Чёртов семейный ужин

За дымно-прозрачным окном машины, как светлячки, проносились неоновые вывески салонов и магазинов. Точечные фонари. Отдельные деревья, чьи густые чёрно-зелёные кроны волшебно поблёскивали лампами-гирляндами. И наверняка в воздухе стоял густой аромат свежести, холода – озона после дождя. Цзян Чэн на заднем сиденье поёжился, плотнее запахивая кожанку – уже сто раз пожалел, что не надел приличный костюм, чьё количество слоёв могло поспорить даже с древнекитайским ханьфу. С одной стороны, жуть, как не хотелось потакать въедливому желанию матушки сделать из него приличного человека. В деловом костюме и с портфелем. Или что там они с собой носят? Его стиль – кардинально иной. Джинсы, толстовки с графическими принтами, ворох аксессуаров, рюкзак. А чего ещё ждать от владельца студии современного танца? Он большую часть времени точно так же, как и его ребята, проводит в разъездах, полях и фестивалях. В рот он ебал скучные собрания. С другой стороны, в такую мерзкую погоду… Он невольно поморщился и потёр кончик замёрзшего носа. Ну, в самом-то деле! Обидно то, что он мёрзнет только в помещениях, будь сейчас на улице – и тело автоматически подстроилось бы под окружающую среду. В ином случае он ни за что бы не выжил на фестивалях, где условия почти всегда максимально далеки от комфортных. Цзян Чэн и деловые вопросы решал так же – на ходу. Конечно, если потенциальные спонсоры и инвесторы оказывались нормальными ребятами. И не видели проблемы в смене привычной локации: с душного конференц-зала в салон машины или первый попавшийся кабинет на площадке. Если нет… что ж, у него был эффектный заместитель – шикарная Вэнь Цин, которая, в отличие от него, любила корпоративный стиль и бдительно следила за порядком в их офисе. Небеса, благословите эту женщину! «И как же удачно, что Лань Сичэнь оказался из нормальных…» Он невольно улыбнулся, постукивая подушечками пальцев по кожаной обивке двери. Помнится, у него оставалось полчаса до выступления. То был международный баттл? Кажется. Ребята уговорили выступить вместе с ними… Лань Сичэнь подъехал моментально, будто бы не его планер вот-вот готовился лопнуть от количества встреч – у матушки был такой же. Впрочем, ему-то что? Он, как-то особо не приглядываясь, схватил мужчину за предплечье, уволок в кабинет директора площадки, который, разбираясь с накладкой в настройке света, только махнул им рукой и перебросил ключи. Вопросы и ответы, точно игра в пинг-понг, уложились в десять минут. Вот где-то там он и разглядел неуловимо-мягкий взгляд, стильное изящество и – небеса, простите! – широкий разворот плеч. Ещё минута ушла на уверенное рукопожатие. Цзян Чэн уже развернулся и направился к выходу, на лету набирая сообщение Вэнь Цин, чтобы готовила контракт, когда почувствовал крепкую хватку на талии… Его вернули назад. И поступило ещё одно предложение. Уже не деловое. Он не растерялся – когда тебя целует красивый мужик, грех отказываться. Но вот после – сбежал, сказав, что обдумает. Во время выступления больше не мягкий – горячий – взгляд Лань Сичэня обласкал тело с ног до головы, благо, в запале и адреналине это не мешало. При этом дистанцию тот умел держать и не тревожил его до тех пор, пока он не определился с ответом. Нет, ну а что терять, в конце-то концов? – Господин Цзян, впереди пробка на девять баллов, возможно, задержимся в пути. – Не страшно. Ужин с родителями же не встреча акционеров. Матушка, конечно, будет ворчать, но так она в любом случае будет. Не один повод, так другой. Неделю назад они с Лань Сичэнем вернулись из короткого пятидневного отпуска. В горах. Настроение ещё не успело испортиться от суеты будней, вновь редких встреч, досужих сплетен и неприятностей. Испортится окончательно, то есть. Впрочем, он не обманывался. Это ненадолго. В горах было… хорошо. Отсутствие связи. Бесконечная и дикая природа. И Сичэнь