хХх
В следующий раз, когда она посещает Косую аллею, она сразу же понимает, что Снейп находится поблизости, по его отчетливому запаху. Он древесно-землистый, болотный, но сухой. И самое главное — это он. Чувствуя себя совершенно нелепо из-за того, что запомнила его, она напоминает себе, что ничего не может с этим поделать — это ее природа. Но другая ее часть не может не бунтовать против этого. Осознание того, что она не может контролировать реакцию своего тела на других — на альф, — приводит ее в ярость. Она сохраняет то немногое, что у нее есть, предпочитая быть избирательной. Она автоматически игнорирует Рона и почти всех других гриффиндорцев ее возраста. Они все еще слишком заняты тем, что ведут себя как дети, и она не хочет иметь ничего общего с их выходками. Но со Снейпом… Даже не собираясь этого делать, она идет на его запах, крепко сжимая в руке стаканчик с кофе, пробираясь сквозь толпу покупателей в переулке. Его черное пальто идеально сшито, и, хотя она может сказать, что он не такой мускулистый, как Рон, в его жилистом телосложении есть какая-то легкость, и она находит это чертовски привлекательным, как бы тяжело ей ни было это признавать. Она так сосредоточилась на его фигуре, что не заметила, как он резко остановился, и она налетела на него, чуть не выронив при этом свой стакан с кофе. Он резко разворачивается к ней лицом, и на его лице появляется фирменная усмешка, когда он смотрит на нее сверху вниз. По какой-то причине этот взгляд не вызывает у нее ничего, кроме электрического импульса. — Почему ты следишь за мной, Грейнджер? — требовательно спрашивает он. Глаза Грейнджер расширяются, она пытается сориентироваться и найти разумное оправдание. — Не льстите себе, — поспешно говорит она, защищаясь. — Я просто возвращалась на работу. — Правдоподобная история, — рычит он, резко отворачиваясь от нее и снова продолжая свой путь. Снова собравшись с мыслями, Гермиона старается не отвлекаться и продолжает идти к точке аппарации. Вернувшись в Министерство, она прислоняется к стене лифта и позволяет ему доставить ее на свой этаж, тяжело вздыхая и гадая, что, черт возьми, с ней происходит. Меньше всего ей сейчас нужно, чтобы назойливое влечение к Снейпу отвлекало ее, когда у нее так много работы. Ей и так нелегко отбиваться от Рона, а тут ещё и высокие ожидания других от «мозгов» Золотого трио. Она страстно ненавидит это прозвище и желает, чтобы оно было одним из многих вещей, забытых после войны. Теперь это просто еще один ярлык, которым она обременена наряду с тем, что она чертова магглорожденная и омега. За рабочим столом она начинает работу над бумагами, которую откладывала всю неделю, радуясь, что ей не придется делить офисное пространство с кем-то еще из отдела. В голове все гудит, и, чтобы сосредоточиться, она применяет окклюменцию. В следующий раз она поднимает глаза, когда ее отвлекает стук в дверь кабинета, и она видит Джинни, прислонившуюся к косяку со знающей ухмылкой. — Время для обеденного перерыва, — властно говорит рыжеволосая ведьма. Гермиона чувствует, как ее тело напрягается от тона собеседницы, хотя приказ был произнесен в шутливой форме. То, что Джинни — альфа, не стало для нее сюрпризом. Не удивительно и то, что Гарри — омега в их отношениях. И хотя младшая Уизли не стремится оказывать на нее влияние, время от времени Гермиона чувствует за словами подруги ее желание это сделать. — Хорошо, — с неохотным вздохом соглашается она, поднимаясь со стула. — Но позволь мне прояснить, я иду с тобой только потому, что умираю от голода. Джинни хихикает. — Как скажешь. Гермиона корчит рожицу и хватает свою сумочку, проверяя, что ее палочка все еще надежно спрятана в рукаве, прежде чем последовать за ведьмой на выход. Они оказываются на Косой аллее, и им повезло, что в «Дырявом» как раз освободилась кабинка. — Что будешь? — спрашивает Джинни, изучая меню. Гермиона не понимает, почему ее это беспокоит: они обе собираются заказать то же самое, что и всегда. — Сэндвич, — рассеянно отвечает она. Ее глаза метнулись к бару, где высокий мужчина в черной мантии стоит и ждет, пока Том его обслужит. Это, конечно, не Снейп, но ее настораживает, что теперь она, кажется, ищет этого человека, сама того не желая. Вернувшись к своей спутнице, она обнаруживает, что глаза Джинни прикованы к ней, а брови с любопытством приподняты. — Ну, давай, — со вздохом говорит Гермиона. — Спрашивай. — Ты сегодня ужасно рассеянная, — с