***
Вечером Чимин залез на форум с «байками про вампиров» — совершенное прикрытие для таких, как он. Разумеется, там хватало бреда от людей, непонимающих и незнающих, зато восхищающихся вампирской эстетикой. Чимин и сам затруднился бы по фото опознать, кто на форуме кто. Но этого и не требовалось, несколько проверенных контактов он помнил. Чимин листал форум, ища упоминания идеального донора. Вроде кто-то хвалился, что завёл такого, даже женился, кажется. Чаще встречались фантазии, ведь удобнее иметь рядом бесконечный счастливый источник крови, с удовольствием ею делящийся. Чимин несколько сомневался, как бы так наладить быт, чтобы не сильно привязываться и не раскрывать свой «секрет молодости». В соседнем мессенджере пришло сообщение от редактора, он волновался, выйдет ли глава в срок, который подходил. Чимин успокоил его, пообещав, что «почти всё готово». Наврал, полагаясь на свои способности, ведь рисовал он куда быстрее обычных людей, хотя до Флэша ему далеко. Вообще Чимин и сам до конца не знал своих способностей. Он стал вампиром случайно, по недоразумению и достаточно юным, законсервировав свою свежесть в облике хищника. Помнится, он первое время не верил отражениям, бесконечно рассматривая утончившиеся черты, наполненные даже для него неуловимой притягательностью — вроде выглядел так же, а вроде изменился. Тот, кто обратил, недолго его опекал, обучил основам и заявил, что тяга к приключениям сильнее, и свалил. Чимину достались дом в неплохом и тихом районе, приспособленный для вампирских особенностей, и напутствие «не скучать и не обижаться, если что». Всё остальное Чимин узнавал сам, на форумах и методом проб. Только про способность считывать воспоминания вместе с кровью его мастер кое-что разъяснил сразу. Это — исключительно черта Чимина, ничем таким другие вампиры не заморачиваются. Объясниться с родителями и съехать оказалось куда проще, чем Чимин думал. Помогло, что в последний школьный год он примерным поведением не отличался, не выдержав давления и подвергаясь насмешкам со стороны некоторых одноклассников. А когда Чимин провалил вступительные экзамены, у него сорвало крышу окончательно. Так что он понимал Хван Бёль, внезапно показавшую в своих мыслях мост, чёрную реку и таблетки с алкоголем. Понимал и то, как девочка, которая улыбалась за соседней партой в начальной школе, дошла до мрачных мыслей о последних днях жизни. Понимал — и удивлялся, почему наутро Хван Бёль улыбалась и спешила по делам, слишком радостная. Неужели и правда выспалась? О том, что Хван Бёль вспомнит и узнает его, Чимин не волновался. Он достаточно изменился с их последней встречи, а это как минимум три года старшей школы и ещё годы после обращения. Тех трёх человеческих хватило, чтобы из хлипкого подростка превратиться в молодого человека, а обращение добавило облику совершенства, которое отнюдь не угадывалось ни в подростке, ни в молодом человеке. А вот он Хван Бёль вспомнил. Не сразу, но узнал. От этого мурашки бежали по хребту, когда он целовал её в баре, намекая на приятное продолжение. Хван Бёль хорошо выглядела в свои двадцать семь, Чимин смотрелся явно моложе — но всё-таки… Неужели неузнаваем? Редактор снова написал, уточняя сроки. Чимин машинально ответил. Глава вебтуна висела открытой на графическом планшете, ожидая руку художника. Мысли Чимина вертелись вокруг идеального донора и нераскрытых способностей. Он берег себя как вампира, не рисковал. Но иногда так хотелось чего-нибудь вытворить, туманом пробраться в соседний дом, навеять сны, загипнотизировать случайную жертву. Или разодрать грудную клетку, открывая пульсирующее сердце — врага, конечно же. Наверное, хорошо, что ничего такого вампиры не умели, это всё выдумки людей. А вот воспоминания… Чимин улыбнулся довольно. Приятно осознавать себя исключительным. Тут же представил, что он — детектив. Или нет, тайный помощник детектива, помогающий тому в расследованиях убийств. И никаких серийных маньяков! Всё схвачено с самого начала, с первых жертв. Интересно, кровь мёртвого сколько хранит? Она невкусная, как испортившаяся еда, но вот воспоминания… Они — доступны? Надо бы нарисовать следующий вебтун про детектива. Таких тьма и без Чимина, но у него точно получится что-нибудь интересное. Нехотя он придвинулся к графическому планшету, натянул рабочую защиту на кисть. Отделаться по-быстрому и вернуться к… К чему именно, Чимин не стал додумывать. Лень работать в конкретный момент редко связана с необоримыми потребностями заниматься чем-то ещё. Лень это лень. Но хвала всем богам, что у Чимина есть этот заработок, позволяющий спать днём и гулять по ночам.***
Хван Бёль вернулась через три дня. Чимин готовился отправиться на поиски «дамы для сердца», уже собирался выпорхнуть в ночь, красивый, соблазнительный, голодный. Он распахнул дверь, едва отзвучала трель звонка, не спрашивая, кто там. Хван Бёль подняла корзину с фруктами, из которой странным образом выглядывали горлышки бутылок. Чимин приподнял бровь, выражая удивление и вопрос. — Я запомнила адрес. Ничего? — Привет, — отозвался Чимин, против воли принюхиваясь к духам и присматриваясь к шее Бёль. — Можно мне войти? Скрасишь ночь? Чимин качнулся с пятки на носок и обратно. И отступил, впуская Бёль. Это будет впервые, когда он у человека выпьет крови повторно. Мастер предупреждал, что людям требуется время на восполнение потерь энергетических, эмоциональных и кровяных, собственно. Бёль выглядела здоровее некуда. Она прошла к порогу, за которым начиналась квартира, скинула туфли и шагнула босыми ногами на пол. Чимин хмыкнул. Когда он приводил своих спутниц из баров домой, было не до тапочек, сразу в постель. И теперь смотреть, что Хван Бёль изящно решила проблему их отсутствия, доставляло удовольствие. Как и на босые ноги Бёль. — Позволишь угостить тебя? Она устремилась на кухню, безошибочным женским чутьём определив направление — другого объяснения у Чимина не нашлось. Он последовал за ней, с интересом ожидая её реакции на пустую и холодную кухню. Там даже холодильник не работал, отключенный за ненадобностью. Когда-то Чимин пытался есть человеческое регулярно, чтобы не забывать вкус и простые радости, потом надоело — и хлопот, надо сказать, сразу поубавилось. Бёль не обращала ни на что внимания. Прошла к столу, поставила корзину с фруктами и бутылками. — Я уже немного