О неочевидном и недосказанном

Проходит месяц с похищения. Месяц, как они знают, что их чувства взаимны. И три недели, как Аси выписали. Они стали еще более близкими за этот месяц, но только не физически. Они говорят часами, вместе засыпают и просыпаются, и комната Алаза уже стала их общей комнатой. Все принимают присутствие Аси, как что-то естественное, просто на их столе стало на одну тарелку больше, а в его шкафу появились ее вещи. Они почти все время проводят вместе: гуляют, читают, слушают музыку и много-много говорят. Обо всем говорят кроме одного события, произошедшего в подвале. Аси пыталась, но он так растерянно и уязвимо выглядел каждый раз, когда они приближались к этой теме, что она сдалась. Аси знает от Ямана, что те полутора суток, что она была без сознания, Алаз провел на стуле у ее палаты в майке, которая впитала ее кровь, как свидетельства того, что он почти потерял ее, и последующие дни нахождения в больнице, он все так же не отходил от нее, лишь пару раз Аси заставляла его съездить домой, но все бестолку - он спал на маленьком диване в ее палате, ходил в душ для персонала, а Яман привозил ему сменную одежду. Все знают, что ранение Аси - болезненная тема для Алаза, словно этот шрам - не просто шрам внизу ее живота, словно - этот шрам внутри Алаза. И теперь Аси так хочет быть тем самым пластырем, который его исцелит, но при этом ей почему-то страшно касаться этой темы, она боится разворошить эту рану, поэтому просто ждет, что она затянется сама. Их тактильный контакт еще никогда не был таким невинным и осторожным и сначала это кажется чем-то очаровательным, но на вторую неделю приходит осознание, что это им совсем не подходит, что им нужно больше, откровеннее и ближе. Что секс - важная часть из коммуникации. Но они проживают это по отдельности, пряча желания друг от друга. Но в этот раз их ментальная связь дает сбой, и погруженный в свои переживания Алаз совсем не видит, как сильно ей нужно ощущение его настолько близко, настолько это вообще возможно. Она определенно чувствует любовь и заботу, исходящую от него, чувствует нежность, но в этот же момент ощущение, что что-то не так не покидает Аси. Она не может объяснить словами, то каким он кажется, словно ни одно из слов не подойдет, но может противоречивый? Любящий и немного отстраненный, тактильный и одновременно скованный, теплый, но не такой горячий, как раньше. Когда она спрашивает прямо, беспокоит ли его что-то, он смотрит своим самым проникновенным взглядом и все плохие мысли сразу покидают голову, так что они почти месяц ходят по кругу, замалчивая одну и ту же тайну друг от друга - им просто нужно чуть больше, чуть откровеннее и горячее, но обоим очень страшно разрушить, сжечь и сломать. Алаз невероятно сильно хочет ее, потому что целомудренных поцелуев ему катастрофически мало. Он не может давить на Аси относительно близости, не сейчас и никогда она пережила столько боли за короткий период. Ни тогда, когда она почти потеряла брата и чуть не умерла. Они обходят эту тему стороной, просто иногда каждый вечер Алаз находится в душе чуть дольше положенного, чтобы хотя бы немного помочь себе справляться с этим желаниям, когда Аси каждый день в его постели в хлопковых майках на голое тело и тонких брюках идеально обтягивающих бедра, прижимается к нему, и их тела при любой возможности касаются друг друга. Алаз стерпит, он дождется момента, когда почувствует, что ей это нужно так же сильно - только тогда нарушит границы, когда точно будет знать, что Аси в порядке. Но чтобы не было, Алаз никогда не позволит себе давить на свою бунтарку. Так что он просто ждет зеленый свет. *** День их с Чаглой рождения завтра, и конечно Аси знает. За день до него она смотрит на себя в зеркало и понимает, что-то уже не так, что ее косы и цветные пряди больше не кажутся ей красивыми. Они безумно раздражают ее, она в какой-то момент состригает бестолковую косичку, и выкидывает ее под пораженным взглядом Алаза. Аси объясняет это одним словом «Надоело». Последние дни Она то собирает волосы в хвост, то закалывает и спереди, и сзади, но ей все не нравится. И она уже просто не может справляться с этим раздражением. Вылетая из ванной Аси идет к выходу, ловя непонимающий взгляд Алаза, она улыбается ему в ответ, прежде чем выйти из комнаты и направиться в комнату Чаглы. И она, как на духу делится с подругой своими переживаниями относительно прически и смены имиджа. Раньше ей и дела не было, до внешнего вида, она просто всегда была аккуратной и старалась ухаживать за собой настолько, насколько хватало возможностей. Но теперь многое поменялось и ее внутренние ощущения тоже, и когда сейчас с ней рядом мужчина, ей хочется быть девушкой, хочется повзрослеть. Аси хочется соответствовать тому взгляду, который она получает от Алаза, взгляду, которым смотрят на привлекательную женщину. Чагла внимательно слушает ее и через полчаса уже обзванивает проверенные салоны, потому решимость Аси впечатляет ее и она полна азарта помочь ей в этой шалости. Все тянется так долго: дорога до салона, процесс преображения и она нервничает, что в какой-то момент жалеет о своей затее: вдруг ей не понравится? А если не понравится Алазу? Если она пожалеет? Но стоит увидеть ей отражение в зеркале все сомнения исчезают, нужно было сделать это раньше. Черные кудри теперь ровным пробором поделены пополам, волосы чуть короче, от этого еще более объемные и никаких цветных прядок, выглядит женственно и, как ей кажется, сексуально. Аси видится себе такой утонченной, мягкой и статной, что не может не улыбаться самой себе думая об одном: «Лишь бы Алазу так же сильно нравилось ее преображение». Дорога домой, кажется, тянется вечность в волнительном предвкушении, и, Когда Аси заходит в их комнату, горит только прикроватная лампа Алаза, увлеченного книгой на кровати. Она заходит тихо, взволнованная его реакцией, Разувается, снимает куртку и остается стоять у входа в комнату. Он такой красивый в этом теплом домашнем свете, его кожа кажется золотой, а волосы еще более светлыми и блестящими. В голове Аси пробегают мысли о том, что она просто в восторге от его такой редкой и нетипичной красоты, от того, как много в нем особенного, неприторного, уникального. Как мужественны и одновременно утонченные черты его лица, как четко очерчены его губы. Но самое красивое в нем - это взгляд, Аси не встречала более глубоко, красноречивого взгляда, никогда в жизни не видела такой спектр цветов в одной маленькой радужке, и это так точно характеризует Алаза - сочетание тысячи оттенков, казалось бы совсем не сочетаемых, но в нем таких гармоничных, таких правильных. Алаз в черной футболке и домашних штанах выглядит как дом, ее дом, самый красивый и самый нужный. Аси ждет, пока он услышит ее, потому что так страшно и одновременно волнительно привлечь его внимание прямо сейчас. Отвлеченный от книги Алаз поднимает глаза сканируя ее, и когда до него доходит масштаб совершенных изменений нежная улыбка трогает его лицо. - Иди сюда, давай, - он хлопает по месту на краю кровати рядом с собой, в зелено-карих глазах огоньки восхищения. Аси медленно подходит к кровати и садится на край, опираясь спиной на его живот. Рука Алаза мигом оказывается в ее волосах. - Смена имиджа, значит? - Алаз опускает руку на шелк ее кудрей и утопает в них пальцами, его дыхание прерывистое и глубокое. Тебе нравится? - ответ очевиден, он читается в его глазах и прикосновениях, но Аси не откажется от удовольствия еще и услышать его. - Мне не может не нравится. Это же ты. И Аси ложится к нему, Приникая спиной к горячей груди, Аси чувствует, как много маленьких кротких поцелуев обрушиваются на ее новую прическу. Она хочет запомнить это навсегда: руки на талии, поцелуи в волосы и десятки слов о том, как она красива. Любовь Алаза - восьмое чудо света, она и представить не могла, что кто-то способен любить вот так. Ее. Но в голове все еще крутится вопрос: почему его руки не дошли дальше, не спустились ниже - туда, где так нужны его прикосновения, почему он не перевернул ее под себя. Почему после того кошмара, что они пережили Алаз перестал делать типичные для себя вещи, например, всегда очевидно хотеть ее и открыто заявлять об этом. Она не озвучивает ему свои мысли, остается нежится в его руках, а спустя какое-то