменилось, а Сережа не мог понять, почему. Его сплитовый парень изменился, стал контролировать почти каждый шаг, установив приложение специальное, ревновал без повода, устраивал скандалы, но Акума не злился, объяснял всё спокойно и доказывал, если тот не верил ни единому слову. «Это его ревность, значит, это любовь до гроба», — подумал Сережа, и его сердце забилось сильнее. Сережа понимал, что ревность и контроль Кира — это признаки его глубокой привязанности к Акуме. Сережа отмахнулся от ощущения чего-то необычного и уверил себя, что всё в порядке, что любовь — это сила, связывающая их вместе. Но насколько его хватит? На 5 минут?
Внезапно он услышал щелчок и звук захлопывающейся двери. Голова Сережи моментально повернулась, и его сердце заполнилось радостью, когда он увидел Кира, без каких-то-либо эмоций, который в обуви забежал на балкон.
— Ты чего тут вытворяешь, а? Кто разрешал тебе курить? — его голос был грубоват.
Серёже была понятной такая реакция Кира. Он ожидал такого выхода и знал, как на это реагировать. Они хоть и никогда раньше не ссорились из-за сигарет или что-то наподобие такого, и это полностью не выбило даже его из колеи.
— Кир, прости, это было глупо с моей стороны, просто.ты не отвечаешь мне, блядь, уже 10 раз, — сказал Серёжа, взгляд его направлен вниз.
Кир подошел к нему ближе и мягко поднял его подбородок, заставив поднять взгляд. В его глазах появились теплота и забота.
— Ангел мой, ты знаешь, что я обеспокоен за тебя. Я не хочу, чтобы ты делал что-то, что может повредить твоему здоровью. А не отвечал потому, что из клуба не выпускали.
Серёжу часто Кир стал называть «ангелом», это стало пугать и настораживать, поначалу это было мило, но каждый день слышать только «мой ангел» надоедает. Сережа спрашивал, почему именно ангел, но тот лишь шутил и говорил, «что он просто похож на ангела».
Потушив сигарету, старший оторвался от стула, он ближе к кареглазому подошел и руками своими шею родную обвел. Заметив странную реакцию на лице у своего партнера, он руки с шеи убирает и видит красные пятна. Сережа в ступоре стоит, не понимает, что происходит и что делать. Молчит, вызывая этим только раздражение у младшего, так как кареглазый привык слушать недовольство, которое сразу можно заткнуть, и Сережа извиниться сам.
— А это, — указывает на укусы на шее, — как понимать? — сдерживая себя, чтобы не заплакать и не скинуться с балкона нахуй.
— С пацанами играли, — пожимая плечами, говорил сплитовый. Он врет, но держится до последнего.
— А, понятно, — отталкивая от себя тушу, парень переступает порог балкона, как сзади слышится голос.
— Давай без твоих ебаных истерик. Я и так ебашу на работе каждый день, пока ты, сука, спишь. Мне можно хоть раз отдохнуть или что? — Кир голову Акумы на себя поворачивает. — Ой, да, прости, ты помимо того, что спишь, еще стримы ведешь. Совсем забыл, — Курсед своими словами бьет в самое сердце, добивая этим.
— Какая у тебя работа? Ты же сам стримы ведешь, только помимо этого еще музыку пишешь, — Сережа замолкает сразу же, когда видит, как кулаки чужие сжимаются. Кир никогда не бил его, да и, возможно, не ударит, но страх все равно присутствует.
— А тебя ебет, какая работа? Я деньги несу в этот ебанный дом, но не ты. Или ты думаешь, что сто гривен помогут нам выжить? Да ты жрешь намного больше, чем зарабатываешь, на сто гривен даже доставки нормальной не закажешь. Он молчит, в глаза чужие смотрит, дыхание в норму приводит и продолжает.
— Про еду из магазина я молчу, ты даже, сука, готовить не умеешь, курицу просто в духовку сунуть не можешь! — Киру было абсолютно похуй на то, что сейчас говорит, не замолкает.
