Просто друзья

for as long as i exist you will always be loved

      Это провальная идея. С самого начала она такая. Но Саске не может не поддаться соблазну.       Это ни к чему не приведёт. Не оставит ничего, кроме опустошения. Но сопротивляться совершенно не хочется.       Иронично, что в этот проклятый день, когда Саске решает окончательно уничтожить собственную жизнь, хлещет дождь — не такое частое явление в Конохе. Он не пытается от него укрыться, не видя нужды. Капли тяжелят волосы, оставляют неприятное ощущение на лице. На мгновение Учиха прикрывает глаза, тяжело вздыхает. Тянет закурить, но сигарета потухнет сразу же.       Это ошибка — он повторяет себе раз за разом. И всё же не замедляет шага. Он знает, что будет больно — но больно будет потом. Завтра утром, и послезавтра, и всю оставшуюся жизнь. Но не сейчас.       Не сейчас.       Они решили попробовать лишь один раз, чтобы потом забыть о странной тяге друг к другу навсегда. И у Саске, и у Наруто есть семьи. Оба пытаются строить иллюзии счастливой жизни. Наруто делает вид, что на работе его держит действительно работа, Саске прикидывается, что озабочен сверхважными миссиями, поэтому часто пропадает вне дома. Для чего и зачем? Никто не знает.       Саске останавливается около двери в квартиру Наруто. Он жил здесь после войны, а женившись, решил всё равно оставить эту обитель хлама и рамена при себе, хоть и переехал в дом значительно лучше. Некоторое время Учиха смотрит на дверь, будто его сильно интересуют трещины на ней, но после всё же стучит.       Наруто открывает практически сразу. Он выглядит взволнованным, но при виде Саске всё же улыбается. Учиха задерживает взгляд на его лице. Хочется запомнить это выражение. Саске уже не скрывает от себя, что любит улыбку Узумаки.       — Проходи, — Наруто пропускает гостя, не обращая внимания на то, что тот весь промок. Саске стягивает с себя плащ, который будто весит тонну. Бросает прямо на пол, не заботясь о лужах. Футболка тоже немного влажная и липнет к телу. Узумаки окидывает его взглядом поистине голодным, но ничего не говорит. Учиха тоже никак не комментирует.       Наруто берёт Саске за запястье. Его пальцы держат крепко, уверенно. Это спокойствие передаётся и Учиха, который просто следует за ним. За своим другом, соперником, правителем, гибелью, болью, проклятием и благословением.       За своим первым и единственным.       В спальне беспорядок, но Саске не обращает на него внимания. Какая разница? Наруто выпускает его руку, толкает к стене, выбивая воздух. Смотрит пристально в разноцветные глаза напротив.       — Один раз, — шепчет он, и его дыхание легко касается чужих губ.       — Один раз, — эхом откликается Саске, а ладонь его ложится на щёку Наруто. Пальцы касаются полосок, повторяя их контуры. Немного щекотно от лёгкой щетины, но в то же время хочется потереться о его щёку своей. Запомнить это шероховатое чувство. Раз и навсегда.       — Мы не будем повторять, — Наруто утыкается лбом в лоб Саске, повторяя глупые правила их игры.       — Не будем, — соглашается Саске больше машинально. Но сможет ли он забыть ощущения, что вызывают касания его друга? Это от дружбы так быстро бьётся сердце в груди, и от дружбы так хочется вцепиться в него и не отпускать?       — Мы просто друзья, — говорит Наруто, и в его голосе такая уверенность, от которой Саске смешно. Конечно, ведь все друзья решают потрахаться по приколу. И всем друзьям от одной мысли о том, что придётся отпустить, становится больно.       — Просто друзья, — Учиха, тем не менее, принимает очередное правило. И даже сдерживается от горькой усмешки.       Наруто хочет сказать что-то ещё, но Саске спускает руку на воротник его футболки и дёргает на себя. Надоел болтать.       