ухмылкой замечает младшая ведьма. — Кто этот парень? Ее щеки тут же вспыхивают от жара, и она понимает, что наверняка сильно покраснела. — Нет никакого парня, Джин, не говори глупостей. Джинни не выглядит убежденной, но оставляет эту тему. Они записывают свои заказы в блокнот на столе и отрывают листок, наблюдая, как он складывается в бумажный самолетик и улетает на кухню. Не прошло и пяти минут, как перед ними уже стоят еда и напитки, и пока Гермиона откусывает от своего сэндвича, вторая ведьма нажимает на кнопку. — Итак, ты придешь на мамину вечеринку в пятницу вечером? Гермиона хмурится, заканчивает жевать, глотает и делает глоток сливочного пива, прежде чем ответить. — Напомни мне еще раз, в честь чего эта вечеринка? — Папа получил повышение, — отвечает Джинни. — Теперь он глава департамента. — Его должны были повысить еще много лет назад, — размышляет она, и ее подруга энергично кивает в знак согласия. — Ужасное упущение. Когда слова покидают ее рот, Гермиона сглатывает комок, застрявший в горле. Тревога, которую она иногда испытывает из-за застоя в карьере, выходит на первый план. Она не слишком долго проработала в Департаменте по регулированию и контролю магических существ без продвижения по службе, но если она хочет достичь своей цели — стать главой Департамента и в ближайшие пятнадцать лет выдвинуть свою кандидатуру на пост министра, — она не может бездельничать и довольствоваться тем, что есть у патриарха Уизли. — Не волнуйся, — говорит Джинни, протягивая руку через стол, чтобы погладить ее. — Ты не такая, как папа — ты добьешься того, чего хочешь. Улыбнувшись проницательности подруги, она жует свой сэндвич и слушает, как Джинни рассказывает ей о драме, разыгравшейся в Департаменте магических игр и спорта. Судя по всему, двое ее коллег, которые только что связали себя узами, планируют свадьбу в июне. Гермиона не может придумать худшего времени для свадьбы, чем самые жаркие месяцы года. — Спасибо, Джин, — с улыбкой говорит она подруге, понимая, как далеко ушли ее мысли от первоначальной темы разговора. — И да, наверное, с моей стороны было бы невежливо не прийти на вечеринку. Мне тогда постоянно пришлось бы выслушивать об этом от Молли. — Мама действительно страшная. Гермиона усмехается. Молли Уизли — настоящая стихия.хХх
— Это становится утомительным. Оторвавшись от своих размышлений, Гермиона поднимает взгляд от булыжной мостовой и видит перед собой Снейпа в черной мантии, его волосы слегка взъерошены из-за ветра. В руках он сжимает свой обычный кофе, а выражение его лица можно охарактеризовать только как скучающее. — Рада вас видеть, профессор, — приветствует она с бодрой улыбкой, понимая, что вежливость его еще больше раздражает. Искривление его тонких губ дает ей понять, что она попала в точку. — Я больше никакой не профессор, Грейнджер. — Я слышала, что вы решили не возвращаться в Хогвартс, — чопорно говорит она. — Я просто не знаю, чем вы занимаетесь и как вас называть. — Снейп вполне подходит, — отрывисто произносит он. — А вы работаете на аллее? — спрашивает она, прикидывая, как далеко она может завести разговор. Его запах…ей стыдно признаться, что сейчас он выглядит и пахнет для нее так хорошо, что ее когнитивные функции слегка нарушаются. — Аптекарем, — пробормотал он. Ее глаза расширяются. Неужели прошло столько времени с тех пор, как она в последний раз покупала ингредиенты для зелий, что не заметила, что это место принадлежит Снейпу? Если подумать, последний раз она покупала ингредиенты в Хогсмиде пару лет назад — когда ей нужно было сварить противозачаточное зелье. Она внутренне скривилась от этого неловкого напоминания о том, какой затворницей она стала в последнее время. — Вам нравится? — спросила Гермиона, снова обращая на него внимание. На мгновение она видит, как на его лице мелькнула нерешительность. — Все в порядке, — отвечает Снейп. — Лучше, чем пытаться вбить информацию в головы незаинтересованных балбесов. — Не все из нас были не заинтересованы в том, чему вы могли научить, — отвечает она, и на этот раз ей удается шокировать его, потому что через мгновение его губы сжимаются в тонкую линию. Хорошо, думает она. Пусть хоть раз почувствует себя потрясенным. — До встречи, мистер Снейп, — говорит Гермиона, поворачивается на каблуках и ныряет в кафе, прежде чем он успевает ответить. На долю секунды ей кажется, что краем глаза она заметила, как на его губах мелькнула ухмылка. Пока она