рядом, конечно. В кои-то веки мужчина сменил костюмы – с жилетками, узкими галстуками и накрахмаленными сорочками – на спортивную одежду. На свободные мешковатые штаны с десятком карманов и водолазку под горло; тело обхватывала сумка с ремешками, на груди болтался компас, свисток, ещё какие-то штуки. И всё это ни черта не скрывало и не портило атлетическую фигуру мужчины. Цзян Чэн смеялся, что не в силах выбрать, чем ему любоваться. Кем. Как будто этот выбор был. И там же – под ярким солнцем, на огромном куске скалы, покрытом влажным мхом – Цзян Чэн чуть погодя сидел на мощных бёдрах и сладко целовал. Смотрел в янтарные глаза, цеплялся за вкрапления коричневых точек, и тонул, гадая, не вязнет ли, как насекомое в меду – в ловушке. И снова целовал, плавно, легко, сжимая упругие лепестки губ и отпуская, ловя чужое сбившееся дыхание, слегка покусывая кожу. И в тот же момент всем существом почувствовал, что нет. Он знал. Знал с самого начала, что такой, как Лань Сичэнь не сможет остаться с ним навсегда. Это невозможно. По сути, по определению. Того, кто он. Его семья. Лань Сичэню нужна, так или иначе, жена. Красивая и милая. Умеющая вести домашнее хозяйство. Та, которая сможет родить и воспитать парочку детишек. Понравиться Лань Циженю и прочим чопорным родственникам. Кроткая, ласковая, лёгкая. Маленькая фея, которую захочется защищать всю жизнь. Он знает, ладно? И не подходит вообще ни под какой пункт, даже если откинуть вдруг пол. Просто… И просто чувствует, что принимает это. Без боли и без сожаления. Он рад здесь и сейчас находиться рядом с этим мужчиной, а дальше… Дальше он – когда Лань Цижень всё же подберёт подходящую партию – отпустит так же легко, как сейчас целует. Сможет выскользнуть, как из-под струй мощного водопада и раствориться в прибрежном тумане. И продолжит жить. Как-то же он делал это раньше? Всё будет хорошо. Пока Сичэнь в порядке и счастлив – этого достаточно. Яркое солнце и сладкие поцелуи выжгли, растворили, растопили в нём даже намёки на ревность и страдания. Цзян Чэн не жалел. Этого света хватит. Он и так получил больше, чем когда-либо рассчитывал. А потому будет просто наслаждаться до конца, сколько бы времени ни осталось. – Господин Цзян, приехали. – Хорошо, спасибо. Он вышел из машины, проверяя карманы. Телефон на месте, ключи в кожанке. Ничего не забыл. Машину, как всегда, прислала матушка, чтобы он не передумал и всё же доехал. Обратно вызовет такси: вряд ли будет настроение, чтобы покалывание друг друга за семейным ужином продлить ещё и на путь домой. Хм, отец любит рассказы о путешествиях. Возможно, эта тема, да ещё и карусель фото в телефоне смогут забить большую часть вечера? Как удачно, что он на автомате снимает фактуру для своих соцсетей и базу для коротких роликов. Конечно, придётся врать, что его снимали ребята из туристической группы, а не Сичэнь, ну да какая разница? Он столько врёт своим родителям, что одним лжефактом больше, одним меньше… – Матушка, – он обогнул столик и поцеловал её в белоснежную щёку. – Отец, – рукопожатие, как всегда, мягкое – но не ласковое. – В твоём гардеробе не нашлось одежды приличнее? – Юй Цзыюань окатила его лёгким пренебрежительным взглядом. – Я только с работы, если помнишь, – он фыркнул, устраиваясь напротив родителей. – Если бы поехал переодеваться, то остался бы дома. – И то верно, – она вздохнула, откладывая в папку меню тонкий лист из съедобной бумаги: забавная ерунда, но его матушка предпочитала строгую классику. – Я всё заказала, если ты не против. – Вовсе нет. Начало ужина прошло в молчании. Что, в целом, было кстати, потому что после рабочего дня и тренировки под вечер Цзян Чэн был откровенно голоден до еды. С его графиком регулярные приёмы пищи могли только сниться. А перехватывать на бегу сладости он перестал. Не в его возрасте. Одно дело, углеводы как дополнение к сбалансированному приёму пищи, совсем