90% времени я хочу, чтобы ты меня касался

В первый раз, когда Нилу кажется, что его вот-вот стошнит во время поцелуя с Эндрю, они в душе, целуются под теплыми струями и дрочат друг другу. Он приостанавливается и проглатывает внезапный приступ тошноты, потому что горячая вода внезапно становится слишком горячей. Вместо приятного приближения к оргазму он чувствует тяжесть в животе. Он вытирает губы. Может, они просто слишком влажные? И он снова пытается поцеловать Эндрю. Глаза Эндрю закрыты, он без колебаний приоткрывает губы для нового поцелуя с Нилом, и тот делает это, но его губы такие... скользкие. И такие влажные. Подступает новая волна тошноты, и Нил с трудом сглатывает и снова вытирает губы. Просто вокруг них слишком много воды, в душе слишком влажно. Нил понятия не имеет, почему это происходит, однако Эндрю тяжело дышит, его грудь покраснела, и он, должно быть, близок к тому, чтобы кончить, поэтому Нил прижимается губами к изгибу его шеи. Он нежно целует точку пульса, пока несколько мгновений спустя сперма Эндрю не стекает по его бедру. Его рука все еще сжимает член Нила, и это должно быть приятно, но Нил внезапно оказывается так далек от оргазма, как никогда в жизни. Влажность в душе невыносимая, у него болит голова и живот, и ему просто необходимо подышать свежим воздухом. Он выскакивает из душа и приоткрывает дверь, чтобы впустить свежий воздух. Секунду спустя Эндрю с непроницаемым выражением лица смотрит на Нила. — Всё нормально? Нил кивает. — Я в порядке. Кажется, просто перегрелся, — и теперь, когда прохладный воздух наполняет ванную комнату, ему действительно становится легче. Он делает пару глотков холодной воды из раковины и глубоко вдыхает. Что бы не произошло только что — это было странно, но он слышал о том, что людям может становиться плохо из-за повышенной влажности. В этом всё дело. Так что второй раз, когда Нилу кажется, что его вот-вот стошнит во время поцелуя с Эндрю, случается так же неожиданно. Они вместе смотрели фильм на диване, или, по крайней мере, так было до тех пор, пока Эндрю не скользнул рукой с талии Нила на его бедро, Нил не наклонился ближе, и они не начали целоваться. Это было мягко и нежно и постепенно начало переходить во что-то более жаркое. И обычно, когда они начинают целоваться, Нилу все равно требуется несколько минут, чтобы влиться в процесс: в конце концов, это почти всегда того стоит. Только на этот раз прошла, наверное, минута, и у Нила скрутило живот, как будто его точно стошнит, если он и дальше будет целовать Эндрю. Он отстраняется, проглатывает желчь, угрожающую подступить к горлу, и виновато улыбается. — Хэй, не мог бы ты почистить зубы? — спрашивает он, надеясь, что дело лишь в этом. Эндрю приподнимает бровь, но уходит и возвращается через две минуты со свежим мятным дыханием. — Лучше? — спрашивает он, обнажая зубы в дикой улыбке. — Да, — говорит Нил, потому что должно стать лучше. Он может заставить себя справиться с этим. Эндрю садится обратно и закидывает ноги Нила на свои, они снова начинают целоваться, мятный привкус унимает тошноту ровно настолько, чтобы Нил подумал, что решил проблему. Это такое облегчение, хотя и немного странное, потому что он уверен, что уже целовал Эндрю с "утренним дыханием" и всё было в порядке. Но как бы то ни было, Нил просто счастлив, что есть решение. Не проходит и двух секунд, как ладонь Эндрю скользит вниз по колену Нила, и тот почти отшатывается от прикосновения. Эндрю немедленно останавливается и с любопытством смотрит на него. Нил почти уверен, что его щеки горят так, что на них можно жарить яичницу. — Прости, — извиняется он. — Я-- — он хочет сказать Эндрю правду, но он даже не знает, в чем здесь правда. Эндрю терпеливо сидит рядом, держит руки при себе, ожидая, пока он соберется с мыслями, но не заставляя говорить. Нил делает глубокий вдох. — Должно быть, мне просто поплохело. Эндрю хмыкает, будучи не особо удовлетворенным ответом. Нил ждет, когда сердце перестанет бешено колотиться, а щеки остынут и прекратят гореть. Его не тошнит, ведь в тот момент, когда они перестали целоваться, тошнота исчезла. От осознания этого его прожигает стыд. Он бросает взгляд на Эндрю: он выглядит так же, как всегда, сильные плечи и мягкие