Мой эмо-бой.

Кашин ненавидит эмо, и девочек, и мальчиков. Всех, кроме одного единственного, но об этом никто и никогда не узнает, это огромный секрет, их самая большая тайна. Они одноклассники и на людях ведут себя подобающе, как бы вели себя люди, которые ненавидят друг друга, истинные актеры. Ругаются, стычки у них постоянные, недопонимания разного характера. Все это странным образом разжигало внутри огонек страсти. Хоть все и считали, что между собой эти парни не ладят, на деле это является абсолютной неправдой. Все, что они говорят в стенах школы – полная противоположность настоящим чувствам, и тому, что они говорят друг другу наедине. Рыжий до безумия любил этого неформального паренька, который перевёлся в его школу пару лет назад, попал он к нему в класс. Тогда они и встретились, первого сентября на линейке восьмого класса. Поначалу Кашин не понимал, почему его так тянет к этому долбоёбу, почему хочется заступиться за него, когда недоумки друзья вновь обзывают его и пытаются подраться, задеть оскорблениями, почему хочется так обнять его, поцеловать даже. Потом со временем понял, что влюбился. Чувства сначала отрицал, больно Руслану изо дня в день делал, пока неформал первый не полез. Взял просто в щечку в туалете мужском его чмокнул, когда они наедине там курить остались, а у Дани от простого поцелуя на душе сразу тепло стало, за языком не следил вот и рассказал парню все, что чувствует. Никто не знает, что происходит между ними на самом деле, и что они делают одни дома. *** На улице ночь, за окнами темно, без ярких фонарей ничего не видно. Плотные шторы зашторены, в спальне тускло горит только ночник, комната находится в полумраке. Даня тянется к неформалу, который на постели в позе лотоса сидит без футболки уже, обнажая часть тела. На обоих сосках чувствительных уже по два знакомых серебристых шарика, пирсинг, который глаз каждый раз радует. Красивый он, ногти крашенные черным лаком, аккуратно уложенные синие волосы, которые почти половину лица закрывают, темные брови, глаза подведенные черным карандашом и тенями такого же цвета, колечко серебряное в крыле носа, губы розоватые блестят от гигенической помады. Даня ближе подходит и напротив садится в такую же позу. Нежно придерживая подбородок мальчика он притягивает его к себе ближе. Тушенцов прекрасно понимает, что именно от него сейчас хотят, внимательно следит за движениями Кашина, за каждым действием пристально наблюдает. Рыжий за подбородок неформала на себя тянет и парни нежно соприкасаются губами. Руслан тянется ближе, всем телом на Даню, садясь тому на бедра и ладонями придерживая его за щёки, ближе к себе притягивает, поцелуй не разрывает. Рыжий углубляет поцелуй, теперь он слюнявым становится, языком проводит по ровному ряду зубов, стенкам щек и самому языку, а Тушенцов постанывает от приятных ощущений во рту, от Даниного умелого языка. Тазом елозит по ногам, как бы намекая, что стоит его погладить где-то, а не только ласкать полость рта. Рыжий ладони аккуратно на ягодицы кладет, гладит и мнет через одежду, грубо и одновременно нежно, с лаской. Руслан очень любит целоваться с Даней. Любит чувствовать его обветренные, погрызанные губы на своих, свои вечно накрашены прозрачной гигиеничкой. Кашин не любил поцелуи совсем. Но то, как это делал Тушенцов… Рыжий от тепла таял, которое мальчик ему через поцелуй передавал, и постепенно его «не хочу, не люблю, не надо мне такого» переходило в «больше, больше, больше», что крутилось в голове на репите. Это вызывало разные чувства, особенно яркими из которых была любовь. Синеволосый губу Данину прикусывает сильно, а потом кровь алую слизывает, которая из небольшой ранки тонкой струйкой начала сочится. Одна его рука с плеча чужого свисала, вторая же в волосах копошится, зарылась в них, гладит спокойно. Отстраняется от Кашина, шепчет ему на ушко, так ласково и таким голосом, что ни одна девчонка не сможет повторить. — Ударь меня. — Кашину голову моментально сносит, ему такое всегда нравилось, он шлепает мальчика по ягодице, не слишком сильно, но с таким шлепком, что красноватый след через шорты обязательно останется. Руслан постанывает сладко и громко, мычит, требуя ещё, и в глаза зеленые напротив щенячьим взглядом своим смотрит, как рыжий любит этот взгляд называть. И не без причин, схожесть действительно есть. Чувства одурманили его разум, парень не соображает, что делает, но ему явно нравится сидеть на Дане и отдаваться ему полностью, впрочем, ничего нового. Кашин бьет сильнее, а Тушенцов стонет на ухо громче и улыбается хитро, с насмешкой. — Как же я тебя хочу, блядь. — рыжий на ухо неформалу это шепчет, ушную раковину ласково целует и кусает мочку. — Русь, ты у меня такой хороший, красивый. Люблю тебя сильно. — неформал похвалу очень любит, и Кашин ее всегда дает. Комплименты всегда говорит. Тушенцов от услышанного слаще мычит на ушко, целует в рыжую макушку и сползает с парнишки на колени, на холодный пол ими становится. Потом колени ныть будут и бардовым цветом покроются, но на это плевать, он сейчас хочет Дане удовольствие доставить. Кашин к краю кровати двигается, ноги его свисают с постели. Неформал чужие треники с трусами стягивает ниже, до