другое – замещение. Как же отвратительно грустно… – Так, как у тебя дела в целом? – матушка пригубила красное вино; на бокале остался след помады: – Куда ты ездил? – Нормально. В Альпы. Он смахнул заставку телефона и зашёл в галерею фото, сразу размашисто прокрутил в конец – перед отпуском намеренно освобождал место, так что, кроме рабочих, другие домашние фото – особенно с Сичэнем – теперь только в Облаке и были скрыты, на всякий случай. – Вот, посмотрите… Цзян Чэн передал матушке телефон, а сам неторопливо поднял вилку, чтобы доесть стейк из сёмги. Долька лимона щипалась на языке, кинзу он смахнул на край. Жаль, что еда тут в целом была пресновата на его вкус. Попросить в следующий раз выбрать более узкую кухню? – Поднимались на хребет до ледника. Не слишком высоко. Чуть больше километра над уровнем моря. Воздух там, конечно… – он задумчиво облизнул губы, точно на них ещё могло остаться то касание влажного воздуха. – Сладкий. Но, спасибо тренировкам, я не выплюнул лёгкие, когда доползли… – Вот радости, – Юй Цзыюань бегло листала фотографии. – Выглядит жутко. Оступишься – и костей не соберёшь. – Ну-ну, всё же это горы, – мягко заметил отец, впервые показав, что всё же прислушивается к разговору. – Там просто повнимательнее надо, нельзя зевать. – Нигде нельзя, – отрезала матушка. – Однако намеренно карабкаться… вот сюда, – она ткнула острым чёрно-фиолетовым ногтем в экран, – может только человек, у которого нет семьи. – Как самокритично, мама. Его проигнорировали. Он усмехнулся и пожал плечами. Они оба прекрасно знали, в чём упрекают друг друга. – В твоём возрасте пора бы это исправить, – она вынула из кожаной сумки-кошелька конверт и протянула ему. – Посмотри. Красивые девушки. Приличные. Он изогнул бровь и протянул руку. Уколол подушечку пальца об острый угол, достал из плотного белого конверта, отдающего жасмином, фотографии – стал перебирать их небрежно. Перевёл взгляд на матушку с немым вопросом. – Что ты смотришь? – Юй Цзыюань не колебалась ни мгновения. – Если тебе некогда заняться своей личной жизнью, предоставь это мне. – Проще сдохнуть. – Поверь, не проще. Цзян Чэн ухватился за стакан воды, лихорадочно выкраивая минуту и думая, как перевести тему. Внезапно на следующем фото он узнал своего заместителя. Вода пошла не в то горло, он судорожно закашлялся, вытолкнув из себя сиплое: – Вэнь Цин?! – А что? – матушка пожала плечами, будто бы в этом не было ничего странного: – Вы – отличная команда! – Но… – Без но! У вас общие интересы, – она резко загнула палец, – много времени проводите вместе, – второй, – семья не лучшая, но, я так поняла, они особо не общаются – сойдет. – Юй Цзыюань задумалась на мгновение и усмехнулась: – Ну и с твоим дрянным характером, судя по всему, у неё проблем нет. – Кто бы говорил. – Вот именно. Уж я-то точно знаю. Не так ли? Теперь уже проигнорировал он. Цзян Чэн с внутренними стенаниями думал о том, что тема семьи и женитьбы – казалось, самая безопасная из всех – сегодня его подвела. Когда ему было двадцать, эти нотации преследовали его по пятам. К двадцати пяти разговор стал подниматься через раз. Сейчас ему тридцать один, и последний раз он что-то такое выслушивал года два назад. Но никогда не знаешь, где не повезёт, правда? – Я не люблю Вэнь Цин, – он замялся, пытаясь аккуратно отбить этот вариант: – В смысле, люблю, конечно, но как друга… – Этого и достаточно. – Матушка вздохнула, сжала двумя пальцами переносицу. – Послушай, брак по расчёту – это идеальный вариант. По дружбе – тоже неплохо. А вот по любви – как ни посмотри, самый неудачный. Ненадёжный. Не цепляйся за сказочки, они не работают в реальной жизни. – Я не цепляюсь, – Цзян Чэн поджал губы и откинулся на спинку стула. Уж его-то можно было обвинить в этом в последнюю очередь. Будь это так, он мечтал бы о том, как Лань Сичэнь пошлёт нахер – он вообще так умеет? – и семью, и