— боишься, коллега?
топаз фыркает, напустив на себя надменный вид, и демонстративно отворачивается, опустив глаза в пол. боится ли она? ну вот ещё. а впрочем… она снова смотрит на собеседника и окидывает его внимательным взглядом сверху вниз. тот же голос, та же игральная фишка в руке, та же манера держаться, а вот всё остальное — чужое. не его. не авантюрина.
всякое бывало, топаз доводилось видеть его и раненым, и пьяным, и разбитым, но вот таким она видит его впервые. это странно, но даже его аура ощущается не так, как обычно. гнев, отчаяние и страх — как будто авантюрин решил раскрыть душу нараспашку и явить миру всё то, что так хорошо прятал до этого ото всех и даже от неё и госпожи яшмы.
то, что он собирается делать, идёт вразрез с планами кмм на пенаконию. это известно всем, разумеется, но по какой-то причине госпожа яшма запретила топаз вмешиваться. сказала, что пусть авантюрин совершит задуманное, а они просто понаблюдают за крахом пенаконии и семьи. это жестокое решение, и видеть авантюрина таким, каким она видит его сейчас, ещё больнее, чем раньше. но топаз действительно не собирается встревать: не потому что ей так сказали старшие, а потому что не хочет идти против решения напарника…
друга.
за какавашу с рождения принимал решения кто-то другой, так пусть он хотя бы раз сделает выбор самостоятельно, правильно?
и всё же для того ли повелитель янтаря даровал ему силу? правильно ли поступает авантюрин? топаз пытается в этом разобраться, но её мыслительная деятельность, кажется, впервые заходит в тупик.
боится ли топаз? да, боится. не авантюрина, а
за авантюрина. боится за его будущее. боится… за его жизнь. но топаз, наверное, слишком гордая и глупая, чтобы признать это вслух. может, будь она посмелее в этом плане, и в такой ситуации не оказалась бы.
— мне бояться нечего, — понизив голос, сухо отвечает девушка, складывая руки на груди, и смотрит на него с каким-то вызовом. — а тебе?
авантюрин заливисто смеётся, запрокинув голову, продолжая перекатывать между когтистыми пальцами фишку. топаз цепляется за неё взглядом, чувствуя дискомфорт. странный диалог у них строится — вернее, вообще не строится. зачем она пришла сюда? сама не знает, по правде говоря. она неловко переминается с ноги на ногу и машинально вздрагивает, когда счетовод неожиданно громко хрюкает, боднув её в ногу, выпрашивая очередную монетку за свои старания.
это же он нашёл коллегу своей хозяйки по запаху всё-таки.
топаз нервно выдыхает и тянется к набедренной сумочке, чтобы достать твёрдый кусочек небытия, последний из припасённых, но авантюрин вдруг свистит, снова привлекая к себе внимание, и кидает в их сторону позолоченную фишку. не ту, что он всё время вертит в руках, другую, но не менее вкусную. счетовод радостно визжит и бросается вперёд, достаточно ловко перехватывая угощение в воздухе. потом он снова убегает, оставляя пару наедине.
— хотел бы я оставить твоему питомцу что-нибудь ценное на память, да боюсь, он это ценное тут же сожрёт, — шутка парня звучит грустно и нелепо. топаз поджимает губы и смотрит в лицо собеседника почти тоскливо. она делает несколько шагов, приближаясь к нему, но никак не может разглядеть его глаза за маской. и от этого чувствует себя только хуже, потому что, не видя их, не может разобрать, о чём он сейчас думает.
— зачем ты говоришь так? — она пытается звучать серьёзно, а на деле выходит жалостливо. это плохо — авантюрин в жалости не нуждается. в чём угодно, только не в ней.
— а зачем ты пришла? — его ответ вопросом на вопрос получается грубым и резким. он не двигается с места, молча наблюдая, как девушка делает ещё пару шагов и останавливается напротив него. авантюрин в этом обличии выглядит и выше, и мощнее, и топаз кажется, что она стала ещё меньше, но не только из-за перемен, а ещё из-за того, как сильно на неё давит тяжесть негативных эмоций, источаемых её коллегой.
