***
¹США/Иллинойс, Чикаго, 17 июля, 2012 год, 16:47.
Джон Курт всегда знал, что умрет, в этом не было никаких сомнений. Он просто не ожидал, что это произойдет сегодня. На самом деле, он вообще не ожидал, что что-то подобное произойдет. Работа казалась достаточно простой: его только что вновь наняли доставить посылку из пункта А в пункт Б. Это заняло бы у него максимум полчаса, а при наличии пробок — час. Он всегда оставлял посылку в назначенном месте и получал деньги, без лишних вопросов, без наличия проблем. Всё остальное было не его делом. Когда начиналась настоящая игра, приходилось думать не о скорости и маршруте, которые выбирал он сам, не об особенностях оформления и хранения посылки, и даже не обо всем этом вместе взятом, что представлялось интересным и полезным только для вида. Весь интерес в том, чем закончится игра. Все его действия были правильными, особенно те, которые он делал инстинктивно, чувствуя подвох за переменой настроения получателя. Ключевое слово «были». Мужчина слишком расслабился, слишком стал уверенным в себе. Он опустил бдительность, потому что ранее ничего не происходило. Потому что ранее правила игры были на его стороне. Но может быть, просто может быть, рядом должен был быть кто-то — кто мог бы вмешаться и прикрыть его, когда дела усложняться. Сеть безопасности, что-то вроде этого. В защиту Джона, стоит сказать, что он никогда не знал точно, что он перевозит. Он предполагал, что это наркотики, возможно, даже что-то более серьезное, иногда оружие. Но, правда, кто бы удивился этому? Когда вы понимаете, что существуют намного более опасные силы — например, инопланетные вторжения (После многих лет теорий, контрзаговоров, оставшихся без ответов вопросов, псевдонаучных конференций, бесполезных дебатов и непродуктивных аргументов, общество наконец столкнулось с реальностью. Оказалось, что человечество не было единственным во Вселенной, и очевидно, что некоторые из этих видов инородных были настроены против него) — вас может поразить то, что после этого те, кому перевозите товар, больше вас не тронут. Так что давайте просто списывать это на неудачу — что-то, что могло случиться с кем угодно. Кто же мог предположить, что в посылке окажется одно из орудий Читаури? Это точно не Джон, который в принципе размышлял — и надеялся, — что вся эта комедия с вторжением не будет иметь никаких последствий для таких простых людей, как он. Быть курьером означало, что он знал о рисках, связанных с транспортировкой опасных грузов. Но он никогда и не рассуждал, что с ним произойдет что-то подобное — он просто считал, что Бог защитит его. Это было наивно с его стороны, однако он не умел хорошо продумывать все риски, связанные с его работой. Он действительно думал о том, что что-то может пойти не так, но никогда не тратил много времени на взвешивание шансов, и часто действовал импульсивно. И теперь он больше не был хозяином положения. Из-за недооценки хода событий возможны две вещи. Первая — это поражение. Вторая — судьба. Поражение было бы равносильно гибели. Оставалось верить, что судьба приготовила для него другую игру. Но вернёмся к смерти. Смерть, всепоглощающая окончательность, которая ожидает всё живое. Пугающая перспектива, конечно. У большинства она вызывает страх, но у него есть смелый план: присоединиться к ангелам на небесах. Проблема? Его грехи могли отправить его прямо в подземный мир. Джон, к сожалению, думал об этом постоянно. Почти всё в его жизни можно было в той или иной мере считать греховным, и он это сознавал. Ему было довольно трудно оправдать свои действия, даже если они казались оправданными. Он задавался вопросом, хороший ли он человек или нет, и часто задавался вопросом, был ли он просто продуктом своего окружения. Однако, несмотря на всю свою неуверенность в себе и самоанализ, он так и не смог найти ответа. И действительно, ещё слишком рано умирать, пока ещё есть грешки, подлежащие искуплению. Импульсивность Джона и подобная мысль сыграла решающую роль в том, что ему удалось избежать смерти на время. Всплеск адреналина заставил его тело действовать быстро, не консультируясь с мозгом, когда он заметил, как получатель достает пистолет из-за спины. И, опять же, если хорошо прикинуть, то, похоже, неспособность Джона сдержаться и не заглядывать в содержимое перевозимого им товара стала катализатором драматических событий, которые последовали. Как только он начал исследовать содержимое, может быть, он мог бы остановиться. Тем не менее, ретроспективный подход всегда равен 20/20. Решение посмотреть стало искрой, запустившей смертельную цепную реакцию. Если бы он смог сдержаться, ничего из этого не случилось бы. Теперь ему остается только бежать, чтобы избежать последствий своих действий. Смерть на пятках. Можно, конечно, опять таки, полностью возложить вину на наивность Джона. Возможно, он был просто слепо глуп, возможно, он был слишком доверчив. В любом случае, этой ситуации можно было бы избежать, если бы он был менее наивен. Ирония здесь в том, что теперь он может умереть в результате того самого, что привело его в эту ситуацию. А ещё вся шутка здесь заключается не в цепочке событий, а в том, что Джон завладел потенциально смертельным оружием. Оружие, которое всего несколько месяцев назад принесло хаос и разрушения Нью-Йорку и его жителям. Он совсем облажался? Ответ может быть да. И как только Джон подумал, что дела идут хорошо и ему удастся сбежать, случилась ещё одна катастрофа. Из-за угла Вест-Ривер-роуд появилась тень. Неизвестный с пистолетом в руке. Он выстрелил Джону в грудь, и боль была... ну, скажем так, какая бывает боль, когда в вас впервые стреляют? Невыносимой, вот что первое пришло Джону в голову. Через два часа в холодной пустоте отделения скорой помощи Северо-Западной Мемориальной больницы в Чикаго сердце Джона замерло. Три дня спустя, с новым сердцем в груди, он сел на борт одного из квинджетов Ника Фьюри, направляющихся в Вашингтон, округ Колумбия.²США, Нью-Йорк, 21 июля, 2012 год, 13:56.