ждет кофе, ее сердце замирает в горле, а пульс бешено бьется в шее от адреналина, бурлящего в ней после такого волнующего общения. Она не уверена, что это из-за его запаха и того, как сильно он отвлекает, или потому, что именно ей принадлежит последнее слово, но она не может перестать барабанить пальцами по столу, за которым сидит в ожидании, и не может унять дрожь в ногах. В полубреду она возвращается к работе, прокручивая в голове взаимодействие, которое все еще наполнено его запахом, и пытаясь определить, где именно ситуация повернулась в ее пользу, и размышляя, сможет ли она воспользоваться этим. Скорее всего, она ошибается, и мужчина просто играет с ней. Они не то чтобы друзья или соседи, которые заходят в гости, чтобы одолжить кусок сахара в качестве предлога для обмена сплетнями. Хотя, пока она размышляет об этом, в голове всплывает образ, вызывающий непроизвольное хихиканье. Взглянув на часы, она понимает, что время снова ускользает от нее, а ведь уже прошла почти половина рабочего дня. Пытаясь сосредоточиться, она возвращается к чтению отчета из досье по гоблинскому договору, останавливаясь лишь тогда, когда желудок начинает требовать еды. После работы она идет домой и кормит Живоглота пюре из селедки в домашнем молоке, потому что он уже слишком стар для хрустящих котлеток, которые любил раньше. Она отправляется в душ, стоит под струями воды и позволяет им стекать по ней, глядя на стену и размышляя, что же ей делать со Снейпом. Она не может перестать думать о нем. Это становится для нее чем-то вроде головоломки — особенно теперь, когда, похоже, никто из них не хочет возвращаться к отвратительному кофе в старой чайной на Аллее; «Эспрессо Патронум» — это уже лига повыше. Он раздражает ее до невозможности, но даже просто мысли о его темных глазах, о том, как он уверенно чувствует себя в своей высокой фигуре, о его тонких губах, напоминающих усмешку, вызывают в ней острое желание. Тяжело вздохнув, она понизила температуру воды, чтобы вытеснить из головы грязные мысли о нем, отказываясь подчиняться гормонам. Если бы только ее чертовы гормоны не решили, что Снейп — это очень привлекательная кандидатура.хХх
На Гриммо слишком шумно. Она терпеть не может, когда Гарри и Джинни устраивают там вечеринки, но это место гораздо больше, чем Нора, и она знала, что Молли захочет устроить экстравагантное мероприятие для поздравления своего мужа. Даже спустя столько лет старый дом семьи Блэк вызывает у нее неприятные воспоминания, поэтому она старается не проводить там много времени со своими друзьями, предпочитая встречаться с ними в других местах. Дрожа, Гермиона протискивается через небольшое скопление гостей в прихожей и пробирается в гостиную, отчаянно желая выпить бокал вина, чтобы снять напряжение. По пути она кивает нескольким людям: Полумне, Невиллу, Пэнси и Минерве, которая болтала с незнакомой ей пожилой ведьмой. Бокал с вином в руке немного ослабляет дрожь, и она чувствует себя более подготовленной к встрече с толпой людей. Когда она наконец замечает Джинни, рыжеволосая девушка беседует с одним из волшебников из своего отдела, имя которого Гермиона никак не может вспомнить, и направляется к ним. Джинни поднимает глаза и улыбается, когда она приближается, а ее коллега кивает в знак приветствия, прежде чем уйти, чтобы поговорить с кем-то в другом конце переполненной комнаты. — Это та еще вечеринка, — замечает Гермиона, возвращая объятия подруги. Джинни вздыхает и кивает. — Мама немного перестаралась со списком гостей. — Я едва могу здесь передвигаться. — Взгляни на это с другой стороны, — с ухмылкой говорит младшая ведьма, — По крайней мере, со всеми этими людьми здесь, ты должна быть в состоянии увернуться от моего брата. Гермиона фыркает и кивает, делая глоток из своего бокала. — Мерлин, я надеюсь на это. Идея столкнуться с потенциально пьяным Роном была одной из главных причин, по которой она чуть было не придумала отговорку, чтобы не приходить. Она надеется, что ее подруга права, и у него не будет много возможностей загнать ее в угол и застать одну. Теперь она понимает, что встречаться с ним все эти годы было ошибкой. Тогда ей не было так очевидно, что они совершенно не подходят друг другу, а теперь она не может этого не видеть. Жаль только, что Рон этого не понимает. — Эй, вы двое, — объявляет Гарри, прерывая недолгое затишье в разговоре, и целует Гермиону в щеку, а затем неловко обнимает ее за плечи. — Я