***
Тогда Мизуки и рассказал девушке свою историю. Как рядом с рекой, где часто тонули дети, появились богиня воды Йономори и её храм, как богиня защищала людей, исполняя свои обязанности, и как исчезла, когда верующие в неё люди покинули эти места, обрекая Йономори на смерть. Богиня, рождённая из потребностей людей, не могла выжить без прихожан, но Мизуки так и не смирился с потерей любимой хозяйки. — Я всё ещё верю в её существование, — печально признался хранитель. — Я не брошу её. Даже если она не здесь… я буду защищать госпожу Йономори и наш храм. Таков мой долг хранителя. Слушая рассказ верного и одинокого хранителя, Нанами искренне сочувствовала ему. Прожить одному много лет в ожидании хозяйки, которая никогда не вернётся, быть никому не нужным на целом свете и оберегать опустевший родной дом, где нет и не будет больше прежнего тепла, больно и тяжело. Рука девушки сама потянулась к змею. — Мизуки, тебе было одиноко, да? — положив руку на плечо парня в знак утешения, заботливо спросила Нанами. Змей выглядел удивлённым и тронутым её ласковым и добрым жестом. Никто вот так не прикасался к нему с тех пор, как исчезла госпожа Йономори. Повернув голову, блондин внимательно смотрел изумрудно-зелёными глазами на русоволосую девушку, словно искал в её карих глазах долгожданные теплоту и доброту. Увидев взгляд Мизуки, Нанами тут же отдёрнула руку, словно сделала что-то не так, и принялась оправдываться тем, что невольно стала богиней-человеком и у неё тоже есть хранитель. Девушка даже не замечала, как мрачнел взгляд зелёных глаз блондина при упоминании Томоэ. Добрая Нанами не хотела, чтобы у белого лиса была такая же печальная и одинокая судьба, как у белого змея. Хранителю храма Йономори это было неприятно вдвойне: с момента их знакомства Томоэ и Мизуки презирали друг друга, а теперь его, Мизуки, священного хранителя, сравнивали с каким-то демоном-ёкаем, который лишь по какому-то счастливому стечению обстоятельств и милосердию предыдущего бога земли Микаге стал хранителем храма. Да ещё и этот проклятый лис находился в выигрышном положении перед змеем. Немыслимо! У Томоэ такая добрая и заботливая новая хозяйка, которая его так любит. А у Мизуки нет. Храм, где служит лис, пусть и редко посещают, но всё же имеет прихожан. А змей уже и не помнит, когда в последний раз сюда кто-то приходил. Больно, и с каждой минутой становилось всё больнее. Чувство зависти постепенно сжигало душу зеленоглазого блондина. — Я бы хотела, чтобы он жил свободно, в своё удовольствие и не был привязан к храму. Мне кажется, госпожа Йономори хотела того же для тебя. Огонёк чего-то тёплого и нежного внезапно зажёгся в зелёных глазах, словно на Мизуки снизошло озарение. Он обернулся и внимательно посмотрел на Нанами. «Нанами, как же ты похожа на госпожу Йономори, — с восхищением думал хранитель. — Уверен, ты бы ей очень понравилась. Ты как раз та девушка, которую она говорила мне найти! Теперь я полностью убедился в этом.» Пока парень так думал, Нанами вновь переключилась на Томоэ, ставя разгульный образ жизни лиса в пример порядочному змею. Это стало последней каплей. — Утешить пытаешься? — с горящими пугающим, хищным зелёным огоньком глазами мрачно спросил Мизуки. Пушистые белоснежные ресницы лишь подчёркивали холодный взгляд змея, заставляя девушку содрогнуться. Хранитель, как заворожённый, не отрывал затуманенный взор от богини-человека. — Ты такая добрая, милая Нанами, — зачарованно произнёс парень, после чего ласково улыбнулся и начал приближаться к девушке с целью обнять её. — Останься со мной… Будешь заботиться обо мне вечно… Давай всегда жить вместе… Будем вместе бесконечно любоваться цветением сливы… Во веки веков… Здесь… Вдвоём… Ласковые и нежные объятия были какими-то неправильными, болезненными, пугающими. Словно Мизуки постепенно сходил с ума от одиночества и цеплялся за свою влюблённость в Нанами, как за последнюю спасительную соломинку. Нанами начинала по-настоящему бояться хранителя храма Йономори. Мягко оттолкнув парня, девушка тихо сказала: — Прости. Но я не могу остаться здесь навсегда. Есть те, кто ждут меня. Мне