Skyrim/Ghost!AU EР

      В кабинете, куда шагнул дремора*, едва проглядывались очертания сгорбленной спины. Клирик в мерцании огарка свечи, источающей зеленый свет вместо привычного рыжего, что-то писал на засаленном пергаменте. Он так увлекся записями, что не услышал, как дремора оказался совсем близко. Безымянное существо склонило голову то к одному плечу, то к другому, бездонными черными глазами осмотрело полки с книгами, некоторым из них не хватило места и они были свалены грудами на полу, распиханы по углам.       Клирик ойкнул, когда с другой стороны стола подошел такой же безликий дремора, сверкая серебром рогатой маски. Мужчина нервно обернулся, всматриваясь в пришельцев.       — Доведете же вы меня оба!       Альфа пожал плечами и с очевидным презрением грохнул на письменный стол несколько манускриптов и талмудов.       — Вам бы выйти отсюда, хотя бы на балкон, — Омега достал из ящика новую свечу, щелкнул пальцами, давая огня. — Только и делаете что пишите. Нужен Вам этот чародей!       Будто бы подтверждая недовольство брата, Альфа утробно зарычал, но мужчина проигнорировал обоих дремора. Он взял свечу, склонился над брошенными книгами, кое-как раскрыл пару свертков.       — Вот дела! «Исповедь Азидала»? Как вы это добыли?       Копиа посветил огоньком сначала в сторону Альфы, потом обратился к Омеге. Дремора покачал головой, не скрывая довольных смешков:       — «Добывал» Альфа, я всего-навсего записывал.       Исповедь оставили на видном месте, намереваясь в ближайшее будущее прочитать о том, как некогда великий заклинатель сумел выковать легендарную броню, а новую книгу, в которую так усердно записывали историю одной души, взяли с собой. Дремора помогли слабеющему учителю подняться на ноги и покинуть мрачную комнату. Выйдя на небольшую террасу, клирик посмотрел на бесконечный лабиринт стеллажей с книгами, на другого рода дремора, что сновали от одной полки к другой, на посвященных и Искателей, на извращенных, одурманенных и помешанных на учениях волшебников; благоговейно улыбнулся.       Апокриф, раскинувшийся перед его взглядом, представлял собой ничто иное, как библиотеку всех знаний. Кардинал всю сознательную жизнь посвятил обучению, потому, когда к нему во сне или бреду явился сам Садовод Людей, он не раздумывая согласился нести слово Хермеуса Моры всюду, где мог хоть с кем-то договориться. Какого же было его удивление, когда он нашел свою собственную книгу жизни, написанную самим даэдрическим принцем? Воодушевлением наполнилось сердце, и Кардинал сложил голову ради единственной понятной для него миссии — сделать князю столько последователей, сколько на небе звезд. И теперь маленькими шагами Копиа приближается к этой цели.       — Вот скажи мне, — клирик обратился к Альфе, — как закаляется характер?       Мужчина, прихрамывая, неспешно шел по открытой галерее вместе с дремора. Альфа посмотрел на брата, а после похрустел костяшками пальцев, давая ответ.       Копиа умилительно засмеялся:       — Поступками?       — Обстоятельствами, — уточнил Омега.       — Обстоятельствами, — повторил за ним Кардинал. Все трое зашли в полукруглую залу с большим очагом, над которым навис тяжеленный котел. Альфа остался у входа, подпер собой стену; ему всегда были безразличны планы и замыслы Хермеуса Моры, учителя и даже брата. Его дело простое и понятное — он олицетворяет собой Силу, тогда как брат — Ум, и это совершенно не его задача думать, как закаляется характер. Омега напротив любознателен и кропотлив. Он постоянно помогает Кардиналу Копии в его задумках, стремится рассуждать также как учитель, и тоже всеми силами пытается возвысить даэдрического князя. Альфа фыркнул.       Кардинал склонился над котлом, смахнул пленку, дожидаясь когда Омега подаст нужные смеси.       — Так что же? — Омега поднял взгляд к клирику. Мужчина держал в руке кусок льда, который дремора принесли ему из самого Винтерхолда, — как следует поступить с волшебником, чтобы он сам пришел к нам?       — Брат? — неуверенно раздалось из-под маски, — пусть ищет ответы.       — Да будет так, — выдохнул Копиа и опустил лед в помутневшее зелье, которое в секунду покрылось зеркальной гладью.       ***       Тяжелая дверь отворилась, впуская влажный морской воздух в едва прогретую башню, не издав ни звука, также тихо закрылась, отрезая шум разбивающихся волн о неприступный скалистый берег, возвращая сонливость в кельи. Однако этого оказалось достаточно, чтобы Содо поднялся в кровати, всматриваясь в мглу перед собой. Спал он плохо, кошмары возвращались с завидной регулярностью, хотя его сосед через стену с удовольствием делился порцией снадобья каждый вечер, и все же.       Эрикссон посмотрел вглубь залы, где стояла широкая чаша с тлеющими углями. Только чародей решил встать, чтобы заново растопить очаг, почему-то считалось раз уж он обучается боевой магии, то все, что связано с огнем, негласно ложится на его плечи, как из темноты комнаты вышел Крис. Колдун подставил руки к едва мерцающему у самого дна свету, размял окоченевшие пальцы, что-то буркнул под нос, и пламя с новой силой вспыхнуло сперва ядовито-зеленым, а затем привычным голубоватым светом. Содо лишь поджал губы, но послушно забрался в кровать, зябко потер ноги. Судя по одежде и сырой робе, именно Кристофер только что зашел в башню. Чародею это все не нравилось. Он уже давно заприметил, что Салван мог спокойно уходить посреди ночи из ученического крыла, не появляться на многих занятиях, и обычно с него Мирабелла спрашивала, нужно ли что-то ученикам. Содо всегда делал ставку на то, что Крис был самым старшим из них, талантливым и надежным, а сейчас просто дожидался, когда обучение закончит его младший брат. Эрикссон пронзительно уставился на маленький ловец снов, который сам же сплел в первый год обучения, ожидая внятных ответов. Но это все равно выходило за рамки — им нельзя покидать по какой-либо причине свои комнаты после отбоя, пропускать занятия или бродить ночью по галереям Коллегии, а Крису можно.       — Ты опять не спишь? — раздается спокойное в тишине.       — Да, — сухо признался Эрикссон, — именно опять.       Колдун тяжело опустился на стул, тоже уставился на талисман.       — Руны?       — Не получается. Глупость какая-то, — Пер снял ловец со стены, протягивая вещицу Кристоферу. Тот достал клинок, принялся дочерчивать став на одной из сторон, пока Эрикссон уязвлено пыхтел на кровати, что старший в очередной раз переделывает за него работу, как будто сам не в состоянии справиться. Вскоре амулет вернулся на законное место, а Салван ушел к себе. Содо еще несколько мгновений хмуро рассматривал знакомый до каждого стежка ловец снов, и не заметил как провалился в сон.       Утром, после завтрака, Содо чувствовал себя совершенно разбитым. Зачарователь монотонно рассказывал о камнях душ, о том, какие чары применяются к двуручному оружию и в какой последовательности лучше произносить заклинание, но ученик школы Разрушения мог только опустить голову на руки и слушать вполуха, о чем идет речь. Неподалеку младший Салван бессовестно спал, спрятавшись за спиной Хайдена Скотта, а вот старшего в очередной раз не было на занятиях. Волшебник не сомневается, что Кристофер, если понадобится, расскажет все тоже самое, что и преподаватель, а может и больше, но вот само отсутствие в стенах Коллегии только «драконит» любопытство. Где он мог быть? Пер посмотрел в заиндевевшее окно — по ту сторону каменных стен бушевала непогода, засыпая все вокруг слоем тяжелого снега.       