волосы, обрамляющие лицо. Наблюдение за ним по-прежнему вызывает улыбку. Нил осторожно прислоняется к нему. Физический контакт больше не кажется странным: Эндрю крепкий, настоящий и успокаивающий. — Ты не против обнять меня? — просит он, голос робкий, соответствующий тому, как он себя чувствует. Эндрю не тратит слов на ответ — он просто обнимает, и это успокаивает, немного сглаживая беспокойство, которое все еще бурлит под кожей Нила. Они вместе смотрят фильм, Нил откидывает голову на его грудь и слушает сердцебиение. Вдохи и выдохи убаюкивают, и Нил пропускает последние три сцены фильма. Он просыпается примерно через час, все еще находясь в сильных руках. Телевизор выключен, и Эндрю листает что-то в своем телефоне, положив ноги на подушку, в то время как одна из их кошек свернулась калачиком там же. Нил улыбается, полусонное состояние защищает его от воспоминаний о том, что произошло совсем недавно. К сожалению, он приходит в себя сразу же, как только садится, и чуть не сваливается с дивана в поспешной попытке подняться на ноги. Его снова охватывает стыд, по коже бегут мурашки от переизбытка эмоций, и хочется просто пробежаться, пока он не разберется в том, что с ним происходит. Время близится к полуночи, и Нил бросает еще один извиняющийся взгляд в сторону Эндрю. Он неопределенно кивает в сторону двери. — Я просто схожу на короткую пробежку, ладно? Взгляд Эндрю пронзает насквозь, будто он способен заглянуть внутрь и точно знает, о чем думает Нил. — Не уходи слишком далеко? — вопрошает он. Нил слышит в его словах будь осторожен и я люблю тебя, но каким-то образом это делает ситуацию только хуже. Нил не заслуживает того, чтобы о его безопасности беспокоились, чтобы его любили. Точно не тогда, когда ему становится плохо во время поцелуя с единственным человеком, которого, казалось, он любил, с единственным человеком, которому он позволял прикасаться к себе, потому что думал, что на этот раз всё будет иначе. Пока он зашнуровывает кроссовки и снимает с крючка светоотражающую джерси, он не может заставить себя взглянуть в лицо Эндрю. — Просто пробегусь по окрестностям, — бормочет он, взгляд опущен к ногам Эндрю. На парне носки из двух разных пар, один в черно-серую полоску, а другой черный с серыми звездами. Нил любит носки Эндрю. Он любит Эндрю. Лицо пылает, он спешно уходит. Он задает быстрый темп бега, полный решимости опередить свои мысли, и в основном ему это удается. Благодаря прохладному ночному воздуху, кваканью лягушек, доносящемуся с соседского болота через дорогу, и знакомому пути пробежки Нил растворяется в движении. Его тело и дыхание работают сообща в том приятном сочетании, которое некоторые люди называют «эйфорией бегуна», и он пять раз обегает окрестности, прежде чем остановиться перед их домом. Волосы прилипли к шее от пота, легкие благодарны за возможность восполнить потребность организма в кислороде, а руки дрожат, потому что он все еще не хочет заходить внутрь и делиться чем-либо с Эндрю. Он не знает, где ожидать Эндрю, когда открывает дверь, но в гостиной темно, и это логично: сейчас, наверное, почти два часа ночи. Эндрю, скорее всего, пошел прилечь, если и вовсе не заснул. И действительно, в спальне горит свет, и Нил представляет, как Эндрю читает в постели, а их кошки лежат у него на коленях. Нил выдыхает, сбрасывает обувь в прихожей и хватает полотенце из шкафа по пути в ванную. Он оценивает вероятности: может быть, теперь, когда Эндрю знает, что Нил вернулся домой в целости и сохранности, он заснет к тому времени, как Нил выйдет из душа, и получится отложить разговор до утра. Вода нагревается, пока Нил снимает с себя промокшую от пота одежду и бросает ее в кучу в углу. Он намеренно не зашел в спальню, чтобы переодеться. Нил заходит в душ и тщательно моется. Он проводит руками по своим кудрям, вжимая кончики пальцев в кожу головы, когда наносит шампунь на волосы. Мыльные дорожки прочерчивают морщинки на его лице, стекают по спине и, скручиваясь, стекают в канализацию, унося с собой часть его стресса. Нил хватает кусок мыла и начинает с шеи, продвигаясь всё ниже. Он всегда знал, что на самом деле секс его не волнует. Он мог принять этот факт или проигнорировать. Но с Эндрю обычно всё складывается