выпила, ничего же страшного? Чимин подошёл ближе. Разгадывал, как быстро надо будет перейти к действиям, ведущим в постель. Бёль ведь за этим к нему явилась. — Я удивлён, что вижу тебя снова. — Я тоже, — шепнула она. — Но не смогла удержаться. Она открыла бутылку и протянула Чимину: — Будешь первым? Он отпил и вернул. И смотрел, как Бёль с кажущейся лёгкостью запрокинула голову, вливая в себя алкоголь. — Подожди-ка, — остановил её Чимин. Притянул к себе, не отбирая бутылку. Утянул в глубокий поцелуй, подходящий моменту, но нужный только чтобы царапнуть клыком губу. Капелька крови скользнула по языку, размазалась. И да, он правильно догадался — Бёль снова думала о смерти и об усталости, от которой не избавиться, сколько ни отдыхай. Капельки не хватило, чтобы провалиться глубже, к причинам. Чимин лишь отметил для себя печальную пустоту Хван Бёль. И это она — идеальный донор? Чимин отбросил лишние мысли. Если Бёль хочет рискнуть жизнью, готова к последствиям, то он не станет переживать, насколько она восстановилась с прошлой ночи. Он подарит ей новую. — Не любишь алкоголь? — шепнула она в его губы. — Безразличен, — отозвался Чимин, понизив голос, — когда есть другой соблазн. Он прикрыл глаза, точно зная, что Бёль рассматривала его лицо, насколько ей удавалось из-за близости. Но опущенный взгляд должна была оценить. — Тогда я зря?.. — Просто позже. Немного позже. Он подхватил её, лёгкую для него, развернулся, прижимая к себе, и усадил на стол. Бёль машинально раздвинула ноги, подпуская ближе и цепляясь за Чимина. Он чувствовал, что она ещё не хотела его, но у неё было намерение, которое именно ему предстояло раздуть до пламени желания. Это он умел. Для этого его вампирской магии хватало. Её пальцы впутались в уложенные волосы Чимина, растрепали их. — Я не сильно нарушаю твои планы? — озаботилась она. Поздновато. Чимин послушно поддержал разговор: — Нет. Собирался немного прогуляться. Может быть, поужинать. Ничего такого, чего нельзя отменить. Она кивнула. Чимин сбросил лёгкий пиджак, в котором собирался красоваться в баре, чтобы «поужинать». Верхние пуговицы рубашки и без того были расстёгнуты, потому ворот разошёлся, пустив взгляд Бёль под ткань. — А ты не из дешёвых, — тихо сказала она. — Но?.. — Пожалуй, я могу себе тебя позволить. — Хорошо. — И Чимин склонился к шее. Чтобы почти невинно провести по ней носом от основания до косточки за ухом, втягивая запах и щекоча. Бёль приятно пахла. Чем-то хвойным. Она положила ладонь на его плечо и, чуть помедлив, сжала ласково. Будто поощряла. Но Чимин и без этого чувствовал ускорившийся пульс, живший под тоненькой кожей, совсем близко от его клыков. Одно резкое движение, и кровь заструится по шее, эстетично пачкая кожу. Красное на белом. Это правда красиво. Но — это позже. И без жести. Чимин же не мясник. Он приподнял ей волосы и залюбовался. Шея смотрелась тоньше, изящнее и беззащитнее. Сдвинул ткань, приоткрыв край ключицы. А потом ловко стянул с плеч строгую блузу, в которой Бёль явилась, выпутав из-под пояса юбки. Блуза легла на стол к пиджаку. Чимин подул на приподнятые кружевом груди, не спеша обнажать и их. Сначала — беспредельная нежность, смешанная с обожанием. Пальцы вырисовывали вензеля по спине Бёль, подозрительно похожие на наброски к последней главе вебтуна. Бёль нравилось. Она вздрагивала всё чаще, поддаваясь пальцам и губам Чимина. Её кожа разогревалась, а под ней всё явственнее проступали линии кровеносных сосудов. Чимин их ощущал под пальцами, слышал будто бы — и это было настолько сладкой музыкой, настолько изысканным удовольствием, что он застонал, приникнув к ключице поцелуем. Бёль откинула голову, а потом и вовсе оперлась на руки, подставив грудь и втянув живот. Кожа белела в полумраке кухни, ведь свет никто не потрудился включить — Чимин видел в темноте, а Бёль, наверное, было всё равно. После того, как автоматически погас свет у входной двери, дом Чимина наполнился мягкими тенями. Это светильники, которые Чимин включал больше по привычке, чем из-за нужды — с ними оставалась иллюзия, что он не сильно изменился, а просто стал лучше. Совершеннее. Хотя в полной темноте Чимин тоже не видел, как и люди. Белое кружево угадывалось на груди Бёль узором из листьев. Чимин прихватил кожу над кружевом, чуть втянул, касаясь языком. И тут слабый хвойный аромат пробивался сквозь естественный запах Бёль. Чимин поднял голову и посмотрел на лицо Бёль. Желание в ней пробуждалось медленно, словно он пытался разжечь влажные дрова. Или — словно она ожидала чего-то иного, не секса от понравившегося в этом плане парня. Он резко сдёрнул с себя рубашку, поиграв мускулами на подтянутом худощавом теле. В момент обращения он был просто худым, истощённым даже, это волшебство превращения в хищника добавило Чимину силы в мышцах, наглядной и осязаемой. А Бёль могла ожидать чего угодно, она уже позволила Чимину делать с ней всё. Чимин прижался между ног Бёль, подался вперёд, наваливаясь и соприкасаясь кожей. Его, прохладная, столкнулась с её, горячей. — Всё в порядке? — спросил он заботливо, замерев на несколько мгновений. — Да, — выдохнула Бёль. — Не останавливайся, пожалуйста. Чимин крутанул бёдрами, в красках представляя, как по промежности Бёль, прикрытой задравшейся юбкой, проезжается жёсткая ширинка джинсов, пряжкой ремня цепляя ткань. Он что-то такое собирался нарисовать в вебтуне, но не стал «повышать градус» истории, ограничился нежным вариантом. Но ведь воображение не остановить! Да и манёвр к месту. Он вжался сильнее, положил руки на бёдра Бёль, ощупывая ткань юбки, которую мысленно уже задрал. Бёль шевельнулась, и правда отводя колено в сторону, подпуская Чимина ближе. Он тут же подхватил под коленом и с удовлетворением ощутил ползущую по ноге Бёль и липнущую к его джинсам ткань юбки. Это как танец. Медленное па, движение-обещание, предвкушение и приглашение. Ладонь нырнула по бедру Бёль, подхватила снизу и удержала, закинув на пояс. Бёль тут же обвила талию Чимина ногой. И вот тогда Чимин, внимательно следя за лицом Бёль, вновь крутанул бёдрами, проезжаясь выпирающей ширинкой по промежности. Бёль задохнулась, подавившись стоном. Подалась к Чимину, ухватилась за его плечо. Выдохнула сладко возле уха. — Не останавливайся. Продолжай, — расслышал он отчаянное. И снова двинул бёдрами, втираясь в жаждущее мягкое. Бёль ткнулась