время сбегает в душ, потому что ее желание никуда не делось и нужен холодный душ и свободное пространство от любимого горячего тела. Спустя несколько часов они лежат в комнате, засыпая и Аси начинает шептать ему пожелания, когда видит, что время на телефоне показывает 00.01. - Желаю перестать тебе быть занозой в заднице, милый. Желаю быть послушным молодым человеком. Желаю, чтобы ты давал мне меньше причин бить тебя. Желаю, оставаться здоровым даже после всех моих избиений. Желаю, тебе шутить смешные шутки. Желаю, чтобы твои планы перестали быть провальными. Желаю всегда так же вкусно пахнуть. Она шепчет все эти глупости и смеется, и Алаз думает, что главное его желание сбылось. Аси рядом, обнимает его, ее рука на его животе и ее дыхание приятно, почти возбуждающие щекочет ухо. О большем он и не мечтал. Алаз пытается притворяться спящим, но довольная улыбка выдает его с потрохами. - Я знаю, ты не спишь, - она легонько кусает его щеку и Алаз открывает глаза, чтобы увидеть, как она смеется, как красиво свет от уличного фонаря освещает ее лицо. - Ты забыла еще кое-что. - Алаз кажется серьезным, проводя пальцем по ее скуле к волосам, фиксируя руку на ее затылке. - И что же? - Аси заигрывает, приподнимает брови и сжимает губы в тонкую линию - она очаровательна. - Пожелай мне, чтобы ты всегда была рядом. Смущение вынуждает Аси опустить глаза, и он так любит, когда на короткое мгновение она может стать застенчивой, но, к его большому сожалению, Аси быстро находит себя, не позволяя Алазу наслаждаться своим уязвимым состоянием. - Раз уж тебе не спится, мальчик Алаз, может откроешь мой подарок? - Аси выглядит невозмутимой, словно не она является причиной, по которой он не спит. - Ты имеешь ввиду раздеть тебя? Потому что мой главный подарок за 20 лет…- это первый намек на долгое время, который он позволил себе. Аси закатывает глаза, кладя ладонь на рот Алаза, не давая ему закончить и опускает вторую руку под кровать, доставая маленькую зеленую коробочку. - Тебе было не обязательно что-то дарить, - это не совсем правда, несмотря на то, что он может позволить себе многое и все, что ему нужно у него есть - смысл не в этом. Смысл в том, что у него теперь есть что-то, что Аси выбирала специально для него, а это значит уже имеет особую ценность. - Но я очень хотела. - Аси даже придумывать подарок не пришлось - она почти сразу решила, что это будет украшение, потому что его цепочка и кольца отдельный вид ее эстетического удовольствия, она решила просто дополнить картину чем-то, что будет напоминать о ней. Словно шрама внизу живота недостаточно. Аси внимательно смотрит, как коробка в руках Алаза открывается, и его пальцы цепляют серебряный браслет с изящным плетением. Алаз уверен - это лучший вариант подарка, потому что это то, что всегда будет на нем и с ним, он точно совсем не планирует его снимать. Теперь тонкая серебряная полоса украшает его запястье и приятно холодит кожу, а Аси готова взорваться от восторга видя его счастливые глаза. - Он красивый, спасибо, - пальцы скользят по скуле Аси, путаясь в кудрях, притягиваясь ее к своей груди, чтобы заснуть так, как они засыпают уже несколько недель. Аси просто светится улыбкой, ныряя ему в объятия, отпуская все мрачные мысли из головы. Потому что сейчас чувствует себя любимой, а об остальном она подумает завтра. *** И Аси думает об этом остальном весь следующий день. О том, почему Алаз так давно не прижимал ее к стене, не терся бедрами, не целовал в шею и не делал всех этих сводящих ее с ума штук. Почему, он так до раздражения аккуратен и немного отстранен. Она не находит ответа. И приходит к решению прибегнуть к агрессивным методам воздействия, и черт возьми, соблазнить своего непоколебимого парня, поэтому достает платье, что они купили с Чаглой днями ранее: красный тонкий сатин экстремальной длины - садится и нагибаться в нем - непозволительная роскошь, а две тонкие лямки перекрещивающиеся на спине - это все, на чем держится платье. Когда наряд оказывается на ней в сочетании с новой прической, Аси смотрит на свое отражение и видит совершено другую Аси, она больше не видит девочку подростка, она видит девушку, она видит свои ноги и теперь, после многочисленных испепеляющих взглядов Алаза на них, начинает понимать какие они красивые и привлекательные. Она видит мягкие волосы, сохранившие форму вчерашней укладки; горящие глаза; и невероятную силу внутри - и эта сила не от ножа в руках, не от желания защищаться, эта сила от любви, сила от слабости к одному единственному человеку. И осознание, что физически она на самом деле не поменялась, а все изменения, что она чувствует - это дело рук мужчины, который стал ее лучшим другом, возлюбленным и семьей, ей становится очень тепло. Этот мужчина каждый день, каждую секунду раскрывает в ней что-то новое, не прикладывая сил не пытаясь поменять ее, просто смотрит или касается и эти взгляды и касания что-то меняют в ней, словно делают ее тем, кто она есть. Ей больше не нужно носить брюки потому, что это удобно и безопасно, она хочет носить юбки и платья, она хочет носить полупрозрачные тонкие рубашки и обтягивающие джинсы. И она знает, что он никогда не одернет и не упрекнет. Она хочет видеть желание в его глазах, потому что несмотря на то, что с первой ночи прошло почти четыре месяца, мысли о ней все еще заставляют что-то в животе скручиваться в тугой узел. И желать этого снова и снова, но она чувствует, что что-то мешает им. Аси не может не возвращаться к той ночи. Она помнит каждую деталь и вздох и хранит все, как свое личное сокровище. Они так много говорят, но ни он, ни она еще так и не осмелились поговорить о том, что тогда произошло. Алаз лишь признался, что с его стороны это было искренне и честно. Но этого как будто недостаточно. Flashback В их ночь Алаз и Аси почти не говорили, точнее говорили, но не словами, они говорили глазами, руками и телом. Она помнит, как Он прижал ее к стене и это было заявлением о том, что отступать ей некуда и теперь она полностью принадлежит ему. Она помнит как он вел ее в комнату, не отрывая губ ни на секунду, как осторожно ставил руки на стену чтобы она не ударилась. Помнит, как смотрел на нее словно она единственный шанс, последняя причина держаться на плаву. И тогда она ему поверила, поверила что это по-настоящему, пока он все не разрушил. Она помнит, как положил ее на кровать осторожно переступая поцелуями к шее, плечам, ключицам, как внимательно смотрел на ее реакцию. Как целовал ее грудь. Как при малейшем стеснении целовал ее голую кожу, как бы подтверждая, что стесняться совсем нечего, что все, что он видит - прекрасно. Она знала, что секс - это приятно, но она не думала, что так и она совсем ни капли не сомневалась, когда позволила снять ему белье. И когда позволила прикоснуться там, где никто и никогда не касался. Она помнит его первый толчок и его взгляд полный сожаления и поддержки, взгляд, который говорил, что он готов забрать эту боль себе. Боль, от которой у нее выступили слезы, нежно стертые его тонкими пальцами. И ей казалось, она - центр вселенной, потому что эти зелено-карие глаза смотрели так по особенному, так проникновенно и нежно, что она поверила ему, потому что Алаз может быть бесконечно сложным и неправильным, но Алаз никогда не был лжецом. И даже если бы он попытался ей соврать, он провалил бы задание, потому что с самой первой встречи он казался ей таким понятным и очевидным. Помнит, как она первый раз в жизни испытала оргазм, как несколько минут после этого Алаз просто завороженно смотрел на нее, гладя ее лицо. А потом он лег на кровать, и Аси почувствовала волну боли и раскаяния, накрывшую его. Через силу покинув его для того, чтобы смыть с себя липкий осадок его боли и спрятать себя в одежду, чтобы чувствовать увереннее и защищеннее, она возвращается к нему. Тогда казалось, что Алаз вовсе не шевелился, а самые красивые глаза в ее памяти были пустыми, безжизненными и такими погасшими. И Ей так захотелось разделить с ним то, о чем он молчит, но говорить казалось совсем невозможным, поэтому Аси осторожно просит его повернуться к нему и он утыкается в ее шею обнимая за талию, словно ждал разрешения. И она гладит впалые щеки, напевая что-то успокаивающее ему на ухо. И чувствует, что Алаз сдался ей, словно это не