Мистер С

У Ксено есть сталкер. Он не знает даже имени. Мистер С — загадка, покрытая мглой и чёрными разводами — трещины по стеклу. Они встречаются каждый вечер после работы. Ксено заметил его недавно, когда очевидные встречи у метро и продуктового не стали казаться статичной обыденностью. За как бы случайностью следовал взгляд — кошачий и цепкий, он царапками-мурашками трогал спину и Ксено неприятно морщился, проворачивая тушёнку в руке. Пытаясь думать о ужине, пока спину прожигали два глаза. Его сталкер даже не пытался скрываться. Очевидный, но без вызова — от него не как от встречи в темноте подворотни, когда сжимаешь в кармане ключи, желая поскорее добраться домой. У Ксено нет иррационального страха — лишь интерес. Когда осознание — глупое пересечение взглядов и пробегает тревога — вдруг пришло, Ксено стал смотреть в ответ. Подмечать чаще — волосы, как забавное солнечное марево снующее то здесь, то за детской площадкой на пути к дому. Он всегда был где-то рядом — эфемерное и едва ощутимое — переплетённый с Ксено, как красной нитью. — Возвращаться домой нынче стало опасно, — Луна мотает волос на палец — золото, уходящее в сахарный розовый — почти, как у сталкера. Ксено моргает заторможено. — Слышал, что говорят по телевизору? — Я не увлекаюсь телевидением. — Сноб. У Луны характер — иронично — не сахар, но внешность — вафельный бисквит в стаканчике, украшенный посыпками-звёздочками. Ксено не любитель сладкого. Но Ксено нравится Луна — очарованно, без пояснения. Они знакомы несколько лет и разговоры с ней бестолковая каша, чтобы выбросить мысли в полёт и расслабиться. — А радио? — настойчиво продолжает она, теперь уже почти угрожая ложкой из-под мороженого. Они сидят в местном кафе. Вечер — кремовым небом над головой. И Ксено лукаво смеётся. — Луна, в каком мы веке живём? — В двадцать первом? — В технологичном. Ты ещё мне предложи по рации получать информацию. Луна капризно катит глаза. У неё голова скоро от Ксено взорвётся и сама она уже, кажется, три раза перекормлена его душнотой. — Ну, хорошо, — терпеливо продолжает она. Ксено делает вид, что внимательно слушает. — Ты разве не слышал, что на одну девушку напали? Сначала какой-то парень преследовал её всюду, а затем не выдержал и… Ксено уводит взгляд на окно. За ним стелится парк и люди — мазки небрежные кисти — кто куда. Среди них знакомое — блонд в отливах апельсиновых солнца. Ксено думает, когда и его сталкер не сдержится. // Ксено мало, что знает о Мистере С. Он наблюдал за ним примерно же столько, сколько тот делал это в ответ. Но точно сказать сложно, когда со стороны сталкера всё началось. Может, полгода, может, и дольше — Ксено не хочет думать о цифрах. Это тревожно и угнетающе; это напоминает о том, как происходящее неправильно и безумно. Его сталкер получил свою кличку, когда Ксено посещал одну из любимых кофеен. Они стояли близко, как никогда — солнце било в глаза и Ксено поморщился. Когда открыл — его сталкер заказывал кофе, стоя возле. Он был выше Ксено на пять сантиметров плюс-минус. С острым вырезом носа, резким очертанием скул и губами, налитыми, вымазанными оттенком помады бордового блеска. Но главным — с большими глазами потемневшей оливы — блик янтаря. Его сталкер бесстыдно красив — популярен у девушек определённо — и как не взгляни, причин интересоваться ему Ксено можно было вывести ничтожное отрицательное число. Мистер С заказал капучино со смородиной и цветком фейхуа. Он попросил именно так подписать обращение на стаканчике, а затем засыпал туда невообразимое количество