головой в его плечо, ударившись, задышала быстрее. Но он ощущал на ином, недоступном ей уровне, что она — всё ещё не готова, она безумно жаждет огня, бегущего по венам, стремится к нему, призывает его по-женски, но страсть медлит. — Потанцуем? — предложил Чимин. — Или вина? Всё, что угодно, если ей это поможет. У Чимина не было проблем ни с желанием, ни с возможностью продолжить с партнёршей, не до конца разогретой. В конце концов, она достаточно хотела его, чтобы принять без проблем. Бёль стремилась именно к страсти, безумной, яростной, чтобы прогнать неведомых Чимину демонов. А у него вся ночь впереди, от голода он не умирал, это точно. Так почему бы не подарить Бёль то, что вполне ему по силам? — Вина, — хрипло отозвалась Бёль. Её нога напряглась, не отпуская Чимина. Он выгнулся, дотягиваясь до отставленной бутылки. Хихикнул, когда ноготки Бёль царапнули соски и тут же сменились ладонями. Он отпил из бутылки, смотря на Бёль. Задержал вино во рту, склонился. Она приникла поцелуем, будто умирала от жажды. Часть вина стекла тонкой короткой струйкой, испачкала грудь Чимина. Бёль облизнулась, коротко взглянув в его глаза, и оттолкнула. Чтобы склониться и слизнуть пролившиеся капли. — Ещё, — облизнула она губы, обнимая Чимина за плечи. Он послушно отпил. Склонился. Она помедлила у его губ, потом лизнула их, дегустируя и решая, будет ли пробовать. И обхватила губами, сразу втягивая. Чимин приоткрыл рот, позволяя терпкому вину перетечь к Бёль, она же запустила язык, дотянувшись до его зубов, нёба. Вино наполняло их поцелуй, по каплям просачиваясь в горло. А Бёль целовала, ритмично покачиваясь, стискивая пальцами плечи Чимина, ныряя языком всё глубже, всё увереннее, всё требовательнее. Уже Чимин застонал, включаясь в игру. Может, когда-нибудь в далёком будущем ему будет хватать прелюдии, отвлекающей жертву от кровопотери, но пока ему нравилось спать с женщинами, он всё ещё реагировал на них, ощущал плотское желание, различал симпатичных, красавиц и дурнушек, выбирал. Хван Бёль ему нравилась — запахом разгоревшейся похоти с хвойными нотками, гладкой кожей, мягкими длинными волнами волос, упругими крепкими округлостями, глазами-листочками… Он мог бы взять её на кухонном столе, а потом запить секс вином — вместе с ней. И продолжить в спальне. Он действительно мог бы отложить укус, растянув удовольствие, посмаковав её сливочную кожу, уже чуть солёную, получить ответную смелую ласку. Он мог бы. — В спальню? — хрипло шепнул он, выгадав время между поцелуями. Его руки уже задрали юбку на талию и вовсю ощупывали ягодицы, вминаясь в них и ныряя между ними. Он довольно улыбнулся, когда она ответила: — Здесь. — И тут же приподнялась на ноге, пуская пальцы Чимина глубже к жаркой расщелине. — Я здесь на всю ночь, забыла предупредить, — задыхаясь, выговорила она. Откинула голову, выгнув шею. Чимин чуть не впился в неё, засасывая, настолько вызывающим получился изгиб с просвечивающими кровеносными сосудами. Они зовуще пульсировали, извивались под кожей, которая разойдётся под клыками мгновенно, от лёгкого касания. Но и наслаждение иного рода, плотское, примитивное — тоже жило в Чимине, толкало к Бёль. Он мог бы просто сдвинуть ткань трусиков и ворваться, подчинившись настойчивому желанию. У него бы это заняло пару секунд с его ускоренной реакцией. Чимин поддел край белья и легонько потянул в сторону и вверх, ловя оттенки сбившегося дыхания. Другой рукой нашарил молнию юбки, ловко расстегнул. Оставалось снять её, Чимин предпочёл стащить её вместе с трусиками. Оттолкнувшись бёдрами от Бёль, не переставая целовать её, он опустил её ногу и спустил слои ткани вниз. От коленей они прекрасно опали сами, Бёль пришлось лишь немного подвигать ногами, стряхивая бельё. Она ухватилась за пряжку ремня, нетерпеливо и неловко дёрнула. Чимин мгновенно перехватил её руки, отвёл в стороны. Не успела Бёль возразить, как под её ладонями оказалась голая кожа Чимина, гладкая, как отполированное дерево. Бёль застонала от удовольствия, сжала пальцы и тут же распластала ладони, обхватывая как можно больше. Чимин позволил ей оглаживать его пару долгих минут, а потом рывком усадил на стол, забросив ноги себе на талию. Поймал её расфокусированный взгляд, абсолютно открытый в полумраке. И вошёл рывком, легко проскользнув во влажный, зовущий жар. На открытой шее Бёль снова забились маняще линии кровеносных сосудов. Соблазняли, проверяли на решимость, бросали вызов инстинктам. Чимин тяжело задышал, удерживая себя на краю. Бёль вторила, попадая в такт и ритм. Она дрожала в его руках, беспомощная, доверчивая, искушая и не ведая об этом. Ещё. Ещё. Ещё. В висках Чимина стучало от противоречивых желаний. Это Бёль на него так подействовала. Почему-то. Может, потому что сама пришла — первая и единственная, кто запомнил и не лишился сил после ночи с Чимином. Но вот дрожь сосредоточилась внутри Бёль, переросла в ритмично сжимающуюся пульсацию. И Чимин, выждав до момента, когда Бёль окончательно провалится в небытие оргазма, осторожно проткнул кожу выступившими клыками. Тут же желание разрядки отошло на второй план, затерялось в безумствующем сознании, упивавшемся заструившейся по пересохшему горлу кровью. Чимин прикрыл глаза, ловя картинки недавних воспоминаний и обрывки мыслей Бёль. С каждым глотком его толчки внутри Бёль ослабевали, сбивались, но воспоминания становились объёмнее, полнее. Боль, когда узнала, что её тайком фотографировал голой бывший парень. Ещё большая боль, глухая и безумная, когда фотографии всплыли в нескольких местах в сети. Кто-то замылил лицо, но Бёль узнавала себя по тысяче мелочей, интимных, личных, когда-то нежно разделённых с любимым. Чимин негодовал вместе с Бёль. Переживал, что её узнают те из коллег, с кем она достаточно сблизилась, чтобы за обедом разговаривать не только о работе. Бесился, когда всплывали всё новые фотографии. Вздрагивал, когда приходили письма с ссылками, похожие на спам и на угрозы одновременно. Разбивал посуду и напивался, когда вдруг объявился бывший, но не ради извинений, а прося денег — ведь ему не повезло и преследуют ростовщики, что ему было делать в отчаянии?.. Стоял на уютной, залитой солнцем кухне, взвешивая на ладони тесак для мяса. Бёль редко готовила, не успевала из-за работы, но она мечтала, что однажды обзаведётся семьёй и тогда пригодятся все её