День рождения раз в году

Мо Жань ласково прижался со спины, бережно обняв и скрепив руки на животе Чу Ваньнина. Тот со вздохом расслабился, прижимаясь к крепкой груди спиной. До праздника оставалось всего несколько часов, но учитель уже не мог найти себе места, догадываясь, что все может пройти не по плану, ведь именно сегодня заканчивался третий день Мо-цзунши и наступил бы черед императора. Чу Ваньнин не говорил это вслух никогда, но он уже настраивался на то, что из постели его откажутся выпускать. — Ваньнин, не хочешь меня поздравить заранее? — спросил Мо Жань, отвлекая от мыслей, отгибая воротник и касаясь губами белой шеи, без всяких сомнений намекая на продолжение в теплой супружеской постели. Едва успело стемнеть, только зажглись духовные светильники, как Мо Жань во всю хотел получить свой заслуженный подарок. Даже более мягкой стороне его личности хотелось получить близость как часть сюрприза. — Твой день рождения еще не начался. Ты не потерпишь? — Чу Ваньнин вяло засопротивлялся, но из объятий не выскользнул и не попробовал отвернуться, пока его шею, а следом и место за ухом щекотали жарким дыханием. Несколько правильных поцелуев и он уже был готов сдаться. — Когда я поменяюсь с ним, то уже не получу свой подарок. Я конечно подожду следующего дня, но тогда это будет уже не то, — Мо Жаню было обидно, что в этот раз его день рождения достанется Тасянь-цзюню, как и внимание Ваньнина. Хоть Чу Ваньнин никогда не жаловался, но Мо Жань хорошо знал, что может устроить его “темная” сторона супругу. Чу Ваньнин поджал губы, со смущением кивая. Поздравить нужно обоих именинников, даже если главный подарок для них это занятие любовью с ним. За несколько лет даже слова о том, что ничего не нужно кроме любимого учителя для счастья, Ваньнина не убедили и подарки он готовил всегда для двоих. Сам же настраивался на то, что в постели придется испытывать двойной объем внимания к своему телу. Мо Жань повернул его к себе, сильнее обнял за талию, вжав спиной в стену. Жадно целуя в губы, он всем собой стремился спрятать Ваньнина от окружающего мира. Кроме них двоих ничего не должно отвлекать. Влажно собирая сладостный вкус с губ Чу Ваньнина, Мо Жань до самых глубин рта мечтал вылизать его. Руки нагло спустились, хватая под ягодицы вздрогнувшего учителя. Легкую домашнюю одежду хотелось снять как можно скорее с тонкого гибкого тела перед собой. Ваньнин, его золотце, его супруг, едва слышно застонал прямо в губы, еще ближе прильнув всем телом к Мо Жаню. Как жаль, что следующим днем он достанется Тасянь-цзюню. Даже если они один человек, Мо Жань все равно ревновал. Чу Ваньнин на день рождения подарит всего себя ему одному, а тот грязный пес захочет творить всякие непристойности с учителем. Мо-цзунши не лучше, он тоже хотел бы закрыть супруга в спальне и не давать ему ничем заниматься кроме как ублажением себя, но это невозможно. Подхватив учителя под бедра, Мо Жань поднял его, зажимая между стеной и своим телом. Пахом он вжался между раздвинутых ног, что только пара слоев тонкой ткани разделяла их тела друг от друга. Он рефлекторно толкнулся вперед, из-за чего Чу Ваньнин ощутил его эрекцию так отчетливо, будто был уже раздет. Мо Жань истязал его губы своими, с трудом удавалось дышать, но его муж все ждал чего-то. — В постель, — все же позвал Мо Жань, глядя в пьяно туманные глаза феникса. — Можем здесь. Я готовился, — со стыдом признался Ваньнин, тут же закрывая поцелуем чужой рот, лишь бы не услышать ничего в свой адрес. Разве он мог оставить супруга без желанного или заставить самому подготавливать его тело. С этим Чу Ваньнин справился сам и был уже не против проверить свои успехи. — Золотце… — Мо Жань едва не заскулил, с трудом получив