хорошо: Нил дает себе несколько минут, и тело разогревается в зависимости от того, что они планируют делать. В большинстве случаев он кончает, и это достаточно приятно. Временами даже забавно. И, по-видимому, иногда он чувствует подступающую тошноту. Так что всё действительно в порядке. Нет. Он намыливает пальцы ног и вынужден признать, что просто тянет время. Когда он наконец выключает воду, тишина становится невыносимо громкой. А когда он вытирается, в том числе и пальцы ног, ему больше не на что отвлечься. И Эндрю заслуживает… ну, что именно? У Нила замирает сердце. Эндрю заслуживает шанса уйти, если ему не нравится тот факт, что иногда Нил не хочет заниматься с ним сексом. Он оборачивает полотенце вокруг талии и, расправив плечи так решительно, как только может, направляется в спальню. Свет по-прежнему включен. Эндрю по-прежнему в постели, читает. Кошки по-прежнему спят у него в ногах. И Нил — единственное, что не вписывается в это уравнение. Он не может вымолвить ни слова, пока достает из комода футболку и боксеры. Глаза Эндрю прожигают его, словно лазеры. Нил забирается в постель и с головой погружается в разговор, которого не хочет. — Иногда во время поцелуев мне кажется, что меня вот-вот стошнит, — бормочет Нил в одеяло. Одеяло хотя бы не способно его ненавидеть. Горячие слезы угрожают образоваться в уголках его глаз, и не будет ли забавно, если он впервые за последние десять лет заплачет из-за темы с поцелуями со своим парнем? Нил чувствует себя слегка на грани истерики. — Мы не обязаны целоваться, — говорит Эндрю, так просто. Будто это решает все проблемы. — Иногда, — продолжает Нил, его голос еще более тихий, но всё еще слишком громкий для тишины комнаты, — меня мутит, когда ты касаешься меня. Эндрю поджимает губы в тонкую линию. — Я не знаю почему, — тут же добавляет он. — Дело не в тебе, а во мне. — Я спрашиваю тебя, — говорит Эндрю, слова повисают между ними с определенной тяжестью. — Верно, да, — поддерживает его Нил, чувствуя себя жалким. — Это всё я. И ты всегда останавливаешься, когда я прошу. Эндрю медленно кивает. Нил знает, что он проигрывает все подобные моменты в своей голове, сранивая слова Нила с теми воспоминаниями, которые навсегда выгравированы в его сознании. — Спасибо. За то, что говоришь остановиться, — озвучивает Эндрю. Атмосфера вокруг них уже не такая невыносимая. С губ Нила слетает сдавленный вздох. — Но ты, должно быть, ненавидишь меня. — Нил, — голос Эндрю тихий, но непоколебимый, — я люблю тебя. Очертания комнаты вращаются вокруг них. Так кажется. Нил не находит, что ответить на прямое заявление Эндрю. Они никогда не говорили этих слов: они всегда были завуалированы под что-то особенное, понятное только им двоим, под покупку любимых вкусов мороженого и молчаливые объятия. — Я не знаю, захочу ли заниматься с тобой сексом когда-либо снова. Или, по крайней мере, в ближайшее время, — Нил сжимается всё сильнее с каждым таким признанием. — В таком случае мы больше не будем заниматься сексом. Или в ближайшее время, — Эндрю протягивает ладонь и касается щеки Нила настолько нежно, что тот не в силах не взглянуть в его глаза. Его встречает уверенная серьезность, правда утверждений Эндрю читается в каждой черте лица. — Мне нравится, когда ты обнимаешь меня, — произносит Нил, предлагая то, что может, и Эндрю сокращает расстояние между ними, пока их тела не прижимаются друг к другу, его сильные руки обнимают Нила. Тот только глубже утопает в тепле и вслушивается в рокот голоса Эндрю, звучащий из глубины его груди. — Так что мы со всем разберемся, — говорит он. — Единственное, что мне нужно от тебя, — это твои указания на то, что нормально, а что нет. Я не хочу догадываться сам. Не стану опираться на предположения. Нил кивает, и неожиданный тяжкий груз пропадает с его плеч. Он правда чувствует себя так, словно может взлететь под потолок от облегчения. У Эндрю всё так легко и просто, но он всё равно очень беспокоился. — Я тоже люблю тебя, — выдыхает Нил с некоторым опозданием. Он тыкается носом в грудь Эндрю, будучи окруженным неким теплом и головокружительными чувствами, которые слегка пугают своей глубиной и искренностью. Может быть, всё и должно было быть легко, ведь он вместе с Эндрю.