Headphones

      Запись снова активировалась, слегка прерываемая помехами. Заприметив справа сутулую фигуру товарища в тëмном костюме, покрытом пылью, Планжермен недовольно заскрипел вокодером:       — Дарк, блять… Я ног не чувствую, —почти простонал агент, переворачиваясь на бок.       Вышеупомянутый едва сдержал смешок:       — Планжермен, у тебя их нет.       Оператор на пару секунд завис, затем оглядел два металлических огрызка, один из которых кончался коленным суставом, а другой прерывался на середине бедра, после чего смачно выругался и попытался принять сидячее положение.       — Ты — ебучий конструктор, знал? — динамик Дарка издал низкий прерывистый рокот, как если бы он посмеивался над боевым товарищем.       — Пошёл нахуй, — возмутился Планжермен, показывая радисту соответствующий жест.       — Как грубо.       — Грубо в дëсна долбиться, а это ещё нежности!       — Как скажешь, — заворчал радист. Сверху посыпалась пыль, штукатурка и мелкие камешки. Один из них прилетел по голове Дарку, и тот недовольно загудел динамиком.       Планжермен огляделся и выключил общую трансляцию. Судя по всему, напарники сейчас находились на цокольном этаже какого-то магазина, который одновременно являлся и складом: повсюду стояли коробки, стеллажи, образцы дискет и прочая херь.       — Дарк, а какого чёрта мы тут делаем?       — Подкрепления ждëм. Короче говоря, мы с тобой находимся в полной пизде, там наверху титаны всех разносили, и мы сейчас под завалами, по сути. Судя по звукам, ждать ещё долго. Там одно здание на другое упало, поэтому нас с тобой вряд ли вытащат отсюда раньше, чем через два часа.       Снаружи и правда слышались взрывы, грохот и до жути осточертевшее «скибиди-скибиди-скибиди».       — Я что-то ничерта не помню. Ты меня сюда принёс, что-ли?       — Да, тебе же ноги отхерачило. Ну я и подумал, что лучше тебя сныкать где-нибудь, а потом это светопреставление с титанами случилось, и теперь я вынужден сидеть тут с тобой. Вдупляешь? — пояснил Дарк (Планжермен всегда поражался слэнгу, который радисты используют для общения: иногда ему казалось, что для того, чтобы понимать эту жаргонно-матерную кашу, на которой изъясняются спикеры, нужен целый словарь).       Повисло молчание.       — И чем займёмся?       — Есть идеи, господин Сантехник? — спросил Дарк. — У меня наушники разрядились к херам собачьим, поэтому просто проигнорировать тебя я уже не могу.       Планжермен хмыкнул.       — Мне вот всегда интересно было, что ж ты там в своих наушниках слушаешь? Настолько заинтересовался нашим пари, что теперь тебя от музыки и фильмов хер отлепишь?       Дарк недовольно фыркнул, но головой-колонкой кивнул, соглашаясь. Ни радист, ни оператор не помнили, в какой момент они перешли от матерных перебранок к разговорам о смысле существования и о цифровом искусстве, некогда созданном людьми.       На самом же деле это началось с абсолютно тупого спора и закончилось абсолютно тупым пари. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал Дарку, что он будет наперегонки с Планжерменом смотреть сопливые романтические фильмы с дерьмовым сюжетом и херовыми актëрами, то радист бы влепил этому смельчаку затрещину, чтоб пиздел поменьше.       Впрочем, Дарк проспорил: у Планжермена, видимо, оказалось дохерища свободного времени, из-за чего этот ебантяй умудрился сверх нормы навернуть не только пять фильмов, но и парочку здоровенных турецких сериалов, не оставляя радисту и шанса на реванш.       Афишировать это они, разумеется, не стали и не станут: в штабе на них и так уже странновато косятся все, кому не лень, ведь дуэт привлекал к себе слишком много внимания.       «Взгляд» Планжермена упал на высокие стеллажи:       — Слышь, а как ты думаешь, есть тут диски с фильмами?       — Сейчас гляну, аж самому интересно стало, — ответил Дарк, поднимаясь на ноги и забирая с одной из полок увесистую коробку, которая тотчас же была вскрыта ножом радиста.       Если бы Планжермен был существом живым, то он бы сейчас как минимум светился от счастья: такое обилие дисков и дискет надо было ещё поискать.       — Смотри, какие самородки, в рот мне ноги! — взвизгнул оператор. — Обе части «Тихоокеанского рубежа»! Так, что тут у нас ещё есть…       — «Я, робот,» — прочитал Дарк.       — Охеренный фильмец, я дважды пересматривал, и тебе советую. Что тут есть… «Титаник»?       — Хуйня скучная, мы же смотрели её двенадцать дней назад. Все говорили о том, что будет грустно до слëз, а вот нихера что-то…       — Просто у кого-то это щёлкает, а у кого-то не щёлкает. Как вот это происходит, я не понимаю…       — Я тоже что-то нихера не понял. Зато «Драйв» какой-то нашёл, сойдёт?       — Бери, это крутая штучка, в штабе с руками оторвут. Тут в коробках поди всё подряд намешано, даже не сортировали… Смотри, что нашëл, — хмыкнул Планжермен, протягивая напарнику сильно запакованный экземпляр с предупредительной красной наклейкой поверх.       — Порнушка?       — Ага.       Напарники хитро переглянулись, без слов решив, что это они оставят себе и припрячут подальше от посторонних глаз.       Планжермен шутливо пихнул товарища в бок, показывая пальцем на красную наклейку:       — Восемнадцать есть?       — Не знаю… Не мерил, — усмехнулся Дарк, обескураживая оператора. Тот скорее склонился над коробкой, чтобы не выдавать своего мимолетного смущения. — А аниме будем брать?       — А что там?       — Какой-то лысый чечик.       — Заинтриговал, берëм, — ответил Планжермен, краем объектива замечая, что Дарк не понял насмешки. — Но я остаюсь с тем, что это был великий сарказм…       — А вот хер тебе с маслом, будешь смотреть… пародию на супергеройский сëнен, — прочитал с этикетки радист.       — Ладно. Всё равно возьми, потом можно будет обменяться с кем-нибудь.       — «Бойцовский клуб» смотрел? — взял в руки следующую пластиковую упаковку Дарк.       — Да.       — И как оно?       — Честно? Я вообще нихера не понял.       Дарк промолчал.       — Хочешь — бери, не понравится — сбагришь кому-нибудь, желающие найдутся. Делов-то, — хмыкнул Планжермен, бегло осмотрев башенки упаковок, растущие с каждой минутой. — Кажется, пора закругляться, а то мы это не унесëм.       — Полностью солидарен.       Но через пару минут молчаливого ожидания терпение оператора лопнуло, и он попросил Дарка проверить ещё одну коробку: вдруг что интересное найдут.       И нашли.       Дичайших размеров арсенал фильмов «для взрослых».       — Офигеть.       — Полностью солидарен, — снова кивнул головой радист, после чего передразнил оператора. — Но мы же это не унесëм…       — Да ну нахрен, не пропадать же такому добру!       — А что ты с таким обилием материала будешь делать, скажи на милость? Тому чуваку со стрëмным полосатым галстуком отдашь, чтоб бедолага удрочился до смерти? Или сам?       — Тебе отдам, чтоб ты замкнулся нахуй, — усмехнулся Плажермен. Дарк обернулся, смерил напарника уничтожающим взглядом, после чего удовлетворённо хмыкнул:       — Хороший ход. Получается, поиграем в контрабандистов?       — Получается, что да.       — Как проносить будем?       — Ну… У моего пальто есть карманы.       — Но тебя же сразу повезут чинить, а значит, выложить это куда-либо по пути ты не сможешь. Если у тебя столько компромата спалят — пизда тебе. Тем более, посмотри, в каком состоянии твоё пальто.       — А ты?       — У меня больших карманов нет, только на брюках которые, но туда у меня даже ладони с трудом умещаются. А на пиджаке… Тоже только неглубокие карманы, не поместится ничерта. Оператор в раздумьях почесал заднюю часть камеры.       — Ладно, потом что-нибудь придумаем. Какие планы?       — Не знаю. Мне уже надоело рыться в коробках, — фыркнул радист, поднимаясь на ноги.       — Мне тоже. Стены завибрировали, с потолка посыпалась штукатурка. В отдалении был слышен неистовый рëв Титана Спикермена.       — Они там что, до сих пор пиздятся? Я думал, уже закончили давно, — спросил Дарк, рассматривая потолок. — Не хочешь в соседние помещения сходить?       — Я только за, а то скучно, как на собраниях, — согласился Планжермен. — Но только если ты меня понесёшь на руках, как невесту: сам видишь, в каком я положении.       — А вот хрен тебе, — отказал радист, через минуту возвращаясь из соседнего помещения с тележкой и пытаясь как можно аккуратнее поднять раненного товарища. Впрочем, не очень хорошо у него это получилось, с его-то здоровенными граблями.       — Нежнее, блять! — огрызнулся Планжермен. — Контролируй свои клешни, сын собаки!       — Компания приносит свои извинения за доставленные неудобства, — монотонно произнëс Дарк, но в голосе его угадывалась насмешка.       — Да иди ты к чёрту, ебантяй…       Дарк склонил голову-колонку слегка набок и промолчал, после чего слегка толкнул тележку руками, отчего та медленно покатилась в соседнее помещение вместе с оператором в ней.       — Bon voyage, сучка! Надеюсь, потолок обвалится тебе на голову.       — Слышь ты, быдло! Совсем берега попутал? — возмутился Планжермен, вытаскивая из-за спины одно из своих фирменных орудий и со снайперской точностью бросая вантуз прямо в голову радисту, вслед за этим скрываясь на уезжающей тележке с наимерзейшим хохотом.       Весь его пыл мгновенно пропал, когда грозная до невозможности двухметровая фигура Дарка выплыла из-за дверного косяка и направилась в сторону оператора.       — Знаешь, куда я тебе это засуну? — угрожающе загудел радист, нависая над Планжерменом и притягивая его к себе за галстук. Тележка завибрировала под натиском широкой ладони в чëрной перчатке, и оператор всерьёз начал опасаться за свою жизнь.       — Грохнешь инвалида? Аморал.       — Ты инвалид умственно, мне не жалко.       — От отсталого слышу.       Воздух задрожал, и один хер знает, чем бы это кончилось, если б не звонок на КПК в кармане радиста, на который он отвлëкся.       — Приëм! Маленький еблан, ты где? — послышался голос Спикервумен.       — В пизде, — лаконично отчеканил Дарк.       — Это отлично, но мы нихуя не можем тебя найти… Координаты скинь, будь добр. И где Сантехник, не знаешь? Его уже обыскались: может, его в фарш и фольгу разъебало, а мы не в курсе. Или просто трансляцию выключил, падла…       Планжермен вырвал устройство из рук радиста.       — Помоги пожалуйста, твой бешеный кореш сейчас меня грохнет, блять!       — Невероятно… Мне кажется, ты заслужил, — хмыкнула Спикервумен, сбрасывая звонок и обращаясь к телевизионщице, стоявшей рядом. — Держу пари, они только для виду собачатся, а наедине чпокают друг друга до беспамятства.       Впрочем, она была права.       Один хер знает, зачем судьба свела этих двух, но сделала она это явно зря, ибо такую взрывную смесь надо было ещё поискать.       Планжермен — ходячий генератор суеты и катализатор хаоса, способный даже самый спокойный день превратить в ебучий фейерверк. Дарк холоден и раздражителен, агрится в основном именно на Планжермена, а тот ввиду отсутствия мозгов (или что там у роботов вместо них) ведëтся на дешëвые провокации и запускает бесконечное противостояние тупого и ещё более тупого, пока их кто-нибудь не растащит.       Тем временем Дарк отвлëкся на КПК и принялся отправлять поисковой группе свои координаты. Планжермен попытался по-тихому свалить подальше, отталкивая тележку от случайных предметов, но крепкая хватка на галстуке не дала ему осуществить задуманное.       — Я с тобой ещё не закончил, — нарочито холодно и угрожающе процедил Дарк, наматывая галстук напарника на свой кулак. Послышался щелчок, и нож-бабочка, описав дугу вокруг пальцев хозяина, обнажил лезвие. — Может, ответишь за слова? Как тебе такая идея?       Вентиляция оператора зашумела ещё сильнее от возмущения и, как бы странно не звучало, возбуждения. Злой Дарк — это самая опасная и горячая вещь на свете, которую он только видел и с которой имел смелость баловаться. Возможно, ему бы следовало заткнуться и не провоцировать напарника, но желание оказалось сильнее: играть с огнём он обожал больше всего.       — Ты не охуел? Мне бабочки в животе не нужны, — усмехнулся оператор, притягивая радиста за воротник кроваво-красной рубашки и отпихивая руку с ножом, который с лязгом упал на пол.       — Неужели? — Дарк склонился над напарником, снял одну перчатку и, проведя по гладкому корпусу головы оператора, пустил искру и потянулся к пуговицам чужой рубашки.       Со стороны казалось, что они ненавидят друг друга. На самом же деле они любили. Хотели друг друга до беспамятства. Но по-своему.       — Ничего себе… Как ты набросился.       — Ты бы знал, как я соскучился за две недели отъезда, — тихо пробормотал Дарк, но достаточно слышно, чтобы напарник понял, как сильно он изголодался.       Изголодался по прикосновениям. По томным возбуждëнным вздохам его вентиляции. По тому, каким податливым, как нагретый пластилин, он становился, когда был снизу. И каким непреклонным доминатором сверху. И по тупым неуместным шуткам. Дарк мог бы перечислять вечно. И он соврал бы, если б сказал, что ему это не льстило.       Когда холодная металлическая ладонь спикера юркнула под тëмно-серую рубашку оператора и начала пересчитывать металлические рëбра, изредка пуская электрические разряды, Планжермен уже думал, что сейчас сгорит к чëртовой матери, как литий на воздухе: вентиляция захрипела, посыпались предупреждения о перегреве.       — Нравится, я смотрю? — усмехнулся Дарк, обводя пальцем механический контур ключицы и мягко подбираясь к шее.       — Будь добр, завали ебало и продолжай.       — Хули огрызаемся, м? — спросил радист, слегка пережимая провода на шее оператора и катая их между пальцев, отчего тот недовольно пискнул вокодером.       Пальцы Дарка вновь вернулись к точëным шарнирным плечам, распахнули рубашку и обгоревшие остатки пальто, после чего скользнули вдоль механического позвоночника оператора и остановились на заднице, заставляя Планжермена податливо прогнуться в спине.       Какое же фееричное зрелище: оператор уже выглядел так, будто готов был прямо здесь и сейчас радисту отдаться целиком и полностью.       Что ж, побаловались, подразнили, пришло время птички обломинго.       Так как руки Дарка всё ещё покоились на операторской филейной части, ему не составило труда совершить небольшую шалость. Шлепок получился глухим, но громким (металл по металлу). Планжермен чуть ли не подпрыгнул от неожиданности и прихерел знатно, когда радист резко отстранился и принялся поправлять галстук, в порыве страстей съехавший вбок.       — Что за хрень? Возбудим и не дадим?       — Ты себе ноги-то обратно присобачь, тогда поговорим.       — Сука, — выругался оператор. —Ну нахуя такие условия? Ты мне ногу будешь трахать, что-ли? Как пëс?       — Ебало оффни, будь добр.       — Ты сраный манипулятор.       — В яблочко.       — Я требую продолжения банкета.       — Внатуре? Ну а я хочу розовый тортик со своим лицом на мой День рождения, — сказал Дарк, и его динамик задрожал от смеха.       