Поцелуй задаётся неудачный: от резкости Саске они практически сталкиваются зубами. Но никто не признаёт, что это вызывает краткую вспышку боли. Наруто с невнятным звуком, больше напоминающим рык, обхватывает Учиха за бёдра. И целует с таким упоением, словно ждал этого от своего друга последние лет десять.       Саске не намерен отступать: он хватается за шею Узумаки, не позволяя отстраниться от себя и на миллиметр. Забирает его разгорячённое дыхание, едва ли даёт судорожно хватать воздух, когда поцелуй обрывается на секунду. И снова, и снова, и снова…       Губам становится больно, когда Наруто несдержанно кусает. Горячий язык проводит по ранке, сглаживая кровяной привкус. Отлипнув от стены, Саске толкает Узумаки к кровати, и тот не сопротивляется. Плюхается на постель, глядя на Учиха, что стоит сейчас над ним. Он проводит пальцами по губам, стирая остатки крови.       — Как-то быстро, усуратонкачи, — произносит Саске, лениво кивая на явно выпирающий стояк. — Ожидал от тебя большего.       — Ты сам не лучше, — фыркает Наруто, бросая на всякий случай взгляд ему ниже пояса. Учиха едва сдерживается от смеха. Как можно не любить этого болвана?       — У всех друзей встаёт от поцелуев, Наруто? — спрашивает Саске, нависая над ним. Его волосы все ещё влажные, облепляют лицо. Глаза горят болезненным желанием, а губы кривятся в насмешливой улыбке.       Ответить Узумаки он не даёт. Просто не хочет знать, какой бред тот придумает в качестве очередного оправдания. Целует вновь, а рука опускается вниз, обхватывая член сквозь ткань одежды. Наруто тихо стонет, пытается потянуться к футболке Учиха в желании снять, однако тот не позволяет. Рука Сусаноо приковывает ладони друга к постели. Узумаки немного морщится: почему-то доспех ощущается холодком.       — Пустая растрата чакры, — шепчет он, проводя языком по сухим губам, когда Саске отстраняется.       — Заткнись, — советует ему Саске.       Больно — думает он, срывая с Наруто футболку. Скользит взглядом по подтянутому телу, а после повторяет этот путь рукой. Очерчивает пальцем печать Курамы, срывая с губ Узумаки шумный выдох.       Больно — думает он, касаясь губами шеи Наруто. Тот поднимает голову, кусая губу. Словно издать какой-то звук — значит проиграть. Но Саске не обращает на это внимания. Он берёт то, чего хотел давно. Не стесняется оставлять следы — всё равно на Узумаки заживёт ещё до утра. Кусает до крови, будто это докажет, что Наруто принадлежит ему. Но это не так.              Больно. Больно. Больно.       Так раздирающе больно.              Наруто не его, и никогда не станет. И от этой мысли Саске настолько больно, что всё внутри пылает. Но он не покажет Узумаки, насколько серьёзно его это цепляет.       Поцелуи тянутся ниже, остаются на коже раскалённым следом. Наруто ёрзает, вздрагивает. Тянет воздух сквозь зубы, когда Саске сменяет губы языком. Он не знает, как правильно, его ведёт лишь желание взять от этого вечера всё, что можно.       Учиха ведёт языком по контурам печати на животе, щекочет пупок, и Наруто со стоном выгибается. Не собираясь растягивать прелюдии, Саске стаскивает с него штаны вместе с трусами. Окидывает взглядом представшее ему зрелище, выпуская из хватки Сусаноо руки Узумаки. Тот опускает глаза на любовника, вновь проводя языком по губам.       Саске с какой-то извращённой ненавистью и грубостью хочется спросить, отсасывала ли у него Хината хоть раз. Но вместо этого он проводит языком по головке, не отрывая глаз от лица Наруто. После медленно берёт её в рот, не обращая внимания на привкус смазки. Узумаки вновь отвечает на его действия стоном, опускает руку и хватается за волосы Учиха.       — Ублюдок… — шепчет Наруто.       Саске только хмыкает и продолжает. Может, завтра Узумаки вновь уйдёт угождать своей жене и строить из себя идеального семьянина, но с кем он сейчас? Какую ложь придумал для Хьюга, которая, наверное, что угодно проглотит от драгоценного муженька? Задержался на работе? Срочное ночное собрание? Заблудился по пути домой?       Чувствует ли с ней он себя так хорошо, как сейчас? Может ли с уверенностью сказать, что сделал правильный выбор? Хорошо ли ему с Хинатой хотя бы иногда?       Наруто сильнее сжимает волосы Саске, будто напоминая, что реальность — она здесь и сейчас. Пусть завтра всё рассыплется, исчезнет в прошлом, и они будут притворяться, что ничего не было. Сейчас, в этот вечер, который промелькнёт одним мгновением, Учиха мог обладать человеком, который всегда будет для всех, кроме него. Для всех, кроме того, к кому действительно тянет.              Саске знает, что это блядское просто друзья — способ Наруто сбежать от себя и своих желаний. Где это видано — любить человека своего пола и хотеть его выебать? Хотя напряжение между ними очевидно даже для слепых. Та же Сакура недовольно смотрит на мужа каждый раз, когда он говорит, что идёт на встречу с Узумаки.       Саске знает, что нихуя у них не получится, и всё равно ему не хватило сил отказать Наруто в его идиотском предложении переспать. Просто потому, что Узумаки так эгоистично хочется: один раз, а потом у них будет всё как прежде.       В идеальном мире Наруто, видимо, это работает так.       Но Саске знает: нихуя как прежде не будет.       Как, блядь, может быть как прежде после жадных вздохов, смешанных со стонами и просьбами не прекращать? После замутнённого взгляда, полного вожделения и удовольствия? После этих касаний, которые не стереть с кожи никакими средствами?       Смотрит ли Узумаки такими же глазами на жену? Хочет ли он её так же, как своего друга?       Ответ очевиден.       Хотел бы — не стал просить Саске о сексе.              Разумеется, о минете Учиха знает разве что из книжек. Но, похоже, справляется хорошо: Наруто умудряется кончить буквально за несколько минут. Сперма попадает на лицо, и Саске морщится. Впрочем, Наруто, не придя даже до конца в себя после оргазма, тянет Учиха на себя, заставляя подняться с колен.       Сейчас он выглядит разнеженным и довольным. На губах — мягкая улыбка, полная непонятного для Саске чувства. Пальцы мягко касаются испачканных губ и подбородка Учиха, стирая сперму. А после Наруто подтаскивает Саске ближе к себе и целует в очередной раз за вечер. В этот раз без той яростной спеси и почти животной страсти. С нежностью, от которой тоскливо на сердце.       Разве так целуют друзей?       Да и целуют ли друзей вообще…       — Сними с себя это мокрое недоразумение, — Наруто шлёпает ладонью по всё ещё влажной от дождя футболке Саске. Тот выполняет просьбу, отбрасывая одежду куда-то на пол.       Взгляд Наруто изучающий. Скользит по шрамам, некоторые из которых остались ещё со времён обучения у Орочимару. Затем он проводит ладонью по особо ярким отметинам. Саске уже не помнит, откуда та или иная. Они просто есть.              Наруто предлагает секс так внезапно, что Саске едва не давится чаем, который неблагоразумно решил попробовать. Его ошарашивают слова, как бы невзначай брошенные за совместным обедом. Учиха думал, что как ответственный Хокаге, Седьмой просто поинтересуется результатами очередной разведки.       Вместо этого Наруто прямо говорит, что хочет переспать. Один раз. Не больше.       Саске чувствует себя как в ловушке. Он знает, что соглашаться нельзя. И дело не в том, что они мужчины, или что их дружба длится долгие годы. Даже не в том, что такое предложение вообще неуместно — оба женаты, а измены… Сомнительно.       