False hopes

Линвэнь всегда считала, что Пэй Мин - мудак. Красивый, даже очень, харизматичный, но мудак. Он, как яркое пятно, мылившее глаз и разрушавшее обычную картину мира. Да, несомненно, ей очень нравились и знаки внимания, и забота с его стороны, но женщина никогда не забывала, что таких, как она, у Пэй Мин еще десятки, если не сотни. Проклятый бабник... Поэтому Линвэнь постоянно ограждалась от мужчины, возводила прочные стены, пытаясь защитить себя. От чего? От жгучей ревности, от пустых обещаний, от неминуемой боли расставания. Ведь такой, как она, никогда не раскрыться, не довериться полностью. А Пэй Мин старался. Заполучить ее внимание, расположение. Заполучить её всю. Прижать к себе, не отпускать, говорить сладкие слова любви. Но страх разрушить те отношения, что были между ними сейчас, не давал свободы, будто сковывал. Да и сама женщина не подпускала близко, морозила своим холодом. И он все также полушутливо ухаживал за ней, при этом находя кого-то на стороне. А сердце кричало, билось, обливалось кровью от такого. Счастье, бывшее так близко, будто ускользало из рук. Тот вечер изменил саму сущность обоих. Линвэнь, как обычно сидевшая дома и заваленная кучей бумажной работы от босса, устало терла переносицу, смотря в большое панорамное окно прямо перед рабочим столом. Там, за стеклом, кипела бурная вечерняя жизнь: на дороге внизу, рядом с домом, проносились машины, поток которых казался нескончаемым. Люди спешили куда-то по улице, входили и заходили в многочисленные магазины, кафе и бары, везде то и дело ярко, переливаясь и мигая всевозможными цветами, вспыхивали фонари, неоновые вывески, рекламы и гирлянды. В доме напротив горели окна, иногда позволяя увидеть тех, кто там живет. Женщина никогда бы никому не призналась, но ей очень нравилось цеплять взглядом в таких окнах картины уютной и тёплой семейной жизни, где все друг друга любят и царит мир и покой. Ведь многим доставляет удовольствие наблюдать за тем, чего им самим никогда не достигнуть. Ведь собранной, строгой и дисциплинированной Линвэнь светила только работа, очень много работы, бумажной, компьютерной, физической... Она даже не представляла себе свою будущую жизнь без неё. И вся любовь, которую она возможно так хотела, наверное так и не реализуется. Неожиданный звонок во входную дверь прервал саморефлексию женщины и заставил болезненно поморщиться: от любого громкого звука могла начаться мигрень, а резкая трель была именно такой. Выйдя из-за стола и уронив в спешке несколько документов, Линвэнь быстрым шагом пошла открывать незванному гостю. На пороге её встретил сначала огромный букет алых роз. Немного опешившая, она робко потянула к нему руку, но, будто испугавшись чего-то, тут же одернула её назад. И именно в этот момент из-за букета появилось до боли знакомое лицо с широкой улыбкой. Женщина уже машинально закатила глаза, а у самой сердце пропустило удар. Стараясь не показывать своего замешательства, Линвэнь холодно произнесла: – Ну здравствуй, Пэй Мин. Что же принесло тебя в такой час ко мне? Неужто все твои любовницы тебе отказали и ты совсем отчаялся? Колкости сами срывались с языка, хотя ей не хотелось этого говорить. У мужчины же улыбка стала менее радостной, но он, явно не потеряв энтузиазма, ответил: – Спешу тебя огорчить, мне никто не отказывал. Я пришёл по собственному желанию и даже, как видишь, с подарком. Может, всё-таки впустишь меня? – Сегодня я пущу тебя, а завтра тебя и след простынет. Ты же всегда бросаешь, только завоевав. Тебе наскучивают женщины, мне ли не знать? Зачем же мне совершать такую ошибку? – Милая Линвэнь, не бойся. Я не буду стараться тебя завоевать, как бы мне ни хотелось. Думаю, ты вправе сама рассудить, подхожу ли я тебе, или нет. С тихим вздохом женщина отошла от порога, пропуская гостя в свой дом и принимая у него тяжёлый, как оказалось, букет. Всё же у этого мужчины была удивительная