навыки, полученные на дорогих кулинарных курсах. Тесак оттягивал кисть, отражал солнечные лучи, а Чимин вместе с Бёль представлял, как тот с размаху входит в основание шеи бывшего, дробя и сокрушая ключицы, косточки, задевает позвоночник и пролетает сквозь кровь и мясо, сквозь лёгкие и сердце, расшвыривая бесполезные рёбра. И вдруг — мягкий дождливый полдень. Школьный порог, знакомо серый, с белой полосой. Носки школьных ботинок, коричневые и чистые. И чей-то очень милый зонт впереди, от одного взгляда на который тянуло улыбаться. Зонт удалялся — вместе с тем, кому принадлежал. А в рот отправилась конфетка, подарив мятный холодок. Бёль любила такие конфетки и сразу же покупала про запас, как только появлялись карманные деньги. Потому что ей нравилось дарить их тайком. Дарить незаметно. Мальчику. Особенному. Он каждый раз удивлялся, когда находил конфету среди тетрадей или в пенале, в парте, под учебником, в кармане. Он ни разу не выбросил подозрительный подарок. Он его клал на край парты и смотрел на него до конца занятий. А потом забирал, сунув в карман брюк. Бёль не знала, что случалось с конфетой дальше. С каждой из подкинутых. Она не видела, чтобы он их ел. Никогда. Она только представляла, что он не вышвыривал конфету, выйдя за территорию школы. Лучше б тогда передарил кому-то ещё, так думала Бёль. И предпочитала считать, что её подарок приняли. Она никогда не дарила шоколад, только конфетки. Прохладно-мятные, прозрачные на просвет, маленькие, словно камушки, и гладкие. Они ей нравились. — Омо, — выдохнула Бёль, уткнувшись лбом в плечо Чимина. — Я ещё жива. Чимин мгновенно подхватил её расслабленное тело. Из аккуратной ранки проступила капля. Чимин смотрел, как она медленно набухает, тёмно-вишнёвая, куда более сладкая и терпкая, чем вино, принесённое Бёль. Чимин почти уже не хмелел с алкоголя, любого, но вот вкус крови и её запах… Он прижался щекой к виску Бёль, не отводя взгляда от капли. Даже мазнул поцелуем, притворяясь, что он здесь сексом занимается, а не жаждет крови как распоследний пьяница. Бёль завозилась в его руках, вздыхая и медленно моргая. Её ресницы задевали кожу Чимина, а он — чувствовал каждое касание. И вздрагивал внутри, думая о ранке, оставленной на шее Бёль. Незакрытой ранке, незатянувшейся, ведь он оторвался внезапно. Слишком провалился в чужие воспоминания и потерялся. Был вырван из них. И теперь на шее Бёль странная царапина, укол — и набухшая багровая капля, готовая сорваться и прокатиться к ключице, размазываясь по коже. Поймает ли он её раньше?.. Он должен. Чимин приник к шее в подобии поцелуя и застонал, получив свою каплю. Какое-то воспоминание-эмоция мелькнуло перед глазами, не уловимое даже вампирской сверхчувствительностью. Хвойный запах ударил по взбудораженным нервам, когда Бёль качнула головой. Этого хватило, чтобы мир Чимина перестал хаотично вращаться. — Вина? — спросил он машинально, не задумываясь. Просто увидел начатую бутылку, в которой ещё темнела вишнёвого цвета жидкость. — В спальню, — отозвалась Бёль. — Если можно. Чимин подхватил её на руки. Горячее разнеженное тело благодарно приникло, вписавшись изгибами в жёсткость Чимина. Мягкие руки обвили шею. Плечо накрыло покрывалом волос, влажных после недавнего потрясения. Бёль прикрыла глаза, доверившись Чимину. И это тронуло его — против воли и взращённого защитного цинизма. Постель показалась прохладной, но ненадолго. Стоило опустить Бёль на простыни, она потянула Чимина на себя, не отпустив шею. Он послушно накрыл её своим телом, замер, удерживая вес на руках. — Пару минут, пожалуйста, — шепнула Бёль, перебирая волосы на затылке Чимина. — Не исчезай. Её глаза блеснули на мгновенье. Лицо разгладилось, как перед сном. Чимин легонько подул на закрытые веки. А потом всё-таки сместился на бок, прижавшись к Бёль. Она отдала достаточно крови даже для одного раза, без учёта, что это их вторая встреча. Неужели она думает, что ей хватит сил на второй заход? А он? Почему не выставляет её прочь, ведь она получила, за чем пришла? И он уже не голоден. «Идеальный донор», — мысленно примерил к Бёль Чимин. На таких некоторые даже женятся. Почти никакого риска, только сплошное удобство. Почти любовь. Гармония. Сможет ли Бёль остаться рядом с ним? Есть ли что-нибудь, что держит её живой? И зачем он обо всём этом думает? Бёль — случайно попавшийся осколок прошлого, с которым Чимин безвозвратно простился. Пройдёт время, и он увидит смерть родителей, затем брата, затем племянников и так далее. Наверное, он перестанет следить за потерянной роднёй, ведь смысла в этом нет. Бёль тоже умрёт. А Чимин останется. И станет сильнее. Свободнее. Мастер говорил, что важно пережить первые годы, не сломаться под давлением противоположных инстинктов и головокружения от открывшихся возможностей. Потом любой вампир привыкает, что он — только вампир, редкая биологическая аномалия, идеальный паразит. Но у людей всё так и устроено — если нет хозяина, они его себе придумывают. После мучаются и страдают, преодолевают, взбираются на придуманные вершины, чтобы оттуда высокомерно смотреть на оставшихся внизу. Чимин сам видел, что это так. Распробовал на себе. Бёль задышала спокойнее. Чимин натянул на неё простыню. Опустил голову на подушку, смотря на профиль Бёль. Хван Бёль. Одно время он воображал встречу со старыми знакомыми, помнящими его слабым. Три года старшей школы стали почти адом, и мысль отомстить, когда появились силы, приходила к Чимину не раз. Он и сейчас с ней не простился, хотя осознавал бессмысленность. Ну, разорвёт он им шеи. Он мог бы. Они бы даже не поняли, кто это с ними так и за что, тем более не раскаялись. А у Чимина и без них в итоге всё сложилось удачно. И пока ещё есть возможность явится им на закате их дней — укоряющим привидением. Чтобы свести с ума. У Чимина достаточно времени, чтобы обдумать этот план и просчитать его воплощение. Чимин откинулся на спину, уставившись в потолок. Зачем он вспомнил о подонках, превративших важные годы в ад? Ну, почти ад, признал Чимин. Частично в своих бедах он был виноват сам, немного совсем. Сломался, не устояв, связался с плохой компанией. Чем подарил обидчикам реальную причину для высокомерия и издевательств. Хорошо, что это уже в прошлом. Всё — в прошлом. Теперь он даже не Пак Чимин, сбежавший от родителей семь лет назад. В барах он представлялся как Чейз, без фамилии. Вебтун публиковал как Персиковый червь — ник, придуманный в насмешку и на скорую руку. Вполне можно отследить следы настоящего Пак Чимина, документы он не сменил, пользуясь тем, что ещё несколько лет сможет притворяться повзрослевшим собой. Это всё вина Бёль. Ничего такого нет в его прошлом, что стоило бы вспоминать. Чимин прислушался к себе, чего бы ему хотелось. Бёль уснула, вопреки своим намерениям. Но это и нормально после кровопотери. А вот у Чимина освободилось время. В бар он не попал. Крови выпил. Ночь не закончилась. Он встал, не потревожив Бёль. Постоял тенью над ней, рассматривая очертания тела под простынёй и раздумывая, зачем позволил ей остаться, не отправил домой на такси. А потом пожал плечами и вышел, прикрыв дверь. Порисует как раз. На этот раз кое-что можно позаимствовать из воспоминаний Бёль, чтобы глава вышла интригующе-щекочущей.***