Дело в том, что Саске знает: когда они перейдут черту, всё рухнет. Мнимая дружба, иллюзию которой он согласился поддерживать — и в итоге сдался, уйдя на несколько лет из Конохи; шаткая стабильность с Сакурой и едва наладившиеся отношения с Сарадой; общение с Боруто, которого Учиха обещал научить «чему-то крутому».       Рухнет жизнь, которую Саске выстроил. Карточным домиком развалится, а собрать назад сил уже не хватит.       Саске знает, что соглашаться нельзя.       Но он хочет единственный раз сделать что-то, чего действительно желает. Даже если потом не останется ничего, кроме крошек воспоминаний.       И он соглашается. С чётким осознанием, что это — большая ошибка.              — Возьми смазку из тумбочки.       Саске сидит на Наруто, уже полностью обнажённый. Тянется к тумбочке, достаёт оттуда искомый тюбик. Не удерживается от возможности потереться ягодицами о твёрдый член Узумаки, дразня.       Наруто отвечает мягким толчком, заставляющим Саске приятно вздрогнуть. Он ощущает нетерпение, хоть понимает, что первоначально процесс будет не самым вдохновляющим. Слезает с Наруто, удобнее располагаясь на кровати — спиной к нему, встав на четвереньки. Подтягивает ближе подушку.       Узумаки не спешит переходить к делу. Вместо этого его руки обнимают Саске, приподнимая. Спиной Учиха прижимается к чужой груди — горячей, вздымающейся в такт на удивление размеренному дыханию. Наруто касается губами шеи — с осторожностью исследователя, словно неаккуратное действие могло спугнуть Саске. Учиха ждал от него большей жёсткости, жадности, но не этой странной нежности. Их встреча походила на очередную романтичную ночь давних влюблённых, а не друзей, решивших перепихнуться один раз.       Но Саске не возражает. Он хочет знать, каково это — когда ты позволяешь себя касаться тому, кого действительно любишь. С кем не надо притворяться и хреново играть чувства. Он никогда не умел делать вид, что ему нравятся прикосновения Сакуры. Знал, что так неправильно, и ему порой становилось жаль. Но Харуно взяла то, чего хотела. Кто виноват, что желаемое оказалось не так привлекательно на практике?       Саске знал, что не создан для семьи с ней — никогда. Но он попытался полюбить её. В отчаянии желая заполнить пустоту в душе, согласился попробовать, не обещая ничего. Как себя ощущала Сакура, когда пришла к Учиха с предложением начать отношения? Так же, как он сам сейчас?       Чувствовала ли она эту всеобъемлющую безысходность? Знала ли, что впереди не будет ничего хорошего? Понимала, что разрушит свою жизнь, связавшись с человеком, в чьём сердце для неё нет места?       Саске прогибается в спине и тихо выдыхает, когда Наруто проходится губами вдоль позвоночника, отпустив его и позволив вернуться в прежнее положение. Это безумие — так пылать от мимолётных прикосновений. Саске ощущает подобное впервые, и ему страшно понимать, что больше ему этого не пережить. На этом вечере, перетекающем в ночь, всё закончится.              Друг, друг, друг… Саске корёжит от этого слова настолько, что он едва сдерживает себя. Кажется, это не очень нормально. Каждый раз он до боли сжимает челюсти, но не позволяет ни одной эмоции отразиться на лице. Доводит до автоматизма своё спокойствие. С каждым разом больно всё меньше.       И всё же, когда Наруто говорит «ты мой друг», Саске от души хочет послать его на хуй. Смотрит на Узумаки с безразличием, когда внутри всё кипит. Невозможно быть другом с тем, кого ты хочешь. В самом эгоистичном смысле.       Иногда Саске казалось, что Наруто просто боится признаться сам себе. С течением времени он понимает, что это правда. Но причин Учиха найти не может, как бы ни пытался. Никто не стал бы им препятствовать.       