Рой

      Мама умерла. Тогда мне казалось, что хуже уже некуда, но жизнь всегда преподносит сюрпризы. У папы началась депрессия после её смерти. Он начал отдаляться от меня, почти не замечать. Спасибо его другу за то, что встряхнул его, и он начал вести себя как отец... хоть отчасти. По крайне мере я перестала голодать. Со временем мы стали отдаляться друг от друга всё больше, и стало понятно, что как раньше уже не будет никогда. Чем больше времени проходило, тем больше мы замыкались на своих проблемах.       Но несмотря на всё плохое, что случилось, у меня оставалась лучшая подруга. С ней я делилась всем сокровенным. Тем, что рассказывают только самым дорогим людям: свои стремления, мечты, страхи, надежды. Конечно, она делала то же самое. Мы были лучшими подругами навсегда. Так мне тогда казалось. Но когда я вернулась из летнего лагеря и пошла в старшую школу, она вонзила мне нож в спину с такой жестокостью и расчётливостью с какой способны только лучшие друзья. И так начался мой школьный ад. Сначала всё это казалось нереальным, дурным сном что развеется, стоит мне только проснуться. Только чем больше проходило времени, тем становилось очевиднее, что это реальность. Самая настоящая и отвратительная. Через некоторое время казалось, что уже вся школа знает все мои тайны, шепчется о них, смеётся надо мной, издевается.        Началось всё с малого. Поначалу обзывательства ранили меня очень сильно, так сильно, что я даже не сразу заметила, что кроме моей старой подруги надомной начали потешаться и её новые друзья, ведь в моей голове только и крутились её слова, о том какая я никчёмная, никому не нужная, уродливая, отвратительная. Так называемой критике подвергалась вся я, и всё что она обо мне знала, всё чем я была, всё чем я жила, всё чем когда-либо увлекалась. Это было ужасно, непередаваемо разрушительно. В школе я не проронила и слезинки, так это было эмоционально опустошающе, а когда приходила домой меня догоняло осознание всего, и я рыдала не переставая. Папа был так погружён в себя, что ничего не заметил. И всё это повторялось на протяжении месяца, пока я не привыкла. Игнорировать всё это становилось всё легче с каждым днём. Но на обзывательствах всё не ограничилось. Начали пропадать мои вещи: то что лежало в шкафчике, у меня на парте или в рюкзаке или бесследно пропадало, или оказывалось в мусорке. Сначала я жаловалась учителям, но пользы от этого было никакой. Когда я указывала на обидчиков, то есть на мою бывшую лучшую подругу и её новых друзей, то буквально полкласса начала обвинять меня во вранье. Это было ужасно и ни к чему не привело, вещи так и продолжали пропадать, но только в большем размере, как будто в ответ на мои жалобы. В какой-то момент я просто сдалась. Поплыла по течению. Перестала жаловаться на обидчиков, ведь это делало всё только хуже.       Однажды при очередной уборке по дому мой взгляд наткнулся на флейту - мамина флейта, на которой она любила поиграть по вечерам. Я взяла её себе как частичку того светлого, что было раньше. Лежала на кровати в обнимку с ней и придавалась счастливым воспоминаниям, которые сейчас кажутся такими далёким и невозможными. Спустя неделю я принесла её с собой в школу. Конечно, её нельзя было приносить, но мне так захотелось побыть с этой частичкой чего-то светлого весь день, что я просто откинула свои опасения и сказала себе, что буду всегда носить её с собой и никому не показывать, защищать изо всех сил. И вот в школе стало находиться чуть полегче, я смогла её защищать неделю, потом другую и чуть-чуть расслабилась, подумала, что если и дальше всё буду игнорировать, то со временем всё прекратится. Просто нужно подождать. Но на третьей неделе она пропала. Я не знаю как. После того как мои вещи начали пропадать, я стала всё всегда носить с собой, убрала всё из шкафчика и переложила всё, что могла, в портфель, а всё, что не могла, оставила дома, и это даже помогло, но мои вещи каким-то магическим образом всё равно пропадали, не так часто, как раньше всего лишь раз в неделю, но пропадали, и я не понимала как. И так же случилось с маминой флейтой на этой чёртовой третьей неделе. Я носила её под кофтой и мешковатой одеждой, чтобы никто не догадался что она у меня есть и не смог забрать, но на этой неделе я расслабилась, положила её в портфель, и она пропала.       Я пропустила все уроки в тот день, пытаясь найти её, а когда не смогла пошла домой и прорыдала, пока не отключилась. На следующий день я пришла в школу без моей светлой частички прошлого, что защищала меня от насмешек и издевательств хотя бы морально. Это было сложнее. Сложнее игнорировать всё это без маминой флейты и без знания, вещественного доказательства, что когда-то было лучше. Создавалось ощущение, что это когда-то и не существовало вовсе.       