Бессмертная незыблемая правда Хранится в закупоренных бутылках Безликим временем. И через сотни лет Всё связано на жизнетворных спицах. Не всё есть тьмой, что чернотой клубится Тяжёлым мрачным видимым туманом. А золотом — не всё, что предстаёт Слепящим блеском, жгучим очи жаром.
***
Когда-то, давным-давно, в непроглядной тьме существовал только безграничный Хаос. Возникла из него Земля — Гея, породившая Урана — Небо. Взял могучий Уран себе в жены Гею, и у них родились дети — грозные титаны, неукротимые, с безудержной мощью силы. Возненавидел тогда Уран своих детей и низвергнул их в кромешный мрак. И лишь один из них — младший сын Кронос — восстал против своего отца. Он отнял власть у Урана, заточил его во тьме и воцарился в мире. Кроноса преследовал страх, что пойдут его дети против него так же, как он восстал против своего отца, и отдал приказ жене Рее, чтобы та приносила ему каждого новорожденного младенца. Кронос одного за другим безжалостно поглощал их и тем самым заточал внутри себя. В отчаянии Рея решила спасти своего последнего ребенка и, родив его в пещере на острове Крит и оставив там, дала проглотить ничего не подозревающему Кроносу завернутый в пеленки камень. Младший сын Реи, Зевс, рос на скрытом от глаз жестокого Кроноса острове под присмотром нимф. Когда прекрасный Зевс повзрослел и возмужал, он отправился к своему отцу и вынудил того вернуть на свет своих братьев и сестер — бессмертных богинь и богов. Разверзлась неистовая война между Зевсом и Кроносом: она была долгой и беспощадной, и в итоге заточил Зевс своего отца и помогавших ему существ в холодные бездны Тартара. После падения Кроноса разделили между собой мир его дети, и стал править на сияющем престоле великий громовержец Зевс как герой, освободивший все живое от власти Кроноса. И теперь, высоко над землей, там, где облака сходились слоистыми массивами, а солнце ласкало своими лучами каменные бока вершины горы, возвышался дворец. Свет, отражавшийся от его золотистых величественных колонн, слепил глаза. Шум водопадов едва заглушали голоса обитателей города — богов — на северной части скалистых пиков, и вода, стачивающая камни, беспокойными потоками струилась вниз, превращаясь в реку. Она теряла свое устье где-то во тьме глубокого рва, куда по собственной воле не спускался никто. Там, подернутый серой хмарью, простирался город. Окна его домов зияли зловещей черной бездной, приоткрытые двери качались на ржавых петлях. И, поневоле попав туда и прислушавшись, можно было бы расслышать звуки абсолютного, совершенного кошмара, приносимые колючим ветром из далеких глубин земли. И не прорастало из иссохшей почвы ни одного дерева, ни малейшей травинки. Никогда не играло солнце бликами на черепичных крышах возвышающегося над домами замка. Все там могло предстать перед глазами лишь в своей единственной ипостаси. Молчаливой. Холодной. Мертвой. И никто не возвращался, войдя за решетчатые, будто выкованные из самой тьмы, врата пустынного города. И ни единая живая душа не осмеливалась произнести имя того, кто правил этим царством, поскольку вслед за его появлением неизбежно тянулась длинная, источающая ужас и мрак, тень Смерти.