он украл у нее что-то невозвратное, а она. Только редкие капли влаги на шее Аси сигнализировали о том, что он не спит, что он здесь и он разрушен. И как бы она не любила его улыбку, смех и горящие глаза, ее разбитый мальчик - особая любовь в сердце Аси. Flashback end Аси вспоминает эту ночь с особым трепетом, потому что тогда она окончательно поняла, что ее сердце и тело больше ей не принадлежат. Она вздыхает и возвращаться в реальность, где они собираются в ресторан, на мероприятие в честь Алаза и Чаглы, организованный Неслихан. Мероприятие, на котором Аси - официально девушка Алаза Сойсалана. И она соврет если скажет, что не обеспокоена этим фактом. Аси еще раз поворачивается перед зеркалом, чтобы осмотреть себя, и теперь она знает, как ей идет красный. Ей интересно, как отреагирует Алаз, ей важно, как он отреагирует. И он не заставляет долго ждать, уже собранный и переодетый в черный костюм и рубашку, заходит в комнату после трех символичных стуков, чтобы забрать Аси и замирает оглядывая ее. Он не говорит ни слова, а после, опуская взгляд, бросает Аси, чтобы она спускалась вниз и он догонит ее. И это совсем не то, чего она ожидала. Аси в замешательстве. Алаз спускается через минут пять и даже не смотрит на девушку, ведет к своей машине, помогая открыть дверь и на этом все. Мужчина, ради которого она затеяла это даже не говорит с ней и не смотрит на нее. И это почти больно. Но если бы Аси только могла представить, что у него внутри она простила бы. Потому что Алаз не слепой, он все видит: Она выглядит просто прекрасно, так притягательно и невероятно сексуально. Косички нет, ее кудри красиво уложенные и немного спадают на лицо. Она в тренче Чаглы и он не застегнут, так что он может полностью разглядеть ноги, которые выглядят еще более длинными из-за черных босоножек с переплетенными ремешками на щиколотке. Это просто выше его сил, он и так едва держался последние две недели, а сейчас ему кажется, что стоит посмотреть в ее сторону, и он не выдержит. А это совсем неуместно. - Тебе нравится? - ей нужно, чтобы он показал это, чтобы съел ее глазами, чтобы сделал глубокий вдох, чтобы поцеловал, предусмотрительно спрашивая разрешения, но он кидает сухое: - Да, очень красиво. - Алаз никогда не разговаривал с ней так отстраненно, и едкая тревога оседает комом в горле. И ей хочется ударить его со всей силы, но сегодня это не ее сценарий. Аси так хотела, чтобы это платье произвело на него впечатление, поэтому, если платья недостаточно, она добавит к нему что-то из своих трюков. Но вопрос поставлен так: либо сегодня будет секс, либо серьезный разговор. *** Мероприятие, организованное Неслихан в честь 20-летия двойняшек проходит в небольшом ресторане, и Аси еще никогда не была в подобных заведениях. Свет здесь приглушенный, в воздухе летает запах чего-то сладкого и терпкого. Само помещение похоже на музей, и в этом есть какой-то шарм, Аси нравятся рояль из темного дерева в углу комнаты, столы и стулья с витиеватыми ножкам, тяжелый обьемный текстиль - это все создает ощущение мистического бала, хотя сам формат мероприятия - банкет. И это официальная часть для друзей семьи и знакомых, завтра будет неофициальная, где будут только их друзья, братья и сестры. Она чувствует себя достаточно комфортно и совсем необычно, когда Неслихан и Чагла знакомят ее со всеми, как девушку Алаза, Алаза, который просто избегает ее и это так неприятно отзывается в груди. Чагла успокаивает ее тем, что он просто терпеть не может подобные мероприятия, поэтому всегда ведет себя подобным образом, она шутит, что ее брат асоциален, и Аси думает про себя, что может она и права, но беспокойство не покидает ее. Он то куда-то постоянно выходит, то говорит с Яманом, но его глаза совершенно не смотрят на брата, он где-то в своих мыслях, и Аси хочется знать, о чем они. Сама Она нервная и взвинченная из-за сложившейся ситуации и находит утешение в бокалах алкоголя. Проходит минут 20, как Алаз насчитывает три выпитых бокала с шампанским, на четвертом он неожиданно появляется рядом с ней, забирая его из рук и просит унести проходившего мимо официанта. Значит он смотрит, проскальзывает в голове Аси. - Что ты делаешь? - она возмущена - С каких пор ты так пристрастилась к алкоголю? - он злится? - С тех самых, как ты стал меня избегать. - Алаз бросает на нее взгляд ровно на секунду, прежде чем вновь отвести, и Аси вдруг понимает, почему он соблюдал дистанцию все это время. Она знает этот взгляд, Алаз смотрел на нее так, когда увидел в синем платье, и когда они были в уборной бара Толги, смотрел так на похоронах дедушки. Он смотрит на нее так, что если бы они были в комнате вдвоем на ней бы уже давно не было одежды, смотрит так, что если бы они были вдвоем, она бы уже давно задыхалась под ним. И это лучше любого комплимента, который он способен сказать. И она жаждала увидеть, почувствовать этот взгляд на себе снова так сильно, что адреналин в ее крови закипает с новой силой. Алаз, ничего не отвечает на ее претензию, он сверлит пол проницательным тяжелым взглядом и глубоко вздыхает. А потом просто молча выходит, в очередной раз направляясь в сторону уборной. Он не не хочет ее. Наоборот он так сильно хочет, что смотреть и не иметь возможности прикоснуться должным образом - невыносимо. Но почему он сдерживает себя слишком сильно, Аси необходимо знать причину. Ей хватает трех секунд, чтобы принять решение последовать за ним, как бы странно это не выглядело, потому что теперь Аси всерьез обеспокоена. Из трех кабинок, занята лишь одна, так что гадать, где Алаз, буквально, прячется от нее, не приходится. Осторожный стук в дверь остается без ответа, но Аси не сдается и повторяет, пока дверь не открывает совершенно и растерянный и… виноватый? Алаз. Аси не знает, что и думать видя его таким. - Алаз? - Он опять не смотрит, но теперь Аси не злит это, это волнует ее, потому что кажется, она наткнулась на эту маленькую картонную стенку между ними, которая словно мешала им полностью быть честными друг с другом эти несколько недель, она нашла его секрет. - Ты в порядке? - Ее ладони идеально обрамляют его подбородок и скулы, что совсем не позволяет ему сопротивляться, когда Аси поднимает его лицо чтобы увидеть глаза. - Нет, Аси, нет. Я животное Аси я ничего не могу сделать с этим. - Что? Что…о чем ты? Он отрицательно качает головой, притягивая Аси за талию к себе, она слышит, как за ее спиной щелкает замок, а после руки ложатся на спину, сжимая так крепко, что она забывает дышать, она чувствует, как Алаз утыкается в ее волосы носом, и с почти животной (ирония) жадностью вдыхает ее запах, шепча в ее кожу буквально исповедь: - Я не могу держать себя в руках, когда ты выглядишь вот так…Я не выдерживаю Аси… это платье и ты, и я не был готов знаешь, это сложно. Я так давно не касался тебя должным образом, я просто едва держу себя в руках… В голове Аси словно мозаика, складывается картина его секрета, но ей нужно, чтобы Алаз самостоятельно озвучил свои страхи и подтвердил ее опасения, поэтому она поднимает его голову, возвращая руки к его лицу, ловя взгляд. - Но тебе не нужно сдерживать себя, Алаз. Зачем? - Потому что ты пережила так много дерьма за последний месяц, и стала еще красивее. Но разве я могу посметь лезть к тебе с чертовым сексом или раздевать тебя зная, сколько шрамов ты получила по моей вине? - Но, твоей вины нет, слышишь? Ты был рядом, ты защищал меня Алаз, ты сдержал все свои обещания. Он качает головой. Алаз вынес себе приговор будучи в одном лице обвиняемым, судьей и прокурором, и Аси злит это, но злость на саму себя сильнее, потому что, как она могла не замечать? Все начинает складываться в один пазл: то, как он оберегает ее абсолютно от всего, как не дает даже поднять двухлитровую бутылку воды, как почти по-детски касается, как просыпается по несколько раз за ночь (она знает потому что иногда тоже не спит), проверяя ее состояние, как он спрашивает в порядке ли она, десятки раз в час. Алаз прятал от нее свое беспокойство месяц, чтобы не беспокоить ее, и ей так больно, что он не поделился с ней этим. Аси хочется поддержать его, показать, что он совершенно точно не виновен, он - самый лучший, самый любящий, но у нее никогда не будет смелости сказать это, поэтому она выбирает самый проверенный инструмент - она