«Если то, о чём ты говоришь, действительно правда, почему я не нравлюсь тебе?»
Да, в этом заключалась проблема. Тэн был игрив и уверен со всеми. С кем бы ему ни доводилось разговаривать, будь то друзья, ребята на класс старше, учителя или самые симпатичные девушки и парни в школе, со всеми он умудрялся держать лицо и не теряться. Куна восхищали его смелость, оптимизм и умение управлять эмоциями. Возможно, последнее как раз и являлось причиной, по которой его невозможно было застать врасплох или понять, испытывает ли он что-то большее, чем дружеские чувства. Кун как-то услышал фразу о том, что, если ты кому-то нравишься в романтическом плане, это будет заметно, а если не нравишься — ты скорее почувствуешь запутанность в ситуации. И он действительно был чертовски запутан, когда проводил время с Тэном. Мысли об этой дилемме не давали ему спокойно засыпать и устраивали хаос в голове каждый раз, когда им удавалось обнять друг друга на прощание или просто случайно соприкоснуться. — Да расслабься ты, — сказал Тэн, сидя на лавочке за кулисами перед началом праздничного концерта, на котором им вдвоём предстояло выступать перед родителями и всей школой. Кун тогда играл на фортепиано, а Тэн пел в вокальной группе для старшеклассников. Руки предательски тряслись, в животе крутило, как всегда бывало перед волнительным событием, и тот факт, что Куна всюду преследовал перфекционизм, совершенно не помогал успокоиться. — Иногда я завидую тебе. Как ты можешь совсем не переживать? — фыркнул он. — А чего переживать? — вздохнул Тэн и, не раздумывая, улёгся затылком на колени Куна. От неожиданности тот чуть не подорвался с места, чтобы убежать в другой угол кулисы. Голова закружилась от резко подскочившего давления, разом избавившись от всех мыслей о предстоящем выступлении и оставив лишь Тэна, который уже потянулся рукой вверх, чтобы мило потрепать за щёку. — Ты порой слишком много думаешь, от этого все твои нервы. К тому же, если мы оба будем паниковать, кто тогда будет нас успокаивать? — заулыбался он так солнечно и тепло, что ладони вспотели. «Вы даже не лучшие друзья, Кун. Почему он делает это? Да и поступают ли лучшие друзья вот так?» Кун был запутан. Но это не остановило его от того, чтобы продолжать попытки подобраться к Тэну как можно ближе. Выпускные экзамены уже маячили на горизонте, обещая притащить за собой стресс, ещё больше нервов и тяжелые думы о выборе университета. Идея последовать на тот же факультет, что и Тэн, почему-то показалась Куну уж слишком заманчивой, и он не смог уберечь себя от этого необдуманного шага до того, как вдруг стало слишком поздно менять планы. — Давайте как-то поближе встанем! — оживлённо махая руками, крикнула мама Тэна, заставляя весь класс, одетый в мантии выпускников старшей школы, сформировать красивую картинку для памятной фотографии. Неуверенный в том, куда встать, Кун замешкался, но чья-то ловкая рука притянула его в самый центр шеренги. Тэн улыбался беззаботно и счастливо, обнимая его за плечо. И хотя в целом настроение в тот день было сносным, Кун с плохо скрываемой печалью на мгновение задержал взгляд на руке стоящего с противоположной стороны Джонни, которая очень по-свойски покоилась на талии Тэна — они сошлись в тот день, когда вся параллель сдала последний экзамен. Поводов для запутанностей больше не оставалось. Все места согласно купленным билетам заняла тянущая боль где-то между ребрами. И, что самое противное, Кун не мог винить в том положении, в котором оказался, никого, кроме себя. Смотреть на это с перспективы времени было жалко: его попытки понять настоящие чувства Тэна к нему, не спрашивая напрямую, были подобны тому, как пассажир, отчаянно пытающийся покинуть перрон, наблюдал, как последний вагон поезда убегает за горизонт.«Неужели ты действительно никогда не испытывал ко мне ничего за чертой дружеских отношений?»
