Фестиваль

— Скорее, Инсин, скорее! — сквозь общий шум звучал высокий женский голос, — Иначе без нас все расхватают! Я слишком долго ждала эту поставку, мы просто не можем сейчас уйти. Байхэн, ухватившаяся за рукав ремесленнической формы, тащила мужчину через бурный поток радостных криков, чужих хвостов и гомона голосов. Инсин, лишь недавно окончивший работу у раскаленной печи, неохотно, но без претензий, волочется за лисицей. Попутно извиняясь за резкость своей спутницы, случайно вновь кого-то толкнувшей, и в тысячный раз, с момента их знакомства, восхищаясь её беззаботностью. Рынок, на который пара прибыла независимо от остальной части квинтета, прилегал к новогоднему фестивалю. Украшенные красными фонариками различных форм стенды пестрили разнообразием привезённых из всех уголков космоса товаров. Расписанные красками воздушные змеи, множество национальных лакомств, душистые пироги, чаи, алкоголь… Байхэн ненароком вздыхает, стоит им оказаться посреди всего этого благоухания. Очередь движется размеренно, жители Лофу никуда не торопятся в предвкушении грядущих праздников. Жизнь на корабле встанет на пару дней, как обычно, а после вновь примет свой исходный скоротечный ритм. — Жаль, что их нет с нами… Не удивительно, что у них полно работы. А Цзинлю так не вовремя уехала, мы обязаны и ей прикупить сувениров! — настроенная решительно, женщина отгоняет хандру и поднимает взгляд на своего спутника. Её сиреневые глаза сверкают отражением мириад фонариков, в них всегда отыщется решимость, уверенность и преданность. Может, именно это всегда так привлекало Инсина в женщине из лисьего народа? Её неотвратимое упрямство, безрассудство и стремление к приключениям. Быть может, виноват её пронзительный лисий взгляд, мягкость её ладоней, нежность в певучем голосе. Кузнец так и не может отыскать слов признания, но каждая их встреча отпечатывается в нём на долгие годы. Каждая шутка Байхэн, её звонкий смех и её лукавство — все находит отголоски в его сердце. Потерявшись в чужой красоте, Инсин не сразу замечает, как женщина вновь настойчиво дергает его за рукав тёмной формы, приводя в чувства. Под нос она шепчет что-то неразборчивое, будто жалуется не присутствующей рядом Цзинлю на его поведение. Где-то позади на площади довольный визг детей знаменует начало театрального представления. День близится к закату. Они покупают пару бутылок привезенного к фестивалю вина, лисица протягивает коробочку со сладостями, и на долгие пару часов они забываются в цветастых фейерверках у главной сцены. В робком трепете бумажных фонариков и танцах актёров под стройные звуки барабанов и флейт. Цзинлю уехала на задание, наказав квинтету ненадолго расслабиться и за неё, пока длятся короткие праздничные деньки. И пока ремесленники могли позволить себе отпуск, облачные стражи и комиссия по алхимии никогда не позволяли себе и секунды подобной роскоши. Фестиваль требовал регулировки со стороны, наблюдения, сторонней строгости. Все это ушло в руки к Цзин Юаню, лишь недавно вставшему на пост лейтенанта. Для молодого мужчины это возможность проявить себя, закрепить свою позицию приемника генерала Лофу и как следует прочувствовать на своих плечах всю возложенную ответственность. Для Верховного Старейшины праздники, подобные этим, также являлись головной болью. Дань Фэн не принимает непосредственного участия в праздновании, но на комиссию возложена ответственность помогать в ходе проведения мероприятий — в случае чего, помогать раненным, регулировать общее состояние здоровья посетителей, снабжать лекарствами. Нет ничего, что комиссия не смогла бы сделать без своего Старейшины, почему его присутствие так необходимо ни Инсин, ни Байхэн так и не смогли понять за столь продолжительное время. Однако факт остаётся фактом, Байхэн, пользуясь случаем, протащила его по всем примечательным лавкам, магазинам с интерактивными квестами и играми, и даже сама поучаствовала в поедании пирогов на время. Про себя Инсин хочет назвать их блуждания — свиданием. Но никогда не осмелится. Про себя Байхэн желает, чтобы сейчас они всей командой собрались вместе. Чтобы ей не пришлось в одиночку наблюдать за сильными руками кузнеца, закатившим рукава и кидающим игральные дротики в цели напротив. Чтобы не пришлось одной невольно отводить взгляд и краснеть, не понимая, как стремительно прошло время. Как мальчишка, что едва дотягивал ростом ей до пояса, теперь возвышается на полторы головы и смотрит на неё сверху вниз? Как и Цзин Юань, что теперь стоит выше своего мастера, и глядит на них с балконов теплым взглядом. Байхэн замечает юного лейтенанта не сразу, но активно машет ладонью в приветствии, вскинув вверх голову. Их патруль подходит к концу, вскоре заискрятся последние отголоски фестиваля и жители разойдутся по домам. Инсин подходит к ней с двумя кружками тёплого чайного отвара, на его поясе задорно звякает колокольчик на красной ленте, что Байхэн прикупила в порыве чувств. Взрыв фейерверка заставляет лисицу невольно вздрогнуть, чуткий слух не привык к столь резким звукам в городской черте. Заставляет напрячься. Рука кузнеца ложится ей на спину, поддерживая, даря успокоение одним своим присутствием. И Байхэн расслабляется, глядя на искусственное ночное небо, в котором разрываются фигурные фейерверки. Новогодний фестиваль подходит к концу…

***

— Уже все закончилось? С дальних рядов мало что можно было разглядеть, — Старейшина разминает затекшую шею. Длинные тёмные волосы собраны в сложную прическу, закреплены лентами и заколками с прозрачными цветками лотоса. Цзин Юань не может сдержать восхищенный вздох, однако вовремя сдерживает себя от ненужных комплиментов. Дань Фэн их не примет. — Минут пятнадцать назад. Караул сменился, а я был недалеко. Где-то посреди всех этих лабиринтов затерялись Байхэн с Инсином, — Дань Фэн смотрит на него уставше, слегка склонив голову к плечу. Под глазами у него залегли тёмные тени. Не знай Цзин Юань его лучше, никогда не сказал бы, что тот напряжен. День явно выдался тяжелым не только для облачных стражей, — Кажется, они купили несколько сувениров и нам с тобой. — Пройдемся и поищем их? Может, где-то ещё даже открыты прилавки, — Старейшина протягивает ладонь в перчатке, лейтенант, не мешкая, хватается и тянет на себя. Поднимает с неудобного деревянного стула, поудобнее перехватывает узкую ладонь, сплетая пальцы и улыбаясь в ответ на ворчание. Они одни в крохотном переулке, где располагался переносной шатёр лекарей, и в напускное недовольство неловко вплетается смущение. Членов своего отряда они находят довольно быстро — белые волосы кузнеца и сиреневый оттенок хвоста маяком выделяются из удаляющейся толпы гостей. Лисица что-то бурно обсуждает, жестикулирует, картонный пакет на её предплечье активно вторит движениям. Дань Фэн отпускает чужую ладонь, как только они подходят ближе, тонкие губы его трогает усталая улыбка. Размеренный голос Цзин Юаня убаюкивает, рассказывая о дневном патруле и событиях фестиваля. Чуть позже им всем приходит уведомление — Цзинлю возвращается домой.