целует его. Сначала поцелуй мягкий и прерывистый, но с каждым движением губ градус повышается, и пользуясь случаем Аси толкает его к противоположной стене уборной, делая поцелуй глубже, сопровождая его нежными движениями пальцев на шее. Кажется, что это лучше любых слов, любых признаний, груз Алаза только что рассыпался от касания мягких розовых губ к его, и теперь его страхи - кажутся такой глупостью, сущей ерундой. Алаз, наконец, может выпустить демонов, и выпускает: - Это что получается, Asi Kiz, теперь ты прижимаешь меня к стене? - он растерян и одновременно восхищен, и то, как Аси влияет на него не может не льстить ей. - Только представь, до чего ты довел меня, мальчик Алаз. Он дарит ей мягкую усмешку, после чего его губы впечатываются в ее жадно целуя, выпуская все то, от чего уберегал ее на протяжении последних недель. Целует горячо, развязно и многообещающе, то как он целовал ее всегда. Впускает свой язык в ее рот, запускает руки под платье и касается того, что принадлежит только ему. Горячо, по-хозяйски, и так долгожданно. В глубине его души таится надежда, что Аси оттолкнет его, потому, что он не хочет делать это здесь, но, кажется, у нее другие планы, потому что ее пальцы уже скользят под ворот черной рубашки, а бедро невыносимо приятно трется о его пах. - Я не могу, мы не можем, Аси, пожалуйста, - его шепот в ее губы умоляющий, почти плачущий, потому что то, что она устроила ему в этой чертовой уборной - пытка. Он не знает откуда у него хватает выдержки сопротивляться, а не сорваться прямо сейчас и не трахнуть ее здесь, в этом чертовом туалете, когда через стенку их друзья и семья. Но дело даже не в этом, он не хочет делать это быстро, он хочет свести ее с ума так же, как и она его. Аси все равно. Она целует подбородок, опускается вниз по шее влажными губами, и ей так плевать, на его просьбы остановиться, потому что ей нужно почувствовать его сейчас. Она слишком сильно скучала по ощущению его и она знает что это взаимно, сил терпеть больше нет и три бокала шампанского ее лучшие партнеры в этом потрясающе грязном деле. И у Алаза нет сил, поэтому он поддается - прижимает ее за ягодицы ближе к себе, на что получает гортанный стон прямо в свой рот, который отдается болезненным ощущением в паху. Очевидный факт: чтобы снять это блядское платье стоит только зацепить лямки пальцами и оно рухнет, оставив Аси перед ним обнаженной, но что-то удерживает Алаза от этого. Все должно быть не так. Он собирает силы в кулак и обхватывает ладонями лицо Аси, немного отстраняя ее от себя. Если происходящее продлиться хотя бы секунду, то становиться он уже не сможет: - Послушай, я сделаю все, что ты пожелаешь, клянусь, даже больше, но нам нужно оказаться дома. Здесь слишком много людей, и я так долго думал об этом, что не готов делать что-то в спешке, черт Аси, - он задыхается, - а мама, мама не простит, если мы уйдем прямо сейчас, дай мне час хорошо, моя красавица? И эти его глаза, Аси не знает, как сказать им нет, и кивает перед тем, как поцеловать его в щеку немного задерживаясь, чтобы провести носом по его едва проявившейся щетине. - Вы на таймере, Алаз Бэй, - после чего она выходит оставляя его наедине с болезненным напряжением в штанах и кашей в голове. Все происходит так быстро, что Алаз начинает думать, что все произошедшее - плод его воспаленной фантазии. И Когда он возвращается в зал, Аси выглядит так, словно не предпринимала попыток изнасилость его минутами ранее, только опухшие губы, следы его пальцев на коже ног оседают на ней следами их поцелуя. Алаз больше не сводит с нее пожирающего взгляда, потому что это просто невозможно, когда она такая красивая (всегда), когда ее умопомрачительная энергия сексуальности и женственности больше не скрыта ничем. А теперь, еще имея представление, какая глубина, какая внутренняя сила и красота, скрыта под этой кукольной внешностью, он не имеет права не восхищаться ей ежесекундно. Аси, как и полагается, благородно держит дистанцию, чтобы не сводить его с ума и не вызывать подозрений, мило болтает с Чаглой и Эдже, и кажется просто самой сговорчивой девочкой во всем Стамбуле. Но это длится ровно час, и он поверить не может, что она действительно «поставила его на таймер», но еще больше он не верит в то, как сильно он ей нужен. Пора выполнить обещание, думает Алаз, и использует причину, которая работала еще в школе: - Мама, - привлекает внимание Неслихан, пока она разговаривает с Яманом. - у меня разболелась голова я…мне…я думаю, что лучше поехать домой. - Ты в порядке, сынок? Может Осман отвезет тебя, ты справишься за рулем? - Неслихан выглядит встревоженной. Но Алаз отрицательно качает головой, за рулем-то он конечно справится, но справится ли он с ней, когда они окажутся в машине. - Спасибо, мама, не стоит. - Я, наверное, поеду с Алазом, вдруг станет хуже, - Аси чертова актриса, даже он почти поверил ее сопереживательному тону. Она же не думает, что у него всерьез болит голова. Неслихан кивает ей с искренней и теплой улыбкой, и все выглядит прекрасно, пока Яман, который понял причину поведения Алаза еще в самом начале вечера, не решает проявить заботу о брате: - Кажется, у меня было обезболивающее в машине, - конечно Яман не откажется от возможности немного поиздеваться над ним. - Я могу принести тебе, и ты сможешь остаться до конца своей вечеринка. - Яман подмигивает ему, саркастично улыбаясь. Алаз думает, что любимое развлечение Ямана, это шутки про их с Аси отношения, и он бы рад, поддержать настроение брата, но не сейчас. Алаз натянуто улыбается ему: - Я слышал обезболивающее вызывает привыкание, думаю мне просто стоит поспать, братик. Сон мне точно поможет. Яман кивает головой и смеется, его слова обращены к Аси: - Аси, надеюсь ты окажешь братику всю необходимую первую помощь. И теперь время Алаза улыбаться, потому что Аси смотрит так, словно с радостью пырнула бы ножом Ямана прямо здесь. - Не сомневайся, братик. - она стреляет глазами, обозначая, что разговор окончен, после чего Алаз с Аси практически сбегают, прощаясь только с мамой, потому что этот вечер будет только для них, они оба это заслужили. Когда дверь за ними закрывается, Алаз молча переплетает их пальцы. По пути к машине, ни слова не произносится, и это делает ситуацию еще более волнующей. Лишь открывая дверь Аси, Алаз прижимает ее машине на мгновение, чтобы еще немного посмотреть на нее такую красивую, такую желанную. - Значит головная боль, мальчик Алаз? - Аси проводит пальцами по его виску, на что получает нежный поцелуй в ладонь. - Ты моя головная боль, девочка Аси, но к счастью боль, полученная тобой - моя любимая рутина. - Он закрывает за ней дверь и обходит машину, чтобы сесть. Аси садится на сиденье и растягивает босоножки, чтобы избавиться от них. И даже этот жест, кажется Алазу сущей провокацией, но он обязательно вернет ей должное за эти фокусы. Дорогу обволакивает невероятное, глухое напряжении, Аси елозит и сжимает свои ноги сильнее, потому что справляться с этим желанием нет совсем никаких сил, одно дело когда они в обществе большого количества людей, но совсем другое, когда они вдвоем в машине с диким желаниям наедине. Когда машина сворачивает в неизвестном ей направлении почему-то возбуждение Аси возрастает в геометрической прогрессии. Это значит они не доедут дома. Это значит, что он хочет ее так же сильно, как и она его. Алаз паркует машину в абсолютно незанакомом месте, это похоже на парковку какого-то парка или сквера, ни машин, ни людей только деревья и вид на ночные огни Стамбула. В машине колющая раскаленная тишина, ничего больше не происходит Алаз закрывает глаза и делает глубокий вдох. Когда он поворачивает голову, смотрит на нее безумными глазами и ей кажется, борется с тем, чтоб взять Аси прямо в машине или все-таки отвезти домой. Но она как всегда становится тем, кто закрывает тему, принимая решение за обоих. Аси расстегивает ремень, и садится, опираясь на дверь спиной, протягивая ноги вперед таким образом, что они оказываются у Алаза на коленях. Он даже не реагирует, а Аси злит это еще больше, потому что он вздумал играть с ней в ответ, глупый мальчик Алаз. Она знает, как сильно он возбужден, она буквально может увидеть и почувствовать это, но то, каким он незаинтересованным пытается казаться, просто выводит ее