— Ребят, что-то душно, — привлекая внимание всей компании за столиком в баре, сказал Тэн и поднялся с места, — никто не хочет проветриться минут пятнадцать, прогуляться? — Я бы сходил, но не встану, — честно признался Тэён, икая в конце фразы. Марк, Лукас и Янян присоединились к ответу. — Я хочу проветриться, — кивнул Кун, ощущая, что воздух в помещении дурманит ему голову и заставляет ощущать преждевременную сонливость. Ещё даже не одиннадцать, а он уже устал как ни в чём не бывало веселиться, наблюдая за тем, как Тэн ворковал со своим парнем. Да и занятость в университете сказывалась на запасах энергии на день. — Хей, и как мы без именинника будем продолжать праздновать, если он проветриваться пойдёт? — сразу же шутливо запротестовал Джонни, хотя не пытался остановить Тэна, когда тот стал натягивать куртку. — Да мы ненадолго, только воздухом подышим, — заверил он, подмигивая, — поди никто в переулке не украдёт. Уже через две минуты на улице Куну стало намного лучше, и всё же что-то в прогулке с Тэном по широким ночным улицам города, заполненного огнями фонарей и зданий, ощущалось неправильным. Они никогда не должны были оказаться в подобной обстановке будучи не такими уж близкими друзьями. По крайней мере каждый раз, когда Куну казалось, что он подобрался достаточно близко, чтобы в чём-то разобраться и закрыть чёртов гештальт, его снова отталкивали, будто напоминая, за какой чертой ему никогда не оказаться. — Кун, почему ты один? — вдруг спросил Тэн посреди отвлечённой беседы, и хотя с первой секунды было очевидно, о чём речь, Кун непонимающе фыркнул. — О чём ты? — Ну, почему ты не в отношениях, как остальные из нашей тусовки? — пояснил Тэн настырно, не собираясь уводить разговор в шутливую сторону. — Тебе это неинтересно? Или ты из тех, кто весь в учёбе? — Нет, дело не в учёбе, — помотал головой Кун, сунув руки в карманы, и выпустил клубок пара в февральскую прохладу. Из всех максимально неблагоприятных тем для разговора Тэн выбрал именно эту, и выпитый алкоголь не оставил места для сдержанности или наскоро придуманной лжи. — Я на самом деле влюблён сейчас. — Правда? — радостно, как ему показалось, удивился Тэн. — И почему я всё ещё не знаю, кто она или он? — Потому что у нас ничего не выйдет, — отрезал Кун, глядя на исчезающий под ногами снег. Напускное безразличие в голосе не удалось выдать за искусную актёрскую игру. К сожалению, Кун редко отдавал себе отчёт в том, насколько он очевиден. А ещё в том, что у Тэна есть глаза, уши и эмпатия — то есть, минимальный набор для того, чтобы обо всём догадаться. — С чего ты взял? — Он уже занят. — Оу, — протянул Тэн многозначительно. Он несколько секунд шел чуть позади, ничего не говоря, а потом обогнал и повернулся лицом. — Тогда, может, это знак, что тебе нужно двигаться дальше? Понимаю, звучит банально, но в мире столько классных людей, с которыми, я уверен, ты найдёшь взаимность и… — Возможно, — согласился Кун, прерывая поток вещей, которыми вполне логично подбадривать в подобной ситуации, — но я не думаю, что смогу забыть его в ближайшее время. Мы знакомы давно и мои чувства будет не так уж просто перекрыть кем-то другим. — Да брось, — усмехнулся Тэн, но тут же спохватился: — нет, я тебе, конечно, верю, но что такого может быть в человеке, что он тебя так зацепил? Ты себе без проблем таких пять штук ещё найдёшь…«Почему у меня такое чувство, что если я прямо сейчас во всём сознаюсь, то почувствую не облегчение, а только стыд? К тому же, у тебя сегодня день рождения. Не хочу создавать неловкость или того хуже — видеть жалость в твоих глазах».
— Кун, пожалуйста, — просил Тэн уже который перерыв между парами, преследуя Куна в коридорах университета, — я понимаю, что прошу об услуге по дружбе, но не за бесплатно же. Ты очень мне там нужен, именно ты. Давясь воздухом, Кун остановился перед входом в аудиторию и сжал в ладони лямку рюкзака. На долю секунды ему показалось, что у него есть контроль над ситуацией и он добровольно не согласится протаскивать себя через эмоциональную мясорубку, даже за деньги, но эти слова разрушили всё. Джонни решил устроить пышную вечеринку в баре в честь годовщины их с Тэном отношений. Они были вместе уже третий год, что-то в этом числе казалось им знаковым. Кун успешно смог отказаться от приглашения в качестве гостя, сославшись на неотложные дела, но когда выяснилось, что им очень нужен человек за синтезатор и техническая помощь с музыкой, все тщательно выстроенные границы посыпались к ногам Тэна волей его уговоров. — Хорошо. «У тебя что, совсем нет ни капли гордости и уважения в себе? Очнись!» У Куна не было поводов ненавидеть Тэна. Хотелось, но не получалось, потому что он жил по принципу «если осознаёшь, что кто-то неправ по отношению к тебе, либо скажи в моменте, либо молчи во веки вечные». Куну пришлось замолчать. Ему казалось, будто он не имеет права даже задуматься о претензии в сторону того, кого любил так долго и безнадёжно. — Я хочу выпить, — начал он, мысленно выдавая себе безымянную награду за лучшую драматическую роль в фильме под названием «Жизнь Ли Тэна», — за долго и счастливо, — поднял бокал Кун и посмотрел через весь стол ему в глаза. — Обычно мы устраиваем праздники, чтобы отдать дань памятным датам и ощутить поддержку близких, которые объединяются искренней радостью за тех, кто нашел свою любовь. Я надеюсь, что это ощущение праздника и счастья будет сопровождать вас не только в такие моменты, но и в обычные дни как можно дольше. В тот вечер Кун был слишком занят с музыкой и инструментом, чтобы часто обращать внимание на Тэна. Только это, кажется, и спасло его от необдуманных действий, как и то, что он вежливо подговорил барменшу наливать ему газировку вместо пива. Уезжая с вечеринки раньше всех на такси в одиночестве и полностью трезвым, Кун понял, что что-то в нём оборвалось. Возможно, то была одна из ниточек, соединяющих его с безусловными чувствами к Тэну. Кун был уверен, что этот запретный плод сладок вовсе не из-за своей недосягаемости. Даже если бы он сумел дотянуться до Тэна рукой, он бы не смог сорвать яблоко с ветки — оно изначально предназначалось кому-то другому. В безнадёжной любви к нему лежал ключ к безопасности: не нужно думать о путях выхода из ситуации, если ты уже проиграл. Но это не могло длиться вечно.«Я желаю тебе и Джонни только счастья. Может, мне и больно, но рано или поздно я ведь должен двинуться дальше. Правда?»
