Ещё одна ночь

      Коля устало трëт переносицу, пытаясь сфокусировать зрение на экране ноутбука. То ли от того, что он работал как минимум уже несколько часов в полной темноте, то ли от усталости, но перед глазами всё уже начинало плыть. Но отчёт нужно было закончить как можно раньше, не то Московский будет недоволен и урежет финансирование. А ему как минимум в Омске и Красноярском крае экологию исправлять вообще-то нужно.       Он открывает рот, собираясь зевнуть, как его прерывает звук уведомления на телефоне и ярко загоревшийся экран. Сибиряков кидает мимолётный взгляд на отправителя смс в столь позднее время, пока экран не потух, и невольно сводит брови к переносице. Дугар.       Если Ангарский вдруг решил написать ему поздно ночью в нерабочее время (а никаких дополнительных заданий он ему не давал) — значит случилось что-то плохое. Либо с его городом, либо с областью, либо, хоть бы не это, с Русланом.       Коля отрывается от своего отчёта, беря в руки телефон и заходя в диалог с Иркутском, протяжно вздыхая, как только замечает буквы, сложившиеся в столь хорошо знакомое имя.       Дугар Ангарский       1:23       Коль, прошу, помоги.       1:23       Я сейчас уже в Иркутске, никак не могу быстро в Новосиб пригнать.       1:24       Руслан только что звонил, пьянющий, накидался с кем-то в баре. Боюсь, чтоб не вытворил хуйню какую-то опять.       1:24       Пожалуйста, забери его.       И кидает ему геолокацию Енисейского. Коля тут же недовольно хмурит лицо. С чего бы ему ехать за Красноярском? Он ведь не «малыш», в отличии от Коли, и сам справится. А если тот захочет дел наворотить, то и трезвый отлично сам справится с этим где угодно. А вот Сибирякову, между прочим, нужно реально важными делами заниматься, а не деньги и время прожигать на моментное удовольствие.       Бурчит, ворчит, но всё же зачем-то приезжает. Топчется у порога в бар, но после всё же подходит к охраннику, протягивая паспорт, который Москва выдал ему всего пару лет назад, где красовалась дата рождения, по которой ему уже было восемнадцать. Суровый мужчина осматривает его, потом возвращает документ и молча кивает, а Коля заходит в заведение.       И тут же непроизвольно воротит нос. Везде пьяные люди, от которых так и несёт алкоголем со всех сторон, что аж тошно становится. Но он пытается не обращать внимания, глазами высматривая красную макушку, но нигде её не находя. И опять он находился непонятно где, и опять из-за Енисейского. И чего тому на месте только не сиделось? Ну, или хотя бы пусть он занимался этими своими делами у себя в Красноярске, чего он решил в Новосибирске напиться. Брал бы пример с Дугара, уже дома бы был.       Коля вздыхает и проходит вглубь, осматриваясь и пытаясь чуть задерживать дыхание. Нет, конечно он мог позволить себе немного выпить (хотя после того случая и немного не хотелось), но сильный запах алкоголя в подобных заведениях, когда он был со всех сторон, переносить не мог.       Синие глаза метаются из стороны в сторону, из угла в угол, в какой-то момент наконец натыкаясь на копну красных волос. Сибиряков начинает приближаться к столу, за которым сидит Руслан, замечая того в компании обычных людей. Он делает ещё один глоток какого-то, судя по всему крепкого, алкогольного напитка, говорит им что-то и сам же смеётся с собственных слов, после переводя свой взгляд на карты в своей руке, совершенно не замечая Колю. Видимо он опять, как в тот день в казино, бесчестно обыгрывал смертных и сам же веселился с этого. Раз по какой-то причине остался в Новосибирске, то мог бы в научный центр какой-нибудь сходить для разнообразия.       Енисейский кидает на стол карты и, судя по реакции сидящих за ним, вновь выигрывает. Коля в очередной раз вздыхает, желая убраться отсюда как можно скорее. Окончательно подходит к их столу и кладёт руку на плечо Руслана, наблюдая за тем, как тот удивлённо поворачивает на него голову, а после пьяно улыбается.       — Малыш, — тянет он, сверкая своими зелёными глазами. — А ты что тут забыл? Разве маленьким мальчикам разрешили ходить в такие заведения?       — Руслан, пошли, с тебя уже хватит, — Коля ничего не отвечает на очередные провокации Енисейского, чуть сильнее сжимая его плечо, надеясь, что так он поднимется быстрее.       — Ну я же только вошёл во вкус, не будь букой, — Красноярск надувает губы, а после щёлкает Новосибирск по носу, хлопая длинными ресницами.       — Мне писал Дугар и просил забрать тебя отсюда, поэтому пошли, — ладонь перемещается с плеча к запястью Руслана, крепко сжимая его, после чего Сибиряков тянет его на себя, и тот, на удивление, не особо сопротивляется.       — Какие же вы зануды, совсем веселиться не умеете. Ты то понятно, а вот Дугар видимо сумасшествие от Байкала перенял, — Енисейский закатывает глаза и всё ещё недовольно дует губы, но послушно идёт за юной столицей.       Они без проишествий выходят из заведения и подходят к каршерингу, который Коля снял на сутки ещё днём, поскольку нужно было съездить по делам, а заказывать такси не хотелось. У Сибирякова были права, но не было машины, хотя он мог бы её купить. Просто не видел в этом смысла, да и он никогда не был фанатом вождения. Зато кто бы знал, что снятая машина так пригодится сегодня ночью.       Он аккуратно подводит Руслана к переднему пассажирскому сидению, как маленького пристëгивает его (не из-за того, что Руслан не в силах сделать это сам, а потому что уверен, что тот просто не захочет это делать), а после садится на водительское сиденье и устало выдыхает. И за какие такие проступки ему это всё?       — В какой гостинице ты остановился? — он вопросительно смотрит на Руслана, уже готовясь в голове прикидывать через сколько он наконец доедет до дома.       — Не помню, — Сибиряков тут же хмурится, в непонимании прожигая взглядом пожимающего плечами Енисейского.       — То есть как не помнишь? — Руслан наверняка как всегда прикалывается и сейчас снова рассмеëтся ему в лицо, а после они наконец поедут.       — Ну так. Адрес я не запомнил, а названия у вас тут дурацкие такие, совсем в голове не откладываются, — Руслан уже осматривает салон в поисках чем бы себя занять, но Коля не отстаёт от него.       — Как можно не помнить, где ты остановился? У тебя же вещи там. И ты ведь бронировал, посмотри в телефоне, — Сибиряков пытается перебрать все возможные способы, но Енисейский быстро их все отклоняет.       — Ну вот так не помню. И вещей у меня нет там, всё с собой, — Руслан хлопает по своим карманам, в которых, судя по всему, лежали телефон, кошелёк и пачка сигарет с зажигалкой. Стандартный набор Руслана Енисейского. — А телефон разряжен.       Коля издаёт полустон-полувздох и нехотя понимает: придётся вести Руслана к себе домой. Как бы ему сейчас этого не хотелось, но оставить его на улице он не может.       Он начинает молча вести машину, наконец выезжая из не самого приятного района, где находился данный бар, и иногда поглядывая на Енисейского. Тот на удивление тихо и мирно сидит, глядя на разноцветные огни города. Находиться рядом с ним и не слышать вечных подколов, да и в принципе какого-либо словесного бреда, было довольно необычно, но хорошо. Спокойно.       И Коля уже надеется на то, что они также тихо доедут до его дома, но спустя какое-то время Руслану это, видимо, наскучивает, поэтому он начинает щёлкать радиостанции одну за другой, пытаясь подобрать нравившуюся ему музыку. По итогу выбор останавливается на какой-то неизвестной Сибирякову станции, по которой играли иностранные рок-песни.       — Хочу курить, — произносит Енисейский и, конечно же не спрашивая разрешения, открывает окно машины, после доставая сигареты и зажигалку, аккуратно поджигая одну из них и закуривая.       Коля хмурится, но внимательно следит за дорогой, поэтому позволяет себе недовольно повернуться на него только остановившись на светофоре. И невольно его лицо расслабляется, стоит ему чуть понаблюдать за Русланом. Тот вообще не смотрит на него, отдавая своё внимание краскам города, время от времени делает затяжки, выдыхая дым, который тут же растворялся в новосибирской ночи, и чуть трясёт ногой в такт музыке. Негодование на Енисейского сразу проходит, уж очень эта картина выглядит умиротворëнной и завораживающей.       Вскоре после того как они продолжают движение Коля удивлённо прираспахивает глаза. На секунду переводит взгляд на Красноярск, после вновь отдавая всё своё зрительное внимание дороге, но вот его уши всё ещё продолжают за ним наблюдать. Поёт. Руслан начинает тихо подпевать, уже докурив сигарету и бросив окурок в окно. Коле очень хочется наругать его за то, что тот мусорит, но не может. Просто не смеет перебить его. Ведь, оказывается, Енисейский просто чертовски красиво поёт, что Колино сердце невольно пропускает один удар. В животе непонятно, но так приятно тянет, а по коже проходят мурашки.       