не видел, как ты пришла, Гермиона. — Я проскользнула, — признается Гермиона, заметив, как зеленоглазый друг тут же понимающе на нее посмотрел. Похоже, все знают о ее проблемах с Роном. — Когда-нибудь он все поймет, — успокаивает он ее. — Не скоро, — хмыкает Гермиона. — Твоя мама искала тебя, Джин, — говорит Гарри, указывая на место, откуда пришел. — Извини, — с сожалением говорит Джинни. — Не стоит извиняться. Она отмахивается от них обоих и медленно пробирается сквозь людей, ненадолго останавливаясь, чтобы поприветствовать и поболтать с Филиусом Флитвиком. Ее мысли прерываются, когда от входа до нее доносится знакомый запах, и она тут же поднимает глаза, выискивая его обладателя. Когда она встречается взглядом со Снейпом, у нее перехватывает дыхание, а желудок трепещет. Она отводит взгляд, пытаясь подавить внезапное волнение, и старается переключить внимание на профессора чар. Она ничуть не удивляется, когда Снейп останавливается рядом с ними. — Филиус, — грубовато приветствует он. — А, Северус, рад видеть тебя на людях, — радостно отвечает преподаватель по чарам. — Не думал, что ты придешь. Не помню, когда в последний раз видел тебя на подобном мероприятии. — А если бы Молли выследила меня у дома и стала угрожать? Хотя вряд ли. — Она очень властная женщина, — соглашается Филиус. — Грейнджер, — наконец произносит Снейп. Гермиона заставляет себя улыбнуться и поднимает на него глаза. — Здравствуйте, мистер Снейп. Выражение его лица такое же, как и всегда: нечитаемая маска, губы сжаты в тонкую нейтральную линию. Длинные волосы зачесаны назад, а на нем изящная мантия, чуть менее строгая, чем обычно. Но все равно все черное. Она не может сказать, что узнала бы его, если бы он носил что-то другое. — Не хочу вам мешать, — говорит он, глядя между ними. — Ерунда, Северус, — объявляет Филиус. — Я как раз собирался обновить свой напиток. Что-нибудь хочешь? Он качает головой. — Нет, спасибо. Профессор по чарам покидает их, и Гермиона вдруг осознает, что ее ладони вспотели, а в животе ощущается жар от одного только присутствия этого человека. Она в очередной раз проклинает свое тело за то, что оно предало ее, оставив раздражающей беспомощной и такой нуждающейся, какой ей не хочется быть. Потеря контроля — это не то, что ей нравится. — Здесь много людей, — пролепетала она, почувствовав себя глупо, как только произнесла эти слова. Уголок его рта приподнимается в ухмылке. — Светские беседы — это ниже твоего достоинства, Грейнджер. Она хмурится и обхватывает себя руками в защищающем жесте, поднося бокал к губам, чтобы заглушить язвительный ответ, застывший на кончике языка. Она не собирается доставлять ему удовольствие. Прежде чем она успевает сказать что-то еще, в комнате мелькает рыжая шевелюра, и ее охватывает паника. Рон. Ей удавалось избегать его уже большую часть месяца, с тех пор как он в последний раз пытался навязаться ей на каком-то мероприятии. Тогда они были в «Трех метлах», где их окружали подвыпившие люди. Ей кажется, что каждый раз, когда Рон выпивает пинту-другую, он теряет всякий вид уважения к ее границам. — Проблемы в раю? Голос Снейпа выводит ее из задумчивости, и она поднимает на него глаза, понимая, что в ее глазах, должно быть, паника. Все ее тело напряжено, словно она деревянная марионетка без хозяина. Она кивает. — Рон очень… настойчив. — Это нежелательно? — его темные брови удивленно приподнялись. Глаза Гермионы сузились в замешательстве, когда она подняла на него взгляд. — У вас сложилось впечатление, что мы с Роном пара? — Я всегда предполагал. — Ну, это не так, — говорит она, пытаясь прижаться к ближайшей стене, чтобы скрыться из поля зрения Рона. — Я встречалась с Роном очень непродолжительное время после войны, но у нас с ним очень разные представления о том, чего мы оба хотим от отношений. По какой-то причине выражение лица Снейпа становится чуть более задумчивым, маска безразличия сползает. — Поэтому он преследует тебя? — А зачем же еще? — говорит Гермиона, проглатывая последнюю порцию красного. В горле по-прежнему сухо. — Он хочет получить то, чего не может, и его дурацкие альфа-гормоны делают преследование меня еще более заманчивым. Через мгновение она понимает, что дело проиграно, когда взгляд Рона наконец-то падает на нее. — О черт, он меня увидел, — пробормотала она. — Должен ли я предположить, что он воспримет мое появление здесь с тобой как некий вызов? — Блядь, — слово вырвалось прежде, чем