— Я нашел конспекты и карты, которые были тебе нужны для подготовки к экзамену, — складывая бумаги в огромную стопку и придерживая смартфон плечом возле уха, сообщил Кун. — Можешь забрать. — Отлично, скоро буду, — без привычного задора в голосе ответил Тэн и сбросил вызов. Глядя на гаснущий экран, Кун со смирением принял первое поражение за несколько месяцев. С тех пор, как прошла вечеринка, он решил контактировать с Тэном только в общих компаниях, где его всё ещё двусмысленные действия не остались бы незамеченными друзьями. Никаких прогулок и встреч вдвоём — они не приводили ни к чему хорошему, кроме того, что Кун гонял по кругу полумёртвую надежду непонятно на что, пока она не заходила в тупик из-за длительных перерывов в их общении. Однако тогда что-то пошло не по плану. Тэн был непохож сам на себя, стоя на пороге общажной комнаты: сгорбленный вид, мешки под глазами, усталость, хриплый голос и мутное настроение. Кун знал, что он собирался менять университет, чтобы продолжать обучение на другом факультете, но такая вещь вряд ли была способна настолько вымотать его, учитывая, что с любыми трудностями в жизни Тэн обычно справлялся играючи. — Прости, но выглядишь стрёмно, — признался Кун, — проходи. — Знаю, — впервые улыбнувшись, фыркнул Тэн. — Кофе? Расскажешь, что случилось? Кун хотел было двинуться к конспектам, чтобы рассказать, что и в каком порядке лежит, но Тэн без сил плюхнулся на кровать и, глядя в потолок, вздохнул так, будто сбросил с узких плеч огромный мешок муки. — Всё сложно. «С тобой иначе не бывает», — так и рвалось из Куна в тот момент, но он протолкнул этот ответ обратно в себя. Тревожные звоночки в голове подсказали, что конспекты были лишь глупым поводом увидеться с ним, и он напрягся. Порой между ними проскальзывали искренние диалоги по душам, которые Тэн, не скрывая, ценил в их дружбе, да и Кун без лишней скромности осознавал то, насколько он хорошо умеет слушать и понимать других. — С чем? — С Джонни, — ответил Тэн, не раздумывая. — Прости за прямоту, но я думаю, вы должны выяснить это между собой, — мягко ответил Кун, хотя ему казалось, что он имеет право высказаться и резче, несмотря на его уставший и потрёпанный вид. — Ты прав, это не твоя забота, — согласился Тэн, и его тон стал непривычно осторожным: — но я хочу выяснить кое-что. — Что? — Куна начинали выводить из душевного равновесия эти недосказанности, хотя ни о чём странном его до сих пор не попросили. Тэн в целом никогда не был открытой книгой, и его непредсказуемость постоянно держала в напряжении окружающих настолько же сильно, насколько притягивала. — Можно полежать с тобой? — перевернувшись на бок, тихо спросил он и медленно моргнул. Прежде чем все внутренности сжались в один комок, Кун почему-то вспомнил чёрного капризного кота своей кузины, который любил спать в центре хозяйской кровати, нагло лез под руку, когда хотел, чтобы его погладили, и жмурился, если ему чесали спинку. Изначальная суть разговора испарилась где-то в воздухе. Кун, успешно проиграв в игру «откажи или умри» шагнул к кровати, кинул подушку к изголовью и лёг на спину, скорее боясь коснуться чужой руки, чем свалиться с края. Впрочем, ничтожные попытки оставить себе жалкие сантиметры личного пространства всё равно не оправдали себя. — Надеюсь, ты не против, — уложив свою голову на плечо, а руку — поперёк груди, пробормотал Тэн едва разборчиво. Кун ничего не ответил, потерявшись в ощущениях. Сердце забилось настолько сильно, что не почувствовать его даже через клетку рёбер было невозможно. К лицу прилил жар, а ладони, напротив, похолодели, как у трупа. Хотелось то ли действительно умереть и провалиться сквозь землю, то ли… Нет, никаких альтернатив. Ему действительно этого хотелось. От Тэна пахло чем-то пряным, как будто он час простоял на кухне, где соседки по этажу готовили себе ужин. Украдкой вдыхая этот запах, Кун снова не понимал, почему молчание затягивается и как ему интерпретировать свою реакцию. Он знал лишь то, что одного кусочка пазла до полного сумасшествия, как прежде, уже явно не хватало. Это единственная причина, почему Кун смог пролежать так аж целых два часа, сверля взглядом часы на прикроватной тумбочке, пока Тэн дремал у него на плече, во сне неосознанно прижимаясь ближе. Тишина, невозможность пошевелиться, неизвестность и тот, чьё присутствие вводит в состояние перманентной агонии — персональный ад для того, кто много думает.«Каждый раз, когда мне кажется, что я начинаю что-то понимать, ты приходишь и снова наводишь хаос в моей жизни, сбивая с намеченного курса на излечение. Наверно, это моя вина».