общество, и свои обязательства. Останется с ним. На его стороне. Они могли бы купить общий дом с задним двориком, завести собаку или даже двух, проводить вместе каждый вечер, а не раз в несколько месяцев, урывками, засыпать и просыпаться рядом, тянуться за ленивыми поцелуями и… Блядь. Он не мечтает. Хватит. И всё же Цзян Чэн не готов жениться на девушке, с которой его будет связывать только работа и крохи деловых отношений. Довольно умножать несчастья чередой паршивых выборов. У него и так не слишком много поводов для хорошего настроения. – Ты, в конце концов, не… – матушка внезапно осеклась, всматриваясь в экран телефона, затем задумчиво постучала ногтями по поверхности стола. Цзян Чэн буквально читал по её глазам, как она моментально соединяла в план какую-то новую идею. – Неожиданно, но… – Что ты там такое увидела? – кажется, минуту назад шумел водопад, как раз дорога к леднику, вроде там не было ничего такого… – Да так, да так… Обрыв. Неожиданно. Жутко. Но есть потенциал, – она повернула экран телефона к отцу: – Ты тоже посмотри. Интересные кадры. Даже мне понравились. Цзян Чэн усмехнулся – какой неожиданный комплимент, его матушке что-то понравилось. Видимо, отец также оказался в замешательстве, потому что удивлённо на неё глянул и нерешительно протянул руку, забирая гаджет. Всмотрелся в экран, видимо, боясь упустить то, что она оценила. – Дорогой, кажется, мы видели Лань Циженя, когда заходили, да? – матушка махнула рукой официанту, подзывая. Попросила его уточнить, не присоединится ли к ним господин Лань за чаем. И тут же сделала заказ на лучший, что найдётся в их ресторане. Подчеркнула – лучший. – Что на тебя нашло? – вопросительно фыркнул Цзян Чэн. – Решила втянуть Лань Циженя в какой-то проект? – Не в какой-то, – хмыкнула матушка, вновь пригубив вино: и тут же снова подозвала официанта, чтобы забрал алкоголь со стола. – В самый важный. Он наклонил голову, неосознанно потерев серьгу в ухе. Нахмурился. Небеса простите, он думал, что уже давно привык к чудачествам своих родителей, а они вновь удивляли! Что могло прийти в голову матушке так внезапно, что ей понадобился учитель Лань, да ещё и на какой-то важный проект? «Вот же… блядь…» А Сичэнь-то откуда тут взялся?! Он спешно покопался в памяти, вспоминая, где тот должен быть. Точнее, попытавшись. Вот подвох отношений – не отношений, а встреч без обязательств. Ты буквально ничего не знаешь о человеке. Хотя, может статься, что Сичэнь говорил, а он намеренно не запомнил. И потому вынужден теперь провести неловкий семейный ужин ещё и в компании своего тайного любовника до кучи. И его консервативного до мозга костей дядюшки. Господи, где он так нагрешил?! – Госпожа Цзыюань, – учитель Лань неспешно подошёл к их столику, поприветствовав родителей. – Господин Фэнмянь… Цзян Чэн, естественно, встал. Почтительно поклонился Лань Цижэню, дождался, пока он устроится за столом. Вежливо и прохладно кивнул Сичэню – вот уж сейчас, пусть он и не знал, что тот будет ужинать в этом же ресторане, но ни за что это не покажет. Как и не станет демонстрировать радость в ответ на ласкающий его тело взгляд. Честно говоря, ему так и хотелось рявкнуть, чтобы тот отвернулся и пялился в другую от него сторону – противоположную! – У вас тоже семейная встреча, господин Лань? – матушка пригубила зелёный чай, задав тон светской беседы: – А где же ваш младший племянник? – Да, приходится выкраивать время. Не балуют старика вниманием, – учитель усмехнулся, довольно вдыхая ароматный пар. – Ванцзи, к сожалению, не смог выбраться, учёба. – Как я вас понимаю! – как на его вкус, матушка с пафосом слегка переигрывала. – Специально отправляю за А-Чэном машину, чтобы паршивец не улизнул и не отговорился от встречи! – Ну что вы, матушка, – он скрипнул зубами, сдерживая рвущийся с языка сарказм, – так рад вас всегда видеть… до смерти. – Надеюсь, не моей, – выбилась