На обеденном перерыве я, как обычно, хотела спрятаться где-нибудь, где никто меня не найдёт, и прошла мимо мусорки, случайно заглянув внутрь. Это была мамина флейта. Мамина любимая флейта, что мне так дорога была поломана и испачкана в грязи и мусоре. Я, не думая, достала её оттуда, не обращая внимание на запах и отходы. Мамина флейта была у меня в руках поломанная, грязная, вся в мусоре, выброшенная, оставленная, не нужная. Навернувшиеся слёзы я даже не заметила. Я смотрела на то, что мне было дорого, и всё внимание было сосредоточено на попытке осознать что произошло. Остальные части флейты я так и не нашла, хоть и пыталась найти во всех стоящих там баках, не обращая внимания на зловоние, но ничего не было. Только одна часть флейты, что у меня была в руках, и осталось от всего того, что было мне так дорого. Я развернулась и, не до конца понимая что произошло, отправилась на уроки.       По дороге все расступались передо мной со скривившимися лицами и зажатыми носами, но это всё прошло мимо меня. Я зашла в класс и остановилась пред своим местом где в куче мусора лежала вторая часть флейты, такая же грязная и исцарапанная, как и первая. Из меня не вырвалось ни слова. Я просто молча стояла и тупо смотрела на свою парту. Из оцепенения меня вывел голос. Такой знакомый и родной когда-то, сейчас он представлял собой самый настоящий яд для меня, к сожалению, смертельный.       — Что такое, Тейлор? Что-то случилось? — Спросила она с сочувствием старой подруги, которая искренне беспокоится о моём состоянии.       Я повернула голову на голос. Посмотрела в её сочувствующие глаза, а потом и на неё саму в целом. Вся её поза выражала сочувствие и переживание по отношению ко мне. Было такое чувство, что всё что было раньше просто дурной сон, и вот стоит мне только рассказать о том, что случилось и как мне больно, то всё станет как прежде. Мы снова станем лучшими друзьями, станем делиться своими секретами, ночевать друг у друга, и всё станет снова как раньше, даже лучше, чем раньше.       Я почти поддалась на это видение из прошлого. Ведь, как только я собралась всё высказать, я опять заглянула ей в глаза и увидела там торжество. Совсем ненадолго, всего на мгновение, но этого мне хватило на осознание того, что произошло. Посмотрев на свою парту, я достала вторую часть маминой флейты из мусора, сняла рюкзак и положила в него её части. На фоне слышались шепотки, смешки, звуки отвращения, но мне было плевать. Всё стало таким ясным. Я наконец поняла, что как раньше уже не будет. Мама не вернётся с того света, чтобы обнять меня, папа не станет прежним папой уже никогда, лучшая подруга, что была опорой для меня после смерти матери, не станет прежней собой. Всё это не вернётся. Всё это в прошлом. Положив закрытый рюкзак на пол, я повернула своё лицо обратно к моей подруге и, посмотрев ей в глаза, искренне ей улыбнулась как раньше. Она улыбнулась мне в ответ и начала подходить не обращая внимание на запахи вокруг меня, и чем ближе она подходила, тем шире становилась её улыбка. С той же искренней улыбкой из прошлого, я взяла свой стул и запустила его в мою бывшую лучшую подругу. Конечно, промазав. Он пролетел мимо неё и попал в кого-то кто стоял позади, но мне было плевать. Быстро подойдя к этой остолбеневшей сучке, я со всей силы ударила её в лицо, и она упала. Это было легко. Даже слишком легко. Я посмотрела с той же самой улыбкой из прошлого в её шокированные глаза и расплакалась. В голос, с чувством, я даже что-то говорила. Мне было плевать, что обо мне скажут потом, плевать что будет дальше, я просто должна передать всё, что я чувствую, своей лучшей бывшей подруге, как раньше. Рассказать ей всё, что у меня на душе. Ну и плевать что я использую не слова, а кулаки. Мой рассказ получился длинным, наверное. Из-за заплаканных глаз и плохого зрения ничего вокруг не было видно, но я осознала себя сидящей на моей бывшей подруге и вбивающей своими кулаками всю ту боль через которую я прошла. Она потеряла сознание, а я всё продолжала рассказ. Никто меня не перебивал.       Меня оттащили от моей бывшей подруги. Не знаю сколько прошло времени, но мне уже было всё равно, ведь мой рассказ был закончен, я выплеснула всё, что произошло со мной, всю ту боль, что ощущала всё это время, на единственного самого близкого человека, что у меня оставался. Но его больше никогда не будет рядом. Она больше никогда мне не расскажет, как прошёл её день, что интересного увидела по телевизору, какая вещь ей понравилась в магазине, не поинтересуется, что мне понравилось в том новом фильме, который недавно шёл по телевизору. Всего этого больше никогда не будет.