Мальчик лежал, растянувшись на кровати, совершенно неподвижный, если не считать равномерного подъема и опускания его груди. Монитор рядом с ним медленно и безжалостно пищал, создавая ритм, напоминающий о борьбе за жизнь, которую вела его молодое тело. У мальчика была темная кожа, лицо искажено опухолью трубок и проводов, вплетенных в него. Волосы коротко пострижены, и он казался моложе своих девяти лет. Его конечности тонкие и хрупкие, словно птичьи лапки, уязвимые перед машинами, окружающими его, как деревянный солдатик среди стальных гигантов. На стене висела краткая и содержательная табличка, дающая о мальчике минимум информации.Пациент: Майкл Дж. Уильямс. Дата рождения: 12 января 2003 года. Возраст: 9 лет. Пол: Мужской. Диагноз: Травматическая кома, вызванная серьезными повреждениями головного мозга. Дата поступления: 5 мая 2012 года. Состояние: Критическое, стабильное. Пациент находится в глубокой коме.
В углу комнаты сидела темнокожая женщина, прислонившись спиной к стене, словно эта самая стена была последней опорой в мире, который казался готовым развалиться в любую минуту. Глаза её, утомленные и тревожные, явно прожившие несколько бессонных ночей подряд, беспрестанно скользили по комнате, как если бы искали выход из этой мрачной ситуации. Лицо женщины могло бы стать изображением из кошмара, однако она умело скрывала свои истинные чувства за непроницаемой маской спокойствия. Лишь время от времени, когда она не могла сдержать волнения, на её лице мелькали выражения беспокойства и страха, будто демоны, пытающиеся выбраться наружу. И каждый раз, когда её взгляд останавливался на Майкле, её грудь сжималась, и вырывался тихий, тревожный вздох. Сама больница вырисовывалась в гарлемской ночи, монолит запустения и упадка в городе, который забыл об этом участке своего разрастания. Её стены, простые и некрашеные, давно знавали лучшие дни, а полы были покрыты грязью. Медицинское оборудование старые и устаревшие, а приборы мониторинга еще старше. Внутри царила атмосфера постоянного и властного пренебрежения, мир, где коридоры переполнены и души обременены, а пациенты находились во власти системы, которая уже давно отказалась от них. У сестры Майкла, Евы, было мало других возможностей поддержать брата. У неё не было денег на лучшее медицинское обслуживание, и эта больница была единственным вариантом, который она могла себе позволить. Это было лучше, чем ничего. Ева тратила месяцы, копя деньги, чтобы перевезти своего брата в лучшую клинику, хотя она никогда не использовала это слово. Воруя и пряча то здесь, то там, что она могла, стоило рискнуть, чтобы обеспечить ему необходимую помощь. Неважно, как она это сделает. Об этом не придется жалеть. Хотя Ева Уильямс понимала логическую целесообразность перевода брата в лучшую клинику, она не могла избавиться от преследующих её сомнений, которые шептали ей, что это мало поможет Майклу, а в лучшем случае лишь обеспечит палату покруче. Она презирала себя за такие сомнения, так же, как она ненавидела Вселенную за то, что позволила этому случиться с её братом. В глубине её сознания всё ещё живо врезался образ безжизненного тела Майкла, которого вытащили из-под обломков здания. Она не могла поверить, что это случилось с ним, и винила себя за то, что не была рядом, когда это произошло. Ей казалось, что она подводит его на каждом шагу. Женщина глубоко в душе знала, что несчастье Майкла полностью её собственная вина. Всегда старшая сестра, защитница и наставник, и если он когда-нибудь был ранен или находился в опасности, она чувствовала себя обязанной взять на себя бремя вины. Этот раз не стал исключением. Она каким-то образом позволила своему брату быть вовлеченным в события, в которых он не имел права участвовать. Видите ли, Майкл был полностью увлечен Железным Человеком, тем парнем, у которого все крутые гаджеты и потрясающий костюм в виде робота. Еве, несмотря на то, что была разорена , удалось найти ему небольшую фигурку героя, чтобы держать её у его постели. В именно тот чертов день, когда над Манхэттеном разверзлась преисподняя, Ева поддалась уговорам Майкла и позволила ему отправиться к Башне Старка. Её любимый младший брат всегда мечтал увидеть этот величественный небоскреб вблизи, и в тот роковой момент она сдалась и взяла его с собой. Если бы только Ева знала, что скрывается за этим роковым решением, она никогда бы не согласилась на этот адский прогул. У неё были все основания злиться на какое-то божественное существо, которое решило развернуть портал над Манхэттеном. У неё было полное право сердиться на тех проклятых супергероев, которые позволили битве разгореться прямо в её родном городе. Но всё это не имело значения для неё. Она была зла только на себя. Ей следовало быть более ответственной, ей следовало быть умнее. Она не должна была позволять Майклу уговаривать её отвести его посмотреть на Башню Старка, по крайней мере, не в тот день. Ева совершила тупой