<Записка, возникшая из ниоткуда на подоконнике в комнате Макса Кантэ через день после того, как Темный Мотылек возвысился до Монарха.>
Макс, привет! Папа сегодня на уроке рассказал, почему я не с вами. У меня все хорошо! Для тебя прошел один день, а я сижу в Норе уже пару субъективных недель (скорее всего; часы, телефон и ноутбук тут показывают разные даты). Затащила себе спальный мешок, гантели, чтобы держать форму, и запас жратвы. Только иногда хожу в будущее — пополнить запас и сделать еще разные дела. Милен бы меня всяко осудила за паразитирование на грядущих поколениях. Но дефилировать перед Монархом в вашем времени мне нельзя, а в прошлое идти слегка сыкотно. Раздавлю там бабочку, а в результате Монарх вместо акум будет на нас каких-нибудь горбатых цикад напускать. Флафф говорит, что научит меня, как избегать опасных временных парадоксов, но это будет позже. Поэтому, пока разбираюсь с будущим. Короче, эта Нора, в которой я сижу, показывает мне облик грядущего. Прости, никаких фактов мне тебе сообщать нельзя, — может потом и решусь, но не сейчас. Я подразобралась с интерфейсом и теоретически могу просматривать любую точку на Земле в любой момент времени. Но есть нюанс: дальнейшая история человечества будет развиваться ровно так, как я вижу, только в одном случае — если я никогда больше не выйду отсюда и останусь пассивным наблюдателем. Как только я делаю что-то в каком-то времени — будущее после этого момента становится уже немного другим. Сейчас я передам тебе записку и оно снова изменится. Ах, да! Я загляну к тебе в комнату, чтобы оставить записку, но больше я так делать не буду. Твой дом — твоя крепость, можешь хоть оргии устраивать, — я никогда не буду подглядывать, даю слово. Я буду смотреть только на окно в кухне — если вдруг понадобится передать мне какую-то информацию — просто включи свет, подойди к этому окну и скажи негромко, или покажи. Но это — на самый крайний случай. Я по тебе очень скучаю. Помнишь, мы вдвоем сидели на набережной и ели мороженое Андре? Не помню, кто из нас, кажется, ты, сказал, что мир вокруг безумен и нам надо не позволить этому безумию нас захватить. Что наша радость для нас двоих, а плохие чувства надо сдерживать, чтобы не приманить акуму. Мне это сейчас не грозит, я могу грустить и предаваться депрессивным мыслям сколько влезет. Знаешь — я здесь плакала. Не помню, когда это было прежде — я же не дурочка ванильная. Но теперь я в Норе, а Нора показывает много странного и страшного, такого, что и осмыслить трудно. Флафф все понимает, говорит, кто-то иной просто сошел бы с ума. Ты бы тоже понял. Впрочем, это частности. В чем-то мое положение лучше твоего. У меня есть свобода и неограниченный запас субъективного времени. И мне ничто не угрожает, я недостижима для акум. В ближайшие недели и месяцы тебе придется делать нечто очень важное и сложное — не впадать в уныние и не давать Монарху повода попытаться тобой завладеть. После того свидания на набережной ни ты, ни я больше не были акуматизированы. Поэтому Ледибаг не вручала нам защитных амулетов, а значит, против Монарха у тебя есть только твои собственные дух и разум. Это уже много. И еще — помни, что я всегда с тобой. В прямом смысле, без всякого иносказания. Я здесь, невидимая за прозрачной стеной времени. Мне очень хочется к тебе, но я должна разобраться как работает Нора, чтобы помочь Ледибаг и Черному Коту победить. Когда Монарх не будет нам угрожать, я смогу вернуться — и мы будем снова ходить в школу, гулять по Парижу и покупать мороженое у Андре. А еще ты вновь обретешь свой талисман — и мы сможем вместе скакать по Вселенной. Все время и все пространство мира будут у наших ног. Вспомни об этом, если будет плохо. Макс, я с тобой! Аликс.<Вне времени>