Бёль ушла утром, снова очаровав Чимина жизнерадостностью и бодростью. Он полез на форум, чтобы перечитать в десятый раз фантазии про идеального донора. Может, там весь секрет в особой диете, кто знает. А он тут себе навыдумывал разного. Бёль на прощание серьёзно сказала, что вернётся. И оставила вдвое больше, чем в прошлый раз. — За сон, — пояснила она. — Всё было прекрасно, но сон получился и вовсе волшебным. Она так спала последний раз в далёком детстве, так крепко и беззаботно умеют спать только дети. Потому она вернётся. И ради секса, конечно же, ведь одного без другого не случится, она уверена и рада этому. Бёль была даже слишком честной, решил Чимин. И не стал об этом думать. Сытый и довольный тем, как всё здорово у него в итоге сложилось, Чимин запретил себе вспоминать старшую школу. Вместо этого он поддался порыву рисовать и сел за планшет. За окнами лил летний дождь, в комнате работал кондиционер, и лёгкая заторможенность — следствие изменённых биоритмов — уравнивала Чимина с людьми. А когда глава вебтуна была закончена, Чимин неожиданно создал новый проект. На экране появлялись наброски, скупо и точно передававшие всплывший в подсознании сюжет. Любой может стать «плохим», если его подтолкнуть, а кому-то для этого и причины не требуется. Дождь стучал по стеклу, скрытый плотными шторами. Рассеянный холодный свет ламп смешивался с чёрно-белым мерцанием планшета. Никакой романтики, для неё нет места среди отчаяния. Как объяснить вымогателям, если они тупо сильнее и не слышат слов, что герой ничего им не должен? Как увернуться от удара, зная, что взамен последует несколько более сильных? Как угадать момент, который превратит тебя в добычу? Как выжить? Чимин точно знал, когда и с чего всё началось. С нелепого недоразумения. Ему не простили неуклюжести в важный для другого момент. У Сухёка не было другого способа показать, что он сильнее, остальные не поняли бы. А у Чимина не было средств, чтобы оплатить химчистку, и не было умения уладить всё иначе. Сухёк не смог простить «унижение» перед красивой одноклассницей, а Чимину нечего было противопоставить грубой настойчивой силе. Герой чёрно-белого вебтуна выход нашёл. Он станет наполовину вампиром. Сам. И хотя мутации необратимы, герой их замедлит, балансируя на грани между человеком и сверхсуществом. Герой точно знает, что делать, его обидчики получат по заслугам. Он не свяжется с местной мелкой бандой, а подчинит её себе, заставит поступать к своей выгоде. Чимин так не смог. Чимин. Так. Не смог. Рука замерла над рисунком. Нет же, не стоит думать о прошлом, которого не изменить. Его герой — просто другой, а не тот, каким Чимин хотел стать. Это не работа над ошибками, это крутая история, в которой чудесное сплетётся с ужасным. Да, его герой не святой, он станет монстром, если потребуется. Сухёк избил его в одиночку, когда встретил в караоке для взрослых и прознал про банду. Он и один был сильнее Чимина. Сухёку тоже не положено было приближаться к караоке, но только Чимин стал уязвимее в итоге. А через неделю после проваленного экзамена Чимина и в банде решили списать, подставив. Всё, что знал Чимин о той ночи, — воспоминания мастера, обратившего его. Вместе со случайно попавшей в организм кровью вампира сложилась и картинка из прошлого Чимина. Чимин стянул защитную перчатку и встал. Первая глава вчерне была готова. Непривычно кружилась голова, покалывало в груди. Такое случалось поначалу после нескольких часов за планшетом в попытках придумать и нарисовать. После сюжет складывался сам, собранный из воспоминаний разных людей. Даже странно, насколько Чимин привык к себе изменённому, пока переживал, что утрачивает человеческую чувствительность. Надо поспать, день же. Можно ещё вина с фруктами съесть, Бёль всё оставила на кухне. Или поспать сначала? Чимин выключил планшет, сохранив новую историю. Прописывать герою свои беды непрофессионально и отдаёт дилетантством, он такое уже перерос. Перевоспитать бандитов герою тоже не под силу, но вот бороться с подонками он сможет. Наверное, ему стоит поступить в полицейскую академию, но не отучиться, бросить по разным причинам. А после бороться с тёмной жаждой крови, раз вампир, и заодно карать подонков. Если добавить жести, то романтику можно даже не начинать. Заодно укрепится миф, что вампиры далеки от людей. Чимин прошёл на кухню. Тронул недопитую бутылку вина. Каким чудом он его закупорил? Зато не выдохнулось. Остудить его было негде. Так что Чимин присел на стол рядом с корзиной, заглянул в неё, оценивая, что за фрукты попались. Выбрал яблоко. Без Бёль вино почти не имело вкуса. Как и яблоко. Интересно, когда она вернётся и чем занята? Он точно видел причину оказаться на мосту, но утром Бёль уходила ничем не омрачённой. Значит, справится. Вино закончилось, а яблоко Чимин съел целиком, чтобы не думать, что делать с огрызком. Зря Бёль вернулась в его жизнь, без неё было проще.***