поступок. Она это знает. Когда женщина выходит из больницы, её мысли отвлекаются от трагических событий, лишивших её всей радости. Вместо этого, она представляет себя персонажем научно-фантастического романа-антиутопии, кем-то, кто вынужден отчаянно бороться, чтобы выжить. Она видит себя в образе героини из классических произведений, таких как «Голодные игры» или «1984». Это довольно забавно, или глупо, или то и другое, но это помогает отвлекаться. Ей и раньше нравилось успокаивать себя таким образом — когда она ещё не стала простым вором. Когда она всё еще могла обмануть свой ум и верить, что всё в порядке, что она просто продолжает свои дела как обычно. Но теперь Ева ощущала себя и всё вокруг иначе; она знала, что ничем не лучше обычного преступника, и что её дни в бегах сочтены. Поэтому она пыталась найти утешение в этом знакомом ритуале, но это просто уже не работало так хорошо, как раньше. Она продолжает ещё немного гулять по окрестностям, когда перед ней останавливается черная машина, модель которую вряд-ли ли можно увидеть в их районе; автомобиль выглядит стильно, современно и дорого. Окна тонированы, но она может заметить темную фигуру внутри. Водитель машины не выходит, просто молча наблюдает за ней. А вскоре задняя дверь машины открывается, и появляется фигура — высокий мужчина в черном костюме и солнцезащитных очках. Он осматривает улицу, прежде чем остановить своё внимание на ней. — Ева Уильямс, я полагаю? Запрыгивайте.³США/Орегон, Бенд. 26 июля, 2012 год, 06:37.
Дэйн Буш прищурился, когда первый луч рассвета начал пробираться сквозь тонкие облака, которые ночью нависли. Лес всё еще был укутан покрывалом теней, что спустились вместе с вечером, и ему едва удалось разглядеть слабый контур оленя, стоящего на некотором расстоянии. Дыхание Дэйна создавало легкие облака на холодном воздухе. Эти облака словно сливались с туманом, наполняющим его голову. Но всё, чем он мог сейчас заниматься и над чем мог сосредоточиться — наблюдать за оленем. С терпением и концентрацией, которые пришли с годами практики, он поднял своё ружье, прицеливаясь в животное, его сердцебиение участилось, и ему казалось, что он почти слышит тук-тук своего пульса в ушах. Он сделал последний вдох, прежде чем с лёгкостью нажать на курок, отправив пулю своим путем с хирургической точностью, зная с абсолютной уверенностью, каким будет результат. Всё остальное исчезло в фоновом размытом облаке, когда он сосредоточился только на цели и выстреле, который последовал. Когда-то Дэйн видел мир сквозь ствол пушки больше раз, чем мог перечислить. Но теперь спокойный, размеренный ритм жизни стал его нормой, неотъемлемой частью его бытия. Больше он не надевал военную форму и не оказывался в разоренных войной землях. Он оставил позади волнующие дни, те, что заставляли сердце биться быстрее, чем у гепарда на энергетическом напитке, и его существование текло, как ленивая река, извиваясь сквозь пейзаж его дней с безмятежной уверенностью. Прошло то время, когда он уклонялся от пуль, как от надоедливых комаров в жаркий летний вечер. Вместо этого Дэйн пытался/собирался находить утешение в простых радостях: хорошей книге, теплой чашке кофе, иногда прогулке по дороге мыслей, или, как сейчас, охоте на оленей. Когда Дэйн отвел винтовку от лица, он с удивлением заметил, что не только олень упал, но и всё вокруг него внезапно вернулось в фокус, и туман рассеялся из его мозга. Дейн улыбнулся про себя, направляясь к оленю и наклоняясь над ним, чтобы рассмотреть его поближе, пораженный тем эффектом, который всё еще оказывал на него азарт охоты, несмотря на то, что он так долго находился вдали от боя. Дыхание животного было еще теплым на ощупь, а кровь, сочившаяся из раны на шее, только начинала остывать. Вид окровавленного трупа животного вызвал у Дейна поток воспоминаний, тех воспоминаний, которые, как он думал, он попытался оставить позади еще давным-давно, во время своей военной службы. То, как кровь сочилась из раны, навязчиво напоминало раны на телах его павших товарищей в какой-то далекой стране. Воспоминание об их бледных лицах, их безжизненных глазах, смотрящих в бездну, и их дыхание, уже не согревающем воздух, нахлынуло вдруг. Он вспоминал, как его прижали к грязи, а пули свистели над головой, словно разъяренные осы. Грязь была ледяной, и Дэйн чувствовал, как она проникает в каждую щель его тела, замедляя его движение и давя на него, как тонна кирпичей. Запах медной крови в воздухе и крики раненых вокруг него оставались свежи в его памяти все эти годы спустя. Дэйн понял, что совершил ошибку, отправившись на охоту: азарт лишь напомнил ему о прошлом и о том, что он видел. Тревога охватила его тело, когда он подумал о воспоминаниях, вызванных охотой. Он изо всех сил старался сохранить самообладание, но чувства были слишком подавляющими. Ему нужно было вернуться домой к своей тихой, мирной жизни и снова забыть о своем прошлом. Или хотя бы попытаться. Эмоции