Планжермен что-то недовольно пробубнил, застëгивая пуговицы и пытаясь не дать системе охлаждения сдохнуть:       — Слышь, вишенка, скоро нас там вытащат?       — Сейчас гляну, что там у них, — ответил Дарк, выуживая из кармана КПК. — Так, что тут у нас…       — Посмотрим от лица Титана? — воодушевился Сантехник.       — Не, почему-то не транслируется, — заворчал Дарк.       — Да блин, уууу… О, смотри, есть от лица С-2023.       — Это же тот тюбик, который за телевизионщицей ухлëстывает? Как его… Симп?       — У него вообще-то есть порядковый номер, — разозлился Планжермен. — Прекрати называть его этой глупой кличкой, парень ни в чëм не виноват.       — Да ладно тебе… Ох еба, смотри, как он керамического прикладом ушатал!       — Туда его! Красава!       Напарники попереключали ещё несколько трансляций, после чего пришли к выводу, что работы у ребят сверху ещё непочатый край: пока рядовые обыватели подчищали мелких керамических тварей, Титаны пытались хлопнуть Джи-мена, в результате чего разнесли город в пух и щепки, нередко задевая своих же.       — Это пипяу, — издал недовольный звук Планжермен, обречëнно хватаясь за голову.       Дарк промолчал, продолжая сверлить взглядом стену.       — Чем займëмся? — снова спросил агент с вантузами, раздражëнно барабаня металлическими пальцами по стеллажу.       Радист сначала молчал, а потом внезапно повернулся к товарищу:       — Знаешь, я бы дал тебе кое-что послушать, но наушники сели, сам понимаешь…       — Дарк.       — М?       — Ты идиот или только прикидываешься? Ты же блядский спикермен, ну нахуя тебе колонка на плечах, если ты ей не пользуешься? Ты вроде умный, но иногда такую херню выдаëшь, что я чувствую себя грёбаным Эйнштейном по сравнению с тобой!       — Ты сейчас допиздишься…       — А что? — хохотнул оператор.       — Когда открываешь в мою сторону рот, будь готов к тому…       — Что ты заплачешь?       — Что я суну в него хер.       Оба агента с полминуты пялились друг на друга.       — Изнасилованием попахивает, — наконец пробормотал Планжермен, поудобнее усаживаясь в тележке. — Так что ты там хотел?       — Хм… Помнишь «романтичную» короткометражку, которую мы смотрели в среду?       — Ту, что про бухающих у супермаркета подростков?       — Ага. Хочешь, я тебя также покатаю? — вкрадчиво спросил Дарк.       — На хую?       — Размечтался. На тележке.       — А что, мысль! — радостно щелкнул пальцами Планжермен, покрепче в цепляясь в металлические борта импровизированной колесницы. Тем временем Дарк подключился к собственной колонке и взял разбег, надеясь, что Сантехник хоть попробует вслушаться в текст.       Динамик громыхнул гитарным соло, звук от которого отразился от стен и усилился, резонируя. Наконец электрогитара затихла, пропуская на передний план слова: Girl, it's been a long time that we've been apart Much too long for a man who needs love I miss you since I've been away Babe, it wasn't easy to leave you alonе It's getting harder each time that I go If I had the choice, I would stay       Оператор обернулся, и если бы у радиста было сердце, оно бы ëкнуло: Планжермен кивнул, мигая голубым индикатором.       Он всё понял.       Тележка неслась вперëд, грохоча кривыми колëсиками по плитке. И в этом грохоте родился такой же рокочущий припев: There's no one like you I can't wait for the nights with you I imagine the things we'll do I just wanna be loved by you       Тележку немного занесло на развороте, и Дарк легко оттолкнулся ногой от стены, поудобнее устраиваясь на подножке и практически наваливаясь на плечо напарника. Теперь импровизированное средство передвижения катилось вперёд по инерции.       Оператор поднял голову вверх, рассматривая спикера, после чего несвойственно любовно, почти робко обвил его крепкую шею своими руками, тихо сказав:       — Спасибо, Герман.       