***
Нектар в бокале переливался и искрился. Его выдержанная терпкость всегда оставляла на языке тягучее сладкое послевкусие. Это было сродни дремоте, окутывающей разум. Чувству страсти. Безграничной власти… Раздалось три чопорно равномерных стука в дверь. Зевс растянулся в улыбке, лениво бросил: «Войдите!» — и откинулся на спинку кресла. Напиток едва не выплеснулся за стеклянные края бокала. Того, кто стоял снаружи, не требовалось приглашать дважды. Дверь распахнулась и со щелчком закрылась. Фигура, покачивая бедрами, пересекла комнату и села в кресло напротив, полностью приковав к себе взгляд Зевса. Изящным движением откинула за спину длинные волосы, кольца на пальцах блеснули в золотых отсветах стен кабинета. Как же долго бог ее не видел. — Приветствую, Деметра, — проронил он, и та в ответ подняла на него взгляд в легком прищуре. — Для меня честь увидеться с тобой, Громовержец, — ее тон был учтив и подобострастен. То, что всегда нравилось в ней Зевсу. Безупречная покорность. — Я к тебе по делу. Бог неба хмыкнул, проследил за пальцем Деметры, блуждавшим по гладкой поверхности стола. — По какому же? В большинстве случаев она приходила к нему по одному-единственному делу, и тогда они не сильно распинались на разговоры. — Просьба, с которой я тебе посылала… — Ах да, это, — Зевс решил не выдавать своего недовольства данной темой. Он очень не любил заниматься такими ответственными делами, в особенности обсуждением всех важных аспектов в дни пиршеств или вне комнаты для собрания Совета. Но Деметра ведь попросила. Громовержец не хотел отказывать такой женщине, как она. — Думаю, я нашел подходящее место. Работы там много, так что за это можешь не беспокоиться. — Когда она отправится туда? — Сегодня. — Надеюсь, ей там понравится? — Печешься о ее комфорте? Деметра прикрыла рот рукой и тихо рассмеялась, услышав этот вопрос. — Нет, разумеется. Я просто от нее устала. Не хочу, чтобы она захотела сбежать при первой же возможности. Она помолчала и задумчиво постучала ногтем по столу. После продолжила: — Или чтобы ее выгнали из-за того, что она слишком неспособная. В любом случае, мне все равно. — Этого не случится, — Зевс заискивающе склонился ближе. — Я уверен, что она застрянет там надолго, — конечно, она там застрянет. Бог неба был в этом больше чем уверен. — Там просто необходима ее помощь. — Хорошо, — Деметра облегченно выдохнула, и ее плечи опустились. Она расслабленно провела рукой по оголенной шее. — Раз ты меня так в этом уверяешь, то я не осмелюсь сомневаться в твоих решениях. Зевс удовлетворенно улыбнулся, послал богине благосклонный взгляд в ответ на ее учтивость. Он получал истинное удовольствие от того, с каким почтением она к нему относилась. То, чего он безукоризненно умел добиваться и от других. Деметра медленно поднялась с кресла, расправила несуществующие складки шелковой юбки. О, нет, Зевс не собирался отпускать ее так быстро. Он оказался возле нее в мгновение ока и преградил путь рукой. Богиня вскинула голову, по всей видимости, совершенно не удивленная. Зевс знал, что она этого ждала. — А как же твоя беременная жена? — невинно поинтересовалась Деметра. — Как будто тебя и впрямь это волнует. Зевс навис над ее невысокой фигуркой. Отбросил тень на бледное женское лицо, словно ястреб, пролетающий над выбранной добычей. Недостижимая цель — убежать от широкого размаха крыльев. Он ощущал свою власть в эту секунду в полной красе. — Только аккуратнее с симави, — пальцы Деметры встрепенулись ко лбу. Метка в его середине почти что светилась с кожи белыми чернилами. — Не хочу тратить время на приведение ее в порядок. Зевс фыркнул. Его не особо волновал в данный момент рисунок на ее лице. Поворот ключа в замке наглухо запер дверь.***
Зал пестрел золотом и узорчатыми тканями — это напоминало цветные стекла, вращающиеся в трубе калейдоскопа. Те обычно так же беспорядочно сходятся, накладываются друг на друга, образуя невнятные фигуры. Комнату наполнял сладкий аромат лотоса. Музыка порхала в пространстве, изливаясь в воздух своими невидимыми волнами. Хариты, вечно юные и полуобнаженные, держались за руки и, звонко смеясь, водили хороводы у фонтана. Встряхивали время от времени головой, капли с их волос разлетались в стороны, и казалось, что зачарованные красотой трех дев боги воспринимали те как осыпающиеся драгоценные камни. Пламенем вспыхнули рыжие волосы, их обладательница словно материализовалась из воздуха. Выпустила из рук розовую кудрявую собачку, больше напоминавшую миниатюрную окрашенную овечку. Та, несмотря на свои короткие лапки, мигом кинулась в самую гущу толпы и скрылась в лесу сотен пар ног. — Ну вот, — расстроенно буркнула Афродита и потянулась за бокалом на столике. — Понятия не имею, где теперь ее искать. «Беги, песик, надеюсь, Арес найдет тебя раньше, чем твоя хозяйка» Вздохнул. Затянулся зажатой между пальцами сигаретой. Травяной