Бёль выгнулась под ним, прилипая влажным животом к животу, её голова запрокинулась, опасно изогнув шею. Чимин оскалился, не сбавляя темп. Трёх дней недостаточно, чтобы с шеи пропали все-все следы его зубов. Он видел повреждение на коже, хотя, конечно, он знал, куда смотреть, только и всего. Два затемнения — вот что осталось на шее Бёль. Чимин и правда очень аккуратен и заботлив с каждой своей любовницей. Он прислушивался и приглядывался к Бёль, прежде чем пустить снова в свою постель. Хотел быть уверенным, что она доживёт до утра. И он уже проверил, думала ли она о смерти недавно. Бёль думала. Но уже отстранённо, как не о себе. Потому Чимину удавалось искренне ей улыбаться, ведя разговор ни о чём, перемежающийся поцелуями. Так и добрались до постели. Хриплый стон прокатился по комнате и увяз во влажном полумраке. Дожди не прекращались, и осушитель воздуха не справлялся. От кондиционера по спине пробегался холодок, но до Бёль свежесть, конечно, не долетала. — Давай же, — выдохнула Бёль неразборчиво. Чимин усмехнулся. Рано — о чём бы ни просила Бёль. Ей удалось поразить его смелостью и раскрепощённостью, чего недоставало в прошлый раз. Оттого удовольствие фейерверками взрывалось под кожей с каждым движением бёдер, увлекающим за собой всё тело. Хлюпающие шлепки сливались в монотонный гул, Чимин держал ритм, краем подсознания улавливая нарастающее напряжение в теле Бёль. Её кровь билась в каждом тончайшем капилляре, рисуя для Чимина вторую, истинную Бёль. Она задрожала, руки зашарили по простыне, цепляясь в поисках опоры. Шея выгнулась неестественно. Чимин толкнулся с размаху, вжимаясь как можно сильнее, будто одного воображения достаточно, чтобы тело Бёль пустило его глубже. Завис в моменте, замер. И тоже провалился в слепящий восторг, потерявшись в пространстве и времени. А потом, ослабший, медленно опустился на Бёль, уткнулся лбом в постель возле её шеи. В почти тишине слушал замедляющееся дыхание Бёль и вторящий ему кондиционер. Мысли в голову возвращались лениво. Не стал кусать, не голоден. А она, что она? Достаточно устала, чтобы уснуть? Он оставил короткий поцелуй на шее Бёль, чуть повыше затемнений. Скатился с неё, одним движением покинув гостеприимный жар. И лёг на бок, подперев голову рукой. Бёль повернула голову к нему, посмотрела неожиданно трезво. — Спасибо, — изогнулись её губы в благодарной улыбке. Без тела Чимина Бёль смотрелась по-настоящему голой. Ей шло. — Ты очень красивая, — ответил Чимин. — Скажешь тоже, — фыркнула она. Завозилась, отлепляя и собирая длинные волосы, мокрые от пота. — Очень. Красивая, — повторил Чимин. К Бёль липли её волосы, а к Чимину прилипали простыни. Они и к Бёль льнули, нагретые недавним сексом. — Надо постель поменять. Сходишь в душ, пока я тут управлюсь? — предложил Чимин. Совместный сон был важным условием встречи, он помнил. И кондиционеру температуру понизит, пусть остудит воздух. — Было бы здорово, — отозвалась Бёль. Зажатые в кулаке волосы лежали над её головой на подушке. — Ты присоединишься? — Если успею. — Чимин сел. Вот что точно утратилось после превращения в вампира, так это расслабленность после секса. Ему особо сравнивать не с чем было, только и успел, что попробовать с такой же молодой и глупой девчонкой. Это мастер показал и рассказал, насколько интересно люди проводят время. Разумеется, мастера интересовал не сам секс, а то, какими беззащитными становятся люди во время него и как этим воспользоваться. Каким же беззащитным Чимин попался мастеру в своё время! Нет, он не будет об этом вспоминать. Но Бёль уловила тень боли на его лице, потому что она вдруг придвинулась и положила ладонь на его колено. Молча сжала. — Пойду в душ и буду ждать тебя там. — Игриво провела от колена по бедру и встала, предпочтя пролезть мимо Чимина, а не с лёгкостью спуститься с другой стороны кровати. Чимин проводил её взглядом, откровенно любуясь. Действительно красивая, что бы там не говорили стандарты красоты. После её ухода сменить постель было делом нескольких мгновений. Даже не торопясь, Чимин двигался быстрее обычного человека. Кондиционер недовольно загудел, силясь превратить горячий влажный воздух в прохладную свежесть. Может, пока Чимин и Бёль будут в душе, ему и удастся. Бёль правда ждала его. Под прохладными струями. Она чуть отвернулась, когда он встал под душ за её спиной, подхватила волосы в хвост, отведя их от шеи. Чимин обнял её плечи, округлые и милые, склонился к виску. Медленными поцелуями двигался от виска к шее и обратно, наслаждаясь остывающей кожей. — Ну же, — поторопила его Бёль. Дёрнула плечом, наклонила голову набок. — Зачем спешить, — промурлыкал Чимин, ведя пальцами по руке к запястью. — В душе столько всего интересного можно придумать. — Значит, позже? — настаивала Бёль. — Да? — Конечно, — соглашался Чимин, не торопясь переходить к активным ласкам. Его нормальная температура тела была ниже человеческой, зато он прекрасно помнил, как мучился каждое лето в сезон дождей. Не сходил с ума, но приятного мало. Он хотел поцеловать Бёль, но она вывернулась из его рук. Снова откинула волосы, намотав их на руку. Поймала взгляд Чимина и подставила шею. — Что ты делаешь? — с любопытством спросил Чимин. Выглядело, будто Бёль предлагала укусить её. Бёль моргнула. И вдруг приникла к Чимину: — Нужно во время секса? Да? Он поймал её за шею, сжав пальцы на грани боли. Вглядывался в лицо, прислушивался к её сердцебиению. — Чего ты хочешь, Хван Бёль? Я думал, что понимаю. — Пак Чимин, — начала она и всхлипнула, когда его пальцы машинально сжались сильнее. — Пак Чимин? — переспросил он. Ведь могло быть что угодно причиной, почему она произнесла его настоящее имя. А он ей его не называл. — Мы вместе учились, помнишь? — пискнула она. Он ослабил хватку, не отпуская. Сверху лилась с шумом вода, холодный электрический свет рисовал серые и синие тени. — Нет, — коротко бросил Чимин. В голове прояснилось, возбуждение сменилось настороженной готовностью. — Я узнала тебя. Как-то ты целый год просидел на соседнем ряду и чуть впереди. Пожалуй, твой затылок я знала лучше, чем лицо. Мы долго не виделись, но это и правда ты, Пак Чимин. — Допустим, — отпустил её Чимин и отстранился. Прислонился к стеклянной стенке, отделявшей душ от остальной ванной. То, что Бёль могла его узнать, он допускал с первой встречи. Он до сих пор мог бы предъявить удостоверение личности, и никто бы не заметил странного. — О чём ты просишь? — Укуси меня. Как тогда. Чимин вздёрнул бровь, не шевельнувшись. — Укуси меня, — повторила Бёль, снова выставив шею. Чимина и правда влекло к крови, текущей под нежной кожей. Только он был недостаточно голоден, чтобы утратить контроль и накинуться на предлагаемое угощение. — Укуси меня, — умоляюще произнесла Бёль. — Чтобы тяжёлые мысли сменились чем-то светлым, лёгким. Пожалуйста. Чимин напрягся. Сразу несколько подозрений закружились