Дарк вздрогнул, и подсветка динамика залилась ярко-пунцовой краской. Girl, there are really no words strong enough To describe all my longing for love I don't want my feelings restrained…       Внезапно эту охеренно романтичную идиллию прервал самый наглый в истории человечества звонок.       — Да блять… Они там что, издеваются?! — злобно загудел радист, копошась в карманах и самым недовольным тоном из существующих отвечая Спикервумен: — Что, ещё про нас не забыли там, а?       — Ну… Такое вообще тяжело забыть. Так что да.       — Хуй на!       — Ты сейчас договоришься и получишь по своей сутулой собачьей спине, — засмеялась женщина на другом конце провода.       — Ладно, сорян, зря быканул. (кто их вообще научил этому сленгу?!)       — Да похер. Вы только смотрите, чтобы вас там ничем не прибило, ладно?       Стены задрожали, свет погас. Внезапно потолок над агентами разверзся, озаряя их светом: огромные ладони Титана Спикермена отрывали от земли массивные куски здания и откладывали их в стороны, разбирая завал и вызволяя братьев меньших из западни. Титан довольно загудел, обнаружив Дарка и Планжермена, и тотчас же подхватил их пальцами, словно те ничего не весили.       — Спасибо, здоровяк! — крикнул Планжермен, показывая большим пальцем вверх.       Дарк помахал Титану рукой, оглядываясь с высоты птичьего полёта: внизу простирались разрушенные кварталы, среди обломков копошились другие агенты, среди которых он углядел яркую фигурку Спикервумен и ещё пару знакомых.       Как только Планжермен и Дарк были успешно спущены на землю, им представилась возможность рассмотреть, пожалуй, одну из самых странных сцен, которую только можно представить: посреди дороги, чудом не задетой обвалом, расположилась странная инсталляция из более чем десятка небольших сортироголовых, обезвреженных и связанных наглухо между собой верëвками, чтоб не сбежали. Вокруг этого странного сооружения в выжидающих позах остановились двое: первым был С-1337 — учëный-оператор, управляющий Шагоходом; вторым же оказался C-53827 — большой оператор-штурмовик с лазерной пушкой, недавно введëнный в ряды элитного состава как крупная боевая единица.       Как только чья-нибудь лысая голова высовывалась из толчка, каждый из операторов с убойной точностью бил по ней дорожным знаком, стараясь опередить соперника. Вроде игры «убей крота» в режиме хардкор с мультиплеером.       — Эх ты, сука! — воскликнул С-1337, когда С-53827 снова опередил его. — О, Планжермен! — и кинулся навстречу товарищу, чтоб его затискать и вытрясти, куда балбес запропастился.       — Ты цел? — спросил Сантехник у приближающегося друга.       — Я? Конечно. А что с ногами опять?! — возмутился С-1337. — Дружище, я уже заебался тебя чинить: приходишь частями, как ебучий конструктор!       — Ну опять ебалом щëлкал, ну подумаешь… Кстати, сможешь кое-что припрятать у себя на время?       Дарк молча смотрел, как учёный устраивал Сантехнику выволочку.       Над головами загудели военные шаттлы операторов, послышался нарастающий гул, и огромная фигура Титана Камерамена на несколько секунд закрыла солнце, сопровождаемая рëвом джетпаков.       — Куда он? — спросил Дарк у подошедшей Спикервумен.       — Да хрен знает. Может, на починку. Наш вон целëхонький, — ответила женщина, кивая головой в сторону Титана Спикермена, разбиравшего обломки зданий с такой лёгкостью, будто это был детский конструктор.       Дарк обернулся, наблюдая за тем, как на развалинах персиковым маревом растекается закатный свет — эпитафия уходящего дня. Фигура Титана отбрасывала длинную фиолетовую тень на ребристые, изломанные контуры зданий.       А позади слышался аккомпанемент воплей Планжермена, обиженного на шутку про инвалидов.