из себя, и она решает сделать следующий ход: Аси поднимает ногу к его груди, и ловит непонимающий взгляд. Он непонимающий ровно до того, как Ее стопа начинает осторожно двигается по животу вниз, опускаясь к паху с ощутимым напором проводит пальцами по напряженному участку брюк. Он совсем не сопротивляется, только тянет руки к ее лодыжкам нежно поглаживая их. Алаз закрывает глаза. Алаз едва дышит. Алаз держится из последний сил. Алаз почти умер. Это все через чур. Она издевается над ним, мстит за долгое ожидание. И он бы мог сорваться и просто дать ей то, чего она так просит весь вечер, но они были бы не собой, если так легко сдались друг другу. - Мы разве не должны доехать до дома, Алаз? - она наигранно пожимает губы, а в глазах читается неприкрытая издевка. Но Алаз прекрасно знает, как выбить ее из колеи, и он использует ее оружие против нее самой. В мгновение его пальцы крепко обхватывают лодыжку левой ноги одной рукой, когда пальцы второй руки остожно касаются нежной кожи щиколотки. Алаз поворачивает корпус в сторону Аси так, чтобы полностью видеть ее и быть ближе. Аси не понимает, что ожидать поэтому смотрит в его глаза полные бесенят и предвкушает. Нога в месте, где он касается приятно колет, и она хотела бы чувствовать подобное во всем теле. Уголки его губ приподнимаются, а пальцы начинают медленно двигаться по ее стройным ногам вверх, чтобы без проблем скользнуть под тонкий Сатин платья. Пальцы следуют по внутренней стороне бедра продолжить путь к резинке ее белья, осторожно оттягивая ее кончиками пальцев, проходясь пальцами по влажной ткани. И он сам в этот момент наклоняется, давая себе возможность прикоснуться губами к ее колену, не прерывая зрительный контакт. Аси теряет остатки контроля - он слышит мягкий стон, вырвавшийся из ее рта. Он сильно любит в ней то, как она открыта и откровенна перед ним, а еще то, что даже если она очень постарается обмануть его - у нее не выйдет, как и сейчас. - Ладно, ты права, лучше доехать до дома, - Проводит пальцами по почти мокрой ткани ее белья еще раз и резко убирает руки, хлопая ими по своим коленям. Знала бы Аси как тяжело ему даются эти слова, но вкус победы так сладок, что он не может отказаться от своего плана. Алаз чувствует, как карие глаза испепеляют его и не может сдержать улыбки, но стоит ему повернуть голову, как Аси бросается на него: - Черт тебя бери, - Аси встает коленями на свое кресло, почти вскакивает, дергая Алаз на себя за ворот рубашки, притягивая так близко, насколько позволяет пространство его автомобиля. И целует, влажно, развязно и глубоко. Алаз тянет Аси на себя и она немного спотыкается, смеясь ему в губы. Садится на его колени, прижимаясь икрами к сидению по бокам от его расставленных ног, а ее бедра неожиданно для обоих, касаются его напряженного члена, что заставляет их обоих сдавленно простонать. - Можно ли считать, что я одержал победу, ммм, ASI kiz? - он выглядит таким довольным с этой ленивой улыбкой на лице, открываясь на секунду, чтобы немного позлорадствовать. Все что он получается в ответ - это укус, Аси не планирует отрываться даже для того, чтобы съязвить ему. Она возвращает его обратно, в плен своих губ и рук. Такой долгожданный поцелуй затягивается, и он потрясающий. Потому что они словно выпускают всю сексуальную энергию, что скапливалась эти недели. Поцелуй совсем не похож на те, что были раньше, в нем больше нет ни сомнений, ни страха невзаимности - ничего, кроме невероятного желания владеть друг другом. И они позволяют друг другу тонуть в этом поцелуе без шансов на выживание. Алаз гладит руками бархатную кожу ее ног, ее прекрасной аккуратной попы, скользит пальцами под тонкую ткань белья потому что он может, потому что это все его по праву. Они задыхаются от опьяняющих запахов друг друга, тонут в прикосновениях и кажется, что все чувства мира сосредоточены в их взаимодействии. Его руки везде - на бедрах, под коленями, на груди на животе, на шее, в волосах. Аси кажется, что она растворилась внутри этого прекрасного мужчины, ее мужчины, что впитал ее через поры, вдохнул в легкие, съел своими потрясающими очерченными губами и все, что от нее осталось - это ее отчаянные вздохи. Он держит ее так крепко - грубо и одновременно нежно, его пальцы оставляют следы, утопают в шелковых волосах, скользят по нежной коже. Она хочет чтобы его следы отпечатались навсегда, как в ее голове отпечаталась его улыбка, его хриплый ленивый тембр голоса, его пожирающий и восхищенный взгляд. Они вынуждены оторваться друг от друга, когда дышать не предоставляется возможности, но когда это происходит Алаз думает, что лучше бы он задохнулся, чем отвлекся от нее. Он жмурится и подносит палец к губам, что невероятно очаровывает Аси, каждый раз, когда он делает это. - Почему ты делаешь так, когда мы целуемся? - Аси счастливо улыбается и проводим пальцем по его скуле. Потому что ее Алаз - это миллион жестов, слов и интонаций, свойственных только ему. Ее Алаз - это его вечно поднятый палец, отрицательное цоканье вместо нет, это приподнятые брови, и полуулыбка. Ее Алаз может говорить глазами. Она любит это все по отдельности, но в совокупности любит еще сильнее. Он молчит и возвращает губы в место где ее шея переходит в плечо - сегодня она так просто его от себя не оттащит. - Я уже начала бояться, что ты не хочешь меня больше. - и говорить ему открыто о своих страхах - это почти так же приятно, как получать ласку от него. Алаз не знает что сказать и поднимает брови приоткрыв рот, пытаясь выразить свое удивление: - Откуда эти глупости? Я каждый вечер сходил с ума стоя в душе, закрывал глаза и думал, как мы занимаемся сексом. Я думал, у меня на лице все написано. - Алаз искренне не понимает, как она могла не видеть, с каким вожделением он смотрит на нее. - Но ты ничего не делал. Ты перестал приставать, - ее тон до смешного возмущенный. - Мы обсудили это. Потому что это было неуместным, ты только пришла в себя после ранения, похищения. Я просто не мог позволить себе даже намека. Ты едва ли выжила, я почти потерял тебя, и я думал что тебе нужно время реабилитироваться. - Он смотрит на нее снизу вверх, такой красивый в этом приглушенном свете горящей над ними тусклой лампы, и голос такой заботливый, обволакивающий. - Но я реабилитируюсь, когда ты со мной и чем больше тебя, тем лучше мне. Я переживала, что ты совсем не заинтересован во мне, потому что добился чего хотел. ты был таким активным до признания, а потом… - она хочет продолжить, пока Алаз не перебивает ее. - Остановись! - Алаз кусает ее за нос. - Если я заставил сомневаться тебя в себе - я прошу прощения. Но давай если ты следующий раз ты придумаешь что-то в своей голове мы обсудим это? Она кивает и улыбается, требуя взаимного согласия: - Пообещай мне тоже самое, мальчик Алаз. - Обещаю. И Сегодня очередной день, когда Аси представить не могла, что кто-то может любить ее так преданно и трепетно. Словно проживая всю ее боль, чувствуя, как самого себя и он такой удивительно чувствительный и нежный, и одновременно нахальный и напористый. Но она совсем не спешит сдаваться его напору, ей хочется знать еще некоторые вещи, например: - Ты сказал что трогал себя? - Аси почему-то хочется, как можно больше узнать об этом. Почему он прятал от нее то, что по праву их общее - свои желания, свои чувства. Ей важно знать все. - Да, черт возьми, Аси, - его руки на ее бедрах, и с каждым новым словом он сжимает их сильнее, оставляя следы пальцев на нежной смуглой коже каждый раз, - когда я шел в душ перед сном, я дро**л и думал о том, как беру тебя. - глубокий вдох. - Думал о той ночи, и о том, что не успел тогда сделать, и о том, что хочу сделать. Думал о тебе и о нас. И думал о том, какое я животное, раз сейчас позволяю себе все это. - Но ты не животное, мне было нужно это, мне и сейчас нужно. - она гладит его щеки большими пальцами и чмокает в нос - высшее проявление нежности. - Ты мне очень нужен. Знаешь, я специально надела это платье, были варианты скромнее, но ты был настолько непробиваем, что мне пришлось. - В чем ты ни была - мне все равно, я одинаково сильно хочу тебя. Но больше всего я хочу, чтобы ты была в порядке и в безопасности, особенно рядом со мной, если мне придется потерпеть воздержание ради твоего комфорта - я приму это. - Я не приму, - она