Эффект Люцифера

— Она уснула? — Да. Феникс усталой походкой спускался с витой позолоченной лестницы вниз, в большую залу своего заведения. Буквально упал на диван, из-за чего подушки на нем немного подпрыгнули. Расстегнул несколько верхних пуговиц на свежей рубашке, вытащил из кармана пачку сигарет. Закурил. Рот все еще вязало после тех нескольких, что он выкурил ранее, но ему все равно хотелось вытравить из себя эти мерзкие запахи. Арген, стоящий у колонны с плотно сложенными на груди руками, с легким презрением оглядел роскошество вокруг себя — и присел неподалеку от друга детства. Расплел руки, но тут же сцепил пальцы перед собой, словно иначе мог рассыпаться. — Расслабься, — выпустил Феникс одно-единственное слово в воздух вместе с клубом дыма. — Я не напряжен. — Да тобой можно стальные листы резать. — Отвали! — резко огрызнулся Арген. — Все со мной в порядке. Не говори так, будто знаешь меня. Ты не знаешь меня. — Я знаю. Со всеми твоими постными рожами. Арген тут же впился в друга детства колким взглядом, но Феникс даже не пошевелился. — Вот и я о том же, — лениво проговорил он, не раскрывая глаз. Сбоку от него послышался тяжелый, практически мученический вздох. Несколько минут, пока Феникс курил, они молча сидели рядом друг с другом, но стоило только сигарете закончится, как игнорировать висящее напряжение стало невозможно. — Она спрашивала про то… — первым прервал тишину Феникс. Арген крупно вздрогнул. Его пальцы стиснулись еще сильнее. — И что ты ответил? Феникс равнодушно пожал плечами. — Правду. Что это не моя тайна. Честно говоря, Арген был удивлен. И его лицо говорило об этом красноречивее слов. Казалось бы, раскрой Феникс его грязный секрет, и все бы изменилось. Репутация наследника Луны была бы разрушена. Ригель осталась бы раздавлена этой новостью, и кто, как не ее возлюбленный кузен, мог бы исправить ситуацию. Пригреть, приласкать бедняжку. Но он… — Почему?.. — камнем сорвалось с губ. — Ведь ты мог… — Разве? — Светлые глаза вдруг зло сощурились. — «Мог», хах? Такого ты мнения обо мне? Арген казался совершенно растерянным. Друг детства смотрел на него переполненными пламенеющей обидой глазами. Этот человек всего пару часов назад хладнокровно убил на его глазах его главного мучителя. Тюремщика его души. Палача его тела. Истязателя, что приходил к нему даже в кошмарах многие годы после того, что он творил, когда Арген был слишком хрупок и беззащитен. Они были в разладе столько времени, Арген практически убедил себя в том, что действительно ненавидит этого парня. Но на самом деле… Чувство вины с годами стало настолько нестерпимым, что проще было вывернуть ее наизнанку, обмотать агрессией и выплевывать ядом каждый раз, что они виделись, чем признаться себе… Это все еще было сложно. Все еще приносило боль. Но нет, Феникс, увидевший его, сломленного, на том ночном пляже, и этот Феникс, что нарисовал кровавую улыбку на шее его отца, — это один и тот же мальчишка, гонимый вперед лишь одним нерушимым идеалом — защищать своих близких. И каждый раз он лез в их драку с тем же самым внутренним посылом: защитить Аргена от самого себя. Того себя, что рушил его близкого раз за разом, наказывая по касательной и Ригель. — У тебя есть выпить? — хриплым голосом еле выдавил из себя Арген. — Что, только сейчас накрыло? — серо хмыкнул Феникс. Поднявшись на ноги, он прошел к небольшому столику, на котором стоял хрустальный графин с виски. Плеснул в один бокал. Чуть подумав, во второй. Взяв оба, принес к их месту и протянул другу детства. Арген выпил виски в один глоток, едва ощутив вкус, но Феникс, пожав