надо идти домой. Томоэ, наверное, уже обыскался меня… Кареглазая богиня-человек, как могла, пыталась сгладить ситуацию, объяснить Мизуки, почему она должна уйти. Как бы ей ни было жаль одинокого хранителя, она не могла навечно остаться с ним в храме Йономори. Но стоило Нанами в очередной раз упомянуть имя лиса, как змею окончательно снесло крышу. Зрачки за считанные секунды сузились до двух щелей на змеиный манер, что ещё больше пугало. — Но почему?! — словно лишившись рассудка, Мизуки вплотную приблизился к девушке, приподнял её подбородок и, ластясь самым непристойным образом, спросил. — Я тебе не подхожу?! Чем я так плох для тебя?! Когда змей попытался поцеловать грудь Нанами, она вновь завопила от возмущения и несколько раз слегка ударила хранителя ногой по голове в попытке вернуть ему здравый смысл. — Эй! Рехнулся?! Отпусти! Обещал же не трогать меня! — кричала богиня-человек от нахлынувшего негодования. Сидя перед возлюбленной с опущенной головой, блондин неожиданно извинился. На его губах Нанами с ужасом заметила хитрую и пугающую ухмылку хищника, поймавшего добычу. А затем Мизуки поднял взгляд по-змеиному суженных зелёных глаз с хищным огоньком и мрачно произнёс: — Я передумал. Парень резко схватил девушку сильными руками и притянул к себе. Нанами была в ужасе, осознав, что собирается сделать Мизуки, который явно был не в себе. — Что?! Нет! Прекрати! Отпусти меня! — в отчаянии кричала богиня-человек, пытаясь вырваться из хватки обезумевшего хранителя. Змей лишь смеялся над её отчаянными попытками, нависая над возлюбленной и крепко держа её почти всем телом. — Бороться бесполезно… — прошептал он, хотя теперь шёпот парня больше походил на змеиное шипение. — А впрочем… чем больше ты борешься, тем сильнее я сжимаю хватку! — Стой, Мизуки! — взмолилась Нанами. — Прошу, одумайся! Я понимаю, насколько это горько: ты долго был одинок, но я должна уйти — с этим ничего не поделаешь… Мизуки вдруг остановился и передёрнулся. Его взгляд и улыбка стали ещё более пугающими. — Ты понимаешь… как это должно быть горько?.. — с истеричным смехом спросил блондин. — Я не думаю, что ты действительно это понимаешь… Что ты вообще можешь знать об одиночестве, глупенькая лапушка Нанами? Ты когда-нибудь испытывала продолжительное одиночество?! Как долго?! Часы?! Дни?! Недели?! Месяцы?! Годы?! А может, сотни лет?!!! Сколько времени прошло с тех пор, как те, кто вырастил тебя, покинули тебя, оставив в полном одиночестве в этом жестоком мире, до того момента, как тебе посчастливилось увидеть ещё одну живую душу?! Девушка не знала, что ответить. — Я пережил это!!! Духи святилища исчезли вместе с госпожой Йономори и нашим храмом! Я создал лишь их образы и облик храма с окрестностями, используя свои силы иллюзий. Но госпожу Йономори я так и не смог вернуть… Долгое время я был совсем один! И всё же ты «понимаешь, насколько это горько»?! Нанами было страшно. Никогда прежде она не видела Мизуки таким. Его улыбка, его взгляд суженных змеиных зелёных глаз, его напористые и неприличные ласки — всё это не на шутку пугало девушку. А теперь ещё и этот приступ гнева, закончившийся новым порывом непристойных нежностей. Богиня-человек уже скучала по тому добродушному юноше, который был с ней рядом всё это время. Теперь он становился всё более и более пугающим. Трудно было поверить, что Мизуки может быть таким. — Ты боишься меня, Нанами? — тоном хищника, поймавшего добычу, спросил змей, приблизив лицо вплотную к любимой. — Ты считаешь меня монстром? Всё ещё хочешь уйти и покинуть меня? Ну, я бы хотел на это взглянуть. Попробуй сбежать от меня, милая Нанами! Давай же! Беги, если сможешь! С этими словами парень неожиданно отпустил девушку. Нанами не понимала, чего хочет Мизуки, не сводящий безумный взор ядовитых суженных зелёных глаз. — Ну, же! Беги, беги, беги, беги, беги, беги!!!!!! — кричал хранитель, как сумасшедший постоянно повторяя одно и то же слово. Осознав происходящее, Нанами побежала. Зеленоглазый блондин начал догонять богиню-человека, словно это была игра, где он — охотник, а она — его добыча. Погоня была недолгой: проворный парень быстро настиг кареглазую красавицу и повалил её на пол, после чего ловкие бледные пальцы принялись быстро расстёгивать пуговицы женской блузки. По храму разнёсся испуганный девичий крик. — Я поймал тебя, Нанами! — прошипел змей, коварно ухмыляясь. — В чём дело? Не можешь убежать? А ведь я дал тебе шанс, лапушка Нанами. — Как я могу уйти, пока ты удерживаешь меня, Мизуки?! — пробормотала девушка и напомнила блондину. — Я же уже пыталась уйти из храма, как только попала сюда. Мизуки с задумчивым видом посмотрел на неё, а затем довольно улыбнулся и уткнулся в уже почти оголённую грудь богини-человека со словами: — И то верно… Ах, Нанами, солнышко, ты далеко не глупая девочка. Нанами отчаянно пыталась оттолкнуть парня от себя и вырваться из крепкой змеиной хватки. В это время дыхание хранителя становилось всё тяжелее, а ласки — настойчивее. Взор изумрудных глаз всё больше затуманивался, а мысли путались. Возбуждение переходило разумные пределы, и Мизуки нравились эти новые ощущения. — Прекрати, Мизуки! — отчаянно кричала испуганная девушка, когда поцелуи парня достигли живота и бледные руки хранителя храма Йономори начали снимать юбку. — Томоэ! Спаси меня! Услышав имя лиса, змей снова передёрнулся и бросил на Нанами испепеляющий взгляд суженных изумрудных глаз. Под этим взглядом кареглазая богиня задрожала от страха. — Томоэ?! Ты всё ещё ждёшь его, Нанами? — голос зеленоглазого блондина отдавал металлом, когда вдруг резко стал нежным и ласковым. — Да он наверняка только рад избавиться от тебя. Не обижайся, милая Нанами, но этот проклятый лис не способен любить человека по-настоящему. А я могу! Я лучше его, Нанами, пойми! И кстати, разве не ты советовала мне отправиться в квартал Красных фонарей, где Томоэ любит проводить время? Знаешь, чем он там с девушками занимается? Тем же, что я сейчас делаю с тобой. Но в отличие от неразборчивого в женщинах лиса, мне нужна только ты, Нанами! «Что же мне делать?! — лихорадочно думала девушка. — Как остановить Мизуки?! Если бы только был способ заставить его прислушаться ко мне…» И в этот момент богиню осенило: «Точно — контракт хранителя! Даже Томоэ не может противостоять силе моего слова после заключения контракта. Мизуки же тоже хранитель, а значит я могу заключить тогда контракт и с ним! Если это единственный способ вразумить его и остановить это безумие, надо попытаться! Я поцелую его в губы! Воспользуюсь эффектом неожиданности.» С этой мыслью Нанами резко притянула Мизуки за ворот его кимоно в попытке поцеловать в губы. Парень, хоть и был ошарашен внезапным порывом нежности, на удивление быстро раскусил уловку и ловко увернулся, подставляя щёку для поцелуя. Русоволосая девушка выглядела шокированной и раздосадованной, но всё же предприняла ещё несколько отчаянных попыток привести свой план в действие. Увы, змей с хитрой ухмылкой всегда успевал в последний момент подставить щёку или шею, но не позволял устам возлюбленной коснуться его губ. — Ммм… как приятно, милая Нанами… — с довольным видом и хитрой ухмылкой промычал зеленоглазый блондин, а затем с коварной интонацией добавил. — Однако, как бы мне тоже это ни хотелось, нам ещё рано целовать друг друга в губы… Карие глаза человека округлились и с удивлением и ужасом смотрели в суженные змеиные глаза хранителя. — Потерпи немного, дорогая Нанами… — прошептал он и начал раздеваться сам, не ослабевая хватку. — Скоро придёт наше время заключить контракт между богиней и хранителем… Но сначала я хочу почувствовать себя твоим супругом… Ты же не против, милая Нанами? Девушка содрогнулась и вся сжалась. Она всё ещё пыталась бороться, но всё было тщетно: крепкой хваткой удерживая возлюбленную, Мизуки уже снял с неё всю одежду и уткнулся носом в её бедро, вдыхая нежный девичий запах. Нанами закричала от ужаса. — Сладкий аромат юной девы… — мечтательно промычал хранитель храма Йономори, наслаждаясь запахом богини-человека. — Такой приятный запах… Как хорошо, что Томоэ не успел тебя использовать и покуситься на твою женскую силу… Осознавать, что мы первые и единственные друг у друга… так приятно… Ловкие бледные