смеется. И это чистая правда, она чувствует, что ей очень нужен секс и именно с ним, это словно какой-то особенный язык коммуникации для них. Секс в их случае - самый откровенный разговор, самый лучший способ сказать друг другу то, что словами не всегда выходит, самый рабочий процесс исцеления. И Аси не понимает, как он мог лишить их обоих особой близости, считая, что это пойдет на пользу. Ее карие, почти черные глаза смотрят на него с таким желанием и огнем, что ему кажется, что он загорается словно лист бумаги под этим взглядом. - И что, - Аси сглатывает и опускает руки на его плечи, соединяя их лбы. - Чтобы ты хотел сделать? О чем ты думал? - она просто не имеет никого права говорить об этом так робко и невинно, потому что это сжигает его изнутри. Голос дрожит и звучит до интимного тихо. Их лбы по-прежнему соединены, и это тонкое искусство балансировать на грани страсти и всеобъемлющей нежности они освоили мастерски. Алаз нежно убирает кудри ладонью с ее лица и смотрит так глубоко что кажется, видит ее насквозь. Он делает глубокий вдох: - Я часто думал о твоей груди, - он сглатывает, опуская глаза на вырез платья, - о том, какая она красивая, как сексуально просвечивает через твои бессмысленные топы и о том, как тебе было хорошо, когда я целовал ее, поэтому я бы сделал это еще столько раз, сколько ты позволишь мне, лишь бы слышать твои стоны снова и снова, - в его тоне столько обожания, столько нежности. - Я все помню, каждую твою деталь каждый вдох, все помню, потому, что тогда я понял, что пути назад нет, что я не просто влюблен, я люблю. Аси вспыхивает трепетом и обожанием. Он помнит, он помнит их первую ночь и это та тема, к которой они никогда не возвращались, и одновременно та, которая все еще оставалась болезненной. Да он сказал, что фраза о том, что он использовал ее никогда не имела смысла, что это никогда не было правдой, но осознавать и знать, что для него их первая близость имеет такую же ценность, как и для нее - это совершенно другое. Это словно еще одно признание в любви. Она вспоминает, что уже думала об этом сегодня, собираясь и еще раз убеждается, как крепко они связаны, что даже их мысли двигаются синхронно. Аси молчит, потому что не в силах ничего сказать, она просто тонет в этом до одури притягательном и сложном мужчине, мужчине, который иногда не справляется сам с собой, но всегда, абсолютно всегда позволяет ей справляться с ним. И то, что она чувствует себя одновременно самой сильной и самой слабой в его руках, не поддается никаким объяснениям. Аси чувствует свою власть Над ним, читает в его взгляде абсолютную преданность и покорность. И это так греет, так подкупает и влюбляет ее снова и снова. - О чем ты думаешь? - его дыхание на губах опьяняет. О том, что готова принадлежать тебе всю оставшуюся жизнь. Но Аси не произносит этого. Вместо ответа Аси немного отрывается от него, смотрит так пристально, что внутри все сжимается. Ее руки покидают его плечи, и спускаются вниз по плечам к предплечью, от предплечья к кистям, и осторожно обхватывают пальцы. Аси нежно держит его пальцы своими, поднимая мужские руки и опуская их себе на плечи, туда, где тонкие полоски Сатина, едва ли помогают прикрывать ее тело от жадного и похотливого взгляда. Через секунды Алаз понимает что делать: ловкие пальцы цепляют тонкую бретельку платья небрежно кидая ее вниз, освобождая, и без того обнаженную кожу и открывая часть груди, цепляясь за сосок. Со второй лямкой Аси справляется сама, так же не отводя глаз, она демонстративно поднимает ее с плеча, тонкими пальцами и отпускает. Платье падает на бедра, собираясь складками между их телами, и перед ним открывается вид, сводящий с ума: У Аси потрясающая, просто идеальная аккуратная и красивая грудь, которую так невыносимо сильно хочется целовать, сжимать, облизывать. С момента полового созревания, в женском теле Алаза особенно сильно привлекали ноги и грудь, но оказывается, когда все это еще и относится к телу любимой женщины, то начинает иметь над ним неведомую силу. Поэтому его не хватает надолго, он утыкается носом в ложбинку между грудьми и просто вдыхает, трется носом о нежную кожу - Алаз похож на маленького котенка - такой нежный и нуждающийся, что Аси не удерживается от того, чтобы запустить руки в его волосы прижимая тем самым еще плотнее к себе. Он немного отстраняется и губами строит себе путь наверх по ложбинке к ключице, после чего опуская свои горячие губы к груди. Он проводит по ней языком, целует, цепляет губами сосок и настойчиво тянет, Аси в ответ несдержанно стонет, и не кончить сейчас для него вызов потому что этого всего слишком много: ее запах, ее голос, ее кожа, ее касания и то, как она бедрами трется об его. Он продолжает эти цикличные манипуляции с грудью кажется вечность. Алаз отрывается только, чтобы увидеть, как прекрасна она в удовольствии, которое он ей доставляет и замирает. Он никогда не трахал всех подряд, но и не был праведником. К моменту их первого секса, у него уже был достаточный для его возраста опыт взаимодействия с женским телом и он делал разные вещи: с знакомыми, и едва знакомыми девушками, в разных местах и условиях, но почти всегда цели были схожи - кончить, снять напряжение, попробовать что-то новое или просто трахнуть красивую девочку. Но сейчас он думает о том, что ему нужно не кончать, как можно дольше, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия, чтобы подвести ее первой, чтобы увидеть и впитать в себя все проявления ее удовольствия, виной которому - он. И Алаз никогда не был так погружен в чьи-то ощущения так, как погружен в ее. Думать о том, что он может причинить ей удовольствие такого масштаба - прекрасно. И возможность видеть ее такой, какая она сейчас - нуждающейся, открытой и невозможно соблазнительной, туманит его рассудок. Она на его коленях, как на своем законном месте, ее волосы в беспорядке, губы красные, растертые, глаза безумные и на ее теле так много его следов, словно не осталось места которого бы он не касался, и эти следы - они словно лучшее украшение, словно самые прекрасные тату. Алаз с груди опускает руки к бедрам по пути сжимает талию, и прежде чем потянуть вниз ее платье вместе с бельем, спрашивает: - Ты позволишь мне? - его глаза полны желания, похоти и безграничного трепета, поэтому у Аси нет и шанса отказать ему. А еще его новая привычка просить разрешения - сводит с ума. Аси поднимает бедра с его коленей, позволяя снять с себя остатки ненужной одежды, чтобы небрежно бросить их на пассажирское сидение. Взгляд Алаза цепляется за ее, теперь полностью открытое, для него тело. И первое, что видят его глаза - это шрам - напоминание, что он не смог защитить, что он почти потерял ее, и каждый раз, когда видит эту полосу на любимом теле, Алаз словно проживает тот, день в ускоренном режиме. Преодолевая страх и едва дыша, он тянет пальцы к месту, которое он пытался игнорировать почти месяц. Аси терпеливо ждет, пока его пальцы коснуться шрама. - Все прошло, Алаз, милый, все в прошлом, я в порядке, мы в порядке, слышишь? - она успокаивающе гладит его плечи, не препятствия процессу принятия. Его Пальцы и ее кожа встречаются и маленький разряд тока пробегает по ним, а потом, в одно мгновение… Он словно выходит из транса и кивает ей, улыбаясь, ему кажется, что он только, что победил свой маленький большой страх - принял необратимое. Он гладит шрам, и приподнимает Аси выше, чтобы коснуться его губами. Это так интимно, так любяще и так лично. Теперь преодолев еще одно препятствие, они могут вернуться к тому, чего оба так должно ждали. Аси все еще почти лежит на руле. Он может видеть, как внутренняя сторона ее бедер поблескивает от влаги. Алаз не может устоять и касается ее там, где кроме него ее никто не касался и не коснется. Аси ловит ртом воздух опрокидывая себя на руль, и прыгает в это пламя, позволяя ему сжигать себя полностью. Его пальцы идеальные, тонкие грациозные и такие ловкие, и они так прекрасно входят в нее, так хорошо заполняют, что она почти поддается соблазну насадиться на них. Но вовремя одергивает себя, убирая руку Алаза грубым движением. Он смотрит на Аси своими кошачьими глазами обижено, в недоумении. Руки Аси на его ширинке и она четко обозначает свои желания шепотом на ухо: - Нет, так не пойдет, мальчик