Да здравствует хэппи энд!

      Черт возьми! А ведь я догадывался, что смерть ходит за мной попятам… вернее, я ношу ее с собой в кармане. – Когда-то твой отец, Эггси, сделал то же самое и для нас, - произношу я, глядя в большие зеленовато-голубые глаза, полные отчаяния и мольбы. Спокойно, стараясь унять бьющую меня дрожь. Я чувствую сталь в своем голосе, я почти не хочу кричать. – Мерлин, дай мне баллончик, - слышу я голос Гарри Харта. Тот протягивает мне руку. – Это приказ.       Хочешь встать на мину вместе меня, придурок? Ну уж нет. – Он пустой, - я с легким возмущением трясу замораживающим баллончиком. Он же видел, как я использовал всю порцию. – Больше ничего нет.       На самом деле есть. И этого количества как раз хватит на то, чтобы спихнуть меня с этой ужасной штуковины и дать Гарри Харту, наконец, умереть. Вот только я не позволю этому случиться. Только не снова.       Юнец, кусающий губы, беспомощно поглядывает то на меня, то на Гарри. В его глазах еще теплится надежда. Его губы почти что шепчут: «Это еще не конец. Это не конец. Это не конец». Сейчас Эггси смотрится… Эггси смотрится жалко. – Возьми себя в руки, - строго говорю ему. – Вспомни чему учили.       «Да плевать мне!» - взгляд мальчика красноречивее всяких слов. Губы начинают дрожать еще сильнее и, кажется, он сутулится. Еще секунда и зубы начнут отбивать барабанную дробь, словно бы здесь, в Камбодже, резко похолодало. Если бы я мог сдвинуться с места, наверняка обнял бы его, поцеловал и потрепал по светлой голове. Не плачьте юноша, пожалуйста, не плачьте! – Он прав, - шепотом произносит Гарри и заставляет обернутся.       Все его словах весь смысл. Абсолютная правда. Но, Боже, как же больно они звучат. Как же я хочу, чтоб он попросил меня не делать глупостей. Как же я мечтаю о том, чтобы он предпринял хоть что-нибудь. Честер Кинг недооценивал тебя, Гарри, но я верил без всякого сомнения. Пожалуйста, не дай мне обмануться! Спаси меня! Прошу, пожалуйста! Да, я эгоист.       Хотя многие бы не согласились, учитывая то, что я только что решил пожертвовать жизнью ради мальчишки. Только вот у всякого героя тоже имеются чувства. Недостатки. Мы тоже гребаные эгоисты, как и все в этом мире. – Миссия важнее! – голос Гарри почти блестит, как Кларент, что только что вытащили из камня, явив на божий свет. Такой же металлический и холодный.       Мне кажется, я не доживу до разрыва этой чертовой мины. Я умру прямо сейчас. Гарри! Гарри, скажи, что ты просто шутишь, пожалуйста! Ты всегда был скверным юмористом, поэтому я не удивлен. Скажи, что у тебя есть план, Гарри! – Миссия? – шепчет в ответ Эггси. – Ничего она не важнее!       Да, да, я важнее! Да, моя жизнь дороже, чем жизни этих чертовых наркоманов! Спасите меня, спасите!       Мое тело меня не слушается. Я лишь киваю в сторону, приказывая им убираться подальше. Я не хочу кричать. Нет-нет, я не хочу. Мне лишь нужно, чтобы они отошли подальше. Будет жутко обидно, если я взорвусь, и мои внутренности перепачкают им костюмы. Только что представил себе это… почти что весело. - Идите, - твердо говорю я.       Эггси повинуется. Он не отрываясь смотрит на мою фигуру, избегая контакта в глаза. Спасибо. Я близок к тому, чтобы расплакаться, если вдруг начну смотреть в глаза. Эх, вы были прекрасным агентом, сэр Галахад. Ты был замечательным человеком, милый Эггси. Для меня. – Для меня было честью служить с тобой, - голос Гарри смягчается. Нет, он даже немного дрожит. Совсем слегка.       