Саске чётко знает, что для Наруто значит это ёбаное «друг». Узумаки сам рассказал обо всех своих чувствах тогда, в Долине Завершения. Но для Саске всё это зовётся иначе. Совершенно по-другому, пусть он имеет лишь смутное представление.       Саске назвал бы всё это словом «любовь».              Смазка согрета теплом рук, и всё же Учиха вздрагивает. Наруто не спешит, предпочитая медленно подготавливать партнёра. Саске старается расслабиться, позволяя пальцу проникнуть внутрь. Чувство растяжения нельзя назвать приятным, но сильного дискомфорта оно всё же не причиняет. Может, потому, что Узумаки правда аккуратен.       Ладонь второй руки Наруто опускает на член Учиха, заставляя тот затвердеть сильнее. Саске утыкается лицом в подушку, заглушая стон. Это странное сочетание: ощущение растяжения внутри и ласковые касания снаружи, дразнящие, распаляющие. Оно сводит с ума, не позволяя понять собственные чувства.       Наруто, Наруто, Наруто…       Саске невольно толкается в ладонь Узумаки, повторяя про себя его имя раз за разом. Он не хочет, чтобы это прекращалось. Не желает думать о том, что завтра Наруто, который касается его вот так, исчезнет из его жизни навсегда.       Саске боится признать, что он — жертва собственных иллюзий. Мастерство владения Шаринганом оказывается таким бессмысленным, когда ты так безумно, отчаянно, опустошительно любишь. Когда с его исчезновением внутри тебя остаётся лишь сизый пепел.       Всё это словно сплошное Бесконечное Цукиёми. Наруто здесь, рядом, его руки везде. Он целует, касается, кусает. Оставляет на теле Саске следы, увязает в душе сильнее, неумолимо, без возможности вернуть всё как было. Если бы это правда было иллюзией, Учиха не хотел бы возвращаться. Почему нельзя остаться в этом моменте, в этом бардаке, раз и навсегда?       Почему всё обязательно должно заканчиваться?       Особенно если тебе так хорошо.       — Это только один раз, — шепчет Узумаки. Его член трётся между ягодиц Саске, и тот на мгновение прикрывает глаза, душа в себе злость и отчаяние. Он бессилен. Он жалок. Он слаб.       Он способен лишь на то, чтобы в ответ прошептать:       — Один раз.       Наруто медленным толчком вставляет член, и Саске тихо стонет сквозь зубы. Хоть он и достаточно его растянул, мимолётная боль всё равно на мгновение оглушает. Узумаки не торопится. Касается губами уха любовника и говорит:       — Мы не любим друг друга.       Голос его звучит твёрдо, но Саске слишком хорошо знает Узумаки и легко улавливает неуверенность. Наруто словно сам себе доказывает что-то. Проверяет за чужой счёт, как далеко можно зайти. И проигрывает в своей же битве.       Саске повторяет за ним:       — Не любим.       Ложь, заученная за годы, легко срывается с губ, не стоя абсолютно ничего. Саске подаётся бёдрами навстречу Узумаки, заставляя того двигаться и проникать ещё глубже. Внутри тесно, руки Наруто крепче сжимаются на бёдрах Учиха. И всё же он делает ещё один толчок, случайно сходу зацепляя простату. Саске уже не сдерживает стон — волна удовольствия проходится по телу, заставляя на мгновение забыться.       — Мы друзья, — ладонь Наруто переходит на член Учиха, размазывает смазку по головке. Саске до боли сжимает зубы, ощущая неприятное жжение в глазах. Ему тяжело даже вздохнуть.       Как же ты заебал, Узумаки Наруто.       — Друзья, — откликается он, а после кусает подушку, лишь бы не дать крику вырваться наружу. Ему не хотелось говорить это проклятое слово. Это ложь, ложь, ложь, ложь, ложь. Они не друзья. Кто угодно, но не друзья.       