— Если ты будешь закрываться, легче тебе от этого не станет, — еле сдерживаясь от поучительного тона, сказал Деджун. Честно говоря, дружба с Деджуном была одновременно и проклятьем, и благословением в жизни Куна. Проклятьем — потому что он также был лучшим другом Тэна, благословением — потому что он был прекрасным человеком, с которым хотелось делиться всяким. Но о своих чувствах к одному пронырливому тайцу Кун по понятным причинам сказать не мог. Он и без того выглядел жалко со своей безответной и, к счастью, увядающей любовью, длящейся вот уже пять лет. Время и правда лечило, вот только с эффективностью народной медицины. — Не знаю, что хуже, — вздохнул Деджун, — ты со своим постоянным молчанием или Тэн, который не затыкается в последнее время. Я понимаю, у них с там с Джонни тёрки в отношениях уже полгода, но я тоже иногда устаю. — Не думаю, что он бы хотел, чтобы ты рассказывал об этом, — сохраняя спокойствие, ответил Кун и сделал вид, что занят проверкой отчёта по выпускной практике. — Вот только не говори, что не знал. Тэн не из тех, кто будет скрывать подобное, — не подозревая ни о чём, продолжил Деджун. — Я знал. Просто не хочу углубляться в подробности, — признался Кун честно, надеясь на его тактичность. — Да, углубись, пожалуйста, в подробности того, что с тобой происходит. Закатив глаза, Кун постучался в дверь своей кафедры и тем самым очень топорно сбежал от разговора. Он ощущал себя паршиво, заставляя Деджуна сомневаться в том, что ему можно доверять как лучшему другу, но не мог с этим ничего поделать. Держать нейтральное лицо или улыбку получалось только с Тэном. За пять лет он привык молчаливо врать ему о своём отношении, а на остальных порой не хватало сил. Иногда Кун думал, что было бы лучше, если бы Деджун догадался обо всём сам.«Я хотел бы рассказать тебе одну историю, морали которой ты не поймёшь, Тэн. Как-то раз мы с Яняном прогуливались по набережной и решили сделать фотографию на фоне Тинцзянь. Две девушки подошли к нам и заговорили под предлогом помочь. Ты знаешь Яняна, он не жалует внезапные знакомства на улице, поэтому мы решили вежливо уйти, но одна из них взяла мой номер. Позже мы начали переписку и я выяснил, что ей понравился Янян, однако для неё я выглядел более открытым к взаимодействиям, поэтому она подумала, что я мог бы познакомить её с ним, если она получит мои контакты. На самом деле я её не заинтересовал. Янян посмеялся и ответил, что ему это неинтересно. Она расстроилась, но предложила продолжить общение. Я отказался. Не знаю, смог бы ты понять, почему я так поступил».
— Кун, что думаешь насчёт репетиции завтра в семь? — спросил Джонни, выключая своё оборудование в контрольной комнате, и Кун ненадолго отвлёкся от экрана компьютера. Он, Джонни и Тэён до позднего вечера записывали свою аранжировку песни для приближающейся церемонии выпуска, доводя всё до идеала, поэтому мозги соображали медленно. — Да, давай, хватит на сегодня, — согласился Кун, устало подхватывая рюкзак и готовясь к пятнадцати минутной прогулке до общежития, которое он вот-вот покинет. В последнее время Джонни выглядел понурым, что было ему не свойственно. Иногда Куну казалось, что он за него переживает даже больше, чем за Тэна, ведь тот мог быть абсолютно невыносимым временами. Но у Куна явно никогда бы не нашлось смелости спросить. Да и не нужно ему это, он пытался сделать всё, чтобы о Тэне не думать. В отношениях случается разное дерьмо, и в этих явно разберутся без него. — Кстати, у тебя смартфон от оповещений разрывался, пока ты был в рубке, — сказал Джонни, спускаясь вниз по лестнице крыльца, и Кун удивился, что он не идёт к парковке. — Хорошо, спасибо, — протянул Кун, вытаскивая смартфон, и нахмурился, увидев сообщения от Тэна. На экране висело несколько уведомлений из мессенджера. — А ты? Ты разве не на машине? — Нет, я сегодня пешком до общаги. Должен был забрать Тэна с тренировки, но у него вроде как поменялись планы, не знаю, — пожал плечами Джонни. — Сказал, что-то важное. Ладно, в общем, я пошел, до завтра. — До встречи, — кивнул Кун с неохотой и осторожностью открывая мессенджер.tenten_: Привет. Как насчёт встретиться сегодня? :)
Куну хотелось двигаться дальше, но это был путь не из лёгких. Находить отговорки, отдаляться, медленно и верно, реже отвечать на сообщения — всё это вызывало чувство тревоги, как будто от ожидания потери жизненно важного органа. Возможно, сердца. И как бы больно это ни ощущалось, Кун понимал, что лучшее, что он может для себя сделать — удалить Тэна из своей жизни. И он проваливался с этой задачей множество раз.«Ты заставляешь меня чувствовать себя чертовски глупым, не способным совладать со своими эмоциями. Не знаю, о чём я думаю, соглашаясь идти у тебя на поводу. Возможно, надеюсь, что однажды ты сделаешь осечку, раскроешь мне свой страшный секрет, который заставит меня уйти навсегда. И это очень маловероятно — всё это время ты каким-то образом умудрялся находиться достаточно близко, чтобы влюблять в себя, но тем не менее слишком далеко, чтобы запустить пальцы тебе под кожу».