она успела его остановить. Она даже не подумала об этом. — У тебя не так много времени, чтобы решить, что ты собираешься делать, — предупреждает Снейп. — Похоже, он пытается увильнуть от разговора. Она поднимает взгляд, чтобы убедиться в его правоте, но затем возвращает взгляд на мужчину рядом с ней. Филиуса нигде не видно, и она опасается, что Снейп в мгновение ока бросит ее на произвол судьбы, а не останется рядом, чтобы помешать Рону быть Роном. — Понюхайте меня, — говорит она, глядя на Снейпа широко раскрытыми глазами. Его черные глаза сужаются. — Что? — Он оставит меня в покое, если поймет, что у него нет шансов со мной, — поспешно объясняет она. — Пожалуйста, понюхайте меня. Я так устала от того, что мне приходится убегать от него, когда он появляется рядом. — Ты знаешь, о чем просишь? — шипит он, вставая в полный рост. — С какой стати я должен это делать? — Неужели я настолько отвратительна вам, что вы отказываетесь от такой простой просьбы? Его ноздри слегка раздуваются. — Ты намерена втянуть меня в свои проблемы с Уизли? По-моему, я и так не нравлюсь достаточному количеству людей в этой комнате. — Вы и так не нравитесь Рону, — возражает она, делая шаг к нему. — Кроме того, я подумала, что вы с радостью выведете его из себя. Вызов повис в воздухе между ними. Она продолжает смотреть на него, не отрывая взгляда. Она не может поверить в то, что ведет себя так бесцеремонно, но подозревает, что гормоны действуют сами по себе, подстегивая ее. Его губы кривятся в презрении, но, судя по тому, как он смотрит на нее, он раздумывает. — Отлично, — огрызается он. — Правда? — спрашивает она, затаив дыхание. — Да, — отвечает он, сокращая пространство между ними. — А теперь поторопись и убери с пути эту безумную прическу, пока я не передумал. Пульс бешено бьется в горле, но она делает то, что он говорит, и отводит тяжелые локоны в сторону, перекидывая их на одно плечо, так что одна сторона шеи оказывается полностью обнаженной перед ним. Нижняя губа зажата между зубами, и, когда он наклоняется к ней, она перестает дышать, когда его горячее дыхание омывает ее кожу, вызывая дрожь на руках и ногах. Когда теплый язык и губы Снейпа касаются ее шеи, ей кажется, что она может умереть. Они обжигают ее изнутри, а одна из его длинных рук скользит от ее плеча вниз и обхватывает талию, прижимая ее к себе, пока он овладевает ее плотью. Она благодарна за тихий уголок, в котором они уединились, и надеется, что единственный человек, который это заметит, — тот, от кого она пытается скрыться. Зубы Снейпа нежно царапают ее, и ей приходится подавить стон, а руки сжимаются в кулаки, чтобы она не могла схватить его и притянуть к себе, как ей так отчаянно хочется. Так же внезапно, как и началось, Снейп отстраняется, снова вставая в полный рост рядом с ней, и единственным признаком того, что он вдыхал ее запах, является легкий блеск слюны на его губах. Она жадно втягивает воздух, пытаясь успокоиться после ощущения его сильного жара. — Этого было достаточно? — спросил он, выводя ее из тумана возбуждения. Гермиона бросает взгляд через всю комнату на своего бывшего возлюбленного и видит его красное лицо и едва сдерживаемую ярость, написанную на его лице, когда Рон кисло смотрит на них. Нет никаких сомнений в том, что Рон прекрасно понимает, что произошло. Он же не идиот, в конце концов. — Думаю, что так и есть, — пробормотала она, чувствуя себя немного виноватой за то, что прибегла к таким радикальным мерам. Но она бы солгала, если бы сказала себе, что уже несколько недель отчаянно не хотела, чтобы Снейп сделал это с ней. Оглянувшись на высокого темноволосого мужчину, она с удивлением заметила, что его глаза все еще смотрят на нее, а зрачки широко раскрыты. — Снейп, — начинает она, не зная, что сказать. Он делает это легко, моргая и выходя из оцепенения. — Я должен идти. — О, — говорит она разочарованно. — Спасибо за помощь с Роном. Снейп кивает ей, и через мгновение она снова остается одна. Только теперь ее шея горит от воспоминаний о его губах и языке. Теперь она бродит по вечеринке, как зомби, и размышляет, стоило ли ей пытаться помешать ему уйти. Теперь она пытается понять, что могло означать его выражение лица прямо перед тем, как он скрылся, хотя сомневается, что ей это удастся. Еще раз окинув взглядом гостиную, она снова увидела разъяренного Рона и подумала, не был ли этот ад хуже, чем простые попытки ее друга домогаться ее в течение одной ночи.хХх