из роли Юй Цзыюань; впрочем, кого бы тут могла обмануть её внезапная ласковость? – Ни в коем случае. Цзян Чэн мог поклясться, что учитель за чашкой с чаем спрятал весёлую усмешку. Кто бы что не говорил, а Лань Цижэнь в университете был его любимым преподавателем. Никаких интриг, никаких абстрактных заданий. Всё чётко, ясно и по графику. Пожалуй, самый лёгкий зачёт в его жизни. – Сичэнь, как у тебя дела? – принялась пытать следующую жертву Юй Цзыюань. – Напомни, чем ты сейчас занимаешься? Цзян Чэн последовал примеру учителя и уткнулся в чашку с чаем. От неуловимо мягкого голоса любовника по спине тут же поползли мурашки. И он вовсе не хотел этого ощущать, а уж тем более – об этом думать. Тот где-то между делом упомянул, что являлся спонсором одной из его групп. – Да что ты? – острый взгляд матушки снова вернулся к нему: да что ты будешь делать?! – И когда вы, получается, познакомились лично? Он не успел ответить, как от семейства Лань последовало два варианта: – Два года назад. – Девять лет как, если память не подводит, да, Цзян Ваньинь? За столиком образовалась тишина. Лань Сичэнь перевёл удивлённый взгляд на дядюшку, затем на него. Точно так же, как и матушка. Ну, хоть отцу до этого не было никакого дела, он вообще как-то странно притих. Впрочем, ему-то что? – А можно уточнить всё же? Кажется, я не одна в замешательстве. – Соглашусь, – Сичэнь прищурился и впился в него взглядом: – Ваньинь? – Ой, да что вы начали-то, никаких тайн, – Цзян Чэн закинул руку на спинку стула, чуть потянулся, чувствуя, как в спину от длительного сидения как будто вбили колышек: – Я был на втором, кажется, курсе, когда ты защищал диплом, – он фыркнул Сичэню, как будто всего лишь давнему знакомому: – Так и познакомились. Вряд ли ты помнишь. А по делам, да, два года назад. – Ты не помнишь, Сичэнь? – Лань Цижень задумчиво спросил племянника, проводя пальцами по своей фирменной бородке: – Жаль-жаль. Цзян Ваньинь – один из лучших моих студентов. Потрясающее упорство. – Учитель!.. – он моментально вспыхнул, чувствуя, как по скулам разлилась краска. – Не надо лишних подробностей, я прошу. – Упрямец. – Вот уж точно. Он еле удержался, чтобы не закатить глаза. Его нисколько не тревожило, что Сичэнь не помнил их первую встречу. Тот диплом был действительно сложным, казалось, он ни секунды не переставал думать про расчёты и формулы. И в принципе подходить к нему не хотелось, с пониманием того, как раздражает, когда тебя отвлекают. Однако учитель настоял: видимо, желал, чтобы у него – или у них обоих – появились хорошие связи, которые сыграют на пользу в будущем. «Ну, ага. Сыграли, блядь». – Ох, простите, – Сичэнь поймал на лету конверт, который случайно столкнул локтем со стола: фотографии выпорхнули из него на пол. – О… – Да, вот подыскиваю сыну потенциальную супругу, – усмехнулась Юй Цзыюань, насмешливо наблюдая за Сичэнем, который предельно аккуратно подбирал фото. – А вы как, господин Лань, если не секрет, нашли подходящую партию наследникам? – Увы-увы, боюсь, племянники в этом вопросе старика не слушают вовсе. – Лань Цижень перевёл взгляд с Сичэня на матушку Цзян Чэна; по наклону головы последний понял, что тема внезапно заинтересовала и учителя: – Как вам это удалось? – Считаю, что тут главное – выбрать направление, в котором сын и сам не против идти, – она провела подушечкой пальца по краю чашки: – Вот, например, Вэнь Цин – давно друг друга знают, работают вместе, по характерам подходят, опять же… – Правда? – вопрос от Сичэня прозвучал мягко, конечно, но он ни за что бы не пропустил эти покалывающие крошки льда. – Она тебе нравится? – А можно мы не будем обсуждать мою личную жизнь? – он раздражённо фыркнул и сразу же понял, что неудачно подобрал слова – взгляд Сичэня мгновенно стал тёмным и острым. – В смысле… – И то правда, дети есть дети. Но, возможно, у меня к вам будет предложение, господин Лань, – Юй