Друзья, друзья, друзья…       Саске лжёт всю жизнь: себе, окружающим, близким. Он не боится правды и умеет смело смотреть ей в лицо, вот только остальные тем же похвастаться неспособны. И ему приходится подстраиваться. Подкидывать к огромному кому вранья всё новые и новые детали, составляя поистине нечто, напоминающее иную реальность.       Вот только сколько бы Саске ни лгал даже самому себе, правда всё равно держится в его разуме, напоминая о себе раз за разом. Наруто — не друг. Саске — не жертва его эгоизма. Он не пожалеет об этой ночи. Жаль ему будет лишь за то, что Узумаки наутро снова продолжить эту игру, в которой Учиха отныне нет места.       — Утром сделаем вид… — чужой шёпот обжигает кожу около уха, а движения Наруто стирают смысл сказанного, — М-м… что ничего не было…       Саске не отвечает. Не добавляет к кому лжи очередное ненужное слово. Потому что это выше его сил — притворяться, что Наруто не трахал его. Не вдавливал в кровать, не вгонял член так глубоко, не вцеплялся зубами в плечо, когда очередное движение показывало, что может быть ещё лучше, чем сейчас. Не повторял неосознанно имя Саске раз за разом, снова и снова, опять и опять.       Он не сможет смотреть на Узумаки глазами друга, потому что последние осколки дружбы к хуям растёрлись в пыль с их первым же поцелуем в этой комнате.       Нет. Даже раньше.       Когда Наруто взял его за руку и повёл за собой. Тогда их ебучая дружба окончательно сдохла, не потрудившись даже изобразить агонию. И воскресить её не получится — да Учиха и не хотел.       Саске чувствует, что кончит уже скоро, и Наруто — судя по его рваным движениям — тоже. Он поворачивает голову и сталкивается глазами с чужими. На мгновение его завораживает эта синева, в которой можно увидеть многое. А следующее осознание и вовсе становится сокрушительным: никогда, никогда в своей жизни Саске не сможет полюбить кого-то сильнее, чем человека, который держит его сейчас в своих руках. И Учиха даже не боится нести такой рок, потому что он будто бы для него создан.       Создан лишь издалека смотреть на того, кого до бессилия любит.              Саске открывает глаза и тут же издаёт тихий стон, полный боли. Он не сразу понимает, что происходит, где он находится. Всё тело кажется чужим, дубовым. Пальцы правой руки тонут в луже крови. Левую он не чувствует вовсе.       До него только позже доходит, что конечности больше нет.       С трудом Саске поворачивает голову. Наруто. Лежит рядом, не подавая признаков жизни. Нет сил сдвинуться и проверить, жив ли он. Становится страшно, и Учиха на мгновение верит в то, что правда мог убить его.       Но ведь он так хотел этого. Почему же ужас сковывает сердце? Истеричный смешок срывается с губ, оглушительный в этой тишине.       Саске смотрит на его лицо, словно хочет отложить в памяти каждую черту. Он избит, весь в крови и ссадинах — как и сам Учиха — но кажется умиротворённым. Странно, но в глубине души и сам Саске ощущает какую-то гармонию, которой давно не чувствовал. Понимает, что он проиграл.       Но если раньше невозможность победить его огорчала, то сейчас она дарует облегчение. А когда Наруто открывает глаза и смотрит на Саске, тот замирает, заворожённый этой невероятной синевой. В лучах поднимающегося солнца Узумаки кажется ему невероятным.       «Мне повезло существовать в мире, в котором есть Наруто».              Он кончает с хриплым стоном, наваливаясь сверху и придавливая Саске к кровати. Влажная от пота простынь ощущается неприятно. Кроме того, Учиха не дошёл до пика совсем чуть-чуть, и привкус разочарования так и ощущался на языке.       Наруто несколько минут не двигается. Саске слышит лишь его рваное дыхание, а ещё — чувствует хватку на собственных бёдрах. Узумаки вцепился так, что гарантированно останутся следы его пальцев на коже.       