Ближе к вечеру Крис перешагнул порог таверны, укрываясь от колкой вьюги, с силой захлопнул дверь, и нервно дернул плечом. С прошлого дня в Винтерхолд пришли тяжелые снежные тучи, а порывы ветра с моря только подстегивали поскорее укрыться где-нибудь; в центре кабака приветливо горел широкий камин, шипело на вертеле мясо, пахло сухими травами и медом со специями, однако чародей кротко кивнул хозяину, смахнул с капюшона и сапог снег, целенаправленно прошел вглубь. Он уже смутно помнил, как добрался до таверны по занесенным бураном тропам, как нашел эльфа или с каким отчужденным видом закрылся с ним в комнате; помнил только как у Неласара удивленно вытянулось лицо, а дальше темнота.       — Спокойнее, — буркнул альтмер, подхватив колдуна. — Садись!       Он успел только недовольно покачать головой, как неестественно сильная ладонь сжала запястье, впиваясь ногтями, Крис резко выпрямился в кресле, поднял осунувшееся лицо. Неласар дернулся к столу, схватил свиток высылки, приготовленный заранее, и в ту же секунду комнату озарила вспышка яркого света.       — Это нехорошо, — яростно зашептал эльф, смаргивая пелену с глаз, — дело дрянь. Нельзя разгуливать по Винтерхолду, пока у тебя в голове копошится даэдра.       Альтмер стряхнул ослабевшую хватку с руки, осторожно сделал шаг назад. Он лишь пожевал губу, раздумывая о случившемся. Если Салван продолжит бороться с даэдрическим принцем без какой-либо подобной тому силы, то рано или поздно от несчастного Винтерхолда и камня на камне не останется. Неласар вновь мотнул головой, подошел к маленькому камину и принялся готовить зелье.       — У орка начались неудобные вопросы.       Эльф остановился, рассматривая бурлящее варево в котелке. Нужную книгу Крис все же смог выторговать у Ураг гро-Шуба, но не получится постоянно избегать разговоров, а орк может просто перестать помогать, или еще хуже — доложит Архимагу. Время и обстоятельства поджимали со всех сторон.       — Значит надо действовать иначе.       — Куда уж иначе? — Крис забрал у эльфа зелье.       — Все трактаты ссылаются на заклинание высылки даэдра, но…       — Я знаю к чему ты клонишь, — перебил альтмера колдун. Они проводили ритуал несколько раз, перепробовали варианты, меняли порядок действий, но чуда так и не произошло, — в моем случае оно не работает.       Оба посмотрели в окно. Вечернее небо было совсем темное, чернильное, только снег от света факелов стражи мелькал то рыжим, то золотом. Неласар потянулся к скромному ужину, разломил хлеб, но Кристофер отказался. В последние дни любая пища и питье казались гадкими на вкус или испорченными на вид; бывали дни, когда свежее яблоко гнило прямо в руке, вода могла зацвести в считанные секунды, но все это были проделки князя, который отравлял ему жизнь каждую минуту. Неласар тоже это понимал — кто бы ни был поселившийся внутри, он изо всех сил стремился подмять волю колдуна, потому не давал покоя.       — Космо знает?       Кристофер скрипнул зубами, напряженно засопел, уставился на промокшие мыски сапог.       — Ясно, — выдохнул эльф. — Тебе не стоит возвращаться в Коллегию, это опасно для всех.       — Мне нельзя оставлять его.       — Пока он в стенах школы, все будет в порядке! Недалеко есть святилище Азуры… Я не люблю обращаться к даэдра, но она хотя бы направит. Это не займет много времени, если оно еще у тебя есть.       С этим было трудно спорить. Колдун и сам чувствовал как жизнь утекает сквозь пальцы — все чаще случались провалы в памяти, все сильнее одолевали приступы гнева, все больнее отзывалось в груди, когда младший брат находился рядом. Он знает, что эти эмоции принадлежат не ему, а тому, кто изводит слабое тело; однако и кости можно отрастить, и плоти не дать сгнить — темная сторона волшебства способна и не на такие уловки, другое дело, что Крис, пока что, не дал даэдре ни единого шанса сломить собственный дух. Ему только того и надо — полностью завладеть человеком. Знать бы только за что и зачем?       