Хотеть касаться

      Этот вечер Женя ждала без малого целый месяц. Выставка в крупном выставочном павильоне в центре города обещала стать одним из приятных событий второй половины года. Работы признанных гениев, что у всех искусствоведов на слуху, и менее популярные, но не менее интересные картины. Каждая хранит свою историю, каждая воспринимается человеком по-своему. Место, где время теряет свою силу и современность переплетается с прошлым, будто бы даже дополняя друг друга и позволяя через эту призму открыть что-то новое. Брюнетка любила в одиночестве рассматривать полотна, ведь в каждом жила своя особенная магия, которую могли увидеть далеко не все. Эпохи прошлого времени, в которое можно заглянуть по средствам работ, что дошли до наших дней. Эта выставка обещала соединить прошлое и настоящее в единую концепцию искусства, которое так дорого тем, кто умеет прикасаться к нему взглядом и внутренними ощущениями. Читать его, словно книгу, на страницах которой оживают пейзажи, стихия или люди.       Женя готовилась поступать в институт изобразительного искусства и потому впитывала в себя все, что только можно. Печатные страницы книг не позволяли до конца проникнуться духом той или иной картины, и девушка предпочитала смотреть своими глазами, подмечая для себя что-то еле заметное, но казавшееся настоящим открытием лично для нее. Ведь насмотренность в ее деле — очень полезная способность, а смотреть Женя любила…       Например, с какой стороны автор ставил свою подпись. Какой размашистый или наоборот убористый у него почерк, что подобен аккуратным штрихам кисти на холсте. Стоило закрыть глаза и девушке казалось, что она способна даже представить происходящее, как рука автора с тихим шорохом опускается на полотно, выводя инициалы. Или вот шумит ветер в нарисованных деревьях, которые гнет к земле. Восточный базар, где пахнет пылью и слышен гул чужих голосов. Там в воздухе царит смешанный аромат жара, приправы и еды, а вокруг обилие пестрых оттенков и струящихся тканей. Как легкой рябью тревожно вздрагивает водная гладь моря, которой касается ветер. Он треплет крепкие паруса корабля, заставляя их шуметь и натягиваться до предела, словно в отчаянной попытке скорее вернуться в родную гавань. Или вот смола, что тает на солнце, утопая в сочной зелени летнего зноя под аккомпанемент шелеста дикорастущих трав. Сочная земляника зреет и лопается, пачкая ладони мякотью. И, наконец, даже как благоухают медовым ароматом, кружащим голову, лепестки цветов на картине с цветочной корзиной.       Компанию на выставку ей согласилась составить подруга, которую искусство интересовало ровно столько же, сколько нейробиология. Зато мужчины, желательно обеспеченные и приятные на внешность, посещали такие мероприятия с большим удовольствием. Потому Кристина прихорашивалась на подобные вылазки как в последний раз, дипломатично замечая, что может встретить свою судьбу. Женька лишь посмеивалась над таким нехитрым способом устроить личную жизнь. Она не особо интересовалась жизнью публики, которую можно встретить в картинных галереях, но через общих знакомых знала, что большинство мужчин, посещающих такие мероприятия, делятся на три типа. Первые — это люди фанатично преданные искусству, которых интересует покупка картин, и само произведение. Либо коллекционирование, как своеобразный вклад в будущее. Вторые — это мужчины, у которых уже есть жена, и любовница, а то и целых две. Они на подобных встречах скорее хвастаются друг перед другом своими спутницами, словно каждая вторая девица произведение искусства. Хотя, если смотреть на них с точки зрения бьюти сферы, то можно вполне признать жертвами во имя красоты и мужчин, которым рано или поздно надоедает каждая из этих кукол. И третья категория — это мужчины, которых женский пол интересует разве что только в качестве натурщицы. Все же большая часть это настоящие ценители, что собираются на выставках, чтобы насладиться произведениями искусства и обсудить их в кругу единомышленников, а не высматривать себе потенциальную жену. Но переубеждать подругу Женя не спешила. К тому же имелась альтернатива. На подобных мероприятия можно завести отличные приятельские отношения с кем-нибудь из творческого мира, а это уже хорошо. Потому что девушка верила, что однажды этот мир обязательно узнает и ее имя.       