Я не узнала тебя в этом костюме

– Станцуем ещё разок, Хранительница? Эти слова из уст Ахерон звучат довольно неожиданно, и Чёрный Лебедь на долю секунды теряется, не зная, как ответить. Воспоминания в её памяти до сих пор свежи, и вид Ахерон, такой спокойно-задумчивой, как и всегда, до сих пор вызывает лёгкие мурашки по спине. Говорят, что в тихом омуте черти водятся, да только в случае Ахерон она сама и есть этот омут – не потрясающий и не ужасающий, но безмолвствующий, такой, к которому даже Чёрный Лебедь подступиться никак не может. Страха на лице Чёрного Лебедя несмотря на это нет – она улыбается мягко уголками губ, и медленно кивает в согласии. Она не считает это опрометчивым, и она не совершит одну и ту же ошибку дважды – некоторые вещи даже ей, как Хранительнице памяти, знать не стоит. Не зря сами Фули покинули те гиблые места, где жила Ахерон, не зря о них не сохранилось никаких воспоминаний. Любопытство не грех, но карается оно порой чрезмерно жестоко. Наверно, это и правильно. От мыслей Чёрного Лебедя отвлекает прикосновение Ахерон – та нежно, но крепко сжимает её ладонь в своей и на себя тянет, уводя за собой в центр зала. Взгляд у Ахерон всё такой же спокойный, а движения – чёткие и отточенные, будто она и не танцует вовсе, а с клинком тренируется. Ахерон, в первую очередь, воин, и это будет заметно любому, кто посмотрит на её танец со стороны. В ней нет той лёгкости и изящности, которые присущи Чёрному Лебедю. – Расслабься. Ты слишком напряжена. Чёрный Лебедь осторожно проводит кончиками пальцев свободной руки по чужому плечу, щуря глаза. На лице Ахерон ни единый мускул не дрогнул – она лишь старается чуть отстраниться, да быстро берёт себя в руки, будто бы выжидая, что будет дальше, но Чёрному Лебедю далеко не этого хотелось. Ей хочется, чтобы Ахерон отпустила свою бдительность, расслабилась хоть немного, хотя бы на то время, пока они танцуют. Вокруг много людей, но Чёрный Лебедь не обращает на них никакого внимания. Сейчас они с Ахерон одни, и эта сцена – их собственный маленький мирок. Стоит только отпустить свои волнения и тревоги, отдаться потоку, и танцевать, танцевать, пока силы есть. Чёрный Лебедь приобнимает Ахерон за плечо, отклоняясь назад – крепкая рука на талии не даёт упасть. У Ахерон хватка действительно сильная, но при том она будто бы боится обнажённой спины коснуться, лишь самыми кончиками пальцев кожу щекочет. Чёрный Лебедь двигается плавно, будто бы плывёт по сцене, закручивая Ахерон в этом вихре; замирает на миг, только чтобы потом опять птицей встрепенуться; улыбается легко, отходя на шаг, а после вновь руки чужой касается, и прикосновения эти хоть и не являются частью танца, кажутся абсолютно уместными. Чёрный Лебедь знает, что хищник тут отнюдь не она, однако же играется с Ахерон, балансирует на самом лезвии ножа, и любое неосторожное движение станет для неё погибелью. В этот медленно-тягучий, протяжно-долгий танец Чёрный Лебедь все свои чувства вкладывает. Тело говорит больше чем любые, даже самые искренние слова. Тело не умеет врать, оно беззащитно и открыто, как ни пытайся этого скрыть. И танец – это больше, чем просто выученные движения. Танец – это разговор о сокровенном, о том, о чём нельзя сказать словами. Безо лжи и без утайки. В танце не может быть никаких секретов. Наверно, поэтому Ахерон и расслабляется. Самую малость, но Чёрный Лебедь замечает, что её плечи напряжены уже не настолько сильно, как прежде, и что взгляд у неё на самую толику мягче стал. Чёрный Лебедь даже столь незначительные перемены может с лёгкостью подметить, и это для неё уже маленькая победа. Она, конечно, далеко не хищник, но именно она ведёт этот танец и оказывает на Ахерон не заметное даже для неё же самой влияние. Только дурак, увидев то, чем является суть Небытия, вновь попытается влезть туда. Что же, в таком случае Чёрный Лебедь и правда самая настоящая идиотка, раз не смогла усвоить столь простой урок. Любопытство ведь не грех, просто карается с особой жестокостью – не обо всех вещах стоит знать, и если некоторые вещи невозможно вспомнить, то, наверно, так оно и должно оставаться. В воспоминаниях Ахерон копаться не стоит – она и сама предпочитает в них не углубляться. Но Чёрному Лебедю, вопреки всем запретам, очень, очень сильно хочется это сделать, как бы её рациональная часть ни пыталась этому сопротивляться. Прежний страх исчезает, и на смену ему приходит другое чувство – непреодолимое желание. Залезть внутрь вновь, покопаться поглубже, вновь прикоснуться к той внутренней сущности Ахерон, которую ту так умело прячет… Уже слишком поздно, чтобы что-то менять. Потому что Чёрный Лебедь прикоснулась к Небытию, и то будет тянуть её за собой. Музыка становится громче, а потом резко стихает, и реальность со всех сторон прорывается в их с Ахерон маленькую идиллию. Это было ожидаемо, потому Чёрный Лебедь не чувствует себя ни капли разочарованной. И пусть всё это время на них смотрели сотни пар глаз, она знает, что во время этого танца они с Ахерон были только вдвоём. Для них не существовало ни шума толпы, ни ослепительно яркого света, так неприятно бьющего по глазам. Чёрный Лебедь останавливается, и они с Ахерон так и замирают друг на против друга. Мысли бурным потоком захватывают голову, смешиваются так, что становятся неотличимы друг от друга, но Чёрный Лебедь лишь немного головой качает, будто пытаясь их упорядочить, прежде чем начать: – Я не узнала тебя в этом костюме. Мне казалось, ты и вовсе не видишь смысла приходить на подобные мероприятия. Ахерон, кажется, слегка задумывается над ответом. – А я заметила тебя сразу. Твоё платье действительно привлекает внимание. В ответ на это Чёрный Лебедь может лишь шире улыбнуться, склоняя голову. – Я могу считать это за комплимент? – Думаю, что да. Чёрный Лебедь лишь беззлобно смеётся – Ахерон, хоть и вновь выглядит совершенно серьёзной, испытывает явную неловкость, говоря подобные слова. Для неё такое было непривычно, но Чёрному Лебедю и не нужно было никаких слов. Она прекрасно умела понимать и без них. Разве что для неё было забавно поддразнить Ахерон, чтобы посмотреть на её реакцию. Всего лишь маленькое развлечение – в этом ведь нет ничего такого. Чёрный Лебедь имеет на это право. – Тогда я хочу поблагодарить тебя за этот танец, прекрасный «рейнджер». Не дав Ахерон ничего сказать в ответ, Чёрный Лебедь быстро притягивает её к себе, легко касаясь чужих губ. Она не пытается настаивать; это и поцелуем-то полноценным назвать вряд ли выйдет. Чёрный Лебедь отстраняется легко и быстро, оставляя после себя лишь еле ощутимый, фантомный след. Ахерон в непонимании прикладывает руку к своим губам, словно пытаясь проверить подлинность происходящего, и не может вымолвить ни слова. Чёрный Лебедь улыбается также нежно, как и прежде. – Я надеюсь, что это останется в твоей памяти ярким воспоминанием, которое ты не сможешь забыть.