По совету эльфа, Кристофер не вернулся на ночь в Коллегию. В одном Неласар был прав — пока младший брат находился под контролем учителей, под защитой смотрителей и в поле зрения Хайдена, никакие опасности ему не грозили. Им нужно было только отправить весточку Мирабелле, чтобы никто не стал упрекать чародея в нарушении правил. Крис быстро начертил углем на столе символы в надежде что память еще принадлежит ему и послание получит именно смотрительница, а не кто-то из учеников.       Винтерхолд остался за спиной на заснеженном побережье. Коллегия еще где-то просматривалась, размытая вьюгой, но на деле уже была слишком далеко; волшебники молча побрели сквозь замерзший, безмолвный лес.       Содо подскочил на собственной постели посреди ночи. Голова безумно ныла в висках, точно кто-то затягивал обруч, до зубовного скрежета. Сна не было; отвратительные существа, что гонялись за ним в кошмаре будто бы еще дышали в затылок. Пер провел рукой по влажным волосам, проверяя не остались ли чьи цепкие когти на нем. Снова в ученической башне едва теплился очаг, было темно и холодно, еще и простыни от пота неприятно липли к коже. Волшебник сел на кровати, касаясь босыми ногами камня, что мгновенно привело его в чувство. Содо тряхнул головой, прогоняя остатки беспокойного сна. Он быстро оказался возле чаши, поднял несколько углей, и огонь резво занялся в ладонях. Стало светлее и теплее — все ужасы отступили. Эрикссон осмотрелся вокруг — ученики мирно спали в своих кельях, кроме старшего Салвана.       Комната колдуна выглядела покинутой. Волшебник поймал себя на мысли, что давно не разговаривал с Кристофером, а точнее сказать с Крисом. Словно за несколько дней тот перестал быть собой. Сам Содо не общался с ним так близко и дружно, как Хайден с братьями, но почему-то внутри червь сомнения будто бы пришел в себя, одумался, то и дело подначивая, что Пер тоже имеет право быть наравне с остальной компанией. Содо сел на чужую кровать, обвел взглядом стены, полки с зельями, коробки с ингредиентами и миски с толчеными минералами, книгами и чистыми свитками — это все выглядело самой настоящей липой! Он резко встал, выглянул в общую залу, еще раз проверяя все ли спят. Позабыв о том, что Крис не раз выручал его от исключения из Коллегии, прикрывал перед учителями, заступался в стычках, Эрикссон бессовестно заглянул под кровать — ничего, засунул нос в ящик — пусто, опустился на колени перед сундуком — и там ни одной вещицы, словно нет у комнаты владельца.       — Какого черта с тобой творится? — задал он риторический вопрос, возвращаясь к постели, не до конца понимая что именно нужно искать. Книги аккуратно расставлены, свитки без единой пометки, порошки без следов пальцев, пузырьки покрылись пылью; Крис если и возвращается в комнату, то явно не для отдыха или учебы. Содо нахмурился. Салван старший возвращается в Коллегию только чтобы проведать брата.       ***       Дремора оторвал взгляд от мутного изображения в чане. Омега выжидающе посмотрел на учителя, но тому явно больше нравилось наблюдать как огненный атронах мечется между домыслов. Почуяв неладное, Альфа тут же оказался рядом.       Кардинал только небрежно махнул рукой:       — Спрашивай. Я чувствую как тебя распирает.       — Зачем? — Альфа с интересом водил глазами от учителя к брату. Омега продолжил, — атронаху не место в Нирне, но он еще не знает об этом! Вы намеренно сталкиваете их лбами? Этот Ваш чародей быстро отправит его в Обливион к праотцам, атронах ему не соперник.       Копиа оперся на посох, переводя дух. Иногда дремора одолевают его пустыми расспросами, что, в сложившейся ситуации, очень утомительно.       — Обстоятельства, — напомнил ему клирик. Мужчина покровительственно щелкнул пальцами, приказывая Альфе сесть за стол, — садись и пиши, что я скажу!