В павильоне достаточно народу, но места хватает всем. Возле произведений не создается толпа и это позволяет неторопливо переходить от одной картины к другой, изучая увиденное. Современные залы словно пропитаны запахом старины и краски. Здесь бок о бок соседствует абстракция и пейзажи тихой сельской жизни. Любовь, выписанная рядом точных мазков из-под кисти автора, и разбитое сердце, где следы кисти по картине хаотично переходят от света к тьме. И все же даже в столь противоречивых смыслах прослеживается концепция организаторов выставки, которые будто показывают, что счастье или человеческие чувства каждый видит и проживает по-разному, поэтому в жизни так мало места непрошеным советам, и чужим «я знаю, как лучше». Отлично иллюстрируется богатство и многообразие искусства, и его способность органично вписываться в современную жизнь.       Женя заправляет за ухо выбившуюся из прически прядь, и жадно оглядывается вокруг, будто впервые попала на полноценную выставку картин. Известные и не очень имена пестрят перед глазами из буклета, который брюнетка держит в руках, вызывая ассоциации. Девушка чувствует внутри себя небывалую жажду к искусству. Наверняка, все дело в том, что выставку пришлось ждать почти целый месяц, за который ее творческое воображение ни в чем себе не отказывало. И все же масштаб творчества, в котором искусно сочетаются противоположности, поражает небывалым восторгом. Кристина, отдав дань мероприятию, проходится с Женей возле нескольких картин, выслушав впечатления подруги, и оставляет ее одну наслаждаться искусством.       Женя медленно перемещается по залам, огибая присутствующих людей. В руке она держит вместе с буклетом выставки небольшой блокнот, в котором делает заметки для себя. Снимать и фотографировать не хочется совсем. Кажется, что лучше, чем ее собственные глаза, никто не оценит любую из этих картин. Поэтому из дома пришлось взять даже очки, которые использовала девушка редко, но глаза один из главных инструментов художника, так что сегодня они помогут.       Женя сворачивает в следующий зал, где голоса присутствующих становятся чуть тише, и натыкается взглядом на полотно обнаженной натуры. Брюнетка не любит такие картины, но эта ее цепляет. Она среднего размера в массивной раме, с позолотой по краям. Все же удивительно, как с помощью всего лишь мазков кисти и тени автор передает несовершенство женской фигуры и изгиб спины. Цепочка позвонков, застывшая во времени, и выступающие лопатки. Округлые бедра и внушительные ноги. Если долго вглядываться в нарисованную женщину чудится, будто она даже дышит. Не зря ведь говорят, что в любой работе автор отдает часть своей души. Только Женя встряхивает головой, отгоняя фантастические мысли и бормочет: — Вульгарность какая-то. — И что натолкнуло вас на такую мысль? — заинтересованно звучит в ответ мягким голосом, только Кристине он не принадлежит. Брюнетка вздрагивает и оборачивается к незнакомке, что стоит по левую руку от нее. — Обнаженное тело, по-моему этого вполне достаточно. — И только? — улыбается женщина. У нее светлые волосы и тонкие черты лица, а еще пухлые губы. Кудри спиралями вьются вдоль длинной шеи, увенчанной цепочкой с подвеской в виде пантеры. В ушах серьги кольца, на которых точно так же вальяжно устроилась маленькая пантера. Брючный костюм, туфли и бокал шампанского в руке. — Я не любитель таких произведений. — И все же, вы стоите здесь добрых пять минут, да еще и в одиночестве. — Вы все это время были здесь? — задумчиво спрашивает Женя, гадая, как могла пропустить чужое присутствие. Только вот женщина перед ней выглядит так, словно сама сошла с одного из полотен великих художников. Или это здешняя атмосфера искусства и красоты заставляет всех воспринимать по-особенному. — О нет, я перешла из следующего зала, и мне стало любопытно, что такое интересное вы нашли в этой работе. Поэтому я и подошла. И все же, на чем основано ваше возмущение? — женщина делает глоток шампанского, а после сжимает ножку бокала длинными пальцами, непроизвольно прокручивая в ладони. Ее изучающий карий взгляд вначале осматривает картину перед ними, а после всецело достается Жене. Девушка улыбается в ответ осознавая, что встретила совсем не случайного человека с улицы, который коротает время на подобном мероприятии. Два взгляда переплетаются, создавая первые искры для дальнейшего диалога. — Мужчины в разные эпохи любили женское тело и отдавали ему дань своим творчеством. Но для меня, как для женщины, все это кажется более интимным. Банальность, легко доступная каждому, кто смотрит на картину. Пустота, навязанная зрителю под видом философской глубины. — Вы совершенно правы в том, что именно обнаженная женщина довольно долго служила предметом наслаждения, как для художников, так и для покупателей произведений искусства. Время течет, а спрос все еще велик. Однако все это не секс, а художественный жанр. Или ваша проблема в том, что вы представляете кого-то другого на ее месте? Например, себя. — Чувственные