Прошло два дня. Всю субботу она проводит дома, убираясь от начала до конца маггловским способом, и, закончив уборку, разваливается на диване в гостиной рядом с Живоглотом. Это тяжкий труд, но, по крайней мере, он помогает ей отвлечься. В воскресенье, когда она просыпается, все ее тело болит, словно она устроила тренировку для всего тела. Она вытаскивает себя из постели, чтобы покормить Живоглота, когда он запрыгивает на ее кровать и вопит прямо ей в лицо, а затем заваривает крепкий черный чай, чтобы потягивать его, пока пытается проснуться. Вместо того чтобы попытаться снова стать продуктивной, она остается в пижаме, отдыхает и читает. Дойдя до особенно интересной части главы, она раздраженно хмыкает, услышав резкий стук во входную дверь. Вздохнув, она сует в нее закладку и, убедившись, что халат плотно запахнут, идет встречать того, кто побеспокоил ее в воскресенье. У нее открывается рот, когда она смотрит на гостя. — Снейп. Он выглядит сердитым, его брови сведены вместе в глубоком хмуром взгляде, а одежда выглядит так, будто ее натягивали в спешке. Его длинные черные волосы слегка развеваются на ветру, несколько верхних пуговиц расстегнуты, а плащ и мантия под ним болтаются нараспашку. — Ты безрассудная ведьма, — шипит он, проталкиваясь мимо нее в прихожую. — Не хотите ли войти? — говорит она, с недоверием качая головой и закрывая дверь. Он поворачивается и устремляет на нее мрачный взгляд. — Это ты начала, — говорит он, не потрудившись подобрать слова для приветствия. — Что начала? — спросила она в замешательстве. — Ты попросила меня принюхаться к тебе, глупая девчонка, — огрызается он. — Нельзя просто попросить альфу понюхать тебя и ожидать, что это не повлечет за собой никаких последствий. Гермиона ошеломленно молчит, изучая его лицо. Он ничуть не изменился, если не считать взгляда его глаз, который почти пугает ее своей интенсивностью. Неужели он… Неужели это желание? Она с трудом поверила бы в это, если бы он не стоял в подъезде ее дома, похожий на сумасшедшего из-за своего помятого вида. Словно в трансе, ее рука поднялась к шее, где он обнюхивал ее на вечеринке, и плоть запылала, как в тот момент. — Простите, — заикаясь, произносит она, чувствуя вину, смешанную с внезапно нахлынувшим возбуждением. — Я не должна была обременять вас… Он сокращает расстояние между ними, нависая над ней так, что она уверена, что это было сделано для устрашения, но это только заставляет уголек в ее нутре разгореться. — Как ты можешь быть такой невежественной? — шипит он. — Если альфа учует особенно подходящего партнера, его запах останется в носу альфы на несколько дней — или пока он не выветрится из его организма. Она моргает. — Вы… мы… мы совместимы? — Очевидно. — Но… — Грейнджер, — говорит он, голос низкий и немного хрипловатый. — Вам, наверное, следует называть меня Гермионой, — тихо говорит она, приходя в себя. — Собираешься начать называть меня Северусом? — огрызается он. — Зависит от обстоятельств. — От чего? — От того, что вам больше нравится слышать, когда я… Он так близко к ней, что она чувствует жар его тела. Он подобен адскому пламени, но ей все равно, что она сгорит. Вместо того чтобы ждать, пока он что-то сделает, Гермиона тянется к лацканам его пальто и слегка оттягивает их. Он, похоже, понимает ее невысказанную просьбу и наклоняется, чтобы удовлетворить ее, его губы смыкаются с ее губами в одном из самых интенсивных поцелуев, которые она когда-либо получала. Он не развязный и не мокрый, а твердый и уверенный. Его язык не стесняется, прижимаясь к ее губам в поисках входа. Она поддается, ее стремительно захлестывает поток ощущений. Его пальцы зарываются в ее волосы, направляя ее лицо так, чтобы его длинный нос не сталкивался с ее носом, пока он поглощает ее. Когда она застонала, то почувствовала вибрацию усмешки на своих губах, и он отстранился, чтобы отдышаться. Ее губы остаются приоткрытыми, и она задыхается, все еще держась за него, боясь, что упадет, если отпустит. Он едва дает ей секунду на то, чтобы прийти в себя, прежде чем снова припасть к ней, более требовательно, его зубы слегка покусывают ее губы, но это не больно. Он почти осторожен в своих ласках, словно проявляет крайнюю сдержанность. — Ты не должен сдерживаться, — говорит она, едва узнавая свой голос, когда его губы выжигают дорожку по ее шее, а пальцы осторожно отводят ее голову назад, открывая ее для него. — Безумие, — бормочет