Кун отчаянно нуждался в пощёчине. Вряд ли она бы привела его в чувства, но явно заставила бы задуматься, как и почему он оказался на балконе Тэна с бокалом вина в руке, зная, что Джонни снова думает, будто его парень занят какими-то делами. Всё в этой ситуации ощущалось неправильным. Тем временем Тэн высунулся в окно и стал бездумно стряхивать пепел с сигареты. Тот полетел серой крошкой к ногам кирпичного гиганта, но так и не коснулся асфальта, подхватываемый сухим ветром. — Ты снова начал курить, — проконстатировал Кун без какой-либо эмоциональной окраски и облокотился бедром на подоконник. Прошло всего полгода со времён выпуска, а стресс на работе уже давал о себе знать. — Я смогу бросить в любой момент, — заверил Тэн, и это была правда. — Тебе не нужно передо мной оправдываться. Тэн почему-то загадочно усмехнулся и бросил окурок в пепельницу. Он всегда делал так — уповал на то, что у Куна не хватит духу задать вопросы напрямую. И в этот раз ставка сыграла безотказно. — Оставайся у меня сегодня. Уже довольно поздно, — закрыв окно, сказал Тэн и пошатнулся. — Ничего, я закажу такси, — очень вовремя отставив бокал, возразил Кун, но не успел отойти от окна и на шаг, как Тэн запнулся о собственную же ногу и схватился за подоконник по обе стороны от его бёдер. — Это был не вопрос, — покачал головой он и моргнул медленно, устало, однако, несмотря на это, в охрипшем голосе чувствовалась упёртость. — К твоему несчастью, я сам могу решать, — не двинувшись с места, постарался возразить Кун, однако не нашёл ответа, когда голова Тэна вдруг легла на его плечо и сам он позволил себе прислониться к его груди, сцепив пальцы в замок на пояснице. Кун был готов поклясться, что в этот момент удары его собственного сердца пускали вибрации по коже Тэна. — Всё-таки я был прав, — усмехнулся он, выпуская тёплый поток дыхания в изгиб шеи, и уткнулся в него носом. — О чём ты? — не пытаясь оправдаться, прошептал Кун. — Что ты из тех, за кого нужно выходить замуж, — бормоча, тихо засмеялся Тэн. — Ты всегда так внимательно слушаешь. Смотришь на людей так преданно, будто во Вселенной нет никого важнее. Помогаешь, когда у самого дел невпроворот, ещё и безвозмездно, — перечислил он вкрадчиво. — Вот только, знаешь, раньше, когда мы виделись, у тебя в глазах при встрече был такой… огонёк — живой, радостный. А теперь он куда-то пропал. — Тэн, мне кажется, ты пьян, — попытавшись отстраниться, отшутился Кун, но в итоге оказался в ещё более крепких объятьях, как будто одного лишь тёплого дыхания на шее и мурашек на спине не хватало, чтобы начать терять контроль над ситуацией. — Я могу сказать это и трезвым, и ты знаешь это, — возразил Тэн, явно давая понять, что это не аргумент, чтобы перестать прижиматься и тем более болтать. — У меня есть глаза и уши, я знаю, какой ты. И я точно знаю, что скорее всего тебя не заслуживаю. — Точно пьян, — окончательно диагностировал Кун, отказываясь воспринимать что-либо из сказанного всерьёз ради своей же давно подтекающей крыши. — Я знаю, что я не очень хороший человек, Кун, — продолжил бормотать он, не переставая перебирать пальцами край чужой футболки возле поясницы. — У всех есть тёмная сторона. — Моя тебе не понравится. — Ты не обязан нравиться мне. — Но нравлюсь, поэтому ты останешься. В ту ночь Кун не спал, так и не сумев выкинуть из головы убеждение в том, что всё это неправильно. Эта ложь для Джонни, кровать Тэна на двоих, его рука на спине под футболкой, попытка прижать к себе в поисках тепла и поцеловать. В такой обстановке Кун не уснул бы, даже если бы выпил двойную дозу снотворного. Обычно содержание его черепной коробки похоже на постоянно движущийся шумный водоворот мыслей, но именно тогда оно обрушилось на Куна, как цунами, не давая и шанса, чтобы успокоить сердцебиение. Давление шарашило невероятно, хотелось просто дожить до утра, не позволив Тэну совершить что-то, о чём они оба будут потом сожалеть. Кун больше не мог ходить по краю, не понимая совершенно ничего. Успокаивал он себя лишь тем, что помогает Тэну протащить себя через трудные времена. Это всего лишь дружеская поддержка, верно?..«Я часто считал, что люди драматизируют, описывая свои чувства как что-то, способное свести с ума. До тех пор, пока ты не сделал это со мной. Стоя на краю пропасти, я почти был готов совершить прыжок веры… К счастью, ты уничтожил мою веру до того, как я ступил в пропасть».
tenten_: Нам срочно нужно созвониться.