губы женщины изгибаются в ухмылке, тогда как Женя от возмущения не знает, чем ответить. Она хмурится, от чего брови слегка сморщивают от недовольства, и сжимает губы в тонкую линию. Похоже, незнакомка просто решила неудачно задеть ее, намекая на излишнюю зажатость и стеснительность самой Жени. — Вот еще, я выше этого. — Женя настроена продолжить диалог, хотя такая неудобная и противоречивая тема заставляет ее испытывать неловкость. Но искусство многослойно и даже картина с такой натурой способна пробудить самые разные эмоции. И если она видит в этом произведении бесстыдство и провокацию, то собеседница совершенно точно видит совсем другое. — Тогда признайте, что ни голое тело, ни женщина, ласкающая себя, глядя прямо на зрителя, не были под запретом, например, для эпохи Возрождения. — Светловолосая голова задумчиво опускается к плечу, словно женщина перебирает в собственной памяти картины, которые упомянула сейчас. — Пусть так, но мы живем не в эпоху Возрождения. — Резонно звучит в ответ. — Ваши моральные убеждения и стереотипы ограничивают способность открыться новой эстетической интерпретации. Не все упирается в секс. Вы молоды и для вас это стеснение, тогда как автор всего лишь передает красоту и несовершенство, доступные ему в моменте. При этом показывает все так, что оно начинает нравиться тем, кто смотрит, и это вовсе не желание обладать телом натурщицы. Такие отношения в первую очередь строятся на доверии и работе на результат. — Тогда попробуйте убедить меня в обратном. — Женя вздергивает подбородок, довольная собой, весь ее облик словно говорит о том, что у женщины напротив нет ни единого шанса. Блондинка кивает и улыбается. — Обратите свое внимание и попробуйте взглянуть под другим углом. — Женская ладонь плавно поднимается, указывая на картину, тонкие пальцы чертят в воздухе невидимые линии. — Маленькие трещинки от краски, как символ старения, например. Или морщинки на коже, каждая даже самая малозаметная складочка, так искусно переданная художником. Даже маленькая грудь или мягкий живот, которые так свойственны работам того времени, передают красоту. Это здесь мы видим женщину лишь со спины. Только представьте, как все продумано до мелочей и ужасно по-настоящему. — Смеется блондинка. Вся неизбежность жизни в одной картине, как мы растем, меняемся, всегда находим в себе то, чем недовольны. А после стареем, недовольства становится все больше. И, кажется, что те, кто нас окружает, видят все наши несовершенства… — Игра света и тени. — Включается в процесс Женя. Неожиданно становится интересно и в какой-то степени даже познавательно. — Все верно. Не оценивайте работу так поверхностно, вы явно способны на большее. Это красивая игра форм и оттенков. Автор подчеркивает уязвимость, что присуща любой женщине, а еще человечность. Современная мода и журналы учат нас быть идеальной картинкой самих себя, тогда как картины возвращают нас к реальности. Это не просто голая женщина, а мотив прошедший сквозь время и эпохи. Это неповторимая эстетика, а еще идея о свободе и красоте человеческого тела при всей его неидеальности. — Я не первый раз посещаю выставку, но еще никто так интересно не рассказывал мне о картинах. — Глаза Жени загорелись любопытством. — Была рада помочь. И если я хоть немного помогла вам изменить мнение об этой теме, если пожелаете, углубитесь в историю пасторальных жанров. Хотя бы ради общего развития. Конечно, если ваша ложная скромность позволит. — Улыбнулась женщина. — Это путь опасных экспериментов с запретными смыслами для человека. А теперь прошу извинить, меня ждут.       Женя завершила выставку остановкой у картины с любимыми цветами. В природе и красоте благоухающих пестрых цветов не было никаких загадок и скрытых смыслов. Они не вызывали внутри нее противоречий и все же, тема которую они обсуждали с незнакомкой прочно засела в голове. Искусство масштабно, в нем прослеживается слияние поэзии и физической красоты и есть все необходимое, для понимания глубинных смыслов, что заключены в человеческом теле. В нем таится красота мира во всем его многообразии, что меняется с течением времени, но неизменно несет в себе гармонию и восхищение. И сила автор в том, чтобы показать все это зрителю.       Направляясь домой в такси Женя жалела лишь о том, что не спросила у женщины имя. Должно быть с таким человеком, как она, можно бесконечно говорить об искусстве и слой за слоем открывать заложенные в него смыслы. Ведь одна и та же картина никогда не вызовет у разных зрителей одинаковые чувства. Пусть даже это проявляется в мелочах, из которых рождается случайный диалог, где каждый имеет право на свою точку зрения.