Цзыюань вынула из рук мужа телефон Цзян Чэна, задумчиво постучала пальцем по экрану: – Позже. А пока посмотрите, в каком чудесном месте побывал мой сын недавно. Горы, да? – Альпы, мама. – Ну да. Он не мог понять, от чего уголки губ матери дрожат, будто она еле сдерживает смех. Телефон плавно перекочевал к учителю. Тот, надо сказать, начал рассматривать пейзажи со всем вниманием. Буквально. Вообще не отрывал взгляд от экрана. – Что скажете? – Боюсь, мне сложно подобрать слова прямо сейчас, так… – Интересно? – Да, – он поднял взгляд на Юй Цзыюань; пальцы на телефоне побелели от того, как сильно он сжал гаджет. – Именно. – Понимаю, сама тоже вот буквально полчаса назад восхитилась. Может, у Сичэня получится подобрать слова? Тот вежливо улыбнулся, наклонился к дяде, чтобы заглянуть в экран. Цзян Чэн потёр переносицу – господи, а можно уже закончить этот вечер? В самом деле, такое ощущение, что маразм только набирает обороты. Вообще-то он ещё полчаса назад собирался аккуратно ускользнуть, отговорившись работой на выходных. Её-то не было, Вэнь Цин буквально пинками выгнала его сегодня с площадки, но кто об этом знает, кроме неё? – Красиво. Ну, конечно, красиво, как ещё может быть в горах-то?! Официант подошёл заменить чай. И снова установилась тишина. Смертельно хотелось сладкого, кусок торта, чтобы, так сказать, сбалансировать впечатления. Он тоскливо глянул на меню, которое крутил в пальцах Сичэнь – вот уж кто сладкое не любил в принципе. Извращенец, ага. – Мангово-клубничный десерт, пожалуйста, – тот спокойно улыбнулся, глядя отчего-то на матушку: – Для Ваньиня. Тот едва удержался, чтобы не шлёпнуть его по ноге – какого хрена?! Юй Цзыюань переглянулась с Лань Циженем. Матушка молча пожала плечами. Учитель отложил телефон в сторону, потёр переносицу и повернулся к племяннику: – Ты уверен? – Да. «Я что-то пропустил?» Цзян Чэн вопросительно глянул на матушку. Та задумчиво смерила его взглядом с головы до ног. Снова пожала плечами. «Да ёб вашу ж…» – Что? – М-м, тут такое дело, Ваньинь… – Сичэнь как-то обречённо вздохнул и передал ему телефон: – Прости, пожалуйста. – За что? – он машинально включил экран, уперевшись взглядом в открытую фотографию. Которую он не помнил. Которой не должно было быть на его телефоне. Если только не… – Когда ты, блядь, успел это сделать? И нахуя? Цзян Чэн прикусил губу, мысленно застонав от того, что именно эту фотографию родители и Лань Цижень рассматривали последние полчаса. Нет, так-то красиво, конечно. Горы вдалеке, брызги водопада. Перья облаков над острыми верхушками елей. И то, как он сидит на бёдрах Сичэня, целуя его. Этот… этот вытянул руку и вот так их и сфотографировал. И нет бы на свой телефон! – Я случайно?.. – он осёкся под яростным взглядом Цзян Чэна: – Ладно, может, не случайно. – На-ху-я? О, нет, знаешь, плевать, – он раздражённо фыркнул, убрав телефон в карман куртки: – Так или иначе, это всё равно пора было заканчивать. – Ваньинь!.. – Цзян Ваньинь, – в разговор вступил единственный человек за этим столом, которому он физически не мог нахамить. – Позволите спросить? – Конечно, учитель, – он прикрыл глаза, медленно вздохнул, выпрямился и запретил себе чувствовать: он переживёт этот ужин, вернётся домой и нахуй купит билет на первый же попавшийся рейс. – Вы что-то чувствуете к моему племяннику? – казалось, Лань Цижень действительно интересуется, но он не обманывался – на этот вопрос есть только один правильный ответ. – Это не имеет значения, – он равнодушно отвернулся от любовника, который сверлил его возмущённым взглядом: – Я прошу прощения у учителя. И, конечно, не стану мешать браку Лань Сичэня с достойной девушкой, которую вы подберёте. – Хм. Но что если мой племянник выберет вас? – Он же не сошёл с ума. Юй Цзыюань щёлкнула языком и следом вздохнула: – И кто теперь самокритичен? Ладно, пожалуй, нам пора. Полагаю, они вполне себе