сахара. У Ксено свело челюсть от этого вида. На лице сталкера дёрнулись губы в полуулыбке. Ещё, что узнал Ксено, Стэнли бесподобно готовит. Со временем Ксено стал находить его подарки-сюрпризы по разным местам. Это были десерты — из горького шоколада и кофе, как Ксено любил, и без сахара. Он знал Ксено так хорошо — пугающе хорошо — ощущением липкой прохлады по спине под одеждой. Затем цветы. Украшения. Галстуки. Наборы ножей. Ксено смеётся, открывая очередную коробку под дверьми дома — воздух сдавливается удавкой на шее, за которую тянет не он. Это обращается в манию — одержимый охотник соблазняет в сеть жертву. Глаза Стэнли — его горчичный янтарь — кажутся, что везде — прожигающим след на подарках и ощущение, прилипшие как пиявками к телу. Дом больше не недостижимое — он видит, он смотрит, он ждёт. Ксено привыкает всё чаще выглядывать по приходе в спальню в окно. Зашторивать жалюзи и проверять, что всё на местах. Он скрывает за стенами страх. Это игра — качели по две стороны и кто даст слабину — упадёт больнее всего. Поэтому Ксено продолжает, работает, общается со знакомыми, с Луной. Не даёт ему засомневаться в себе. Перед сном Ксено приходит сообщение на телефон. // — Ты в последнее время, будто сам не свой. Ксено опускает на неё взгляд. Луна сидит напротив — беспокойство, скрытое раздражением на лице и губы поджаты. Ксено почти стыдно, что он её снова волнует. Он поэтому её и позвал. Стэнли всегда шёл вровень с Ксено — отступая лишь на немного, чтобы снова догнать. Бесшумно — лев крадётся подробным к газели, чтоб растерзать. Ксено отмерял его шаг одним своим, не сводя глаз с провожающей по пятам тени. Теперь Стэнли стоит перед Ксено — под ногами раскинутое тропой из капканов и моргают два глаза уведомлением мессенджера. В тот вечер Ксено пришло сообщение. Анонимный пользователь: ты не зашторил окно. Ксено смотрел на иконку. Номер не был сокрыт. За сообщением высветилось продолжение. Анонимный пользователь: кто та девушка, с которой ты сегодня обедал? О, это всё проясняло. Ксено ликовал, как дитя, наткнувшееся на быка. В его руках ничего, а взбешённый зверь был готов пронзить на кусочки в любую секунду. И Ксено сам собирался стать его красной мишенью. Как долго он вытерпит? Игра — у Ксено одни только пешки, у его сталкера, его Мистера С — слоны и ферзи — велась по одну сторону. Это вводит Ксено в извращённый экстаз. Этим же вечером приходят ещё два сообщения: Анонимный пользователь: ты снова был с ней. Ещё пять минут. Анонимный пользователь: если ты собираешься ложиться спать, то сладких снов. Небо упивается звёздами. Оно безоблачно-мрачное — плёнкой дыма, улетающей в никуда. Ксено смотрит на это с окна, на этот раз не закрыв жалюзи. Он узнаёт, что Стэнли любит курить. // Ксено не закрывает окно, а сообщения продолжают идти. Доброе утро и спокойной ночи, приятного аппетита во время обеденного перерыва и просто сообщения ни о чём. Загадочный образ обрастает дефектами, трескается, но интригует и манит — потяни, узнай больше, под обёрткой самое сладкое. Ксено никогда не отвечает. Но всегда читает: как прошёл вечер Стэнли и что тот советует, например, взять на ужин из магазина. Ксено всегда может пробить номер Стэнли по базе, но не делает этого. Будто ждёт, что его сталкер расколется сам — однажды признается и маска раскрошится. Кто он такой. Почему. И зачем. Телефон снова вибрирует в кармане спальных шорт Ксено. Он не спешит брать — глубокая мгла проясняется, рисуется взглядом, наблюдавшим за Ксено со двора дома. Стэнли даже не меняет своего места. Смотрит