способность сладкими речами заговаривать зубы и всех очаровывать. Смотря на то, как Пэй Мин осторожно в одних носках проходит вглубь квартиры, сжимая в руках свой неизменный дипломат, Линвэнь внезапно подумала, что совсем не против видеть его тут чаще, но тут же отогнала эти мысли куда подальше и проследовала за гостем на кухню. Пока мужчина устраивался поудобнее на одном из дизайнерских стульев и доставал что-то из дипломата, Линвэнь достала одну из самых больших ваз, набрала воду, подрезала цветы и с едва заметной гордостью водрузила их на край обеденного стола. Тем временем Пэй Мин уже успел достать бутылку хорошего вина и упаковку вишни в шоколаде. Подготовился, прохвост... Что же, пусть начинает свою игру. Достав бокалы и поставив их перед гостем, чтобы тот налил им алкоголя, женщина села напротив. Светская беседа тихо лилась, вплетаясь в обычный размеренный темп вечера, будто так и должно было быть. Будто один из них не ворвался к другому, срывая покров тишины в безлюдной квартире. Но вино и интимная атмосфера вечера делали свое дело, туманя разум и понемногу отключат здравый смысл. Подняв голову от своего бокала, Линвэнь встретилась взглядом с Пэй Мином. В очередной раз. Улыбнувшись какой-то неровной, странной улыбкой, несвойственной ей, женщина сладким, тягучим голосом спросила у собеседника в упор, глядя прямо в тёмные, будто космос, глаза: –Что же ты так смотришь на меня, будто на мне что-то есть? – Ты не поверишь, Дражайшая Цзе, но я люблю тебя. Сильно–сильно. Слова были пропитаны ложью,как ей показалось, но так любимы и милы. Усмехнувшись, Линвэнь спросила: – Меня? Любишь? –Да, люблю, люблю тебя! Так крепко, как никогда никого не любил. Хочу видеть тебя рядом с собой, ухаживать, исполнять все твои желания. Пожалуйста, дай мне это сделать, хотя бы сегодня! Эта  мелодия, врезающая в ушные перепонки, заражала сердце страшно сладостной болезнью под названием "любовь". И что же, на одну ночь можно было и поддаться такому вирусу. Поддавшись своим желаниям, женщина встала со своего места и подошла к Пэй Мину. Так близко, что чувствовала жар его тела. Могла различить нотки его одеколона вперемешку с лёгким шлейфом от выпитого вина. И ей это несомненно нравилось. По-хозяйски положив ему руки на плечи, Линвэнь наклонилась к лицу мужчины. Ближе, ближе... И, словно наконец-то отбрасывая все сомнения, она накрыла его губы своими. Целовалась она грубо, властно. Её язык уже захватил власть в чужом рту, а она сама, закрыв глаза, всё углубляла поцелуй, будто стараясь выпить Пэй Мина залпом, в один глоток, в один вдох, украденный с истерзанных губ. Не поцелуй – слепое жадное касание, как попытка всего его себе целиком и навечно подчинить, удержать рядом. Алкоголь будто заменил кровь у обоих. Легко подхватив Линвэнь на руки, мужчина вслепую проследовал в спальню, все же следя за тем, чтобы его избранница не получила дискомфорта. Одежда, когда-то бывшая идеально выглаженными рубашкой, брюками и домашним платьем, а так же нижним бельем, теперь мятыми, скомканными кусками ткани валялись в разных частях комнаты. Полузатушенная, не дающая достаточно света лампа, стоящая на прикроватной тумбе, мерно светила своим мягким, чуть подрагивающим жёлтым светом, скользя им по двум телам на большой кровати со сбитой простыней и скинутым на пол одеялом. Оба не стеснялись ни себя, ни партнера в этот момент. Пэй Мин двигался с истинным мастерством, зацеловывал всë тело женщины под ним, умело отвлекая в моменты боли. Он знал: на тонкой, белоснежной коже останутся следы от его пальцев, губ, будут гореть и наливаться бордово-красным цветом, а она – носить их с гордостью. Линвэнь, уже не сдерживая стонов, упиралась ладонями мужчине в грудь, а перед глазами все чернело и плыло, и она не понимала, темнота ли там или взгляд напротив. С ним хорошо, идеально и правильно, его движения пускали по телу непрекращающуюся дрожь, а из горла