разберутся без нас. Господин Лань, ждём вас на ужин через неделю в нашем поместье. Столько вопросов обсудить надо, столько вопросов… – Согласен. Лань Цижэнь поднялся со стула и сочувственно похлопал племянника по плечу. Ему бы восхититься, как быстро старшие родственники с обеих сторон поймали дзен. И задуматься, почему они вообще его поймали? В самом деле, даже будучи оптимистом, нельзя было надеяться на до такой степени спокойную реакцию. А уж он-то оптимистом никогда и не был вовсе. – Ваньинь, ты… – Сичэнь дождался, пока официант поставит перед ним десерт и отойдёт: – Что, ты думаешь, между нами?.. – Ничего, – он стряхнул со своего колена чужую ладонь и принялся за десерт. – Встречи от случая к случаю. – М-м, и поэтому ты согласился провести со мной отпуск? – Не надо было? – Ваньинь!.. – его настойчиво притянули вместе со стулом, раз он отказывался поворачиваться сам: – Я неправильно начал… Посмотри на меня, – тёплые пальцы снова огладили колено, мягко, ласково – успокаивая: – Давай встречаться? – Чтобы что? – он облизнул от крема ложку, задумчиво постукивая по тарелке: – Слушай, всё в порядке. Не надо вот этого всего… Не хочу потом действительно жалеть о расставании, когда ты подберёшь себе жену. – Да с чего ты взял, что мне нужна жена? – Действительно. Он иронично изогнул бровь и наклонил голову. Чёрные прядки мягко упали на глаза. Десерт таял прискорбно быстро. Цзян Чэн не рассчитывал, что вечер будет не просто так себе, а отвратительным. Он знал, что не готов отпустить Сичэня, но всё так завертелось… И, кажется, сейчас это был единственный выход. – Что-то я у тебя на пальце кольца не наблюдаю… Или Вэнь Цин? – снова эти острые и холодные, точно снежинки, интонации. – Причуда матушки, не начинай. – Но она тебе нравится? – Да с хрена ли? – он вспыхнул, раздражённо сжав отворот чужой рубашки: – Хватит вот этого вот. Чего ты хочешь? – Тебя, – его талию сжали, притянули ближе – он упёрся ладонями в широкие плечи: – Насовсем. Хочу встречаться с тобой, жить вместе, путешествовать. Всё, Ваньинь. Слышишь? Он тяжело сглотнул, замер, пытаясь разглядеть в янтарных глазах сомнения, оговорки, условия – не понимал. Что это нашло на Сичэня? На них всех. Он же не железный, в самом-то деле. Он бесконечно боялся. Что стоит согласиться, поддаться вот на эти предложения, ослабить бдительность… И что потом? Как он будет собирать себя, когда останется один? – Я бы хоть сейчас надел тебе на палец кольцо… – Сичэнь наклонился ближе, обнял; тихий шёпот касался мочки уха: – И прописал в брачном контракте, что ты мой и насовсем. И, конечно, привязал к кровати… Впрочем, как раз это можно сделать и сейчас. Да? Цзян Чэн выдохнул, в голове варианты и аргументы вспыхивали и сталкивались. Он отчаянно пытался найти выход и не находил. Сичэнь не шутил. Про кольцо. Про… всё. Будущее. Он видел это в его глазах, читал в жестах. Невольно прикусил губу и неуверенно кивнул, не в силах до конца осознать то, как перевернулась его жизнь… Как он готов был позволить ей перевернуться, кажется, прямо сейчас. Почему рядом с этим мужчиной у него отказывал инстинкт самосохранения?

х х х

На запястьях, наверняка, останутся красные полосы. Он снова выгибался от поцелуев в чувствительную шею. Её прикусывали, целовали, снова прикусывали до боли. С губ сорвался всхлип. Он бы вскинул бёдра вверх, если бы их не держали железной хваткой. И это, как ни странно, только усиливало возбуждение. До болезненности. Нехватки воздуха. Мучительного удовольствия. – Вот так, Ваньинь, мой хороший мальчик, – Сичэнь прикусил край уха, обвёл кончиком языка. – Ты так долго терпишь… Сможешь ещё немного? – Сичэнь! – он кусал губы, чувствуя, как в уголках глаз влажно – от эмоций, от свободы, от защищённости. – Да?.. Я знаю, знаю… – от медленных, плавных толчков внутрь огонь внутри только рвано обжигал. – Просто хочу, чтобы ты запомнил… – влажные