пальцы мужчины ласково и настойчиво касались нетронутых ранее интимных женских мест, заставляя Нанами напрячься. — П… пожалуйста… Мизуки… не надо! — плача, взмолилась девушка. Увидев, как из карих глаз текут слёзы, белокурый парень нежно вытер их и томно прошептал: — Прости, я не такой опытный, как Томоэ, но я постараюсь, чтобы тебе было хорошо… Помни, лапушка Нанами, нам лучше всего, когда мы вместе… С этого момента пусть мы всегда будем вместе! Я покажу тебе… милая Нанами… страсть и привязанность истинного хранителя — настоящего змеиного духа! В этот момент змей начал активно действовать. Как только Мизуки вошёл в Нанами, она закричала от нахлынувшей боли. И тут мужчина неожиданно в мгновение ока впился клыками в руку девушки рядом с обручальной меткой. Карие глаза богини расширились от ужаса и непонимания, а резкая боль в руке вызвала новый крик. — Мизуки?! — воскликнула ошарашенная поступком парня Нанами. — Что ты делаешь?! Блондин невинно улыбнулся и нежно поцеловал место укуса, слегка облизывая распухшую человеческую руку. — Потерпи немного, милая Нанами, — ласково произнёс Мизуки, вытирая выступившие от боли слёзы девушки. — Скоро станет легче. «Легче?» — богиня не понимала, о чём говорит хранитель, но вскоре ощутила слабость и головокружение. Мысли путались, а тело переставало слушаться. С каждой минутой Нанами было всё труднее разглядывать пространство вокруг себя, а нависший над ней парень всё больше расплывался в очертаниях. «Змей! — затухающему сознанию девушки всё же удалось понять жуткую истину происходящего. — Мизуки же змей!..» Нанами всё ещё пыталась вырваться из крепкой змеиной хватки парня, объяснить ему, что он натворил, но речь была несвязной, а опьянённый страстью хранитель не понимал её слов. — Мизуки… Плохо… Мизуки… — со стоном с трудом повторяла девушка, пытаясь не терять связь с реальностью. — Тебе всё ещё больно, лапушка Нанами? — продолжая хозяйничать в теле Нанами, с тревогой в голосе произнёс возбуждённый мужчина и приблизил лицо к возлюбленной так, что даже в таком состоянии богиня-человек могла разглядеть очертания узких змеиных зрачков зелёных глаз и белых подрагивающих от волнения ресниц. — Прошу, прости. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я хочу, чтобы тебе было хорошо так же, как и мне. Потерпи немного, я помогу. С этими словами Мизуки оставил дорожку поцелуев на шее девушки, слегка прикусывая её нежную кожу. Он опускался всё ниже и ниже, целуя и кусая грудь, живот, руки и ноги лежащей под ним женщины. Нанами стонала от боли, хотела закричать: «Нет, Мизуки, не надо!», но больше не могла произнести ни слова. Состояние богини-человека ухудшалось с каждой минутой. Её со страшной силой клонило в сон, и девушка с ужасом осознавала, что может больше не проснуться… Но змей, похоже, не замечал всего этого. Возбуждённый и охваченный страстью хранитель заброшенного храма наслаждался новыми для себя ощущениями секса с любимой женщиной. — Как же хорошо… — тяжело дыша, нежно прошептал Мизуки, завершая акт и ложась рядом с Нанами. — Нанами, солнышко, а тебе понравилось? Я очень старался доставить тебе удовольствие… Казалось, змей с широкой и довольной улыбкой говорил искренне. Ласковый, но какой-то болезненный взор по-прежнему суждённых изумрудных глаз был направлен на безвольно лежащую девушку с растрёпанными русыми волосами. Она молчала и оставалась неподвижной даже тогда, когда парень притянул её поближе к себе. — Понимаю, тебе нужно отдохнуть, — гладя лицо возлюбленной тыльной стороной бледной ладони, блондин снисходительно улыбнулся и тихо хихикнул. — Нанами, знаешь, ты теперь для меня не просто невеста? Отныне ты — моя жена! А значит, я имею полное право по-настоящему поцеловать тебя… Долгожданный поцелуй в губы был полон чувств страсти и нежности. Вот только всё это исходило от влюблённого змея. Нанами оставалась абсолютно безучастной. Но хранитель не обращал на это никакого внимания: он был счастлив. — Теперь ты — моя жена и госпожа… — с придыханием произнёс Мизуки. — И я исполню любой твой каприз, потому что ты исполнила моё заветное желание… Девушка