обволакивали его, словно невидимый туман, но он настойчиво шагал к своему грузовику, пытаясь вернуться к иллюзии безопасности его дома. Вернуться в хижину, где тени прошлого лишь поджидали свой момент, а реальность за пределами окон казалась неуловимой. Несколько минут спустя он загрузил добычу в заднюю часть грузовика, привязав её, словно пытаясь заковать в клетку самое зло. Он проверил время, надеясь, что еще достаточно рано, чтобы он мог разделать оленя и поместить мясо в морозильник для сохранения его свежести. Как только олень был безопасно уложен, он начал движение домой, уделяя себе несколько моментов, чтобы насладиться окружающим пейзажем. Подъезжая к дому, он заметил знакомую машину, угрожающе припаркованную в тени деревьев. Сердце его застучало громче, и он глубоко вдохнул, готовясь к неизбежному столкновению. Это лишь случайная встреча или заранее спланированная атака? Дэйн не был уверен, но он знал, что внутренние демоны не дадут ему покоя. Вид машины вызвал в нем волну страха и неопределенности, словно предвещая надвигающуюся бурю. Еще раз вздохнув, он нацепил покров своего спокойствия и вышел из машины, готовый к тому, что последует. Почему они вернулись, чтобы преследовать его снова? Почему его не могли оставить в покое, в его уединении? Они должны были знать, что он не так-то просто сдастся, особенно когда дело касается его собственной безопасности. И всё же они вернулись, чтобы возбудить его страхи и разрушить ту хрупкую нить мира, которую он так тщательно плел вокруг себя. Дэйн вошел через парадную дверь, оставив её открытой на случай чего. Крепко зажмурив глаза, он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, чувствуя, как напряжение нарастает. — Добро пожаловать домой, — произнес мягкий голос позади него, нарушив тишину.***
Одна из неотмеченных/нераскрытых баз Щ.И.Та в Вашингтоне. Точное местоположение не указано.
Ева Уильямс сидела за длинным столом в конференц-стиле в элегантной комнате с ярким ковровым покрытием и обоями. Напротив неё, по другую сторону большого полированного стола, находились Джон и Дэйн, второй медленно затягивался сигаретой, которую держал между двумя пальцами. Все трое знали, или предполагали , почему их собрали в этой комнате, но никто не высказывал этого вслух. В молчании каждый из них лишь представлял, что может произойти дальше, но в отличие от мужчин, выражение лица Евы казалось менее пассивным и более откровенно враждебным. Когда Ник Фьюри наконец-то вошел в комнату, его взгляд мгновенно остановился на сигарете, торчащей из губ Дэйна. Глаз Фьюри неодобрительно сузился, когда он вдохнул густое облако дыма, которое Дейн выпустил в его сторону. Следом, подойдя к столу, Фьюри с драматичным жестом бросил стопку папок. Он опустил ладони на поверхность стола, стреляя взглядом из одного глаза, когда другой, как обычно, прятался за повязкой. — Позвольте мне начать с того, что я поделюсь со всеми вами кое-чем очень важным, — проговорил Ник. — На самом деле, я поставил перед вами одну задачу, от которой вы не сможете отказаться. Мне абсолютно всё равно, нравлюсь я вам или нет, или действительно ли вы хотите работать со мной. Это не имеет значения. Что я знаю, так это то, что у каждого из вас есть особые таланты и способности, которые мне нужны, и на это нельзя закрыть глаз. И в конечном итоге, вам нравится это или нет, вы уже под моим контролем. Без каламбуров. То, как Ник смотрел на них, говорило им обо всем. Он знал их секреты, их позор. Всё, что они пытались скрыть, как от мира, так и от самих себя, было ясно для Фьюри. Он мог видеть те части их личности, которые им никогда не были нужны. Видеть те кусочки, которые они прятали из страха быть осужденными, осмеянными, и презираемыми. Это не могло не пугать. Особенно Дэйна, который продолжал пускать дым в сторону Ника, как будто защищаясь. Дым и его вызывающий взгляд демонстрировали определенное упрямство, определенное сопротивление. Но это было бесполезно. Ник знал всё, что можно было знать о них. И это знание, этот взгляд, которым он их наградил, были величайшей угрозой их внешнему виду, их самооценке. Он имел власть над ними и над остальными, кроме одного человека за пределами этой комнаты, и это немного да сводило его с ума. И Ева, которая всё ещё выглядела так, будто хотела броситься на Ника и выцарапать ему оставшиеся глаз, сказала: — Мне плевать, пока я получаю свои деньги за работу. Ник не мог удержаться от улыбки, когда отошел от стола и скрестил руки за спиной. — Не сомневался в Вас, мисс Ева. Или, может быть, я должен придерживаться старого имени, — его голос звучал насмешливо, что только разжигало гнев Евы. — Лесли Купер. Это имя больше не подходит Вам, не так ли? — продолжал он, слова казались безобидными, но тем не менее, то, как он их произносил, его тон голоса, всё это было призвано раздражать ее. Дэйн и Джон лишь переглянулись, и Джон пожал плечами, прежде чем снова скучающе оглядеться. Он один не выглядел напряженным или что-то в этом роде. Он был расслаблен, непринужден, даже почти сонным. Но было в нем и что-то, что наводило на мысль, что под этой внешностью скрывается много энергии и драйва, это в нём мог заметить Фьюри. — Как я уже упомянул, я практически имею доступ к вашему нижнему белью, но я буду хранить все ваши секреты в тайне в ответ на хорошо выполненную работу. Помните, дискреция — моё второе имя. Теперь давайте сконцентрируемся на задаче, хорошо?***