плечами, снова сел на диван и бросил: — Больше наливать не буду, я тебе не официант. Выпад был проигнорирован. В груди приятно разливалось алкогольное тепло, согревающее, кажется, даже ледяные пальцы. Арсен невольно начал растирать их, ощущая легкое покалывание в кончиках. Наслаждающийся напитком Феникс краем глаза заметил его судорожные движения, нахмурился. — Что с тобой? Прикончив виски, он на инстинкте протянул руки к другу. Прикоснулся — и отдернулся, словно ошпаренный, от пойманного ощущения. — Да ты весь холодный, — беспокойно проговорил он. Его пальцы обжигали. Волна тепла от виски уже постепенно проходила, но от рук друга детства исходил такой жар, что, казалось, с лихвой заменил собой все. Арген не сразу осознал, что Феникс с усилием растирает его бледные руки, пытаясь хоть немного их согреть. — Я в порядке, — попытался было расцепить их ладони Арген, но друг зло выветрился на него снова. — Заткнись, — емко припечатал он, не выпуская его. Ему нужно — жизненно необходимо согреть эти руки. Он боролся не за это. Он боролся за жизнь. За любовь, в конце концов. За то важное, сильное, нежное… порочное между ними. Пусть порочное. Пусть Высший Порядок насмехнулся над ним, подарив его сердцу две запретные любви: в своей кровной двоюродной сестре и лучшему другу детства. Пускай так, Феникс смирился. Феникс уже не пытался заставить сердце замолчать, пропуская через себя вереницу ночей в пылу страсти. Зато рядом. Зато с ними все в порядке. Зато теперь он может их защитить… Теперь… — Феникс. — Его щеки коснулись. Он вздрогнул, поднимая на Аргена лихорадочно сверкающие глаза. Руки друга были растерты до красноты и наверняка просто пылали. Видимо, он так увлекся, так перестарался, что жар разошелся по всему телу Аргена, заливая и виднеющуюся в проеме рубашки грудь неровными красными пятнами, и острые скулы. Его ладонь все еще лежала на щеке Феникса, действительно, очень горячая, кончик большого пальца чуть касался уголка губ. Арген, чуть вздрогнув, отнял руку, и щеке сразу же стало холодно. И как-то даже одиноко. Друг опустил глаза, нахмурился, снова становясь похожим на себя обычного, и поднялся. — Я, пожалуй, поеду… — Куда? — Домой. — В тот дом?! — Нет, я… — Арген зажмурился, мотнул подбородком. — У меня же есть свой в городе. — Зачем тебе туда? Вопрос так и повис в воздухе без ответа. Арген снова спрятался в свою раковину: отвернулся, еле слышно буркнул «пока» и быстрым широким шагом покинул заведение, оставляя Феникса одного сидеть на диване. Вздохнув, он запрокинул голову на спинку. — Чувства… Как сложно с ними, правда, Арген?.. — в воздух проговорил он. Взгляд упал на лестницу, ведущую на второй этаж. Резво вскочив, Феникс повел плечами, словно те забились после тренировочного боя, и неторопливо поднялся. Дверь в дальнюю комнату он самолично плотно закрывал, поэтому сейчас сделать небольшую щелку ему не составило никакого труда. Вымотанная, но уже полностью оправившаяся физически Ригель лежала на огромной кровати, сжавшись в комок. Ее длинные каштановые волосы разметались по простыне, а сама она казалось такой маленькой, такой уязвимой. Феникс прислушался — нет, не плачет, действительно спит. Ему ужасно захотелось пройти к ней, обнять со спины, согреть хрупкое тело и нежную душу, но он сдержал себя, стиснув до боли резную ручку. Нельзя. Он был сегодня жесток. Ригель в шоке не осознала всего того, что он совершил, и поэтому ему стоит какое-то время держаться в стороне от нее. Сердце ужасно ныло, но иначе никак. Иначе он может ее потерять. А ему этого так не хотелось. Он боролся не за это.