у топаз есть свой собственный груз из проблем и переживаний, но даже он не идёт ни в какое сравнение с тем, что несёт в себе авантюрин.
топаз сконфуженно краснеет, дуясь и хмурясь. не знает, что ответить, но и промолчать не может, потому что не хочет, чтобы авантюрин подумал, будто загнал её в угол. неуверенно пожав плечами, она как-то небрежно взмахивает рукой, глядя в сторону. место он для своей игры выбрал всё-таки прекрасное: со смотровой площадки студии, за кулисами, открывается шикарный вид на пенаконию. что станет с этим сказочным мирком, когда всё начнётся? погребёт ли авантюрин его в руинах? не пожалеет ли он случайно оказавшихся здесь свидетелей? топаз и думать об этом не хочет.
— ты забрал мой камень, — старательно отводя взгляд, произносит девушка, стараясь звучать как можно более непринуждённо. — будет честно, если я получу что-нибудь взамен.
— о? — авантюрин усмехается. — и с каких это пор каменные сердца кмм рассуждают о честности?.. — он выдерживает небольшую паузу, следя за взглядом собеседницы.
топаз наконец снова обращает на него внимание, когда периферийным зрением замечает движение сбоку. она вскидывает брови, в удивлении наблюдая, как изящно авантюрин делает реверанс, протянув к ней руку. это приглашение.
— мне нечего дать тебе взамен, коллега, — топаз как будто даже сквозь маску видит, как он улыбается ей своей редкой виноватой улыбкой. — но, может, ты всё же не откажешь подарить мне прощальный танец?
прощальный.
топаз стискивает зубы и впивается ногтями в собственные предплечья, пытаясь не сорваться и не испортить момент. но своими словами авантюрин словно специально заставляет её испытывать пассивную и активную агрессию. ей хочется накричать на него, схватить за грудки и повалить на землю, выбить из него всю дурь пинками и кулаками как в старые времена, чтобы он даже думать не смел о том, о чём думает сейчас!.. но она держится. медленно выдыхает, расслабляя напряжённые мышцы, и вкладывает свою ладонь в его, совершенно не переживая о том, что могла пораниться о когти, тянясь ближе к его телу. пялится на маску в то место, где должны быть глаза, и бурчит нарочито сердито:
— подарю, но ты мне будешь должен.
это не корысть — ловушка, в которую он должен попасть, чтобы в будущем они снова встретились.
авантюрин улыбается под маской, но ничего не отвечает. топаз кладёт вторую руку ему на плечо, и он, аккуратно придерживая её за талию, тянет девушку за собой, начиная вести. им обоим приходится в миг вспомнить редкие занятия по бальным танцам, на которые их заставляла ходить госпожа яшма. как бы сильно топаз ни ненавидела придерживаться этикета и как бы сильно авантюрин ни ненавидел бесполезные по его мнению уроки, им периодически приходилось посещать светские мероприятия, которые кое к чему обязывали.
они порхают по смотровой площадке быстро, обдуваемые сильными порывами ветра под аккомпанемент раздающейся вдали музыки на студии и в городе. авантюрин уверенно держит топаз, а топаз уверенно двигается, доверившись авантюрину, ощущая, как сердце в груди начинает заходиться от мимолётного воодушевления. ни он, ни она танцевать не любят, и именно это их сейчас объединяет. именно поэтому они кружатся, растворяясь в мгновении единения душ, ни о чём не говоря.
топаз кажется, что она начинает терять голову, опьянённая. она прикрывает глаза и запрокидывает голову, целиком отдаваясь их то ли вальсу, то ли котильону, то ли фокстроту. она широко улыбается, забывшись, словно возносясь куда-то выше звёзд. позволяет коллеге руководить своим телом и бессознательно следует туда же, куда и он.
у обоих в мыслях проносится одинаковая мысль: «голова кружится».
авантюрин смотрит на повеселевшую хотя бы на какое-то время девушку и при виде её посветлевшего, засиявшего в свете софитов лица сам невольно улыбается шире. чувствует жар, разгоняемый сердцем по её венам, и перенимает его, испытывая знакомое, успевшее стать родным тепло. рядом с топаз ему даже на поле боя хорошо и спокойно. никакое благословение треокой гаятры не идёт в сравнение с тем, что даёт ему коллега.