Хорошо, возможно, ради этого и стоило переться ночью в этот проклятый бар и забирать Руслана.       Сибиряков нехотя признаёт, что ему бы очень хотелось запечатлеть данный момент ещё очень надолго, но, к сожалению, таких способностей у него не было. Поэтому всё, что ему остаётся, это наслаждаться данными мгновениями, пока они не закончились.       Спустя какое-то время они приезжают. Радио выключается, Руслан перестаёт тихо напевать. Они вновь погружаются в молчание, выходя из машины, а Енисейского совсем немного шатает. Они поднимаются на лифте к квартире Коли, тот ловкими движениями прокручивает ключ в замке и открывает дверь, после чего Руслан тут же заваливается в комнату.       Пока Сибиряков успевает только разуться, Енисейский уже наспех снял обувь, скинул излюбленную кожанку на пол и пошёл дальше, скрываясь за дверью в спальню Новосибирска. Правил поведения в гостях он будто и не слышал никогда даже, ведя себя так, будто к себе домой приехал. Но сил ругать Руслана уже не было, ей богу, пусть делает уже что хочет, лишь бы поскорее лёг спать и дал Коле отдохнуть.       Но все желания Сибирякова опять не сбываются. Стоит ему наконец зайти в собственную спальню, как оттуда начинает доноситься ненавязчивая приятная мелодия. Коля переводит взгляд на Руслана, глядя на то, как тот ставит на его ноутбуке эту самую песню. И откуда вообще он знал пароль?       — Потанцуй со мной, — неожиданно выдаёт Енисейский и Коля удивлённо смотрит на него. Вообще, в его голове пьяный Руслан должен был постоянно лезть ко всем подряд, подкалывать и всё такое, что привычно обычному ему, только в чуть более сильном масштабе. Но он подмечает, что тот, на удивление, наоборот ведёт себя более спокойно, чем обычно. Будто алкоголь, давая ему расслабиться, не развязывал, а именно открывал его. Ведь трезвый Руслан Енисейский и так мог вести себя похуже пьяных. А выработка серотонина, дофамина и эндорфинов в его мозге заставляли вести себя более по-живому, более по-настоящему.       Такой ли бы на самом деле Руслан? Более тихий, задумчивый, менее... навязчивый? Подбирать все эти слова к нему сложно.       Или это только сегодня?       — Хорошо, — соглашается, надеясь, что исполнив просьбу Руслана, сможет побыстрее лечь спать и хорошенько отоспаться перед завтрашними делами. Доделать отчёт сейчас сил точно нет, поэтому нужно будет в срочном порядке сделать это после пробуждения.       Руслан делает песню чуть громче и протягивает Коле руку, приглашая в танец. Тот послушно вкладывает свою, а другую кладёт на плечо Енисейского, пока он второй рукой приобнимает его за талию. Сначала Руслан пытается начать танцевать подобие вальса, но потом понимает — Коля не умеет.       Коля вообще не особо умел танцевать, ибо считал это ненужными для себя знаниями. Поэтому вначале чуть не наступает со всей силы Руслану на ногу, но, к счастью, всё же успевает сориентироваться. Вообще, когда он был ещё ребёнком и проходил обучение у Москвы, когда к ним приезжал Санкт-Петербург, тогда Ленинград, тот предлагал научить Колю классическим танцам (не самостоятельно, ведь сам танцевал не слишком хорошо, но отдать грамотным преподавателям, что быстро бы обучили этому Колю, всё же он был лучшим учеником, чем Питер). Но Коля тогда вежливо отказался, сказав, что потратит это время на изучение учебника по микробиологии. И, честно, он не особо жалел о своём выборе. Хотя, конечно, иногда он признавался сам себе, что лишним такой навык бы не был.       Но когда Енисейский окончательно убеждается в том, что, похоже, это одна из немногих сфер, в которых Сибиряков плохо смыслил, изменил попытки вальса на простые плавные покачивания в такт музыке (а Коле очень интересно, когда же сам Руслан успел научиться танцевать?).       Из окна дул приятный лёгкий ветер, чуть развивая занавески и торчащие красные пряди. Руслан меняет положение рук, обвивая ими шею Коли, а телом прижимаясь к нему поближе, заставляя теперь уже Сибирякова уложить свои руки на его талию. И Коля несмело сжимает её в своих руках, будто Руслан и вправду был сделан из фарфора, готовый разбиться в его руках в любой момент.       