Алаз. Ухмылка расползается по любимому лицу, а взгляд из трепетного становится хищным, жаждущим. Она голая, возбужденная, разгоряченная, на его коленях - звучит как лучшая сексуальная фантазия, и выглядит так же. - Моя красивая девочка, знаешь, как часто думал о том, как хорошо бы ты смотрелась сверху, как села бы на меня. - Большой палец Алаза касается ее нижней губы и то, что происходит дальше выше его сил, она цепляет подушечку его пальца губами, крепко обхватывая ее, ни на секунду не прерывая их зрительный контакт. И Аси облизывает кожу, позволяя ему полностью погрузить палец себе в рот. Она принимает его полностью, сосет так интенсивно и увлеченно, словно это приносит ей гораздо больше удовольствия, чем должно. Ее рот горячий и Алаз думает о том, как хорошо бы смотрелся на месте его большого пальца, его член. И они обязательно вернутся к этому вопросу позже. А сейчас Аси выпускает палец, но не опускает глаз, смотрит с вызовом. В ее глазах темнота и огонь одновременно, и, наверное, она решила превратить Алаза в пепел этим вечером, в этой машине - он с наслаждением примет эту участь. - Я хочу знать еще, Алаз, что ты представлял еще, скажи. Ему теперь нужно не просто не кончить, ему нужно не сгореть до того момента, пока они дойдут до цели. - Представлял, как положу твои стройный ноги на свои плечи и трахну тебя языком, - он продолжает покрывать шею укусами-поцелуями, шепча эти потрясающие грязные слова. А у Аси внутри все сжимается только от мысли. - мы займемся этим сразу, как окажемся в нашей комнате сегодня. Знаешь, это одно из моих любимых желаний. - сжимает ее ягодицы так сильно, прижимая бедрами к своему паху, что Аси кажется, что возможность говорить она утратила, как и дышать. И все, на что ее хватает - это ловить воздух ртом и вжиматься настолько, насколько позволит его отвратительно раздражающая одежда. Алаз целует шею, цепляя нежную кожу зубами, когда она прижимается бедрами к его стояку, руками продолжая ласкать грудь, чередуя мягкие нежные движения с грубыми и собственническими. - Поцелуй меня там, за ухом, как целовал тогда. - горячая, нуждающаяся мольба слетает с ее губ. Алаз подчиняется, и, кажется, теряет ощущение времени, теряет контроль над собой - потому что она помнит, помнит даже такие детали. Алаз держит одну руку на спине и спускает поцелуи на плечи, возвращается к груди и несдержанно кусает нежную кожу. Они занимались сексом всего один раз не считая этого, но он знает: Аси любит укусы на теле, синяки от пальцев и резкие толчки в нее. И пока он украшает ее тело уникальными узорами, она одну за одной побеждает пуговицы на его рубашке. - Алаз, сними…сними ее, пожалуйста, сними, - она стягивает рубашку с плеча так неаккуратно и рассеяно потому, что она нуждается в том, чтобы чувствовать больше его обнаженной кожи, что рук ей недостаточно, ей нужно больше, и она задохнется, если не получит это, если не получит его полностью. Asi kiz, ты, оказывается, бываешь вежливой, - чтобы избавиться от рубашки окончательно, он открывает от нее руки, но не губы, губы по-прежнему мучают ее грудь. - Заткнись, просто заткнись. Аси - такая Аси, его Аси, самая лучшая и любимая. Алаз совсем не скрывает свою ухмылку и озорной блеск зеленых хищных глаз. И теперь ее очередь оставлять следы на его коже и освобождать от одежды. Рубашка летит на соседнее сидение, и Аси обжигает губами кожу его потрясающих широких плеч, следует вверх к месту за ухом, чтобы заставить Алаза чувствовать тоже, что чувствует она, Аси хочет, чтобы он сорвался, чтобы перестал быть все еще осторожным, она отчаянно хочет, чтобы он именно трахнул ее, а занятия любовью они оставят на следующие ночи. Ее руки тянутся к поясу брюк и через, кажется, через вечность бестолковый ремень поддается ее ловким пальцам, как и застежка брюк, так что дело за малым - стянуть с него брюки и белье ниже, чтобы освободить то, что так нужно ей, наслаждаясь видом его обнаженного тела, как он наслаждается ее. - Не торопись, котенок, - у нас много времени, у нас очень много времени. - Алаз словно издевается. Аси не понимает, о чем он вообще, потому что у нее нет времени, она готова вот-вот взорваться, если не почувствует его внутри. И, когда цель достигнута Аси бережно касается его горячего члена, проводя пальцами по всей длине, теряясь от отчаянного стона, который срывается с губ Алаза. Это все так ново для нее, чувствовать свое влияние на кого-то так сильно, наслаждаться чьей-то уязвимостью и так отчаянно желать одного единственного мужчину. Ее мужчину. Раньше ей казалось, что мужское тело не так уж и привлекательно, ее пугала мысль, что когда-нибудь ей придется трогать кого-то в столь интимных местах, но теперь она понимает: достаточно просто любить, и тело любимого мужчины будет самым привлекательным на свете. В ее руках он ощущается горячим, твердым и пульсирующим, а прикосновения Аси аккуратные и изучающие и все это в совокупности лишает их обоих последних крупиц самообладания. Алаз убирает руки Аси, заводя их за спину, самым требовательным образом, они жадно, почти агрессивно вцепляются губами друг в друга и им просто нужен презерватив, чтобы закончить эту волшебную пытку. Аси тянется к бардачку прогибаясь в спине, давая возможность Алазу насладиться видом ее грациозного и тонкого тела - он все еще поверить не может, что это все для него. Когда Аси возвращается к нему, то дарит взволнованный и озорной взгляд в ответ на его безумный. Аси вкладывает в его вспотевшую ладонь блестящий пакетик, чтобы минутами позже наблюдать, как почти шедевральные пальцы рвут его, как раскатывают по горячей плоти и все это под звук его тяжелого горячего дыхания. Аси кажется немного рассеянной и напуганной, когда его член прижимается к самой чувствительной точке на девичьем теле. Его голос, полный любви и нежности, с привычный хрипотцой, нужен ей как никогда: - Ты можешь просто направить его в себя и опуститься. - Аси так и делает, осторожно берет пальцами у основания и смотрит чуть больше положенного. Она кивает ему робко, едва заметно и опускается. И когда он уже наполовину в ней: ее тонкие руки - на его плечах, и пальцы впиваются в светлую кожу. Ее глаза закрыты, пока тело благодарно принимает его полностью, а дыхание сбито. Аси помнит боль в их первый раз, и несмотря на то, как бережен и нежен он был с ней, боли не удалось избежать. Но она также помнит, что чем больше он двигался, тем сильнее боль уступала удовольствию. Поэтому Аси дает время привыкнуть, позволяя себе принять его полностью. Его член просто идеально заполняет ее, заставляет чувствовать себя так хорошо. Алаз завороженный тем, что видит невесомо касается губами ее губ и улыбается: - Вот так, моя красавица, я здесь для тебя, слышишь, поэтому делай, как тебе нравится. Она немного приподнимает бедра и опускает их снова чувствуя, как на смену боли по телу разливается теплая волна удовольствия. И это так великолепно и удивительно приятно чувствовать его так близко, внутри. Ее первые движения неловкие и несмелые, но такие правильные, такие нужные им обоим. Алаз полностью передает ей управление и позволяет себе только нежно обнимать тонкую спину, поддерживая ее. А я его глаза выражают всю существующую любовь и ласку. - Я так люблю тебя, так сильно люблю тебя. - С его губ слова срываются словно молитва. Аси ближе прижимается грудью к его груди и утыкается носом в шею, что позволяет Алазу зарыться в ее потрясающе мягкие кудри, вдыхать их запах, свободной рукой гладить ее спину, рисуя послания на нежной коже. Мужское ухо обжигают разгоряченные вздохи и этого одновременно так мало и так много. - Аси.. Аси я. Черт…пожалуйста…хочу видеть тебя. Аси выполняет просьбу, молниеносно поднимая голову так, что их лица находится в нескольких сантиметрах, и он может видеть эти покрытые поволокой глаза, и, как она кусает губы сдерживая стоны. Он осторожно освобождает нижнюю губу от Зубов Аси, показывая, что ему просто необходимо слышать ее. Движение девушки становятся увереннее, и она сидит на нем с прямой спиной и ритмично двигается позволяя ему заполнять себя каждым новым движением. И это ощущение невозможно описать, они словно идеально подходят друг другу не только эмоционально, но и физически, словно они два пазла одной мозаики, и их мозаика яркая, с необъятным спектром