Саске молчит. Он повторяет себе, что утром уйдёт, оставив их, таких влюблённых и пылающих от желания друг к другу, в этой квартире. Вернуться не выйдет никогда, даже если захочется. Так пусть их правда и счастье живут хотя бы здесь, в этих стенах.       Наруто отвлекает его от мыслей, заставляя развернуться к себе. Саске ложится на спину и смотрит на Узумаки, который нависает сверху. Определённо, его даже оскорбило, что Учиха не кончил.       — Я так плох? — интересуется Наруто, медленно проводя пальцами по груди Саске. Легко касается соска, поддразнивая почти невесомой щекоткой.       — Как и всегда… усуратонкачи… — выдыхает Саске, пытаясь найти в его лице хотя бы тень сожаления. Ведь тогда было бы спокойнее. Но отыскать нужное чувство не получилось. — Ты даже на это не способен.       Наруто хмыкает. Саске видит, что мыслями он не совсем здесь, но не стремится привлекать к себе внимание.       — Ты уйдешь утром?       Вероятно, это должно было быть утверждением, но на последнем слове интонация Наруто меняется на вопросительную.       — Уйду, — подтверждает Учиха. Он ещё не придумал, куда, но это и не имеет значения.       — Хорошо, — голос Наруто подобен шелесту, и Саске понимает, что нихуя хорошего тот в этом не видит. — Мы не будем этого повторять.       — Не будем, — соглашается Саске, а после давится стоном: Наруто вдруг спускается ниже и берёт его член в рот, лаская языком и губами. Он глотает свой вопрос: все ли друзья так делают?              Саске ненавидит этого ублюдка и одновременно нестерпимо любит. Это чувство буквально зудит где-то внутри, не находя выхода практически никогда. Он ощущает отвращение, когда понимает, что Узумаки выбрал Хьюга в спутницы жизни. Знает, что его право строить судьбу, как вздумается, и всё же ничего не может сделать со своей реакцией.       Он напивается — впервые в жизни — так сильно, что потом блюёт в ближайшей подворотне. Горечь рвоты стоит во рту, не смываясь даже водой, которой Учиха полощет рот. Жаль, нельзя выблевать свои грёбанные чувства к Наруто. Оставить их в мусорке и забыть как страшный сон. Перед глазами мутно то ли от тошноты, то ли от опьянения.       Саске бредёт домой, едва разбирая дорогу. И раз за разом повторяет себе осточертевшее слово «друг», от которого хочется блевать снова.       Саске смотрит на лезвие меча, отражающее яркие в эту ночь звёзды. Проводит пальцами по острию, пачкает клинок кровью, сочащейся из-под повреждённой кожи. В его голове нет никаких мыслей.       — Сука, — бормочет он, поднимая руку и отбрасывая оружие в сторону. Наблюдает за тем, как кровь стекает по пальцам, пробегает по линиям на ладони, теряется на запястье. — Почему, блядь, ты…       Хочется сорваться с места и что-то сделать. Но Саске не знает, что именно, и потому продолжает сидеть на заднем дворе. Пока кровь на руке не становится бурой и не засыхает коркой. Как же ебано больно — и как же некуда себя деть.              Наруто ложится рядом, устраиваясь под рукой Саске. Они не заботятся о том, чтобы пойти в душ — хотя надо бы. Но Учиха банально лень, а Узумаки не парится и просто вытирает обоих влажными салфетками.       — Было хорошо, — говорит Наруто, перехватывая руку Саске и сплетая их пальцы. Тот позволяет, прикрывая глаза.       — Было, — соглашается Учиха. Потому что это и правда на редкость хорошо.       — Но больше не повторится.       Саске хмыкает. Кому он, блядь, напоминает? Себе?       — Не повторится, — бросает он всё же в ответ, слабо улыбаясь.       Наруто некоторое время ёрзает рядом. Верный признак того, что размышляет о чём-то. Наконец он стискивает руку Саске до боли и говорит почти придушенным голосом:       — Я не люблю тебя, теме.       