28 июля, 2012 год. Мстителей отстранили от активных действий по устранению угроз миру — точнее, неофициально отстранили одного Старка, остальные продолжили плясать под дудку Ника Фьюри. Был ли он расстроен этим? Скорее чертовски зол. Как будто это не он спас мир несколько месяцев назад и всё такое. И ладно, да, не будем забывать, что Старк был всего лишь консультантом и фактически никогда не соглашался присоединиться к этой банде суперзвезд. В любом случае, он всегда был скорее одиноким волком/не командным игроком. Но это не исключает того, что он определенно был зол из-за этого, как будто он не имел значения или что-то в этом роде. Так, вероятно, и было. И, если быть до конца честным, его гораздо больше раздражало то, что этот проклятый одноглазый не счел нужным лично сообщить Старку об этом небольшом развитии событий. Он считал себя важным членом команды (Не важно, что команда зародилась недавно, и как бы он всё ещё был всего лишь консультантом ), и тот факт, что его оставили в стороне, более чем бесил. Он даже подумывал запустить по этому ублюдку несколько ракет, просто чтобы преподать ему урок. Но Пеппер этого бы не оценила. Точно так же она не очень оценила и тот факт, что в тот самый момент, когда они пытались разобраться в своих отношениях, висевших на тонкой ниточке, в дверях появилась одна из шишек Фьюри и вежливо сообщила Тони, что он больше не нужен Инициативе Мстителей. Конечно, это был удар по эго Тони. Но в то время он ничего не мог с этим поделать, потому что Пеппер требовала его полного внимания. И, если быть совсем очень, очень честным, Старк просто злился на себя. Ведь он подумал (Пусть и на краткий миг), что сможет работать вместе с ними. Но это оказалось глупым заблуждением, от которого ему следовало сразу отказаться. Так что да. Его отстранили, а впоследствии он потерял и Пеппер — она собрала вещи и ушла от Тони на следующий день после приезда агента. Это был двойной удар, и, размышляя об этом, он понял, что ему некого винить, кроме самого себя. Он всегда знал, что с ним трудно быть рядом, но не осознавал, насколько он может расстраивать. Но во всем этом можно было найти и плюсы. Башня постепенно была восстановлена, и Мстители больше не бегали по ней взад и вперед, что позволило Тони полностью сосредоточиться на собственных проектах. Он осознал (С некоторым удивлением и беспокойством), что очень ревностно относится к этому зданию и не думал, что захочет, чтобы там был кто-то ещё. Он привык к тому, что его окружали люди — будь то сотрудники, друзья, соперники или любовники — но теперь он обнаружил, что предпочитает одиночество. И вроде бы всё вернулось на круги своя — по крайней мере, внешне. Старк всё ещё был Железным Человеком и был занят спасением утопающих, оказанием помощи при стихийных бедствиях и помощью нуждающимся. Но внутри него росло волнение. Что-то его беспокоило, что-то, чего он не мог понять. Вместо этого он попытался отвлечься, ещё более полностью отдавшись работе, но это чувство сохранялось. На самом деле эти опасения подтвердились, когда однажды вечером Джарвис сообщил ему, что Фьюри собирается наведаться к нему. — Сейчас? — Старк только выбрался с мастерской. — Да, сэр. Мистер Фьюри поднимается наверх. — ответил Джарвис, его голос, как всегда, ровный и спокойный. — Проследи, чтобы он застрял в лифте на добрых десять минут, ладно? Тони был раздражен — это было ясно по тону его голоса. Он не только был измотан, так как не спал последние три дня, но у него ещё и заканчивался кофе, а его новый проект продвигался не так быстро, как он надеялся. Всё это привело его в отвратительное, разочарованное настроение, что сделало перспективу встречи с Фьюри неприятной. — Как пожелаете, сэр, — Джарвис подтвердил команду бесстрастным монотонным тоном. Тони сел прямо в кресле, пытаясь подготовиться к общению, и подождал, пока двери лифта откроются. У него не было никаких мыслей о том, чего, черт возьми, хотел Фьюри, и он вообще не хотел в этом разбираться. Со временем он забыл о других Мстителях и их бедах. За исключением Бэннера, с которым он мог созвониться один или два раза в месяц исключительно по научным вопросам — он стал в значительной степени отстраненным и не заинтересованным в их борьбе. Его интересовали только его собственные проекты, а другие Мстители были просто отвлечением, которое он изо всех сил старался игнорировать/забыть. Фьюри вошёл в комнату с кислым выражением лица, выглядя