хороводом, и каждое означало «опасность». У него был способ узнать точнее, как раз об этом и просила Бёль. Укусить. Выпить и прочитать последние мысли. Он не пробовал целенаправленно что-то узнавать у тех, кем питался раньше. У Бёль он тоже просто пил и воспринимал, что всплывало ощущениями и картинками. Она не должна была помнить, что он её кусал. Он шагнул к ней, одним смазанным движением толкнув к стене и упёршись руками по сторонам от её головы. — Укусить просишь? — сказал он тихо и строго. Отбросил всё «человеческое», за которое напрасно цеплялся, позволил инстинктам управлять телом. Бёль вздрогнула. Прижалась плотнее к стене, будто пыталась спрятаться. Но ей хватило пары сбившихся вздохов, чтобы прийти в себя. — Да. — Она поймала его взгляд. — Я не знаю, как ты это делаешь, но за краткой вспышкой боли вдруг разливается такая лёгкость. Словно стирает всё плохое, убирает напряжение. У меня… Я… Знаешь, мне тяжело пришлось в последнее время, и обычно я не снимаю парней на одну ночь. Звучит глупо, да. Я думала о смерти, когда встретила тебя в баре. Ты сидел там, такой не похожий на остальных. Спокойный, чуть равнодушный. Нет, я подсела к тебе не потому, что узнала. Пак Чимин… Он вслушивался в её дыхание, изучал ритм сердцебиения. Он и так знал, что оказался возле Бёль в сложный для неё момент. Но она справилась. И вернулась. Не за сном и сексом? Бёль положила ладонь ему на грудь. Потом вторую. Провела ладонями вниз, остановившись у границы рёбер. — Ты холодный. Так приятно в жару. — Ты тоже уже холодная, — фыркнул Чимин. Нет, опасности для него Бёль не представляла. Только удивляла. Но ведь и он не всё про вампиров и про себя знал. — Ты уже, наверное, переохладилась под холодным душем. — Мне нравится, — водила она руками по его телу. И вдруг снова откинула голову, выставляя шею. На мгновение у Чимина мелькнул соблазн воткнуть клыки в те два незаживших потемнения на коже. — Пойдём, простудишься. Тебе пора спать. Она кивнула, послушная. Шагнула первой из-под душа к полотенцам. Он выключил воду и догнал её, набросил второе полотенце на голову, промокнул волосы. — Позволишь остаться? — развернулась она в его руках. — Оставайся, — щедро предложил Чимин. И ухмыльнулся: — Только платить мне не надо, я не этим зарабатываю. Ничего противозаконного, знаешь ли. Бёль радостно и смущённо улыбнулась. «Спасибо», — читалось в её глазах. И ещё надежда, что он всё-таки укусит, прогоняя дурные мысли. Уже в постели Бёль обняла Чимина и крепко прижалась. Замерла, ожидая, что он её оттолкнёт, и расслабилась, когда он устроился поудобнее, обняв. — Спи, — сказал Чимин, твёрдо решив, что ограничится совместным сном. То есть дождётся, когда Бёль уснёт, и отправится рисовать или ещё чем займётся. Она послушно закрыла глаза, ресницы щекотнули Чимину кожу на груди. Но дыхание её хотя и замедлилось, всё никак не походило на дыхание спящего человека, а в этом Чимин разбирался. Он лежал, взвешивая последствия откровенного разговора с Бёль, и не решался начать. Ведь могло же всё разрешиться без его участия? Пройти стороной? Его бы устроило проститься утром и забыть о Бёль. Особенно — если ей удастся выспаться так же хорошо, как в прошлый раз. Бёль не засыпала. Старалась, но без результата. — Тебе и сейчас плохо? — начал издалека Чимин, подбирая слова, чтобы не проболтаться, ведь он не должен был знать, как с Бёль обошёлся её бывший. — Нет, наверное, — шепнула она тут же, подтвердив, что и правда не спала. — Тогда спи. Не думаю, что дело было в, хм, укусах. Так совпало. — Хорошо. Чимин ощущал кожей, что она согласилась потому, что не смогла найти доводов для возражения. А ему нечего было добавить, не признаваться же, что вампир. — Мне понравилось в прошлый раз. И в первый тоже. — Не спится? — притворился, что не понял, о чём она сказала. — Не спится. Не хочу. Боюсь, что это будет последний раз. И раз ты не подрабатываешь в эскорте, то у меня и этого оправдания больше нет. Ты ведь откажешься, если предложу встречаться? Только по ночам и для сна после секса. Она приподнялась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Откажусь, — серьёзно ответил Чимин. — Тогда мне остаётся только одно. — Она оперлась на Чимина, перебираясь повыше, чтобы дотянуться до его губ. — До утра далеко, а эта ночь — моя. — Твоя, — шепнул Чимин, вздохнув. Против воли взглянул на шею. Интересный выбор — укусить или переспать. Бёль уже ласкала его, спускаясь руками к животу. Но смотрела в глаза. Облизнула губы, блеснув зубами. На мгновенье Чимин представил её вапмиршей, ей бы пошло. Именно так она бы склонялась над очарованными мальчиками из бара, готовясь напиться крови. Но тут же одёрнул себя — живой Бёль привлекательнее. Она склонилась и коснулась его губ, спрашивая разрешения. Он приоткрыл рот, впуская её язык. В голове застучало: «Укуси, укуси, укуси». Узнай её мысли. Проверь воспоминания. Он царапнул губу, совсем легко и будто бы нечаянно, прикусив. Капля крови скользнула на язык. …Бывший приходил снова. Лично. Чтобы сказать… Чимин распахнул глаза. Нет, он не будет поддаваться желанию разобраться с подонком, это не его дело. Да и если фотографии уже в сети, то у него не хватит навыков найти и стереть их все. — Да-а-а, — протянула Бёль, задрожав. — Сделай так ещё. Она вдруг оседлала бёдра Чимина, сжав коленями бока. Глаза светились, как у кошки. Поймав её руки, чтобы хотя бы сдержать рвущуюся из неё жажду движения, Чимин вдруг дёрнул Бёль на себя. Подхватил и перевернул, придавив телом. — Только секс, — собирался он сказать. Но Бёль закрыла глаза и расслабилась раньше. И снова её шея оказалась у него перед глазами. С двумя затемнениями на нежной коже, с отчётливой пульсацией крови. Чимину вдруг захотелось и правда выпить её больные воспоминания. Чтобы она не приходила больше. Он сжал запястье, которое удерживал. Второй рукой впутался в волосы, приподняв их у корней. И вонзился, решив не особо аккуратничать. Бывший вновь просил денег, обещая, что скоро всё закончится, и настаивая, что Бёль перед ним в долгу. Мерзавец. Она захлопнула дверь. Заявление уже лежало в полицейском участке, скоро к нему добавится запись с камеры наблюдения, которую Бель обновила в подъезде с разрешения хозяина дома. Видео будет со звуком, и бывший наговорил достаточно, Бёль постаралась. Удовлетворение. Но тело трясло. От мысли, что её