оттенков, где каждый выражает их эмоции и чувства. Они стонут друг другу в рот, цепляются губами за губы, целуются и шепчут что-то неразборчивое. Алаз чувствует, что Аси становится сложнее держать ритм, и понимает - нужно помочь, а еще им обоим нужно сделать движения интенсивнее. Он кое-как находит рычаг регулировки кресла, роняя себя назад одним резким рывком, утягивая ее за собой. Обнимает за спину перекладывая вес тела на себя и начинает глубокие резкие, но редкие толчки. Угол проникновения меняется и Аси рушится в его руках от этих идеальных, грубых, требовательных движений внутри нее. Но Алаз, они оба, почти всегда про контрасты, поэтому грубые толчки почти сразу компенсируются самыми нежными и личными словами о том, как она прекрасна, как он благодарен ей за то, что они проживают, как вкусно она пахнет и о многом другом, они компенсируются, так же нежными скользящими движениями губ и его вездесущими пальцами, которые кажется везде оставляют касания. Аси не остается в долгу, она просто не может не прикасаться к нему руками, губами, языком, ртом скользящим по его щеке к уху, и это все действует на него опьяняюще. И когда ее зубы касаются мочки его уха, Алаз срывается: он прижимает ее за спину к себе настолько сильно, будто пытается вжать в себя, вторая его рука на пояснице, и бедра набирают резкий, быстрый темп, совсем не оставляя им обоим шансов на то, чтобы оставаться разумными. Стоны Аси становятся громче и чаще, они звучат, как его любимая награда, как знак, что ей хорошо, что он способен, причинять ей не боль. Алаз помнит какой сдержанной и напуганной она была в их первый раз, нет, он, конечно, видел, что ей хорошо, что она тоже хочет его, но то, что демонстрирует ему сейчас Аси - заставляет его чувствовать себя просто горстью кипящей бурлящей крови, внутри него словно расплывется горячая магма и топит, и плавит все внутри. Сейчас Аси такая раскрепощенная, открытая и громкая, что он готов пройти этот путь с ней вновь, лишь бы получить ее вот такой доверяющей и расслабленной рядом с ним, лишь бы видеть, как сильно она его хочет и как нуждается в нем, чтобы больше никогда не сомневаться в том, что он единственный, кого видят ее прекрасные глубокие глаза. Это акт высшего доверия и дело далеко не в сексе. Внутри нее так тепло и тесно, мягкая и податливая Аси не оставляет попыток целовать его в губы, хоть и получается не очень: их губы скользят друг по другу и Аси стонет не открываясь от его - измученных искусанных и таких соблазнительных. Он вбивается уверенно и сильно и чувствует как внутри нее нарастает напряжение, видит как глаза закрываются, а стоны становятся громче и отчаяние, она почти кричит и, черт возьми, сейчас он считает своим смыслом жизни довести ее до пика и почувствовать как она кончает, принимая его полностью. Алаз обнимает ее обеими руками и вжимает ее в свое тело, чтобы чувствовать еще ближе, насколько это возможно. Она вскрикивает его имя, вцепляясь пальцами в волосы, и Алаз чувствует, как она приятно сжимается вокруг него, как это подталкивает его самого к финишу. Ему требуется несколько толчков, чтобы кончить за ней, пока ее тело сковывает приятная судорога, она дрожит и проваливается так глубоко, что на мгновение забывает, как дышать. Ее покрытое потом, изнеможенное тело, невесомо ложится на Алаза - его любимый груз. А, когда он выскальзывает из Аси, слышит стон, похожий на стон сожаления и ухмыляется. Он обязательно скоро вернется. Аси не шевелится, она словно покрывало лежит на нем небрежно, и так согревающе. - Эй, ты в порядке?, - Алаз нежно поправляет прядь ее волос, - я кажется немного увлекался. Аси молча поднимает голову и целует его, и сегодня таких поцелуев у них еще не было - мягких, невинных и таких трепетных. Такая вымотанная, расслабленная, такая милая и бессильная, уязвимая и все еще подрагивающая. Он трется носом о ее, улыбаясь. Аси пахнет им, собой и их сексом, и ему нужно сделать усилия над собой, прежде чем поднять ее, обнимая спину, чтобы избавиться от презерватива. Алаз поправляет свое белье и застегивает брюки, удобно устраивая Аси на своих коленях, он тянется за рубашкой на соседнее сидение, пока Аси молится о том, лишь бы он не стал одеваться. Потому что ей хочется немного растянуть этот момент. Алаз, словно читает ее мысли, накрывая плечи черной тканью чтобы скрыть от всего мира, потому что только он может видеть ее такой: с опухшими губами, подрагивающую и уязвленную, а еще завораживающе красивую. Мужчина полностью ложится на сидении позволяя лечь Аси положив голову на его плечо. В машине тишина, умиротворение и их запах смешались в одно целое, и только синхронизированное дыхание двух людей нарушает тишину. Мужские руки гладят спину под пиджаком, напоминая, что их обладатель здесь, что он больше не посмеет уйти. - Asi kiz? - Ммм? - она приподнимает голову упираясь подбородком в его грудь. - Я разгадал один твой секрет, - говорит Алаз задумчиво, забирая в плен одну из ее замечательных кудряшек, чтобы играть с ней. - И какой же? - Тебе нравится, когда я грубый. Аси пожимает плечами. - Мне нравится, когда мы смешиваем боль и удовольствие, это подходит нам обоим. Мне нравится, когда ты чувствуешь, что мне нужно, что ты, как будто читаешь мои мысли, знаешь как правильно поцеловать в нужный момент, где дотронуться и как посмотреть. - Она задумчивая и увлеченная своими словами, словно они давно были на ее губах, и теперь, наконец, обрели жизнь. - Это не просто нравится мне, это сводит меня с ума. Иногда мне нужно, чтобы ты был грубым, но это никогда не обижает меня, ты делаешь это нежно. Так что я просто люблю то, как тонко ты чувствуешь меня. И сейчас мне просто очень хорошо, мальчик Алаз. - ее пальчики гладят его скулы, задумчиво рассматривая его лицо. - А что нравится тебе? - Мне нравится когда тебе хорошо, особенно если я причина твоего «хорошо». - Ты всегда причина. - это звучит как самая очевидная вещь на земле. И эта фраза, которую ему было необходимо услышать, и он слышит от нее. Алаз Сойсалан, наконец-то, не проблемный парень, не избалованный засранец, он - причина счастья особенного человека. И он всегда будет благодарен за то, что она позволяет ему чувствовать себя особенным и нужным, чувствовать себя важным и ценным. Она точно не его пластырь - она не закрывает раны, она помогает ему не наносить новые, она делает так, что старые уже никогда не вскроются. И она с таким трепетом принимает его старые раны, понимая, что они сделали из него того, кем он является сейчас, того, кого она полюбила. И это одна из тысячи причин по которым он так сильно любит ее, просто за то, что ему не нужны быть кем-то другим и заслуживать любовь, ему просто надо не быть придурком - большего она не просит. И этого не так много, когда взамен он получает ее любящий взгляд и улыбку. - Я так сильно люблю тебя. Она застенчиво улыбается и опускает глаза на его грудь. Аси смотрит на него и, кажется, что сейчас взорвется на миллион осколков потому, что любовь к этому человеку просто не вмещается в нее, и с каждым днем она становится больше. И еще сильнее ее разрывает мысль о том, что его любовь кажется еще более огромной, словно он опережает ее в этом. - Я тоже люблю тебя. - Самое прекрасное, что он слышал в своей жизни. Она всегда говорит об этом так искренне и так просто. Разве я тот мужчина, которого можно полюбить, Asi kiz? - он игриво хмурит брови. Эта фраза больше не имеет болезненного послевкусия, но он не может отказаться от возможности немного поерничать. - Получается, я сделала невозможное. - Аси возвращается в его руки, расслабляясь и отдавая ему право делать то, что он так сильно любит: вдыхать ее запах, гладить кожу и перебирать кудри. И это правда, Думает Алаз, она сделала невозможное для себя, для него, для них. Она показала ему, что такое быть любимым и любить, показала, что он заслуживает всей любви и всех самых прекрасных чувств в этой жизни. Героически выдержала все отвратительные испытания, что он заставил пройти их обоих и приняла, приняла и поняла, позволила ему быть рядом, позволила проживать ему этот момент и многие другие такие ценные и важные. Он живет и чувствует себя живым из-за нее, ради нее и благодаря ей. И иногда кажется, что слово «люблю» слишком маленькое для чувств, которые он испытывает.