злее, чем обычно, и не теряя времени, разразился гневной тирадой: — Старк, ты вообще умеешь принимать гостей? — Я не могу сказать, что меня очень волнуют посетители, Фьюри, — ответил Тони, — особенно те, кого я не приглашал. Старк продолжил сидеть скучающим в своем кресле, давая впечатление, что ему не до разговора с Фьюри. Он оставался равнодушным, ясно демонстрируя, что ему интереснее его пятна на футболке, чем текущий разговор. Тем временем Ник сел в кресло напротив, внимательно разглядывая его с выражением, которое подразумевало, будто именно он является хозяином места, а не Тони. Было ощущение, словно они пытались устроить конкурс на самый длинный. Однако отношение Фьюри особенно раздражало Тони, учитывая, что именно он был тем, кто владел всеми деньгами и властью здесь. Через несколько минут Фьюри сдался первым и застонал от разочарования. — Боже, Старк, ты невыносим, — пробормотал он. — Я мог бы сказать то же самое о тебе, — ответил Тони, и они на мгновение пристально посмотрели друг другу в глаза, прежде чем Фьюри громко и разочарованно вздохнул. Старк решил на мгновение отбросить раздражение и выслушать очередную порцию бреда Фьюри. Ник не пришел бы в гости к Старку просто так. Для его визита должна быть причина, и это не просто дружеская беседа. Тони прикинул, что у него ещё будет достаточно времени, чтобы позже запустить в него ракету, если он захочет. Но вот дилемма. Старк разрывался между двумя вариантами: сначала стрелять, а потом слушать, что скажет Фьюри; или сначала слушай, а потом стреляй. Он тщательно рассмотрел оба варианта, взвесив плюсы и минусы каждого. С одной стороны, выстрел первым был бы неожиданным ходом и, безусловно, мог бы вселить в Фьюри страх Божий, но опять же, это могло бы иметь и непредвиденные последствия. Если сначала послушать, возможно, он лучше поймет, что на самом деле говорит Фьюри, но это также может оказаться пустой тратой времени, если Фьюри будет просто болтать. Тони на мгновение обдумал первый вариант, но всё же откинул его. Он был достаточно терпелив. Поэтому он откинулся на спинку стула и приготовился выслушать всё, что скажет Фьюри. — Если ты не предложишь мне напиток, — сказал Ник, — разговор затянется. Оба мужчины помолчали на мгновение, ни один не произнес ни слова. Тони ждал, когда же из уст Фьюри польется еще какая-то ерунда, размышляя, что бы он мог сказать, чтобы спровоцировать его на запуск того ракетного устройства. Еще один момент тишины, и Фьюри, наконец, снова уступил и вздохнул. — Ладно, я сам принесу нам чёртов напиток, — бормотнул он, вставая и направляясь к напитковой стойке. Что ж, сюрприз-сюрприз, разговор на самом деле оказался короче, чем ожидал Старк. Фьюри во всей своей мудрости заявил, что собрал команду для миссии, для которой, по-видимому, Мстители в их величественной славе не считаются подходящими. Тони только вздыхал, его терпение изрядно исчерпано криптическими намёками Фьюри. Но тут, к его удивлению, Фьюри раскрыл, что выбрал именно его, чтобы сопровождать эту команду. Хорошо, он удивился больше, что после этих слов не запустил что-нибудь в лицо Фьюри. Серьезно? Его отстранили только для того, чтобы передать в команду каких-то некомпетентных людей? Вселенная как будто смеялась над ним — сначала его без уважительной причины выгнали из Мстителей (Хотя он всё ещё считает, что это довольно дурацкое название), а теперь приползают обратно за помощью. Как будто этого недостаточно, чтобы его разозлить, у них ещё хватает наглости заставить его работать с кучей бесполезных ничтожеств. Стрелять вначале и только потом слушать — так было бы намного лучше. Взорвать его на части вместо того, чтобы допустить, чтобы он его так оскорбил. Но сейчас что делать? Слушать бессмысленное объяснение и затем стрелять? Или подождать и посмотреть, что произойдет дальше? В любом случае, вся эта ситуация начинала напоминать Старку очередную плохую шутку. — Могу ли я предложить застрелить Директора, а потом выслушать его? Я могу рассчитать для Вас траекторию, сэр. Вмешательство Джарвиса заставило Старка улыбнуться — он всегда знал, что его дитя очень умное. А вот Фьюри, напротив, выглядел ещё более мрачным, когда понял, что его попытка спровоцировать Старка имела неприятные последствия. Он, казалось, чувствовал, что разговор ускользает от него, и с каждой секундой ему становилось всё неуютнее. — Позволь мне самому прояснить — ты проделал этот бредовый маневр, эту абсурдную схему, только чтобы попытаться вербовать меня в другую команду? Старк мысленно ударил себя по лицу — он не мог поверить, что обманул себя, думая, что Фьюри умнее этого. Он всегда считал, что Фьюри — это человек, который играет в шахматы в пятом измерении, пока все остальные только разбираются с шашками. Но сейчас казалось, что Директор опустился на новую низшую планку. — Речь не о команде и не о твоем отстранении — хотя, по-видимому, это задело тебя самым глубоким образом, — начал Фьюри, убирая