Широкая ладонь оказывается на моем плече. Ощущаю едва уловимый запах фирменного мартини на его пальцах. Ах да, мартини. Вспомни, Гарри, сколько раз ты собирался научить меня готовить его? Может быть, еще не поздно? Не попросить ли Эггси принести из самолета стаканчики с необходимыми жидкостями. Я бы с удовольствием выпил, даже если бы у меня не получилось смешать их в нужной пропорции. Говорят, Джеймс Бонд так и изобрел свой рецепт.       Боже, что за чушь приходит мне в голову! Извини, Гарри, смерть так беспардонно кусает за пятки, что мозг отказывается работать на совесть. Сейчас бы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Например… – Я люблю тебя, Гарри. Извини, неправильно. Сейчас исправлюсь. – Я любил тебя, Гарри.       Глаза (точнее глаз) шоколадного оттенка начинают поблескивать. О нет, вы с Эггси сговорились, что ли! Только не начинай плакать, не смей! Я ведь не железный. И еще очень компанейский. В отличие от тебя, Гарри.       Эх, кажется, здесь только один человек может контролировать свои эмоции. И этот человек Мерлин, то есть, я. Так, дыши глубже, слышишь, глубже! – Если вдруг придет в голову соскрести мои останки с местных кустов, сожги их, пожалуйста, - почти спокойно прошу его. – Не хочу лежать и гнить в земле. Прах развеешь над… над… новой штаб-квартирой Кингсман.       Ну а где еще, в принципе? Ни на Гималаи же для этого лезть. Считаю, это вообще какая-то наглость, просить развеять прах в каких-нибудь труднодоступных местах. Тем более, если человек не располагает нужными ресурсами.       Эх, как меня сейчас прет. Того глядишь и петь начну. Джона Денвера.       Чтобы один забывчивый мужчина вспомнил наши с ним проведенные вечера. А ведь я пел ему эту песню, когда он впал в свою первую кому.       Гарри шумно сглатывает слюну. Взял себя в руки, ну наконец-то. – Я рассчитывал, что умру раньше тебя, - чуть слышно говорит он. Дыхание Гарри почти обжигает шею. – И я всегда оказываюсь прав, ты же знаешь?       Он улыбается. Как двоечник с сальными патлами, сидящий в конце класса и только что отпустивший несмешную остроту в адрес своего одноклассника. Здесь что-то не так. – Черт возьми, Мерлин! Иногда ты поражаешь меня своей забывчивостью! – это звучит еще тише. Но возмущения во мне растут с геометрической прогрессией. – Не я забыл твоего любимого исполнителя, - отвечаю я. Ей-богу, мы как пожилая пара сейчас начнет собачиться. Нам бы только повод найти! – И вообще, чего ты лыбишься? Я тут морально настраиваюсь на свою смерть, а он тут зубами сверкает! Нет, нет, не стирай улыбку с лица, тебе идет! Я второй раз ее вижу за тридцать лет. Эх! Я бы тебя поцеловал, возможно, даже трахнул бы, но, извини, не могу. Боюсь взорваться от перенапряжения.       Хорошо, что Эггси нас не слышит… правда, видит. А Гарри все продолжает улыбаться. – Я был в армии сапером, - пожимая плечами говорит он.       Хрен ты моржовый, Гарри! А раньше сказать не мог? Я тут чуть не поседел, пока прощался с жизнью! Ох, главное не сказать такое вслух при нем. Иначе мне достанется дополнительная порция снисходительных улыбок. Впрочем… – Нет Мерлин, ты ведь лысый, ты бы не поседел, - уверенно говорит Гарри, присаживаясь передо мной. Ах, ну конечно, конечно. – Сможешь обезвредить? – спрашиваю я, когда Галахад пальцем начинает ковырять землю. – Я сделаю все, чтобы помочь тебе, - не задумываясь отвечает он и сжимает пальцы моей руки. Обожаю его за отсутствие самоуверенности на миссиях. Жаль не на всех. – Мерлин? – Оу? – я вздрагиваю. – Я тоже тебя люблю.