он, проводя языком по той части ее шеи, которую он уже обнюхал. — Ты выводишь из себя, и все же… Он замолкает и продолжает терзать ее плоть, посасывая так сильно, что на ней остается след. Она сжимает бедра, пытаясь унять боль между ними. Она дергает его за мантию и пальто, отчаянно пытаясь снять их, и он приостанавливает свои действия, чтобы стряхнуть одежду, оставляя его в расстегнутой белой рубашке и черных брюках. То же самое он делает и с ее халатом, развязывая поясок, чтобы она могла выпутаться из него. Она слишком хорошо понимает, что на ней нет бюстгальтера. Ее соски, уже превратившиеся в твердые пики, неприятно упираются в легкий хлопок майки. Снейп, не теряя времени, притягивает ее к себе и опускает голову вниз, чтобы обхватить ртом сосок, покрытый хлопком, смачивая ткань, когда проводит по ней языком. Она стонет и хнычет, когда он повторяет эту манипуляцию, и наконец отстраняется, чтобы стянуть с себя майку и бросить ее куда-то позади себя. — Есть ли более подходящее место для этого, чем стоя в твоем фойе? — спросил он, жадно глядя на ее обнаженную грудь. — Мои колени не выдержат. Она очень сомневается, что у него возникнут проблемы, но ведет его вверх по лестнице в спальню, где он в считанные секунды снова оказывается на ней, губами обхватывая сосок, что вызывает у нее очередной придушенный стон. Его руки неугомонны, они ощупывают ее со всех сторон и тянут к себе, чтобы она встала между его ног, когда он садится на край ее кровати. Пальцы Гермионы скользят по его волосам, и ей приходится прилагать усилия, чтобы устоять на ногах — ноги дрожат, а искры удовольствия пробегают по каждому нервному окончанию. Она громко задыхается, когда одна из его рук скользит по ее животу и спускается ниже пояса шорт и трусиков. Они оба стонут, когда его пальцы сталкиваются с блестящей влагой ее возбуждения, и в мгновение ока он находит ее клитор и начинает тереть его самыми восхитительными кругами, приближая ее к оргазму. Когда она получает разрядку, то прижимается к нему, почти заслоняя его лицо своими грудями, и содрогается, плотно зажмурив глаза. Когда через несколько мгновений она открывает их, перед глазами все еще мелькают размытые яркие пятна, а Снейп крепко держит ее, когда ее бедра напрягаются, а ноги слабеют. — Снимай шорты, — говорит он ей, когда она приходит в себя и встает. Она делает то, что ей приказали, и ее глаза расширяются, когда он встает и стягивает рубашку через голову, а затем снимает обувь. Она застывает, наблюдая, как он плавно снимает брюки и трусы, избавляясь от носков. Его бледная плоть покрыта шрамами, и она почти дотянулась пальцами до чуть заметного шрама на его плече. Он такой же жилистый и худой, как она и ожидала, и, когда он выпрямляется, ее взгляд привлекает его торчащий член, пурпурно-красного оттенка и немного пугающий. — Как, черт возьми, ты думаешь, что это поместится, — говорит она, глядя ему в лицо. Снейп ухмыляется. — В самый раз, ведьма. Гермиона краснеет и, осознав, что все еще частично одета, спешит это исправить. Отбросив одежду в сторону, она пытается дотронуться до него, но он ловит ее за запястье и подталкивает к кровати. — Ложись на спину так, чтобы твоя попка находилась на краю матраса, — говорит он ей, слегка подталкивая ее. Разумная часть ее мозга хочет возразить, но она уже слишком увлечена. Она делает то, что ей велено, и откидывается на спинку кровати, слегка расставив ноги и приподнявшись на локтях, чтобы увидеть, что он задумал. Без предупреждения он опускается перед ней на колени и поднимает одну из ее ног себе на плечи, широко раздвигая ее ноги, чтобы уместить их в ширину, а затем зарывается лицом в ее киску. Она задыхается, вытягивая воздух из легких, его губы приникают к ее клитору, а он вводит в нее два пальца, не встречая почти никакого сопротивления, ведь она все еще очень влажная после оргазма. Он лижет ее до тех пор, пока она снова не оказывается на грани оргазма, а затем отступает и делает так еще три раза, прежде чем наконец сдается и позволяет ей кончить. Ее тело так напряжено, что она почти теряет сознание от интенсивности этого удовольствия, гораздо лучшего, чем все, чего она могла достичь самостоятельно. Снейп встает и вытирает рот тыльной стороной ладони, после чего без особых усилий поднимает ее и укладывает на матрас, а сам проникает между ее ног. Его член упирается в неё, кончик побагровел и набух. Она ненадолго задумывается, насколько сильной должна