Семь оттенков Исаги Йоичи

Вы знаете Исаги Йоичи? Да, того самого, который восходящая футбольная звезда, надежда всей Японии. Его лицо мелькает на телевидении, на обложках журналов, в спортивных статьях и рекламе. На них он всегда улыбается, а взгляд его всегда наполнен уверенностью. Но знаете ли вы настоящего Исаги Йоичи? Знаете, как он улыбается, когда объективы камер не направлены на него, как роняет слезы, когда ему грустно, как хмурит брови, когда злится, как застенчиво краснеет, когда смущается, как бледнеет и поджимает губы, когда ему страшно, как его взгляд становится размытым, когда он возбуждён, как спокоен и расслаблен, когда спит? Нет. Этого не знал никто, кроме Михаэля Кайзера. Единственного человека, который видел Исаги Йоичи всяким. Видел, и любил его в каждом проявлении. Открывая глаза по утрам, Михаэль первым делом видит предназначенную ему мягкую полусонную улыбку, и его сердце тут же заходится в радостной дрожи. Так Йоичи улыбается только ему, только он может видеть его таким - потрёпанным и помятым после сна, с взъерошенными волосами и следами от подушки на лице. Такой Йоичи улыбается легко и нежно, пробуждая желание запечатлеть на его улыбке несколько поцелуев. Улыбается он и тогда, когда видит солнечную погоду за окном, замечает наконец распустившийся на подоконнике цветок, когда гладит кота на улице, когда забивает очередной точный гол во время игры, когда приветствует друзей и когда смотрит на Кайзера. Каждую из этих улыбок Михаэль бесконечно обожал, а за последнюю так и вовсе был готов хоть жизнь отдать. Потому что синие глаза Йоичи искрятся так ярко, когда он смотрит на него, ловит каждое его слово и звонко смеётся, услышав что-то смешное. Этот смех - такой чистый и искренний, определенно был восьмым чудом света. И каждый раз видеть его таким радостным и счастливым было для Кайзера настоящей наградой. Но Исаги Йоичи обычный живой человек. И разумеется, он тоже не мог всегда улыбаться. Видеть его слезы для Кайзера было невыносимо. Все внутри него горело и билось в агонии отчаяния, когда бездонные синие глаза наполнялись влагой, что быстрыми ручьями стекала по бледным щекам. Когда солнечная улыбка угасала, а взгляд становился пустым, и не было уж слышно заливистого смеха, только тихие всхлипы. Если бы только он мог сделать так, чтобы Йоичи никогда больше не плакал. Если бы только мог укрыть его и спрятать от всей боли в мире, защитить это маленькое синеглазое солнце в своих руках. Но пока сердце живого человека бьётся, он будет испытывать грусть и плакать. И поэтому, Кайзеру оставалось лишь сцеловывать эти блестящие жемчужины, забирая душевную боль вместе со слезами. Ещё одной негативной эмоцией Исаги, с которой Михаэлю поначалу приходилось сталкиваться, был гнев. О, да, в это возможно было трудно поверить, но Исаги Йоичи действительно умел злиться. Когда-то этот миролюбивый и дружелюбный со всеми парень был с ним исключительно груб и недоброжелателен. Конечно, тогда в таком его отношении был виноват сам Кайзер, но даже сейчас, когда они уже несколько лет были вместе, ему доводилось ловить на себе гневные взгляды своего возлюбленного. Вот только не было уже в них былой враждебности и неприязни. Черные брови сводились над переносицей, лоб недовольно морщился, а губы сжимались в тонкую линию, и Михаэль знал - ему сейчас перепадёт. И тогда оставалось лишь два варианта: скоропостижно ретироваться и подождать, пока любимый сменит гнев на милость, или же попытаться самостоятельно подкорректировать его настроение - начать молить о пощаде, надуться в ответ, или же применить более радикальные методы. Последнее обычно работало на ура, и тогда красный блеск злости в глазах Исаги исчезал, перетекая румянцем на щёки. И вот он уже опускал взгляд и что-то невнятно бормотал себе под нос, на радость Кайзеру сгорая от смущения. В такие моменты он выглядел особенно очаровательным, и даже несмотря на то, что за все годы у него уже получилось выработать некоторый иммунитет к подколам и провокациям Михаэля, тот все равно старался изо всех сил, лишь бы снова иметь возможность лицезреть эти алеющие от стыда щеки и неуверенно подрагивающие губы. Дрожал Исаги и когда был сильно напуган. Кайзер помнит, как однажды после совместного просмотра фильма ужасов у него на руке на несколько дней остался красный след от пальцев Йоичи, которыми он намертво вцепился в его предплечье на каком-то особенно страшном моменте. Обладая от природы светлой кожей, он бледнел ещё сильнее, когда боялся, да ещё и застывал на месте, делая свою схожесть с какой-нибудь мраморной статуей практически стопроцентной. Когда синие глаза расширялись от страха, а кончики пальцев подрагивали, Кайзер брал его ладони в свои, укрывал в объятиях и что-то утешительно шептал. Старался быть огоньком света, что мог разогнать темноту, в которой прятались все страхи. Но была темнота, которой Йоичи не боялся. Та темнота, что сплошным полотном покрывала комнаты после захода солнца, пряча их двоих от всего мира. Темнота, в которой слышались лишь сдавленные стоны, хриплое дыхание и шорох простыней. Темнота, которая все же была недостаточной для того, чтобы Кайзер не видел лица Исаги. Эта темнота придавала его чертам нечто особенное, неземное, желанное. Тогда синие глаза казались почти полностью черными, затягивая и грозя утопить в своей глубине. И Михаэль был бы рад утонуть в них. Потому что возбужденный и бездумно шепчущий его имя Йоичи был настолько невероятно обожаем им, что порой Кайзеру казалось, его сердце может остановиться, не справившись с бушующими в нем эмоциями. Таким раскованным и открытым его мог видеть только он, Михаэль, и от этого рассудок ещё больше дурманился. А когда пылающая страсть стихала и ночь приносила долгожданный покой, Кайзер мог наблюдать ещё одно из своих любимых состояний Исаги Йоичи - сон. Когда синие глаза наконец устало закрывались, а грудь мерно вздымалась от ритмичного дыхания, он выглядел таким спокойным и умиротворенным. Иногда длинные ресницы подрагивали, и тогда Михаэль гадал, что же может ему сниться. Спросить об этом можно завтра, когда он проснется и его снова встретит любимая улыбка, а пока - покрепче обнять и уткнуться носом в мягкую макушку, оберегая сон возлюбленного от всех возможных ночных кошмаров. Никто не знает Исаги Йоичи так, как знает его Михаэль Кайзер. Но если бы кто-то попросил того рассказать о нем, в ответ наверняка не получил бы ничего. Ведь все оттенки настроения Исаги Йоичи принадлежат только ему.