продолжала молчать. Всё это время она лежала, ни разу не пошевелившись. А её муж всё также влюблённо смотрел на неё, когда внезапно разразился тревожным, нервным смехом. — Ты теперь моя! Моя, Нанами! А я — твой! Только твой! Теперь мы принадлежим друг другу! Во веки веков! — прильнув к любимой, ластился змей, продолжая смеяться. Богиня-человек не отталкивала его, и хранитель был рад этому. — Нанами, милая, тебе помочь одеться? — заботливо спросил белокурый мужчина, глядя на обнажённую жену. Ответа вновь не последовало. Как только Мизуки закончил приводить себя и Нанами в порядок, он неожиданно поднял её на руки, аккуратно придерживая её голову на своей груди. — Ах, дорогая Нанами, мне давно не было так хорошо на душе… — радовался хранитель, но его радость была какой-то странной, пугающей. С тихим смехом зеленоглазый змей вдруг предложил. — Давай вместе полюбуемся цветущей сливой? Только ты и я… Вдвоём… Не дождавшись ответа, Мизуки понёс любимую на крыльцо храма.***
— Мизуки, нет ли какой-нибудь хорошенькой девушки, с которой ты мог бы полюбоваться цветением сливы? — ласковый и нежный голос доброй Йономори всплыл в памяти змея. — Конечно, нет, — грустно ответил хранитель своей богине. — Когда ты найдёшь её и влюбишься, обязательно сообщи мне об этом, хорошо? — с дружелюбной улыбкой попросила заботливая Йономори. — Да, госпожа Йономори… — согласился юноша. — Я сделал это… госпожа Йономори, — через века отвечал змей, не отрывая взгляд от прекрасного дерева. — Я исполнил ваше желание. Теперь у меня есть возлюбленная! Сидя на крыльце храма и обнимая Нанами, Мизуки пил сакэ прямо из горла бутылки и смотрел на цветущую сливу. — Взгляните, госпожа Йономори! — лаская девушку и по-змеиному суженными глазами глядя на дерево, вдруг закричал хранитель. — Этот человек! Этот человек моя! Она моя!!! Вы гордитесь мной, госпожа Йономори?! Нервный и нездоровый смех Мизуки разнёсся по округе. Жуткий смех, до мурашек пугающий. Но никто его не боялся… Отсмеявшись, змей перевёл взгляд на Нанами. — Теперь я не одинок… Моё сердце и разум так спокойны… Здесь тихо, и никто не мешает нам любоваться цветами сливы… Нанами, милая, тебе ведь нравится смотреть вместе со мной на цветущую сливу? Она прекрасна, не правда ли? И всё же ты прекраснее всего на свете… Ха-ха… Нанами, солнышко, ты не замёрзла? Ты такая холодная, — в заботливом и ласковом голосе парня читалось что-то болезненное, что-то неправильное, когда нежные и бледные руки укутывали девушку в тёплый плед. Прижимаясь поближе к возлюбленной, хранитель храма Йономори улыбался счастливой, но какой-то тревожной, пугающей улыбкой. — Так лучше? — заботливо поинтересовался Мизуки, но ответа вновь не последовало. Глядя на сомкнутые ресницы Нанами, змей ласково произнёс. — Ты устала, милая Нанами? Спи, любимая моя. Больше ты не уйдёшь от меня. Мы вдвоём будем любоваться цветущей сливой вечно… Только ты и я… Вдвоём… Во веки веков… Здесь мы всегда будем вместе… Я останусь рядом с тобой… Навсегда… Я счастлив… Так счастлив… Счастлив, как никогда… Нанами, милая, я люблю тебя… Обнимая и лаская русоволосую девушку, блондин нежно и аккуратно посадил возлюбленную себе на колени и, сделав очередной глоток сакэ, вновь обернул взор по-змеиному суженных изумрудных глаз на сливу. Парень смотрел на дерево и предавался мечтам. Периодически в зелёных глазах мелькал странный блеск, а улыбка на губах становилась жуткой. Несколько раз тихие окрестности тревожил безумный, истеричный смех. Но никто не обращал на все эти странные и тревожные знаки внимания, как и Мизуки не обращал внимания на всё, что происходило вокруг него. Погружённый в свои мысли и фантазии, хранитель не замечал, что позади него вместо величественного здания стоит ветхий, заброшенный храм, а сидящая рядом Нанами уже давно не дышит. Змей, казалось, был счастлив в своём безумии сладких грёз, упиваясь собственными иллюзиями даже больше, чем приготовленным лично сакэ.Йономори, прости, твой хранитель сошёл с ума.
Томоэ, не ищи свою хозяйку: её больше нет — ты опоздал.
Теперь уже ни Мизуки, ни Нанами никто не сможет спасти.
Конец.