секунду свободы от поцелуя. Зря учитель это сказал. У его ученика терпения стало еще меньше. Одежду придется штопать, если даже ни выбросить. Не опуская Чу Ваньнина на ноги, Мо Жань добрался к его штанам и стянул их, тут же ухватившись под ягодицей и без промедления вставил пальцы, гладко вошедшие по маслу. Ваньнин стиснул ладонь на его плече, шумно дыша и всхлипывая даже в поцелуй. Мо Жань с губ перешел на щеки и скулы, утешая его. Чу Ваньнин сильнее обнял, руками и ногами удерживая мужа. Он взял его, распаленного и развязно стонущего, прямо у стены, держа за бедра и неосознанно желая задрать ноги Ваньнина еще выше. В таком положении учитель не мог сам двигаться и вся ноша легла на Мо Жаня, который очень резво решил получить свой первый подарок. Ему было жарко от объятий, они даже не сняли одежду, едва обнажив места, необходимые для занятия любовью. — Ваньнин, так хорошо. Просто лучший… — он возбужденно, с трудом удерживаясь от стонов, прошептал это на ухо, снова обжигая горячими выдохами. Ваньнин, жмурясь, мог уже только ноюще скулить рядом, — тебе нравится? Тот едва разбирал слова, но кивнул заторможенно, мыслями не утяжеляя голову. Его горячее тело хотело только одного, желая супруга сильнее, чем под афродизиаком. Растянутый вход мокро хлюпал, но Чу Ваньнин не обращал на это внимания, зато Мо Жаня смесь пошлых звуков их тел и голосов доводила до края. Даже так он хотел, чтоб Ваньнин кончил раньше, сжал его всем собой и не отпускал, пока сладкий спазм не пройдет по внутренним мышцам. Это стало самым желанным моментом дня. Кончив вместе, они запачкали одежду, но Мо Жань не спешил ставить Чу Ваньнина на ноги. Тот, все еще зажатый у стены телом ученика, растерянно поднял взгляд влажных глаз с невысказанным вопросом. Мо Жань улыбнулся, прямо так унося его в спальню. Он совсем ненадолго освободил его тело, пока снимал одежду с Ваньнина, а затем и с себя. За эти минуты сознание учителя стало чуть более ясным и он уставился на то, как Мо Вэйюй избавляется от верха, пояса и спущенных штанов. Красивые мышцы перекатывались под кожей, сам Чу Ваньнин забыл о том, что тоже обнажен и что его отверстие прямо сейчас содрогается после оргазма и что это прекрасно видно, ведь сжать вместе ноги он позабыл. Сладкая развратная картина вдохновила Мо Жаня на второй раунд, поэтому тот снова навис сверху над беззащитным учителем. Чу Ваньнин смог лишь поцарапать его плечо до того, как поцелуи коснулись ключиц и шеи, отбивая настрой на сопротивления. В конце концов это день рождения Мо Жаня, так что стыдливость, мешающую раскрыть мужу всю страсть и любовь, стоило прогнать подальше. Он ждал, что Мо Жань вновь овладеет им, но на этот раз Мо Жань лишь терся бодрым членом о его бедро, пока ласкал шею, гладил грудь, талию и бедро. Рука вновь нырнула между бедер к мокрому растянутому входу, но это не было похоже на желание еще больше растянуть для проникновения. Чу Ваньнин замечал, что пальцы внутри лишь массируют одну точку, самое уязвимое место, от которого возбуждение волна за волной охватывает все тело. На этот раз Мо Жань хотел лишь его удовольствия, лишь смотреть, как в тусклом свете меняется лицо учителя, полное блаженства, как нежно он стонет и туго обхватывает оба пальца. Чу Ваньнин под его взглядом ничего не мог сделать, кроме как излиться прямо на свой живот. Все же Мо Жань дал ему небольшой перерыв, утерев влажное тело, подав чашу воды и бережно поцеловав в горяченный лоб. Чу Ваньнин перевел дыхание, погладив пальцами синяки от поцелуев на шее. Для него сегодняшней близости было много, но даже так он думал, что сможет еще немного постараться для Мо Жаня. Тот светился от счастья, ухаживая за учителем, не думая одеться и прикрыть наготу. Было ли