хотя авантюрин действительно счастливчик — иначе как ещё объяснить то, что судьба свела его с топаз?
авантюрин устал, честно. устал играться, устал притворяться, устал сражаться. больше всего на свете ему хочется отдохнуть, даже если для этого придётся попасть на
ту сторону. но он не против этого и навряд ли будет о чём-то сожалеть перед смертью, кроме как о том, что ему придётся расстаться с топаз.
но ведь все когда-нибудь там окажутся, да?..
и только для топаз ему бы хотелось стать хорошим человеком. стать лучше, достойнее, но родословную не изменишь и историю не перепишешь. авантюрин был рождён авгином, обречённым рабом и вором, им и умрёт. но всего раз — всего раз он бы хотел поступить правильно ради неё.
авантюрин перестаёт кружить топаз в танце и замирает, глубоко дыша. топаз медленно выпрямляется, продолжая опираться на него, и открывает глаза. глаза у топаз чистые, светлые, напоминающие безоблачное сумеречное небо, с живым блеском — не то что у него. он отпускает её, продолжая неотрывно смотреть, и топаз глядит на него снизу вверх в ответ. блаженная улыбка медленно редеет, сменяясь нейтральным выражением. однако она всё ещё неспокойна. из-за него.
авантюрину грустно от того, что он заставляет свою дорогую коллегу нервничать.
— обещай, что это был наш не последний танец, — девушка пытается звучать требовательно, но в её голосе отчётливо слышится мольба. — слышишь? мы обязаны станцевать ещё не один раз и утереть нос госпоже яшме! мы же докажем ей, что не зря ходили на эти дурацкие занятия, правда?
её по-детски искренняя надежда на лучшее его умиляет. разве может он обнадёжить зазря? но и лгать ей он тоже не может…
авантюрин осторожно обхватывает её щёку ладонью, легонько поглаживая скулу золотистым когтем. топаз льнёт к его прикосновению, но взгляд не отводит. ждёт ответ нетерпеливо, всё ещё уповая на лучшее.
— ну разумеется, коллега, — мягко произносит он, стараясь звучать как можно более ободряюще и честно. — разумеется мы с тобой ещё станцуем, и не только вальс.
топаз хочет ему верить. даже если глубоко в душе понимает, что он просто даёт ей ложную надежду, всё равно хочет верить. клипот не зря является эоном сохранения, да и благословение той самой гаятры наверняка ему поможет. авантюрин счастливчик по праву рождения — его так просто не… не
убьёшь.
молчание затянулось, а времени у них остаётся всё меньше. с минуты на минуту на студию прибудут безымянные, и одному повелителю янтаря известно, чем всё обернётся. авантюрин отнимает руку от лица собеседницы и отступает. он возвращает себе холодность и собранность. отворачивается, но в полуобороте говорит:
— тебе пора, коллега. спасибо, что навестила меня. не забудь передать привет госпоже яшме.
топаз устало вздыхает, поджав губы. одарив его около нежным взглядом ещё раз, топаз пару раз хлопает ладонью по бедру, подзывая счетовода, и разворачивается. авантюрин, затаив дыхание, прислушивается к удаляющимся шагам. когда всё вокруг затихает спустя минуту, он выдыхает и запрокидывает голову, глядя на тёмное небо.
«дожди — это милость матери. она призывает нас поднять оружие и сражаться за наше будущее. дождь — наш союзник, он благословляет нас. мы должны достойно встретить смерть под этим дождём».
на пенаконии вот-вот пойдёт дождь.
Then, we dance on the H of the Hollywood sign, yeah
'Til we run out of breath, gotta dance 'til we die
My boyfriend's back and he's cooler than ever
There's no more night, blue skies forever
'Cause we're the masters of our own fate
We're the captains of our own souls
So there's no need for us to hesitate
We're all alone, let's take control
Lust for life — Lana Del Rey ft. The Weeknd