дым слегка прочистил голову, раскалывающуюся от ослепительного света. Трижды осточертевшие бесконечные маскарады. — А я смотрю, ты сидишь тут, — Афродита придвинулась ближе, вытянула и скрестила ноги, — один. Забился в самую темную часть зала. Зловещий какой. Фыркнул. А что ему, карагуну в центре зала отплясывать? — На самом деле, я хочу уйти. Мне нечего здесь делать. Афродита замычала, проглатывая жидкость из бокала, которую набрала в рот, и возмущенно округлила глаза. — А кто меня домой повезет?! — капризно воскликнула богиня красоты. — Все понятно. Ты решил бросить меня, как это там говорится у мойр… на волю рока. — Она сделала еще один глоток и закончила: — Наглец. Медленный выдох. Дым облаком вытек изо рта и разлился по воздуху, заклубился извилистыми краями. — Зевс запретил тебе курить во дворце, — пожурила Афродита. Рассмеялся тихим хриплым смехом. — Зевс для меня не авторитет. Поднял взгляд, скользнул им по лицам, мелькающим по пространству зала. Сначала даже не обратил внимания на копну светлых волос, совершенно не выделявшихся на фоне всеобъемлющий белизны, пока девушка не повернулась лицом. Замер, внимательно всмотрелся в ее черты. Не мог вспомнить, чтобы встречал ее когда-то на Олимпе. Юная незнакомка жалась к столу, сервированному золотыми блюдами с амброзией и кубками, которые до краев были наполнены багряным нектаром. Кудри путались и торчали в стороны бледным ореолом. — Ты знаешь ее? — вопрос сам по себе соскочил с губ. — Что? — Афродита нахмурилась, устремляя взгляд в зал. — Понятия не имею, кто это. Впервые ее вижу. — Вот и я о том же. Как интересно. Неизвестная мялась на месте, с опаской оглядываясь на танцующих харит. Топталась, двигаясь то вперед, то назад, пропуская мимо проходящих богов, явно не имея представления о том, куда себя деть. В итоге не без труда забралась на высокий стул, приставленный к столу, сложила руки на коленях. Изучала гостей вокруг. Сделал новую затяжку не сводя с незнакомки глаз. — У меня есть к тебе дело, — обратился к Афродите. Та в ответ икнула. Строго посмотрел ей в лицо: — Слышишь меня? — последовал кивок рыжей головой. Взирала она в ответ слегка рассеянно. Судя по всему, богиня красоты была уже изрядно пьяна. Ну и Тифон с ним. — Пойди и поговори с ней. Узнай, кто она, откуда, кто ее родители. Очевидно, она тут впервые. Афродита недовольно скривилась, но заинтересованность в ее глазах все же мелькнула. Поднялась с дивана, покачнулась, оперлась о кожаную спинку. — Ладно, — согласилась, наконец, богиня, поставила бокал с нектаром на столик и нетвердой походкой направилась в толпу. — Маленькая, откуда же ты взялась? — послышалось сбоку. Повернул голову на звук: у стены, опустившись на колени, Арес возвышался над розовой собачкой, которая радостно била хвостом по полу. Бог войны почесал пальцами грубую щетину, подхватил собачку одной рукой и скрылся за поворотом. Вряд ли Афродита снова увидит своего питомца. Взгляд вновь вернулся к незнакомке за столом. Пока Афродита пробиралась к ней между телами богов, та успела сделать глоток нектара. Поморщилась, отставила кубок, а затем округлила глаза и снова отпила. Смешная. Нектару нужно время, чтобы раскрыться. Некоторые личности тоже обладают подобным свойством. Глубокая затяжка. «Надеюсь, Афродите удастся узнать хоть что-то о ней». Незнакомка совершенно не была похожа на того, кто находил себе место среди здешней обители лицемеров. Хотя, кто знает, может, эти выводы были ошибочны…***
Персефона сделала еще один глоток нектара, горечь которого через мгновение раскрылась сладостью клубники. Обведя взглядом множество незнакомых для нее лиц, она вновь стала наблюдать за чарующими движениями танцующих девушек у фонтана. Богиня впервые увидела величественный Олимп своими глазами: всю свою жизнь до вчерашнего вечера она слышала от мамы, что еще слишком юна. Она с детства читала книги про богов, мечтая увидеть что-то большее, чем стены своего дома, про золотой город и его живописные пейзажи. Буквы на страницах всегда были ее укрытием от одиночества. Но, оказавшись среди такого количества разных божеств, Персефона не могла избавиться от ощущения, что она здесь лишняя и чужая. На незнакомых ей лицах у многих в районе лба был индивидуальный знак — симави. Мать всегда предостерегала Персефону не появляться при других без него: он показывал, что она принадлежит к богам. Металлический, являющийся частью фероньерки, шлема или даже маски, нарисованный божественной краской или сплетенный из трав и цветов, симави был уникальным рисунком каждого. Персефона, чувствуя на себе все это время чей-то взгляд, в очередной раз пробежалась глазами по залу и увидела его. Мужчину, по всей видимости, бога, в самом темном углу. Он был в маске, которая в точности повторяла человеческий череп, его глаза были скрыты черными пустотами глазных яблок. Но она точно знала, что он смотрит на нее.