выбивали приторный, тихий, бесстыдный скулеж чистого желания и похоти. В пустой голове лишь осталась парочка рефлексов – хватать воздух и крепче держаться. И в этот момент оба слились воедино. Оба желали, чтобы время тянулось дольше, как сахар плавится длинно на языке, как волна точит прибрежный камень. Раннее утро встретило Линвэнь головной болью, ломотой в пояснице и полным отсутствием воспоминаний о прошлой ночи. Потянувшись и тут же потерев виски, женщина попыталась вспомнить, восстановить события по порядку. Вот она работает, вот звенит дверной звонок, вот они с Пэй Мином сидят на кухне и пьют вино, а дальше... О нет. Обернувшись назад, она за своей спиной увидела то, чего хотела бы меньше всего. Вчерашний незваный гость мирно спал на другой половине постели. Темные волосы разметались по подушке, а лицо с вечно натянутой улыбкой сейчас выглядело безмятежно и по-детски беспечно. В любой другой момент Линвэнь бы залюбовалась, правда, но сейчас было совсем не до этого. Холодный пот выступил на лбу, а ноги задрожали. Что же они наделали? Зачем разрушили все рамки? Они же не хотели обманываться. Она не хотела. Сладкие речи очаровали ее, но страх перед расставанием и предательством был сильнее них. Быстро собрав свои вещи, она выскользнула за дверь спальни, решив начать собираться к новому рабочему дню. Утренний душ, чашка кофе с бриошью, лёгкий макияж и подбор нового образа для офиса... Всё это не занимало у неё больше получаса, поэтому совсем скоро женщина стояла на пороге квартиры, брызгая на запястья немного любимого парфюма. На кухонном столе лежала записка для Пэй Мина, будильник на тумбочке был заведен ровно на семь утра, а ключ-карта от дома покоилась на полке у зеркала в прихожей. Стараясь сильно не шуметь, Линвэнь тихо вышла за порог квартиры, закрыла за собой дверь и быстрым шагом пошла вниз по лестнице. Весь день на работе она старалась избегать Пэй Мина. Обнаружив карту от своей двери у себя на столе, женщина даже облегченно выдохнула, радуясь, что теперь нет повода подходить и говорить тет-а-тет. Только заслышав на горизонте знакомый громкий и будто бархатный голос, Линвэнь тут же меняла локацию, не давая мужчине даже поздороваться. Она и не подозревала, что тот следит за ней тяжёлым, разочарованным взглядом каждый раз при попытке скрыться. Он выловил её в одном из безлюдных коридоров, желая расставить все точки над "и". Понять, что же их теперь ждет дальше и как сложится судьба. –Давай поговорим, прошу, Дражайшая Цзе, – взгляд, полный мольбы, не давал и единого шанса на отступление. – Я не могу, Пэй Мин, у меня работа, в отличие от тебя. Шел бы и ты тоже, думаю, у тебя есть, чем заняться, кроме как соблазнять хорошеньких ассистенток. – Не могу, пока мы не скажем все друг другу, не выясним друг для друга, что же мы теперь: друзья или что-то нечто другое. Умоляю, не бросай меня без ответа, скажи хоть что-то! – Хорошо, тогда давай разъясним все прямо сейчас. Говорю тебе: не увлекайся, — тихо сказала Линвэнь, глядя своим холодным взглядом прямо в душу. — Я не готова мириться с тем, что у тебя кроме меня еще множество других. С тем, что ты такой импульсивный и энергичный. Ты слишком ярок для моей жизни. Так давай же оставим все, не давая друг другу ложных надежд. Закончим всё прямо сейчас, здесь, продолжим жить как ни в чём не бывало.Понимаю, я раню тебя, жестоко и дерзко, но пойми, так будет лучше для нас обоих. Прости, я не хочу обманываться. Прощай... И, стуча каблуками, она быстро ушла вдаль, скрывшись из виду. А Пэй Мин все стоял и глядел вслед будто не веря, что эта история закончена и закончена не так, как хотелось бы ему. Как хотелось бы им обоим. Женщина, которую он так стремился добиться, только что разорвала все ниточки, связывающие их, разбила сердце на тысячу осколков. И ведь она уже давно скрылась в длинных коридорах, а перед ним всё мелькает калейдоскоп её серо-голубых глаз...