Банникс отшатнулась, выдергивая руку обратно в Нору. Портал закрылся, никто не ворвался в защищенное пространство. Записка лежала на подоконнике Макса. Будущее изменилось. Теперь нужно было проверить, как именно. Аликс покривила душой в записке: она больше не заглянет в комнату в своем личном будущем, но она уже заглянула в нее в том будущем Макса, которое теперь пыталась отменить. Она хорошо запомнила диалог, который вел Макс с невидимым собеседником спустя месяц земного времени после того, как она ушла в Нору.<Реплики Макса>
Да, Монарх. … Ты прав, я устал. Чувства приносят мне лишь страдания. … Ты не можешь вернуть мне Аликс, да она и не смирилась бы с тем, что я сделаю… Я не хочу больше ничего чувствовать, я не хочу испытывать потребности в отношениях. Любовь — глупость, от нее одни беды. … Давай! … Спасибо, теперь мне намного лучше. Но знаешь, твое величество, я не вижу смысла сражаться с Ледибаг и Черным Котом. Да, конечно, ты можешь забрать то, что дал. Я не отказываюсь помочь тебе победить Ледибаг и Черного Кота, я лишь не вижу смысла сражаться с ними. Дослушай меня до конца, я все расскажу. По моим подсчетам за последний год ты отправил против Ледибаг сотню суперзлодеев и пару десятков сентимонстров. Скажи, сколько из этих попыток были удачны? Правильно, ноль процентов! Правда, тебе удалось прибрать к рукам комплект младших миракюлос, но у меня есть подозрение, что тебе помог это сделать кто-то умный. Кстати, я надеюсь, что ты еще не заездил Каалки вконец и отдашь мне камень Лошади, когда все свершится. Так вот, давай не будем спешить, а лучше немного порассуждаем. Знаешь, о чем? О тенденциях развития технологий обработки данных! О, эта тема очень интересная и актуальная, давно хочу поделиться мыслями с умным собеседником. Фирма Цуруги вбухала миллиарды в суперкомпьютеры, безуспешно пытаясь воплотить искусственный интеллект, обладающий сознанием. А я создал его за пару месяцев на домашнем компе и 3D-принтере, в перерывах между учебой, видеоиграми и еще парой проектов. Кстати, не могу не выразить тебе благодарность: то, что Марков оказался уязвим для акумы, сняло многие сомнения научного сообщества. Так вот, мне кажется, проблема суперкомпьютеров в том, что они супер. Производители аппаратного обеспечения получают огромную прибыль, но вместе с тем дата-аналитики слишком полагаются на вычислительную мощь своих серверов. А ведь иной раз куда более простой метод оказывается эффективнее — надо только приложить к задаче немного своего собственного, естественного интеллекта. К чему, собственно, я это все говорю… Да, я перехожу к сути. Полагаю, мой чешуекрылый друг, у тебя есть доступ к некоторым ресурсам и ты пытаешься, используя их, определить личности Ледибаг и Черного Кота. Но зачем вываливать всю вычислительную мощь, пытаясь отыскать людей по всему Парижу, если можно немного подумать, сузить круг поиска и попробовать просчитать варианты на нем? Значительная доля жертв акумы — учащиеся и сотрудники коллежа Франсуа Дюпона. Почти все раскрытые носители Миракюлос — тоже. Я оценил вероятность того, что Ледибаг и Черный Кот как-то связаны с этой школой в семьдесят процентов. И в сорок процентов — что они ученики старших классов. Коллеж — это человек пятьсот, с такими числами легко работать. Я мог бы долго рассказывать про мою модель и как я комбинировал в ней консенсус случайной выборки с линейной регрессией, но ты ждешь ответ. С вероятностью девяносто восемь процентов Ледибаг — это Маринетт Дюпен-Чен, а Черный Кот — ее же кавалер, Адриан Агрест.<Вне времени>