шлепки чуть ускорились, выверено, едва ощутимо – ровно настолько, чтобы почувствовать ещё вспышку, но недостаточно, чтобы это даровало облегчение. – Хорошо запомнил, Ваньинь, – на ключице расцвёл засос; он чувствовал, как по телу скатывались капли пота, казалось, он сам вот-вот расплавится от того, как долго Сичэнь держит его вот так – на грани. – Что в этой постели будешь только ты, – резкий толчок, стон сорвался с губ вместе с попыткой развести ноги шире. – В моём доме будешь только ты, – ласковый шёпот вторил мелким быстрым толчкам, от которых удовольствие терялось, размывалось, ускользало. – И, конечно, в моём сердце. Ты понял? – Д-да… – губы жгло от желания поцелуев, таких же крепких, как хватка на бёдрах. – П-пожалуйста, Сичэнь… – М-м? – к нему склонились, он застонал от облегчения, приоткрыл рот – в него тут же скользнул чужой язык. Поцелуй крепкий, пьянящий, лучше любого вина. И от него точно так же путались мысли, невозможно было собраться, помнить, дышать, когда целуют – так. Впервые Сичэнь не торопился. Он раз за разом ласкал тело руками и пальцами, вдумчиво растягивал, точно гладил изнутри, поцелуи и вовсе считать не было смысла. Давным-давно перевалило за сотню. А то и две. Три… Губы налились цветом, касания стали балансировать на грани боли, но это только подстёгивало не останавливаться. Он не хотел останавливаться. Единственное, что бы да – это освободить руки и прижать к себе. – Устал? По запястьям прошлись горячие пальцы, подцепили узел и мягко дёрнули. Он качнул головой, не стал освобождаться от нежной ленты – она не мешала. Потянулся – прижался, обнял. В груди ворочалось удовлетворение. – Не хочу отпускать тебя. – Тебе и не надо. Он выгибался от толчков, старался насадиться глубже, ещё, не хотел выпускать из себя член даже на мгновение. Не сейчас. Он так идеально, так мощно, так прекрасно наполнял его, растягивал – присваивал. Оргазм так и накрыл – мощной неотвратимой волной, которая лизнула ноги, а потом обрушилась на всё тело. Он дрожал, цеплялся за плечи, кусал губы и хотел, хотел, хотел… Чтобы Сичэнь кончил в него. Кажется, он сказал это вслух? Потому что ему на ухо рыкнули и сквозь свой оргазм он почувствовал чужой, невольно сжимаясь вокруг пульсирующего члена сильнее. Ярче. Острее. Ноги дрожали. Или то он сам? Сичэнь мягко опустил его на подушки и обтёр простынью, прошёлся ласковыми поцелуями по скуле, притянул к себе в объятия. Он прижался щекой и слушал, как успокаивается сердцебиение рядом, приходит в сильный и уверенный ритм. Спокойно. Хорошо. Так нереально. – Надо в душ… – но на самом деле шевелиться так лень, невыносимо. – И всё перестелить… – М-м, пока бессмысленно. – Он вопросительно поднял лицо, его мягко поцеловали в губы. – Я с тобой ещё не закончил. – Сичэнь!.. Боишься, что не все свои мысли втрахал? – У тебя надо спросить, – его шею насмешливо прикусили, ладони сжались на бедре: – Как считаешь. Все или не все? – Когда ты это придумал? – М-м, что? – Ой, ну вот не надо, – Цзян Чэн устроил ладонь на чужой щеке: – Чтобы фотка появилась у меня случайно? Ну, ага. – Это был седьмой вариант, – Сичэнь мягко провёл по волосам, задумчиво пожал плечами: – Ты игнорировал мои попытки поговорить об отношениях. Я решил, что надо действовать в обход. – Меня? – он фыркнул со смешком. – Кто вообще в здравом уме подумал бы, что твой дядя и мои родители согласятся? – Все подумали бы, кроме тебя. Сичэнь плавно и ритмично оглаживал пальцами лопатки. Спускался по спине ниже, до поясницы. Царапал ногтями копчик. И возвращался обратно. Щекотно. Он ёжился, но не отстранялся. Мучительно приятно. – Ты просто не видишь, какой ты… – Проблемный? – Драгоценный. – Его резко перевернули на спину, накрывая сверху телом. Он довольно вздохнул, разводя шире ноги, чтобы Сичэнь устроился между них. – Но я обязательно, как ты выразился, втрахаю в тебя это знание. – Сичэнь!..