В такие моменты Кун без лишних преувеличений думал о самом худшем, что только было возможно вообразить в их с Тэном странных отношениях, и тот исключением не являлся. К несчастью, пришлось играть во взрослый мир и притворяться готовым к серьёзным разговорам. — Заранее прости, — даже не поздоровавшись, выпалил Тэн. И без того повышенная тревожность достигла абсолюта. — Если тебе будет писать Джонни, просто игнорируй. — О ч-чём ты? — заикнулся Кун, переглянувшись с нахмурившимся Деджуном с противоположной стороны стола в кофейне. — Почему он должен мне писать? — Мы… Я знаю, что ты не любишь углубляться в чужие личные дела, но мне нужно сказать тебе, — явно нервничая, сделал ремарку Тэн. — Мы выясняли отношения, и я упомянул тебя. То есть, что мы… В общем, я рассказал, что мы были вместе, ты ночевал у меня не один раз и… — Только не говори, что он тебя неправильно понял, — зажмурившись до белесых кругов перед глазами, попросил Кун. Причём даже не Тэна, а скорее Вселенную. В динамике смартфона воцарилось молчание. — Это очень глупая отговорка, верно? Кун промолчал. Если бы Тэн хотел рассказать Джонни правду — что между ними ничего не было — он бы её озвучил. Потому что это Тэн. И он расшибётся в лепёшку, лишь бы каждый его аргумент выслушали от начала до конца и последнее слово осталось за ним. Выходит, Тэн хотел, чтобы Джонни думал иначе. Появилось желание немедленно накричать на него, но Кун не смог. Тумблер в голове, по дурной привычке выключающий все эмоции при общении с Тэном, сработал слишком быстро. — Я тебя понял, — с трескающейся на лице маской ответил Кун. Кажется, от его сердца отвалился ещё один кусок. Деджун попытался придвинуться ближе, чтобы услышать разговор, но Кун его остановил, отстранившись и выставив руку. — Прости, это было на эмоциях. — Думаю, тебе нужно извиняться не передо мной. — Но я втянул тебя туда, куда не должен был. — Тогда сначала позаботься о себе и Джонни. Я подожду, а ваши отношения вряд ли.«Я понимал, что между ними ничего уже не будет хорошо. Не из-за себя. А потому что эта связь начала рушиться задолго до того, как я начал появляться в квартире Тэна, пытаясь поддержать его. Но, как бы парадоксально это ни звучало, чем чаще я видел его таким — переживающим из-за своих чувств и отношений с другим человеком — тем холоднее становилась моя голова в понимании, что мне, возможно, никогда не оказаться на этом месте. В точке, где я смогу стать тем, о ком Тэн будет переживать и заботиться также. Примерно здесь и начался конец всему».
Правда в том, что Кун буквально не пошевелил и пальцем, чтобы окончательно развалить отношения Тэна, но это произошло так или иначе. Джонни ему нравился ещё со школы, портить отношения с таким человеком было бы глупо, так что оказаться в центре их финального разговора в качестве яблока раздора Кун явно не ожидал. После этого Джонни предпочёл взаимодействия с ним свести на нет. И как бы Куну ни хотелось объяснить всё по-человечески, а не в тэновой удобной интерпретации, этот гештальт так и остался незакрытым. — Только не думай, что я оправдываю тебя, — усмехнулся Деджун, которому всё же пришлось рассказать, так как голова сходила с ума в потоке постоянных недосказанностей. Кун посчитал это первым знаком к тому, что он начинает пережевывать и отпускать ситуацию. — Я знаю, Джун, это было эгоистично, — кивнул он. — Но я не мог даже подумать, что всё закончится так. Оно просто не должно было. Тэн никогда не был влюблён в меня и вряд ли будет. И уж тем более он не позволял себе пересекать определённые границы. А ты знаешь, какой он… — Знаю. С ним тяжело выстраивать границы, потому что плевал он на них, — понимающе посмеялся Деджун. — Даже Янян какое-то время думал, что между ними что-то есть. И всё равно это тебя не оправдывает. — Ой, да иди ты! Кун смеялся. С иронией, но всё же смеялся. На пепелище прежней боли тлели угольки. Они всё ещё обжигали, но по сравнению с прежним пожаром казались лишь фоновым шумом, неприятной головной болью или остаточным кашлем после простуды. Полной грудью ещё предстояло вдохнуть, но Кун уже не чувствовал прежнего волнения, ступая за порог тэновой квартиры. — Тебе нужно напиться, чтобы выговориться, я правильно понимаю? — спросил он, глядя на то, как перед его носом вытаскивают пробку из второй бутылки вина. Тэн ничего не ответил, но вздохнул так тяжело, будто за все те несколько месяцев, что они успешно игнорировали друг друга, обоюдно сделав вид, что ничего не произошло, он ни разу никому так и не выговорился. Хотя Деджун был в курсе каждой его вылазки, заканчивающейся утренним похмельем и поспешными попытками выпроводить из квартиры того, с кем он провёл ночь. В какой-то степени Кун был благодарен за это подаренное время. Он уже никуда не торопился. Кун был готов измерять время в вине, в бокалах, если это наконец-то приоткроет завесу чужой мотивации. Он ждал несколько лет, и этот вечер кажется ему крохотной песчинкой в дюне прошедшего времени. — Пять, — тихо произнёс Тэн, глядя в неопределённую точку пространства напротив себя и сидя на кровати с нечитаемым выражением лица. — Нет, шесть. Кун молчаливо приподнял бровь, как бы задавая вопрос, о чём речь. — Как минимум шесть людей в списке моих контактов, с которыми можно просто потрахаться, — пояснил Тэн, не шевелясь, и Кун даже на мгновение потерял нить предположений, почему он начал с этого. — Не больше, не меньше. Никакого контекста. Ты слушаешь их какое-то время, говоришь с ними, нажимаешь на нужные точки, а потом переспал — и всё, вы разошлись. — Это печально, — честно ответил Кун, понимая, что необходимость иметь таких людей в контактах вряд ли в его случае обусловлена чем-то хорошим. — Печально то, что я пользуюсь людьми, а не то, что я удовлетворяю свои потребности, — дополнил картинку Тэн. — И я пользуюсь людьми не только в данном контексте — во многих. Есть множество сфер, где водятся нужные мне люди. И хотя я в большинстве случаев не остаюсь в долгу, есть и такие, которые находятся в неведении до сих пор. — Ты волен делать всё, что тебе вздумается, пока ты несёшь за это отв… — Я пользовался тобой. Кун не подал виду, но что-то внутри него передёрнуло. Переведя взгляд с ладоней на Тэна, он понял, что тот даже не шелохнулся и, кажется, не моргнул глазом. — Сколько я тебя знаю, ты всегда был открытой книгой для меня, Кун. Не в компании друзей, где ты мог прятаться за разговорами на отвлечённые темы, а наедине… ты раскрывался совсем иначе. То, как ты говорил, слушал, прикасался, реагировал на меня. Возможно, ты не осознавал этого, но я знал обо всём с самого начала, как только это началось.«В тот момент мне хотелось провалиться под землю. Я слишком часто испытывал это ощущение, находясь рядом с Тэном. Чувство стыда стало моей тенью, с которой я, к счастью, научился сосуществовать, научился принимать его. Но всё это было лишь жалким шепотком по сравнению с тем, с каким грохотом обвалилась строившаяся годами конструкция, на которой держалась вера в честность нашей близости».