наполовину полный стакан виски от себя. — Речь идет о совсем другом — о гораздо большей игре, в которую мы все играем, игре, где фигуры перемещаются по всей доске, — продолжил Директор, его голос был торжественным, а выражение лица напряженным. Старку оставалось только гадать, с каких пор Фьюри стал говорить так запутанно. Возможно, алкоголь действовал на его мозг, или же за его словами стояло что-то другое? Он продолжал наблюдать за Директором, пытаясь понять смысл его криптичных замечаний. — Я понимаю, что тебе, вероятно, ещё трудно это осознать, — продолжал Фьюри, его голос всё еще звучал торжественно. — Но поверь мне, это нечто крупное. Что-то, что изменит всю игру, всю картину, весь баланс всего в целом. Ага. Всё же алкоголь. — Что бы ты ни сказал дальше, я отказываюсь, — произнёс Старк, вспоминая, как закончился последний визит Фьюри — в тот раз недобожок (Именно, что недобожок, ведь в конце концов, какой адекватный бог бы приходил и разрушал мир, правда же? Ну, если только он не был в депрессии или у него не было плохого дня) явился и почти уничтожил Нью-Йорк, а Фьюри ничего не сделал, чтобы предотвратить это. Он был слишком поглощен своими делами и не придавал этому особого значения. Но теперь Фьюри представил ему еще одну миссию — еще один потенциальный катастрофический случай, с которым он хотел, чтобы кто-то другой справился. Нет, сказал себе Старк, это не произойдет. Не снова. — Час посещений закончился, поэтому я не могу помочь, — заявил Старк, поднялся с места и направился обратно в мастерскую, надеясь, что Фьюри поймет намек и уйдет. У него была работа, и у него не было времени на еще одну игру — особенно после того, как последняя чуть не закончилась концом света. Пора вернуться к чертежной доске, вложить свою энергию в более продуктивное дело... И, возможно, даже немного поспать. — Просто следуй за ребятами и держи их в строю, пока они ищут то, что нам нужно, — воскликнул Фьюри, с размахом ударив кулаком по столу. Он пытался сказать ему об этом с самого начала — это ничего сложного. Следовать за командой, охранять их спины, обеспечивать их безопасность. Вот и всё. Когда он вернулся в мастерскую, Старк услышал голос Джарвиса. — Мистер Фьюри уже ушел, должен ли я убедиться, что он снова застрянет в лифте? Изобретатель тихо посмеялся, забавляясь мыслью о том, чтобы дать Директору понежиться в лифте еще немного.***
Он чувствовал, что падает в пустоту, но осознавал, что сама пустота его затягивает, её зловещие щупальца простираются к нему. Она была там, тянула его глубже, дальше, медленно поглощая его — её голос, её взгляд, её прикосновение, и особенно её сила манипуляции, эта злая, коварная сила, которая казалось, что скручивает его разум и душу в узлы. Она тянула его внутрь, и он чувствовал себя беспомощным, чтобы сопротивляться. И тут он услышал тот мерзкий голос — тот ужасный, отвратительный голос, шепчущий ему, проникающий в его разум, как будто он был прямо в его голове, прямо в его душе. «Ваши люди, такие хрупкие, такие бессильные. И вы умрёте за них.» Слова эхом звучали в его разуме, преследуя его, мучая его, заставляя чувствовать себя как будто он обречен и побежден. Тьма окутывала его, поглощала его, и он боролся лишь чтобы удержаться. Затем он услышал свой собственный голос — голос настоящего Тони Старка, а не искаженного, изуродованного тем, во что пустота пыталась превратить его, его собственный голос, говорящий четко. «Умрём за них? Нет, я собираюсь спасти их.» «Считаешь, что можешь спасти весь мир один?» Старк начал просыпаться, кошмар всё ещё был свеж в его памяти. Голова у него была туманная, тело тяжелое — казалось, бой еще не закончился. — Сэр, Ваши жизненные показатели показывают небольшое увеличение частоты сердечных сокращений и артериального давления. Возможно, Вам будет.. — Всё в порядке, — оборвал его Тони. Не в порядке, по правде говоря. Старк медленно встал с кровати, снял пропитанную потом футболку и надел чистую, прежде чем отправиться в мастерскую в четвертый раз за сутки (Пеппер бы им гордилась, он больше не проводил в ней все своё время). Он всё ещё чувствовал легкое головокружение и потрясение от кошмара, и его разум пытался во всем этом разобраться. С тех пор, как он с трудом избежал смерти, перенося пушечное ядро в портал, его ночи превратились в ад. Это уже не просто кошмары; это как искаженные, высококачественные фильмы, которые крутятся в его голове. Сцены смерти, где главную роль играет он, во всей их отвратительной славе — падение с небес, утопление или пожирание какой-то космической ужасной сущностью/пустотой. Его разум стал площадкой для всех его страхов. А воспоминания о событиях в Афганистане? Они всё еще здесь, как нежеланные гости на вечеринке. Похоже, что они слились с этими новыми кошмарами. Границы размылись, и сейчас он едва мог вспомнить, где кончалась одна грань и начиналась другая. Неудивительно, что Пеппер ушла. Она слишком долго сидела