щиколоток, член вставший оголяя. Он облизывается, оставляет влагу на своих пухлых губах, и головку розовую в рот берет, посасывать начинает, слюну выделяя, да побольше, не жалеет. Рыжий голову назад опрокидывает, дышит томно и шумно. Руслан все дальше берет, глубже, полностью уже заглатывает, на боль в челюсти парню плевать, сейчас он старается для Дани, для любимого, быдловатого парня с района. Головка билась в глотку, эмо-парень мычал, от чего вибрация по всему половому органу раздавалась, а Кашин громче стонал, звуков доносящихся из своего рта не скрывал. Шорты чёрные, что почти в обтяг приносят дискомфорт Руслану, парнишка тянется свободной рукой к ним, припускает их до колен и член собственный свободу ощущает, хоть и неполную, упирается в резинку трусов, а юноша жалобный стон издает и в глаза Кашину смотрит, как бы прося, чтобы тот быстрее начал действовать и с колен встать разрешил. — Умница. — по волосам нижнего гладит и улыбается. Он мальчику встать помогает с ледяного пола, на кровать его аккуратно кидает. На спину мальчишку легко кладет и два пальца свои длинные в рот ему сует. А Руслан и не против, знает, что от него зеленоглазый хочет, послушно уста размыкает, язык вперед вытягивает и пальцы принимает, смыкает рот и начинает пальцы чужие активно посасывать, головой вверх-вниз кивает, пока Данила заворожено в неотразимые, карие глаза под собой смотрит. Он как можно больше влаги на пальцах собирает и вытаскивает с хлюпом громким. Пальцы к колечку мышц подносит и вставляет сразу два наполовину. Тушенцов стонет болезненно, но рыжий от неприятных ощущений отвлекает. Грудь его расцеловывает, особое внимание проколотым соскам уделяет, языком каждый из них ласкает, внутреннюю сторону бедра гладит, шею кусает, знает, что укусы особое удовольствие доставляют неформалу, а потом их же зализывает. Поднимая голову он видит багровые пятна на чужой шее, красивые, как неделю еще не сойдут. Двигать пальцами внутри медленно начинает, но только после того, как увидел, что синеволосый кивнул, дал свое согласие на продолжение. Раздвигает их на манер ножниц, так эффективнее и быстрее будет. Спустя минуты две теперь уже по костяшки два пальца сует, простату ими находит и потирает специально, от чего неформал стонет звонко и сжимается весь от удовольствия. Но если Кашин так и будет продолжать, то Тушенцов кончит раньше времени. Поэтому, решив, что уже достаточно он пальцы вытаскивает, после чего разочарованный выдох слышит. Он с кровати слезает и к тумбочке идет, в ящиках контрацептивы ищет, которые совсем недавно покупал, и лубрикант тоже. Даня все быстро нашел, презерватив тонкий открывает, который обещает не забирать яркие ощущения, теперь раскатывает по всей длине своего члена, а Руслан в коленно-локтевой уже стоит со спиной прогнутой. Грудью на постели лежит, прогнулся и зад как мог назад выпятил, умница, ждет, когда же его рыжая любовь сольется с ним воедино. Данила смазку вкусно пахнущую открывает и по органу размазывает. Остатки ее Кашин размазал по промежности Тушенцова. Зад неформала теперь блестит и красиво переливается на свету, даже при таком тусклом освещении это ахуенно смотрится. Данила спину чужую целует, успокаивает перед главным проникновением. Плечи гладит, волосы треплет ласково. Кашин в хрупкое тело неформала аккуратно толкается, тоже сразу наполовину, мальчишка от переизбытка чувств постанывает имя рыжего. Из глаз слезки текут, наверняка вся косметика уже растеклась по лицу, но он все это быстро о простынь вытирает, на ней черный след после этого остается. — Да-ань, быстрее трахай, пожалуйста. — хоть это больновато и никакого удовольствия сейчас не приносит, но Тушенцов уже знает, что ему потом понравится, поэтому скулит уже, хочет член Данин в себе целиком почувствовать. Ладони сжимают простынь на диване, из глаз все ещё проступают слезинки редкие. Кашин слушается, он как только может вбивается в идеальное тело своего эмо-боя, дышит ему тяжело на ухо и мочку его прикусывает. Одна Данина рука мальчишку за талию придерживает, а вторая за волосы крепко держит, и грубо в постель вжимает. Толчки становятся ещё глубже, грубее, по простате каждый раз попадает, темп особую скорость набрал, стоны по квартире разносятся все громче и громче в перемешку с именем зеленоглазого, а рыжий резко выходит из тела темноволосого неформала и презерватив с членам стягивает, на пол куда-то откидывает. Русик совсем не понимает что происходит, а Даня садиться на край кровати и тянет парнишку вниз, на колени опять ставит. Орган свой спешно рукой стимулирует и на личико милого парня изливается. Семя попадает на губы, щеки и немного на волосы. Руслан пальчиком проводит по губам своим и облизывается, глотает белую жидкость, себя тоже самостоятельно до пика доводит, в ладонь орган берет, пару быстрых движений вверх-вниз делает и на пол изливается, а после шорты на себя обратно натягивает. С пола самостоятельно поднимается и к Кашину в объятия теплые лезет, не заботится даже о бардаке вокруг, который они устроили, потом уберут, сейчас жизненно необходимо поваляться вместе в кровати. *** Кто знает, может и в вашей жизни существует тот самый Даня или же такой неформальный Русик.