— Когда прикидываешься неумным и поверхностным, можно узнать много интересного. — То, как Тэн продолжал сидеть на месте, не двигаясь и почти не моргая, даже немного пугало. — Я притворяюсь таковым, но на самом деле понимаю многое и понимаю, как это работает. Понимаю, как играть чужими чувствами. И я делаю это постоянно.«И мне даже сложно предположить примерное количество раз, которое ты проворачивал подобное со мной».
— Ты хоть раз играл чужими чувствами?«Не припомню подобного».
— Ты готов нести за это ответственность? Представь, я отдаю в твои руки всё. На что ты готов, чтобы узнать правду?«Я не собирался манипулировать тобой, чтобы выяснять какую-то глупую правду».
— Ты готов взять ответственность за то, что подвёл человека к выбору, к которому не нужно было подводить?«Я бы никогда так с тобой не поступил, потому что с самого начала дорожил тем, что у нас было».
Кун оставил вопросы без ответа. Погружение в глубины памяти, где завалялись все воспоминания о тех, случаях, когда хотелось разорваться на две части от ложной надежды и переизбытка чувств, накрыло его пенной волной. Эти дурацкие комплименты, вопросы, прикосновения, объятия, происходившие до момента, пока Тэну не понадобилась настоящая поддержка, отчасти были игрой. А если не отчасти?.. Кун не мог переварить в голове то, насколько нужно быть циничным или бесчувственным, чтобы делать это намеренно, зная, как в этот момент внутри чужого человека взрываются петарды эмоций и бьётся режущее внутренности стекло. — Я не могу воспользоваться тобой так же, как пользуюсь теми, с кем мне не нужны обязательства, — вдруг сказал Тэн, так и не дождавшись ответов в тишине комнаты, где слышен только тихий шум работающего ноутбука и бубнеж соседей в подъезде. — Почему? — А зачем? Уже второй раз в жизни Куну хотелось накричать на Тэна. Он завёл себя глубоко в чащу, из которой скорее всего не выберется прежним, но продолжал пытаться строить из себя чёрт знает что. — Это неинтересно, — продолжил Тэн. — Интересно тогда, когда человек сам соглашается на свой выбор, а не тогда, когда ты без его ведома к нему подталкиваешь. Ты прекрасно понимаешь, чем может закончиться этот вечер, и я не хочу оставлять контроль полностью в своих руках. — Так с чего бы мне переместиться в список тех, с кем нельзя играть? — наплевав на все осторожности, выпалил Кун и опустился перед кроватью на колени, пытаясь вернуть Тэна в реальность, и тут его взгляд, наконец, сфокусировался. Чёрный зрачок, спрятавшийся в тёмно-коричневой радужке, стал маленьким, а черты лица смягчились. — Понимаешь… — Клянусь, я накричу на тебя, если ты продолжишь нести всю эту чушь про правду, выбор и… — Какова цена человеческой жизни? — Высока, Тэн! Что за вопросы? Кун ощущал приближающуюся истерику. — Ты не узнаешь, пока ты с ней не поиграешься, — припечатал Тэн. — И я готов это делать, пока не пойму, что человек мой. Но я не хочу, чтобы ты думал, будто я делаю это с плохим умыслом. — Ты это сейчас серьёзно? — Нет, подожди, — настырно перебил Тэн, крепко хватая Куна за обе руки и заставляя посмотреть себе в глаза, — я не оправдываюсь. Да, это эгоистично, понимаю, но я желаю тем людям, которыми пользуюсь, только искренности. Я готов отдавать взамен, готов нести ответственность, но… — Замолчи. — Но, Кун, я никогда не думал, что одна из этих личностей покажется мне действительно красивой, — быстро проговорил Тэн, наверно, боясь, что от него могут в любой момент сбежать без оглядки. Кун был к этому близок. — Красивой во всех смыслах, понимаешь? Я сам наступил в свой грёбаный капкан. — Что ж, надеюсь, вы друг друга стоите, — небрежно бросил Кун. — Не знаю, — отвёл взгляд Тэн и горько усмехнулся. — Он сидит передо мной. Стою я его или нет?«Я всегда хотел знать, насколько может быть глубока кроличья нора. Судьба дала мне то, чего у меня никогда не было или, если быть точнее, то, о чём я не подозревал долгое время — карт-бланш в игре, которую затеял не я. В которой я раз за разом проваливался, не зная ни правил, ни законов».