Банникс коснулась поверхности Норы и начала осторожно перемещать точку зрения в пространстве. Изображение комнаты Макса затемнилось — фокус отодвинулся вглубь стены дома. Аликс дала слово, так что теперь придется смотреть снаружи. Вот она увидела стену дома, отдалилась от нее. Да, хороший ракурс — в окно должен быть виден момент, когда откроется портал с черной бабочкой. Теперь дата. Банникс сделала вдох-выдох и разом сместила время в ту точку, когда Макс был акуматизирован. Свет в окне не горел. Вообще. Банникс оторопела. Прокрутила время на полчаса вперед — ничего не изменилось. Она надеялась, что акума не появится, но не ожидала, что вся квартира окажется темна как склеп. Стоп, какой склеп? Наверно, Макса просто нет дома или он решил лечь пораньше. А как понять, что вообще происходит? Да легко! Надо посмотреть на логово Монарха. Банникс перенесла фокус в тайное помещение особняка Агрестов. Монарх стоял прямо, вокруг его глаз горел ореол. Значит — контроллирует очередную жертву. Банникс стала отматывать время назад. Минута, две, пять… — на десятой возник портал, из него вылетела брюшком вперед акума и села на руку Монарха. Банникс остановила время и сместила точку зрения, загоняя фокус в портал. Логово Монарха пропало – теперь она перенеслась в ту локацию, куда Монарх должен был отправить акуму. Место было знакомое – музей восковых фигур. Банникс запустила время вновь. Акума вылетела из портала и направилась к смутно знакомой Аликс женщине – кажется, администратору музея. Ускорив время, Банникс посмотрела, как администратор оживляет восковые статуи. Аликс начала давиться хохотом. Для людей в том времени ничего смешного в происходящем не было, но ей – видимо от нервов – ситуация начала казаться все более ржачной. Когда Аликс увидела, что среди фигур есть и ее собственная, и фигура Пегаса, она наконец расхохоталась в полный голос, поняв одновременно, что дело не в нервах, а в облегчении. Когда очередная суперзлодейка была, наконец побеждена, Банникс остановила воспроизведение и принялась прыгать как бешеная по Норе, заставляя времена и эпохи снаружи подергиваться радужной рябью. Да! Все получилось! Аликс пошла на риск и впервые изменила историю так, как хотела. Она еще посмотрит, что будет дальше. Быть может, Макс впадет в уныние на день позже и все-таки станет злодеем. Пока об этом можно не думать. Первый результат получен! Напрыгавшись, она поняла, что хочет увидеть кое-что еще. Банникс отмотала время на вечер того дня, в котором оставляла записку, и стала смотреть на окно кухни Макса. Багровело небо, расставаясь с последними на сегодня лучами солнечного света. Потом багрянец сменился синевой. Окно было темным. Банникс прокручивала время вперед. Наконец, загорелся свет. Это мог быть только он — Клоди Кантэ улетела в Кайенну готовиться к полету и Макс теперь жил один. Аликс ждала. Пятнадцать минут спустя Макс тихонько вышел на кухню. Банникс дала времени снаружи течь с нормальной скоростью. Макс отворил окно и стал вглядываться в ночной Париж. Его глаза словно выискивали что-то. Обычно у него был такой, когда приходилось что-то разглядывать без очков, — в такие моменты Макс казался Аликс трогательно беззащитным. Но сейчас он выглядел так, не снимая очки. А потом все же их снял — и тогда Аликс почувствовала, будто Макс смотрит прямо на нее. Во взгляде теперь появилась спокойная уверенность, но не было и следа той циничной, пронизывающей жесткости, какой лучились его глаза, когда он говорил с Монархом. Макс положил очки на подоконник, осторожно протянул руку и нежно провел ладонью по воздуху перед самым фокусом — Аликс почувствовала, как краснеет ее щека. Потом Макс тихо произнес: — Я знаю. У Аликс защипало в глазах.