Сережа молча слушает свои «недостатки», пытаясь вслушаться в каждое сказанное слово. Но почему Кир умалчивает о своих недостатках? Их намного больше, и дело даже не в том, кто сколько зарабатывает, кто и как готовит, дело в другом, в абсолютно другом.
Пока черноволосый выслушивал о том, какой же Сереженька плохой, Кир к стене прижимает запуганного Сережу, его кулак прилетает рядом с лицом зеленоглазого, оставляя в стене лишь вмятину, такую же вмятину, как и в сердце Акумы. Оттого Сережа лишь ахнул и закрыл руками глаза.
— Ангел мой, не выводи меня, будь послушным. Иначе я за себя не ручаюсь, — чужие пальцы в волосах зарываются, приятно так их оттягивая. Убирая с лица руки, Кир нежно целует, но на поцелуй ему не отвечают. Сжимая чужую талию, старший рот открыл в немом стоне и, воспользовавшись ситуацией, Кир целует грубо, кусая губу до крови, и языком словно хозяин проникает в чужой рот.
Отталкивая от себя прилипшее тело, Сережа разрывает поцелуй, дышит быстро, отдышаться пытается. На Кира смотрит, а он губы облизывает и улыбается ехидно.
— Ты болен, ты чертов псих! — Сережа по стенке вниз сползает. На пол падает, упираясь о пол лишь кончиками пальцев, его поза была как у собаки. Так же стоял на четвереньках. Язык высовывая и тяжело дыша.
— Как ты меня назвал? — он сделал шаг к своему объекту обожания и массивным носком кроссовка поднял подбородок Сергея, заставляя того посмотреть в глаза карие. — Ну, я жду.
— Ты чертов псих, — Кир уже был бы готов запинать бедного парня, но он только поднимает парня с колен и прижимает к себе, тело сопротивляется, но татуированные руки гладят его спину, на ухо ему шепчет что-то по типу «успокойся, ангел». А Сережу колбасит, ему уже «ангел» поперёк горла стоит.
— Я завтра заберу вещи и съебусь, — пытается оттолкнуть от себя патлатого, но сильные руки не дают этого сделать.
— Ангелочек мой, успокойся, — Кир терпит удары в грудь и просьбы его так не называть.
Сережа выдыхает шумно и жмется к Киру. У него не было другого выбора, кроме того как просто прижаться.
— Ты мне изменяешь? — прошептал он, сглатывая комок в горле. Глазами он искал ответы, но его партнер стал избегать их взгляд.
— Нет, — просто и спокойно ответил Кир. Но слова одного человека не могли пробудить веру в Серёже. Как он мог просто поверить на слово? Как можно довериться человеку, который возвращается домой с следами поцелуев на губах и запахом столь незнакомых духов? Когда Серёжа молча рубашку от красных следов помады отстирывал.
— Ну и как ты объяснишь все эти следы цветной помады на твоей рубашке? Твои укусы на шее.
— Я не знаю, может быть, это случайно произошло…
— А эти сообщения от «любимой», которые ты удаляешь перед своим возвращением?
Патлатый молчит, не зная, что сказать. В его глазах видна испуганная усталость.
— Ты даже не пытаешься меня убедить в своей невиновности, — шепчет он, чувствуя, как это разрывает его сердце.
— Прости меня, — наконец произносит он, опустив голову. — Я не хотел тебя обидеть, я просто…
— Просто что? — прерывает он. — Будь честен со мной, пожалуйста! Всё же ложь обижает больше, чем правда. Почему ты мне что-то запрещаешь, а сам налево и направо ходишь?
И тут патлатый начинает рассказывать правду — о том, как он чувствовал себя одиноким и неудовлетворенным в их отношениях, как он нашел утешение и внимание у другого человека, но как в итоге понял, что это была ошибка.
Он слушает его, слезы капают на его щеки. Он не знает, что делать: простить или уйти. Его сердце разрывается на части, и он понимает, что ничего уже не будет таким же.