с одного места всегда, будто знает точно, что Ксено наблюдает в ответ. Пусть штора скрывает его почти полностью. Ксено интересно, о чём думает его Мистер С в это время. Телефон снова вибрирует. На этот раз Ксено достаёт его без желания и жмёт на уведомление. Анонимный пользователь: тебе стоит прекратить переодеваться возле окна, знаешь ли. даже если это твоя спальня. Анонимный пользователь: идёшь спать? Он задаёт вопросы, даже когда знает, что не получит ответа. Ксено то интригует, влечёт и растягивает дурацкую улыбку на губы. Он отходит от окна, в последний раз бросив взгляд на фигуру, что тоже стоит с телефоном. Ксено: может, я не делаю так для всех и всегда. // Ксено не может прекратить думать о том, какое лицо было у его сталкера, когда касается себя ночью в кровати. Он дёргает судорожно ладонью верх-вниз — нега поцелуями сползает по позвоночнику, дорисовываясь фантазией ощущением рук или губ. Он не может прекратить думать-мечтать о том, как бы выглядело то сильное тело, раскинутое на этой кровати. Под Ксено. Именно так это желает Стэнли, не так ли? Извращенец. Развратник. Его. Ксено стонет в ладонь. Даже знает, что не услышат, ведь Стэнли уже давно не должно быть под окнами — ушёл, сбежал и не дождался. Было бы так сладко, если б увидел. У Ксено сводит язык от сласти во рту. Движение хаотичное-резкое — и он не выдерживает. Ксено глотает ртом разгорячённый его телом воздух, пропитанный остаточным табака от сигарет. И не может прекратить представлять, как бы это было со Стэнли. Как, если бы Стэнли это увидел. // Ксено не отвечает после на сообщения Стэнли. Какое-то короткое время — издёвка или лишь отступление — он состыковка необдуманных решений и действий. Он и сам просто не знает ответа. Рациональное в нём разрушается и созидает — разделяется, образуя жёлто-зелёную палитру всего. Она сводится к одному. Он думает о Стэнли слишком ясно-кошмарно и много. Без возможности сосредоточиться на работе и после. Он представляет сюжеты, если бы Стэнли правда был тем маньяком с новостей. Ксено не знает, что бы сделал тогда. Ксено встречает Стэнли снова в той же кофейне после работы. До закрытия почти полчаса. Они последние из посетителей. Ксено берёт, что всегда — Стэнли не выдерживает и заказывает стаканчик горячего баббл ти. Его голос глубокий — хрипотца переходит в пониженный тон. Ксено слышит тот во второй раз за всё время: И Стэнли обращается к Ксено: — Тебя подвезти до дома? Ксено моргает — лёгкое удивление и неуверенность. Он замирает по-глупому прежде, чем осознаёт, что это обращаются точно к нему. И раздумывает пару секунд. — Да. Почему бы и нет. Им отдают заказ почти одновременно. Один баббл ти с черникой и дополнительно нагретый, большой американо с дополнительным шотом. Стэнли произносит в последний момент: — Подпишите «Стэнли Снайдер». О. Примерно так он рисовал это имя в воображении. В машине Стэнли тепло. Внутри пахнет сигаретами и шоколадом, но не резко, не приторно. Ксено замечает на бардачке игрушку-болванку. — Собаки, — он растягивает губы в ухмылке. Стэнли отвлекается от руля, пока ещё не заводит машину. — Что? — Я говорю собаки, — Ксено повторяет, ткнув игрушку по голове, — мне тоже нравятся. Собачка дёргается забавно под смешок Ксено. Он уводит взгляд на Стэнли — свет проезжающих фар каскадом омывают блеск глаз и его щёки — горящие, алые — так близко-близко. Ксено заинтересованно щурит глаза прежде, чем взглянуть на дорогу. Машина трогается с места под щелчок запертых дверц. И зверь пойман в ловушку объятий — оказавшись щенком.