Кун удивился. Удивился не сказанному и даже не тому, с каким искренним отчаянием в голосе Тэн это произнёс. Он удивился, насколько незначительным был скачок его сердца. Насколько ему было никак.«Я знаю, почему ты задаёшь все эти вопросы — ты человек и тебе тоже страшно. Да, возможно, ты умнее и хитрее меня, я признаю, но ты также боишься быть использованным. Ты знаешь, что у меня есть на это причины. И это ещё раз доказывает, насколько ты далёк от того уровня доверия, в который верил я. Насколько далёк от понимания боли, которую причинял. Ты не знаешь, каково это, и уже боишься. Как ты можешь вообще хотя бы попытаться приблизиться к тому, чтобы меня понять?»
Кун молчал очень долго. И хотя в словаре Тэна не было такого слова, как неловкость, язык его тела заговорил о том, что ему неуютно. Не отпуская куновы ладони, он подобрался ближе к краю кровати и наклонился вперёд. Его отросшие волосы почти дотронулись до щеки Куна, кончик носа согрело неровным дыханием. Ожидание прежних реакций затянулось.«Ты не можешь воспользоваться мной прямо сейчас не потому, что не хочешь, а потому что понимаешь, что уже потерял меня и я тебе не позволю».
Кун не отодвинулся, когда Тэн коснулся уголка его губ своими и поцеловал. Не потому что ему этого хотелось, а потому что для него это уже ничего не значило. Он не двигался какое-то время, ощущая лишь то, как его пытаются подтянуть вверх, усадить на кровать, и он позволил Тэну сделать это. Позволил целовать себя, обнять за шею и забраться к себе на бёдра в ожидании ответных ходов, которые, увы, никто уже не собирался делать. Губы у Тэна были сладкими. Именно такими, какими Кун их себе представлял, рискуя когда-то сойти с ума внутри собственной фантазии. Иногда предвкушение чего-то может приносить даже больше удовольствия, но на этот раз судьба лишила его этих мгновений. Поцелуй длиной в минуту казался секундным прикосновением — настолько он был лёгким, приятным, честным, в нём буквально хотелось потеряться. Вот только, когда Кун ответил на него, он стал чертовски горьким. Тэн резко вдохнул и отстранился, осматривая его лицо с таким удивлением, будто уже ни на что не надеялся. — Не стоишь, — прошептал Кун, мягко погладив его по пояснице под майкой. — Ч-что? — Ты не стоишь меня, — повторил он вслух чуть громче, и это помогло ещё раз убедиться в реальности того безразличия, которым заполнилась его грудная клетка. Без сомнения, Тэн и вся его гибкость, сексуальность, податливость, красота, мягкость кожи и сладость голоса никуда не делись. Но внутри он стал для Куна пустым. Ни одной вещи, чтобы ухватиться. Ничего, к чему можно испытывать нежность. — Я не врал, Кун, — игнорируя колючую правду, пробормотал Тэн. — Помнишь, я часто говорил, что ты добрый и умный, и что за тебя нужно выходить замуж? Ты думал, что это шутка. Но я не шутил. Это не была игра. Я правда думал так с самого начала. — Но сделал другой выбор, — покачал головой Кун. — И не пойми неправильно, Джонни правда был хорошим выбором. — Ты всегда заслуживал того, чтобы быть выбранным, — перебил Тэн. — Да. Но не был, — пожал плечами Кун, осматривая его лицо так близко впервые в жизни. Случись подобное два года ранее, он бы всё отдал, чтобы Тэн никогда не переставал гладить его шею и сидеть на бёдрах, прижав к стенке вот так. — Потому что я дурак, — кусая губы, ответил он. — Что ж, — подытожил Кун, в последний раз погладив его по мягким волосам, — с этим тебе и жить.«Оглянувшись назад, я удивился, почему меня никогда не смущало то, как ты всегда появлялся в моей жизни, уверенный в том, что у меня почти ничего не поменялось. Могли пройти месяцы, я мог изменить своё отношение к тебе, переставить приоритеты, найти новый любовный интерес. Казалось, тебя эти вещи не волновали, и я понял — ты настолько привык воспринимать себя центром моей Вселенной, что в один момент не заметил очевидного… Тот метафорический «огонёк» в моих глазах, моя влюблённость — он пропал, потому что ты перестал быть спичкой, которая поджигала фитилёк».
Когда спустя столько лет после первой встречи с Тэном Кун задумался, в какой точке спектра чувств, доступных человеку, находится самое приятное ощущение, он больше не думал о любви. Об этом странном чувстве, что способно и вознести на небеса, и обрушить с высоты на землю с невероятной силой. Побывать в облаках ему не удалось, а вот шрамы после падения так и не затянулись. Отводя губы от поцелуя во время прощания и слыша блаженную тишину в своей голове от осознания, что он больше не нуждается в Тэне, Кун усмехнулся и понял: он наконец-то нашел запоздалый ответ на свой старый вопрос… Нет ничего более приятного, чем чувство, что к тому, кто заполнял собой все мысли по ночам, заставлял сердце биться в учащенном темпе, сводил с ума своим присутствием и запихивал в блендер с эмоциями вместо лезвий каждым прикосновением, уже не испытываешь совершенно ничего.