это случайностью или он нарочно во всей красе хотел предстать перед супругом, догадаться было сложно. — Разве этого тебе достаточно? — тихонько спросил Чу Ваньнин, когда Мо Жань сел к нему на постель. — Золотце, тебя никогда не будет достаточно, — посмеялся он и, попытавшись поцеловать, сумел лишь коснуться розовой щеки, — ты не насытился разве? Чу Ваньнин уткнулся в чашку, краснея до самых ушей. Вот кто тянул за язык, можно же было не поднимать тему, лечь спать в объятиях, а на утро уже поздравить другую часть личности любимого. Отвечать на вопрос вслух учитель не собирался, задетый чужой усмешкой, однако Мо Жань от него не отступился. — Есть кое-что, что я еще бы хотел на самом деле… — на этих словах Ваньнин чуть повернул к нему голову, продолжая прятать лицо, — сядешь сверху на меня? Его глаза резко округлились от удивления, но Чу Ваньнин, сделав над собой усилие, кивнул. Если такое пожелание у любимого человека в день рождения, то он исполнит его. Повезло, что они так и не оделись, что постель была уже готова встречать любовников и что тела, распаленные непервым занятием любовью, очень быстро возбуждались. Мо Жань лег на спину, Чу Ваньнин, устраиваясь сбоку, поцеловал его в висок, а затем снова нашел губы и углубил этот поцелуй, вылизывая его рот. Не отвлекаясь и целуя так, будто его жизнь зависела от этого, Чу Ваньнин перекинул ногу через бедра супруга, устраиваясь над ним. По-кошачьи прогнувшись, он продолжил целовать Мо Жаня, пока тот с новым рвением взял его за ягодицы, наслаждаясь тем, как мягкое прекрасное тело ощущается в его руках. Он сел верхом, сперва привыкая, но Мо Жань помог правильно направить бедра к члену. Тот потерся о жаждущий вход, ткнулся и без усилий вошел в нежное тело. Ваньнин застонал похожим на мяуканье звуком, постарался выровнять дыхание и сесть глубже. Он был настолько подготовлен, что его стенки даже не запротивились проникновению. Дыша полной грудью, Чу Ваньнин все же полностью сел, приняв в себя супруга. Мо Жань кончиками пальцев погладил его по животу с едва различимым изгибом там, где должен был находиться его член. Стоило возобновить движение, как стало очевиднее, где под мышцами двигается его плоть. Они совсем потеряли счет времени, на улице во всю стемнело, что дальше носа было не рассмотреть окружение. Светильники у постели слабо выделяли силуэт на фоне темной комнаты, пока учитель медленно примерялся к темпу движений. Мо Жань, уложив руку ему на живот, заставил выгнуться в спине сильнее и вместе с тем помогая ему найти позу, в которой его простата не остается без внимания. Он стал толкать бедра, вновь поднимать себя и во всю длину опускаться на член. Постепенно с каждым толчком он ускорялся. Старался только Чу Ваньнин, Мо Жань полностью позволил ему руководить процессом, он только шумно дышал и гладил по ногам и коленям. Уже вскоре Чу Ваньнин стал скулить и стонать без стеснения, его собственная эрекция качалась, приподнимаясь к животу. Такой красивый тонкий и открытый для своего мужа, он радовал глаза. Учитель увлекся и ничего, кроме ощущения в горячем теле желанного члена у него не осталось в голове. Он не мог сказать об этом вслух, но его тело во всю показывало то, как ему хорошо. Он не вспомнил, был ли в прошлой жизни такой случай когда он настолько самозабвенно седлал бедра мужа и так бесстыдно стонал для него. Его дырка легко подстроилась, позволяя все эти толчки. На секунду открыв глаза, Чу Ваньнин заметил, что на него смотрят жадным взглядом, пожирающим от макушки до пят. Мо Жань терпеливо сдерживал руки, но его глаза врать не могли. Он желал только Ваньнина. Вспомнив кое-что, что подсказал ему ученик, тот погладил себя по телу, по груди, повел неспешно вниз, чуть приласкал