рядом с ним на этом антистрессовом поезде. Ему стоило прислушаться к ее предупреждениям, отнестись к своему умственному расстройству так же серьезно, как она. Но нет, он должен был играть роль супергероя, гениального миллиардера, который способен справиться с любой ситуацией. Вот куда это его привело — он остался один, брошенный тем, кому до него было дело, пока его собственные демоны устраивают веселье в его голове. Ничего удивительного, действительно. — Сэр, у Вас сообщение от Директора Фьюри, — говорит Джарвис, отображая сообщение на голографическом экране рядом с верстаком. — Должен ли я ответить 'Да' или 'Отправить в спам'? — Отправь в спам..., — Тони вздыхает, проверяя арк-реактор, над которым он возобновил работу. Это сообщение не будет ничем более, чем пустой тратой его времени. Он уже дал свой ответ. — Сэр, сообщение отмечено как приоритетное, — продолжает немного спустя настаивать Джарвис, когда Тони игнорирует голографический экран рядом с ним. Старк закатывает глаза. Он слишком измотан, чтобы иметь дело с Фьюри и его требованиями. Он просто пытается выжить(Больше дожить) эту ночь, разруливать дела, быть занятым, чтобы избежать вспышек гнева или саможалости. Или сначала вспышек жалости к себе, а потом гнева. Нужно было пальнуть в этого одноглазого ублюдка. Он так-то сыт по горло. Сначала Фьюри отстраняет его, да ещё и не лично, а потом ожидает, что Тони внедрится, когда он щелкнет пальцами? Ни за что. Тони достало быть обрубком, как какая-то кукла на нитях. С раздраженным вздохом он махнул рукой в сторону голографического экрана. — Забудь об этом, Джарвис. Просто... заархивируй это или что-то в этом роде. Мне больше не хочется об этом слышать. Тони подозревал, нет, он был уверен, что Фьюри не просто устроил всё это. Потому что если посмотреть на это с точки зрения логики — а Старк обожал её — всё выглядит довольно глупо(Ну какой идиот сначала убирает вас на задний план, а потом пытается ввести в игру?). Независимо от того, насколько логичным и расчетливым мог быть Фьюри, всегда был элемент хаоса, который не имел смысла. Вещи редко проходили согласно планам, и как бы Тони ни старался это исправить, кусочки никогда не казались сходящимися. Тем не менее, логика говорила ему, что здесь есть что-то большее. Он не был заинтересован во всём происходящем; опять же, это были они, кто нуждался в нем, а не наоборот. Но если Фьюри делал всё это из какого-то извращенного чувства раскаяния за риск, связанный с его пешками/агентами, и в то же время считал, что может играть с Тони, как с шахматной фигурой, ну, у него будут проблемы. Старк не просто свергнет Фьюри; он разрушит весь чёртов Щ.И.Т. Тони фыркает. Потом вздыхает, потом ещё раз фыркает, а следом ещё матерится, и, наконец, решительным шагом он оставляет реактор позади и приближается к голографическому дисплею. Старк приказывает Джарвису просмотреть базы данных на наличие любой недостающей информации, подробности, которые Фьюри удобно пропустил/умолчал. «Пока они ищут то, что нам нужно.» — И что именно они собираются искать? — Он бормочет себе под нос, на лбу появляется морщина. — Сэр, по имеющейся информации, Ник Фьюри и его команда направятся в Мексику в рамках операции «Призрак» для поиска цели, обозначенной как «Ключевой элемент», но подробности ограничены. Брови Тони становятся ещё более склонными от таких новостей. «Ключевой элемент»? Вот всё, что они имеют? И это заставляет Фьюри вести себя как курица без головы? Старк сжимает кулаки, мысли проносятся в голове. Он утверждает, что ему всё еще не интересно, но, черт возьми, кого он обманывает? Его всегда привлекали головоломки и загадки, и эта не исключение. Это не сулит ему ничего, кроме, может быть, новых неприятностей, но когда это его беспокоило? Он всегда был из тех, кто ищет проблемы и решает их. В общем, да, опять придется консультировать некоторых дураков, решить проблему и, если даст Бог, выстрелить Директору в глаз.***
Одна из неотмеченных/нераскрытых баз Щ.И.Та в Вашингтоне. Точное местоположение не указано.
Квинджет вылетел из Вашингтона, в Синалоа, Мексика, ровно в 17:23 по восточному стандартному времени.***
На краю мира, где встречаются тьма и свет, At the edge of the world, where darkness and light collide, Рагнарёк приходит, века кровью напоенный свет. Ragnarok approaches, ages drenched in blood and light. Судьба сплетается, как нить в плетение, Fate weaves like threads in a tapestry, И судьбы богов, как вода в реке текут. And the destinies of gods flow like water in a river. Что в конце дней нас ждет, не знаем мы точно, What awaits us at the end of days, we do not know for sure, Мы лишь смотрим на небо, вглядываясь в облака смутно. We only gaze at the sky, peering into the clouds obscurely. Войны мечей, молитвы ветра, Wars of swords, prayers of the wind, Рагнарёк близок, и это знают боги, и люди, и ветер. Ragnarok is near, and this is known by gods, and humans, and the wind.