И вот он стоит, не сдвигаясь с места, не зная, что делать дальше. Естественно, уйти будет лучшим решением, но он не может, он только запугивает своим уходом. А другому, видимо, до лампочки, если он сказал «нет», значит, нет. Сережа отстраняется от парня и молча лишь кивает, поджимая губы.
— Я спать, сладких снов, — и Сережа в комнату идет их общую. Он даже в душ не пойдет, сходит утром.
Укладывая поудобней голову на подушку, он машинально глаза закрывает и только чувствует, как холодные руки его приобнимают, и голос слышит.
— Нежных снов, ангел, — целуя куда-то в макушку, говорит сплитовый.
Сережа обязательно утром отсюда уедет, обязательно.
***
Кира разбудил негромкий пиликающий звук, скорее всего, этот звук был похож на микроволновку, которая что-то разогрела. Он сонно протирает глаза, и в нос ударил приятный запах чего-то жареного, вкусного такого. Облизываясь, Кир с кровати встает и идет на кухню.
— Доброе утро, — произносит Кир, и, как только он садится на стул, то теряет дар речи. Сережа, который что-то готовил, выглядел, словно спустился с небес. На нем была длинная белая новая футболка с какими-то надписями на правой стороне, короткие черные шорты, которые были еле-еле заметны под длинной футболкой, носки белые без принта, и на ногах тапочки. От парня пахло вкусно, его волосы были еще мокрые, что означало, что парень совсем недавно вышел из душа.
— Доброе, — без каких-либо эмоций приговаривает старший, ставя на стол тарелку с лапшой и котлетой, в которой была воткнута вилка.
— А ты куда? — Отломав котлету вилкой, парень кусочек в рот кладет и медленно жует.
— Ухожу от тебя, — парень откусывает уже откусанный бутерброд и выходит с кухни, направляясь к своим уже собранным чемоданам, которые стояли возле двери.
От такого сплитовый давится, глаза чуть ли не на лоб не лезут.
Нет, такого не может быть, Сережа никуда не уйдет. Глазами за фигурой следит, которая из угла в угол бегает.
— Ты шутишь? — Кир с нагретого места встает и руки по сторонам разводит, не понимает, что происходит.
— Ты болен, и тебе нужно лечиться, — Сережа ножик хватает, чтобы бережно положить в чемодан. Да, он забирает абсолютно все вещи, которые его. И это правильно.
Лучше пусть он оставит другого с ничем.
Кир аккуратно подходит к Сереже, разворачивая на себя и ножик в свои руки берет.
— Не стоит разбрасывать словами, я уже извинился, понял, что не прав, — он медленно, но аккуратно Сережу в губы целует. А Сережа отвечать не хочет на этот поцелуй, отталкивая от себя тушу.
— Не трогай меня, я уже всё сказал, ты мне неи… — Не успевает даже договориться, как чувствует сильную боль возле ребер, он глаза вниз отпускает и видит, как Кир нож держит в его теле. А после этого резко вытаскивает, пачкая пол, стены и мебель кровью. Сережа на колени падает, хватаясь руками за рану, пачкая руки кровью.
— Ты че творишь, — он отхаркивается кровью и воет от боли. Сережа понимает, что скорую не дождется, что Кир даже и не вызовет скорую, поэтому
придется умирать от руки мучителя.
— Прости, ангел, прости, но ты мне не даешь никаких надежд. Так нужно, — Сережу на свои колени укладывает и гладит по волосам, пока тот мысленно прощается со своей жизнью.
Кровь на белых перьях, а я не попрощался
Мой ангел, ты уходишь, твой взгляд такой стеклянный
— Люблю тебя, мой ангел, — шепчет Кир и чувствует, как тело на его ногах уже не дышит.
Мой ангел, мой любимый, ты не разбудишь больше
Теплом зари имбирной, зимой под моей кожей
Он умер, умер от рук своего любимого психопата
Лети, мой ангел