свой член. Внутри него Мо Жань словно стал тверже и больше, явно отреагировав на то, как Чу Ваньнин самого себя поглаживает под чутким взором. Это можно было использовать, чтоб довести мужа до блаженства, сродни с нирваной. Чу Ваньнин не обратил никакого внимания на то, что его бедра сжали сильнее. Он был всем собой сосредоточен только на одном. Он двигался на члене, сжимая его в себе, самозабвенно гладил себя прямо на глазах у мужа, тонкими пальцами обводя тело по груди, напряженному животу и совсем немного даже своему члену, неловким движением снова пару раз проведя по длине. Это было явно лишним, ему с головой хватало стимулов изнутри, когда его раз за разом ударяли в то самое место, которое отдавалось сладким возбуждением внутри. По красному лицу текли слезы, голос срывался на хрип. Его тело потонуло в блаженстве, которое он приносил себе с членом мужа глубоко внутри. Это было первым, что увидел Тасянь-цзюнь, распахнув глаза. Голова соображала быстро, пока поток горячей крови не схлынул вниз к эрекции, усиливая ее. Чу Ваньнин не смотрел на него, поэтому даже не отвлекся от занятия. Он тронул себя за розовые соски, чуть щипая, как делал это для него муж, играясь и дразня. Ваньнин запомнил и теперь сам делал с собой подобное. Тасянь-цзюнь убедился, что никто ничего не заметил, ведь белые бедра скакали на нем в спешном темпе, вбирая внутрь член по самое основание. Хныканье было возбуждающим, а сам Чу Ваньнин поднимался в выверенном темпе. Сказать что-то и он поймет, что перед ним другой. Если только он изначально не хотел вот так поприветствовать императора в его день рождения. Наложницей он никогда так не поздравлял его, хотя в то время проснуться от ощущения мягкой дырки на своем члене было одной из грязных пошлых фантазий. Не важно, пошел бы в дело рот или задница. Если бы в тот момент его упросили дать титул императрицы Чу Фэй, то он даже не думал бы ни секунды. Настолько сильно был бы благодарен за сладкое пробуждение. Сейчас подобный титул был не к месту, но вот горячий тугой вход мокро хлюпал, будто пуская слюни. Кто-то не пожалел смазки, трахая Чу Ваньнина. Псина Мо снова остался в любимцах, но даже так в день рождения первый оргазм получит не он. Боясь спугнуть страстно облюбовавшего его член любовника, Тасянь-цзюнь сдерживался от инициативы. Ни повалить, ни трахнуть сильнее он не мог. Оставалось лишь смотреть, впитывать этот образ, как довольный Чу Ваньнин скачет на нем верхом, с развратным выражением лица. Кажется, золотце собиралось вот-вот кончить. Он весь пульсировал, сжимаясь крепче, будто собирался в себе запечатать все, что мог получить от любовника. Для Мо Жаня во всех жизнях было легко понимать, когда его любовь стремится к своему удовольствию на пике, и вместе с ним стремиться к оргазму. И все же Ваньнин оказался быстрее, его красивый член выпустил свою влагу, пока бедра все еще старались над членом мужа. Тасянь-цзюнь чуть не зарычал с того, как оказался в стиснувшемся нутре, пульсирующем вокруг него, изливаясь со всей щедростью. От усталости Ваньнин повалился ему на грудь, тяжело дыша. Мо Жань коснулся его растрепанных волос, погладив по затылку. Член, дрожащий и понемногу теряющий твердость, оставался внутри даже в этой позе. — Золотце, как же ты меня порадовал… — похвалил его Тасянь-цзюнь, даже по тону голоса учитель заметил что-то неладное и встрепенулся, с трудом подняв голову и уставившись в глаза напротив. То, о чем говорил Мо Жань, в самом деле настало. Теперь перед ним был не Мо-цзунши, а Тасянь-цзюнь. — С днем рождения, — хриплым слабым шепотом сказал Чу Ваньнин, медленно поцеловав кротко в губы. Сил на удивление не было. Их стоило экономить, ведь теперь из постели они выберутся совсем нескоро.