фотографии будут рассматривать как доказательства многие люди, сердце сжималось. Она не сможет остаться на работе, придётся уволиться. Не выдержит любопытных взглядов и пересудов. Может, и к лучшему. Уедет отдыхать. А потом поищет что-нибудь менее ответственное. И переедет. Всё будет хорошо. Она справится. Она уже справляется. На тумбе в вазочке любимые конфеты. Мятные. Сладкий холод обволок язык, заставляя зажмуриться от удовольствия. Вкус юности, когда всё было легко и понятно. Когда можно было смотреть на затылок одноклассника и не думать ни о чём. Даже о любви. Он снова не выбросил конфету. Он не спросил, кто ему её подбросил. Положил в карман. Чувство, будто между ними невидимая неведомая связь, не про дружбу или симпатию, а они — на одной волне. Потому что ей нравятся мятные конфеты, а он их принимает, значит, он такой же, как она. Пак Чимин — как эта конфета. Вариант для взрослых. Для о-о-очень взрослых. Прохладный и успокаивающий. С ним… Не больно. С ним она сильная и слабая, взрослая и маленькая, нежная и решительная — одновременно. Чимина отбросило от Бёль. Кровь заструилась по шее, закапала на простыню. Чимин отметил, насколько Бёль побледнела, черты лица заострились. Но сердце билось, а сама Бёль улыбалась. Он прижал пальцы к ранкам, удерживая кровь. Он забылся и увлёкся. Потерял контроль. Мастер о таком упоминал, но Чимин не подозревал, что дело не в страстях и жажде, владеющих вампиром. Он был спокоен, он просто… Просто. Слишком просто сорвался. Надо остановить кровь. Чимин склонился. Он молодец, вообще-то, что смог остановиться, пусть получилось грубо. Он хладнокровно завершит укус, чтобы остались синяки. Они несколько дней поболят, но и только. — Спасибо, — выдохнула Бёль минутой спустя, открыв глаза. — Тебе должно быть больно, — ответил Чимин. Он видел её шею, его обычный укус там ничто не напоминало. Вампир-новичок дорвался до крови, не иначе. — Не больно. — Она улыбнулась. — Хотя есть слабость какая-то. — Спи. Она закрыла глаза, придвинулась к нему под бок. И вскоре засопела расслаблено. Чимин поправил на ней простыню, прикрыв грудь. Выскользнул из постели и отправился в кабинет, к графическому планшету. Его герой, решивший использовать вампирские силы, замер в точке выбора. Здорово, что у него этот выбор был. Становиться или нет, рисковать, подчиняя чужую силу, зная, что любые ограничения временны, или остаться человеком, сражаться другими методами. Главу стоит закончить на этом, пусть не будет очевидным его выбор. И надо ярче показать риски. Чимин же знает, какие они, он же потерял будущее, став вампиром. Его точка выбора была в другом моменте, и не в том, когда он опрокинул карри на Сухёка, позже. Где-то позже. Чимин откинулся на спинку кресла. Бёль стала вторым человеком, в чьих воспоминаниях Чимин увидел себя. Надо же, мятные конфеты. Да, они ему тоже нравились. Его дедушка их любил и всегда угощал ими маленького Чимина, тайком от родителей. Дедушки не стало, а память о нём жила в каждом дне, спасибо конфетам Бёль. И правда — сладкая прохлада, которую в любой момент можно положить на язык и замереть, наслаждаясь маленьким счастьем. Он помнил Хван Бёль, с которой учился в младшей и средней школах. А теперь узнал, что и его не все давно забыли. Больше семи лет прошло, как он скрылся, превращённый в вампира, изменил жизнь полностью. Да, наверное, семи лет недостаточно. Вот если бы Бёль вспомнила его в семьдесят… Чимин засмеялся, закрыл лицо руками. Надо снять перчатку, если не будет дальше рисовать. Может, добавить романтическую линию? Небольшую, рамкой. Стянув перчатку, Чимин выключил планшет. Откинулся в кресле и закрыл глаза. Различил неугомонный дождь, вновь припустивший за стенами дома. Втянул влажный воздух. Кондиционеры — благословенное изобретение, и чтобы оплачивать даримый ими комфорт, надо работать. Рисовать, не отлынивая. Чимин мог бы стать известным, богатым. И оставаться инкогнито. Это важно. Заманчиво. Безнадёжно. У его героя будет точка выбора. У Чимина она оказалась слишком неочевидной, чтобы найти, когда всё начало рушиться. Он скатывался постепенно, незаметно. Пока не очутился в узком проходе между домами, среди смятых картонных коробок. По обе стороны прохода сверкали огнями улицы, там гуляли люди, ездили машины. Руку протянуть, чтобы спастись, но Чимин просто лежал, держась за шею. А мастер, приехавший в Корею на несколько дней, не ожидал, что в центре города так сильно будет пахнуть кровью. Почти на виду у всех. Его кровь попала в Чимина случайно. Мастер собирался выпить то, что напрасно утекало в грязь. Чимин его укусил. Чужое воспоминание сохранилось в памяти, всплывая после каждую ночь, пока шло превращение. Изломанный мальчишка в ворохе пропитавшихся кровью коробок, — таким мастер увидел Чимина. Дерзкий щенок, возжелавший жить. Мастер позволил. Остальное Чимин додумал позже. Он вернулся через полгода в свой район, услышал пересуды. Порадовался, что всё свалили на другого, когда Чимин пропал. Так что родителям Чимина не пришлось выплачивать чужие долги. Они удачно ничего не знали, когда их расспрашивала полиция и когда бандиты искали Чимина. Чимин сказал родителям, что ездил на Чеджу, они не стали уточнять. Они просто отпустили его, когда он сообщил, что уедет. Кажется, в их глазах мелькнуло облегчение, Чимин и правда не был хорошим сыном в последние годы. До сих пор Чимину не хотелось вернуться. Ни разу. До прохладной сладости воспоминания Бёль. У него ещё есть возможность, пока прожитые годы не сильно расходятся с обликом. Он мог бы приехать вечером, посмотреть, поговорить и уехать. Пока они ещё живы. Чимин вернулся в спальню и лёг. Рассматривал спящую Бёль. Она пришла, потому что хотела избавиться от мыслей про подонка, а в итоге заразила Чимина сомнениями. Бёль зашевелилась, хмурясь. Чимин положил ладонь ей на лоб. Нормальная температура. Значит, и на этот раз Бёль выдержала кровопотерю. Его идеальный донор. Он не позволит ей вернуться, скажет об этом утром. Бёль справится. Кажется, она достаточно потеряла тяжёлых эмоций вместе с кровью, чтобы твёрдо смотреть в лицо бывшему, защищая свою честь. А Чимину надо писать и рисовать, для этого он будет встречаться с другими девушками, пить их, смотреть воспоминания, исчезать из их памяти. В этой схеме точно нет места для Хван Бёль. Хван Бёль. Мятные конфеты. Даже смешно.