Так они плавно покачиваются на протяжении этих пары минут, что музыка разливается по комнате. Руслан прикрыл глаза, видимо, думая о чём-то своём, а Коля в ответ чуть сильнее прижимает его к себе, свой взор устремляя куда-то вперёд. А в голове только и крутится мысль о том, будто сейчас всё так правильно. Будто так и должно быть. Сейчас рядом с Енисейским так комфортно и по-родному, что ему даже не верится.       Вот песня заканчивается и комната заполняется тишиной. Они стоят так около секунд тридцати, пока Руслан не выпутывается из хватки Коли, отчего-то цокая. Сибиряков на это даже слабо улыбается — вот он обычный привычный Руслан Енисейский. Чем-то недовольный, даже если повода абсолютно нет.       — Всё, спать давай, — он в своей манере надувает губы, зевает, а после падает на кровать прямо в этой же одежде.       — Нет, в этом ты спать на моей кровати не будешь, — невольно хмурится Коля, вспоминая, в каком не самом приятном заведении до этого в этой одежде был Руслан. — Я сейчас что-нибудь найду.       Подходит к шкафу и начинает аккуратно перебирать вещи, пытаясь найти что-нибудь, что Енисейскому бы подошло. В ответ он слышит тихое «зануда» и, хоть он его не видит, но уверен, что Руслан сейчас закатывает глаза.       Спустя пару минут он достаёт из шкафа свои серую футболку и лёгкие шорты, протягивая парню. Руслан берёт вещи и кладёт их на кровать, начиная расстëгивать ширинку на своих штанах. Но доделать он этого не успевает, поскольку Коля, нахмурившись, гонит его переодеться в ванну. Енисейский опять цокает, но всё же берёт вещи и скрывается за дверью.       Коля же пока ложится на свою половину, ставя себе в телефоне будильник. Завтра никаких дел кроме дописания отчёта Москве у него, на удивление, не было, но он даже в праздники предпочитал вставать всегда в одно и то же время. Всё же режим очень важная вещь. Иногда он даже задумывался о том, что, несмотря на то, что у столицы конечно дел было больше, если бы Московский соблюдал режим, то и синяки под его глазами были бы меньше. Но вся Россия (и не только) прекрасно знала, что Михаил Юрьевич — человек спонтанность, не любящий составлять какие-либо очень чёткие распорядки дня для себя.       Оторвать взгляд от телефона Колю заставляет звук открывающейся двери. Он переводит взгляд в проём, где стоял Руслан. В одной лишь футболке, что кое-как прикрывала пятую точку, с шортами и своими вещами в руках. И невольно сглатывает.       — Ты слишком вымахал, малыш, с меня твои шорты спадают, — а Коля и не отвечает ничего в ответ, наблюдая как Енисейский кладёт (к большому шоку Коли сложенные, но сейчас он не особо обращает на это внимание) вещи на стул, а после забирается на кровать. А в голове проносится навязчивая мысль, что Руслану чертовски идёт его футболка. — Не смотри так, а спи, маленьким деткам уже давно пора.       И даже не особо то и хочется отвечать что-то на колкость, даже наоборот, слова вызывают очень слабую, почти незаметную, улыбку. Какой же Руслан всё-таки Руслан.       Енисейский нагло крадёт у него часть одеяла, укрываясь по плечи, и ложится на бок спиной к нему. Коля же привык чаще всего спать на спине, ибо ещё с детства Матвей ему постоянно говорил, что так полезнее всего. Вырос, но привычка осталась. Поэтому позу он не меняет, лишь откладывая телефон и закрывая глаза.       Сон как на зло никак не идёт, а вот его сегодняшнему соседу видимо отлично спится, особенно после выпитого алкоголя. А вот Сибирякову самые различные мысли лезут, от вопроса правильно ли он решил ту задачу по гибридному скрещиванию на всесоюзной олимпиаде в детстве, до рассуждений о личности Руслана. Когда он переходит к последнему, то ему невольно вспоминается тот самый сон, что снился ему как раз, когда они с Енисейским спали рядом.       Вот только мысли прерывает внезапно положенная на его грудь рука. Коля открывает глаза и в недоумении поворачивает голову, видя следующую картину: Руслан, ворочающийся во сне (Коля не знал, было ли так почти всегда, но сегодня точно он спал крайне беспокойно), в какой-то момент повернулся уже к нему и сейчас нагло прижимался к его боку, закинув руку на его грудь, а ногу на, опять же его, ногу.       Такое положение довольно смущает Сибирякова, но после он вглядывается в столь умиротворëнное лицо спящего Енисейского, и на душе отчего-то становится тепло. Коля делает пару глубоких вдохов и выдохов, а после вновь закрывает глаза.       Теперь он засыпает почти мгновенно.