i will not control myself

тёплый воздух дует из приоткрытого окна, слышится чириканье птичек и солнечные лучи согревают ярким светом комнату. самая, самая что ни на есть весенняя и позитивная погода. обычно, у людей в такое время года прекрасный жизненный настрой, потому что витамин D работает на славу. хочется забыться и не думать ни о чём, лишь смиренно улыбаться, смотря на небосвод. но тому, тому йорку, в отличие от большинства людей совсем не хорошо. и не потому что весна, а просто потому что том невероятно устал. запах цветов и всей этой весенней чепухи давит на него так же, как и счастливые люди вокруг. он лежит на кровати, грустно смотря в потолок. по-скольку всем известно, что весна это время года, вызывающее обострение у всех, от мотыльков до людей, у большинства друзей и знакомых тома уже появились девушки или парни. тот же колин всё время гуляет со своим ирландским корешом и целует его в щёчки. и том не хочет признавать, но внутренняя обида залегла глубоко внутри него, настолько, что заставляет его сжимать кулаки и делать гневное лицо. невозможно, восьмидесятые — самое романтичное время двадцатого века, как он сам считает, наблюдая за всеми вокруг. за этими отвратительно нормальными, счастливыми и возбуждёнными. том тоже хочет любви. хочет касаний и эмоций. хочет, чтобы его стоны слышали не только друзья на репетициях, потому что он медленно сходит с ума, пока играет на гитаре (потому что это музыка одна из немногих вещей, которые дают ему чувствовать свободу). он видел и слышал то, как люди теряют девственность. в его голове, эти люди по-настоящему пошли на отчаянный шаг, чтобы обрести свободу — с этого момента им подвластно понимание самих себя, такими какими есть. ведь если ты нуждающийся и даёшь об этом знать, значит ты признался уже по крайней мере самому себе. и твоя энергия освобождает от оков навязанных табу. это возбуждает его — получать удовольствие и принимать себя. это ведь звучит как что-то, чего он бы хотел от жизни. том хочет сделать что-то по настоящему сексуальное. свежее, чистое и приятное. и на этом моменте томасу становится скучно смотреть на потолок и он смещает своё поле зрения. вдруг абсолютно непричастный предмет, лежащий на тумбочке рядом попадается ему на глаза, и в его эксперементальную, взвинченную голову приходит интересная мысль. тыква. небольшая хэллоуинская тыква. на самом деле, конечно, не хэллоуинская, потому что сейчас весна, но том называет его таковой, просто потому что в ней так же проделаны три дырки, как и в хэллуинских. мама принесла ему её, потому что соседка подарила ей эту безделушку, а том выглядит как человек, которому непонятная, непригодная вещица бы понравилась. а ведь и правда понравилась. том сейчас невероятно возбуждён от одной малюсенькой мысли о том, что ему не придётся снова открываться «не тем» глупым девчонкам и мальчишкам, которые не готовы его понять. он не разрушит своё доверие, но он примет себя. и примет в себя. в его голове рисуются образы того, как он будет пыхтеть и жалобно выдыхать, пока тыква будет перемещаться то вверх, то вниз. том быстро снимает верхнюю часть своих широких синих джинс, вместе с ней стягивая и боксёры. его член уже встал. он весь сечётся естественной смазкой и тому хочется скулить от ощущения скорого удовольствия. том берёт тыкву в правую руку и медленно опускает дырку в виде круглого глаза к основанию члена. вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и вниз. он чувствует, как стенки из мякоти обволакивают его орган, создавая ощущение приятного, фруктового холодка. до чего же узко и приятно. томас-эдвард толкается в тыкву так, будто это посследний секс в его жизни. хотя кто его знает? он настолько жалок, что занимается своим первым сексом с тыквой. эта мысль одновременно и застаёт его в врасплох и возбуждает ещё сильнее. нет человека в мире более нуждающегося чем он. нет никого более шлюховатого, ебнутого и желающего человека чем он. эти мысли причиняют ему боль, но том в самом деле мазохист. вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и вниз. «ах, пожалуйста. — вырывается у него вместе со стоном, когда он надрачивает тыкву так быстро, что чувствует, что близится к концу, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» если бы у йорка спросили сейчас, почему он умоляет гребанную тыкву, он бы не ответил. но факт остаётся фактом, он чертовски хочет кончить. слёзы появляются на его щеках. он думает о том, как прелестен, как он мог бы умолять любого, кто смог бы хорошенько о нём позаботиться. его темп становится быстрее, чем быстрая игра филла на барабанах и он долбиться тыквой о бедра. «ах, блять!» — чуть ли не выкрикивает том, когда сперма заливает внутренности тыквы. он чувствует себя чертовски хорошо, когда кончил. он чувствует свободу. он доволен и походу, оставшаяся часть весны пройдет так же, как у среднестатистических людей. осталось понять, куда спрятать обконченную тыкву и сколько ещё примерно раз можно будет воспользоваться этой, перед тем как купить новую.