быть агония, но тут он проводит головкой по ее чувствительному клитору, заставляя ее бедра подрагивать, а затем опускается вниз и проникает в нее. — Блядь, — простонал он, устраиваясь внутри нее. Она склонна согласиться, ее лоно растянуто до предела. Его темные волосы свисают вниз перед лицом, но она видит, что сухожилия на его шее напряжены, а мышцы рук слегка подрагивают, когда он на мгновение замирает. Когда он начинает двигаться, она едва ли не плачет, наблюдая за тем, как он почти полностью выходит из нее, и подавляет стон, когда он снова входит в нее. — Мерлин, — всхлипывает она, когда он устанавливает убийственный темп. Ее пальцы впиваются в мышцы его плеч и спины, и, сама того не желая, она обхватывает его ногами, прижимая к себе и вгоняя так глубоко, что это граничит с болью. Ее сиськи слегка покачиваются при каждом толчке, соски касаются его груди. Он наклоняется к ней и впивается в ее рот, и она почти теряет сознание, не замечая, как ее тело снова приближается к кульминации. Она никогда раньше не кончала так много раз с одним человеком, считая, что не способна на множественные оргазмы. — Блядь, я сейчас кончу, — пробормотала она ему в губы, когда они отстранились, чтобы перевести дух. Снейп опускает одну из своих рук между ними и стискивает ее клитор пальцами, в его темных глазах читается решимость. Он поглощает ртом ее крики о приближении кульминации, а затем это происходит. Его бедра прижимаются к ее бедрам, движения становятся немного беспорядочными, когда он проталкивается глубже, а узел — его узел — завязывается внутри нее, заставляя ее чувствовать себя невероятно полной, пока его член пульсирует внутри. Он не шевелится, тяжело дыша, уткнувшись лицом в ее шею, их кожа слиплась от пота и слюны. — Не думаю, что смогу пошевелиться, даже если захочу, — простонал он после нескольких тихих мгновений, пока они пытались прийти в себя. Гермиона смотрит на его макушку, нежно перебирая пальцами его слегка вспотевшие волосы, с трудом веря в то, что только что произошло. Он всё ещё находится внутри неё, удерживаемый физиологией собственного тела. Она поглаживает его по спине другой рукой, удивляясь своей потребности в физическом подтверждении того, что это действительно произошло. — Боже, ты пахнешь чертовски приятно, — не задумываясь, произносит она. Его усмешка вибрирует у нее в груди. — Приятно слышать. Снейп прижимается губами к ее шее и ключицам в удивительно нежном жесте. Через несколько минут она чувствует, как он сжимается в ней, и этого достаточно, чтобы он отстранился и сел на кровать рядом. Потянувшись за край кровати, он находит свою палочку и быстро накладывает на нее два заклинания, чтобы привести ее в порядок, а также противозачаточные чары, вызывающие прохладное покалывание. Она чувствует, как ее нижняя губа слегка дрожит от потери его тепла, но потом берет себя в руки. — Это было… необыкновенно. Ее глаза расширяются, и она садится, чтобы встретиться с ним взглядом. — Возможно, это самое приятное, что ты мне когда-либо говорил. Он усмехается, и низкий гул прокатывается по ее телу. — Я не такой уж и ублюдок. — Ты милый только потому, что я позволила тебе трахнуть меня. — Я буду с тобой гораздо любезнее, если ты и дальше будешь мне это позволять. Она делает паузу, стараясь выглядеть так, будто ей нужно все обдумать, но на самом деле это не так. Если не принимать во внимание тот факт, что они сексуально совместимы, она находит его очаровательным, даже если он — отъявленный засранец. — Договорились, — говорит она ему с улыбкой. Он ухмыляется в ответ, и как раз в тот момент, когда она собирается сделать умное замечание, ее желудок напоминает ей, что она еще не ела. — Хочешь есть? — спрашивает она. Снейп оглядывает ее с ног до головы, его глаза снова становятся темными, прежде чем он говорит: — Я очень голоден. Гермиона смеется и легонько шлепает его по руке. — Я имела в виду еду, негодяй. Мне нужно поесть, прежде чем мы займемся чем-нибудь еще, иначе я потеряю сознание. — Ладно, — урчит он почти раздраженно. — Французские тосты. — Ты будешь есть то, что я тебе приготовлю, — фыркнула она. Гермиона ошеломлена, когда он протягивает ей свою рубашку, и пока она надевает ее и застегивает несколько пуговиц, он стоит и натягивает брюки, не утруждая себя трусами. Рубашка пахнет им, и она глубоко вдыхает его запах, улыбаясь про себя, пока ведет его вниз по лестнице на кухню. Она готовит французские тосты.