Саске почти ему верит. Всё это звучит настолько жалко, что вряд ли Узумаки смог убедить даже самого себя. Он затягивает петлю на собственной шее, а роль Учиха в этом спектакле — толкнуть опору и позволить Наруто задохнуться, царапая пальцами верёвку и раздирая их в кровь.       — Не любишь, — Саске не отрицает, но чувствует, как хватка на его руке вновь усиливается: ещё немного — и Узумаки просто сломает кость.       Наруто вновь молчит. Саске ощущает его взгляд, но не спешит открывать глаза. Ему хочется задержать в памяти момент близости Узумаки и тепло его тела. Ведь уже утром этот человек превратится в «добропорядочного» мужа, будет целовать жену в щёку по приходе домой и ложиться спать в отдельной от неё комнате.       Если Наруто нравится быть висельником, Саске согласен стать его палачом. Он никогда не станет навязывать тот выбор, который сам считает правильным.       — А ты?       Вопрос кажется неожиданным и несколько непонятным, поэтому Учиха всё же смотрит на Наруто. Его лицо такое серьёзное, что даже смешно.       — Что — я? — спрашивает Саске, выпутываясь из хватки чужой руки, чтобы запустить пальцы в короткие светлые волосы. С длинными ему было лучше.       — Любишь меня?       Саске блекло улыбается. Наруто точно знает ответ, но всё равно спрашивает, будто это что-то могло изменить. Но какие слова сильнее лжи самому себе?       — Ты навсегда останешься моим первым и единственным, — произносит Саске. Словно подписывает себе приговор. Но он давно уже с ним смирился.       — Другом? — спрашивает Наруто и прижимается к боку Учиха ближе. Саске переводит глаза на тёмный потолок и вздыхает.       — Другом.       Другом…       Глаза вновь неприятно жжёт, а в горле противно царапает. Наверное, это аллергия на цветок, стоящий на тумбочке.       Аллергия.       И ничего больше.              Ветер треплет волосы. Саске неуклюже убирает мешающиеся пряди за ухо — хоть он всегда учился управляться обеими руками в равной степени хорошо, пока пользоваться правой ещё было непривычно.       Наруто появляется неожиданно — несмотря даже на то, что Учиха ощущал его чакру. Он смотрит на Саске серьёзно и уверенно, будто и не он несколько дней назад просил остаться с невероятно печальным выражением лица. Пытался умаслить словами о том, что всегда хотел выполнять миссии с Учиха, и что их ждёт много нового. Предлагал задержаться хотя бы до экзаменов на чуунина — но вряд ли они случились бы так скоро.       Саске не согласился. Ему душно в этой деревне, и сейчас он хочет для себя чего-то другого. Взглянуть на мир без пелены ненависти. Узнать, что таится в иных измерениях. Искупить собственную вину — и лишь потому, что он сам так хочет, а не потому, что ему нужно прощение.       — Уходишь, — констатирует Наруто.       — Ухожу, — Саске касается рукояти клинка для успокоения. Почти незаметный жест не укрывается от глаз Узумаки, но он ничего не говорит.       — Я больше не буду пытаться задержать тебя. Но хочу, чтобы ты взял вот это.       Наруто протягивает руку, и Саске обнаруживает собственный протектор. Берёт его и на мгновение словно переносится в тот день, когда решил уйти из Конохи. Узумаки несколько лет хранил эту вещь?       — Пусть твой протектор станет напоминанием о том, что я всё ещё жду тебя здесь, — добавляет Наруто, глядя, как Учиха касается пальцем царапины, перечеркнувшей знак Конохи. — Что у тебя есть дом.       — Спасибо, — других слов у Саске просто не находится. Но Наруто они и не нужны.       — Ты всегда будешь моим другом, — произносит Узумаки с широкой улыбкой.       А мне всегда будет этого недостаточно, — думает Саске, но только кивает в ответ, а после разворачивается и уходит, оставляя Наруто позади.