***
— Моракс, — имя тоненькой россыпью оседает на губах. — Морааакс… — застывает в горле, прежде чем колко звенит фарфор и мир рушится из-под ног. Посуда ударяется о деревянную поверхность стола, она вздрагивает немедля фокусируя взгляд в одной точке. — Ваш чай, Госпожа, — девушка в небесно голубом ципао кланяется, опуская глаза в пол и тихо молвит, — вы совсем не спите… это плохо сказывается на здоровье, Госпожа. — Я знаю. — Отрезает Нин Гуан, пафосно берет трубку с длинной резной ножкой и густо тянет дым. Служанка больше не осмеливается говорить, а тем более смотреть на нее неподобающе долго. Она низко кланяется, тихо освобождая её покои. В последнее время Нин Гуан стала слишком раздраженной, словно Воля небес и вовсе вот-вот обрушится на землю.***
Моракс слишком часто приходил к ней во снах. С самого раннего детства. Он словно с рождения знал о её предназначении. В своем человеческом обличии он впервые показался, когда ей исполнилось семнадцать и тогда ей показалось, что он выглядел божественно красивым. Все его величие отражалось в аккуратно сложенных чертах лица и словно из гранитного камня выточенной фигуры. Он возвышался над хрупкой девушкой, шепча на ухо праведные наставления, а потом обращался золотым драконом и взмывал в неизведанную даль. И так было почти каждую ночь… Поначалу он не понимал, что тянуло его в эти зыбкие, сладкие сны, что двигало им в такие моменты. Да и что он там вообще позабыл! Но когда её силы хватило на то, что бы суметь заговорить с Мораксом во сне, сомнений не осталось— она была послана ему небесами… и была создана лишь для него. Чувствовала ли тоже самое Нин Гуан? Почему-то он был уверен, что да. Но гордость, воспитанная в ней годами, не могла позволить признать этого, а тем более признаться. Церемония вознесения стала не просто празднеством всего Ли Юэ, превратилась в празднество определенно двух людей, которые могли встретиться, поговорить, коснуться друг друго в реальной жизни. В этом был определенный романтизм. Но ждать целый год? С каждым разом становилось все невыносимее. И Нин Гуан с каждым годом все отчетливее понимала— этого критически мало для них, для неё, какой властью бы они не обладали. — До встречи в следующем году, — он мягко улыбнулся аккуратно целуя в губы. Отошел на несколько шагов, с диким ревом обращаясь в дракона и взмыл в небеса. — До встречи…— прошептала она и осторожно коснулась губ, что все еще горели от прикосновений.***
Тяжелые тучи рассеялись, открывая вид на весь Ли Юэ. Журчание воды в небольшом фонтанчике, разрезало тишину, слуги осторожно зашаркали бянь-се, тихо перебирая документы на столе Нин Гуан. Дворец медленно оживал. Осиял побежден. Побежден совместными усилиями с адептами. Они наконец то поняли, что во власти Цисин есть определенно больше пользы для людей, нежели от старых законов древних духов. И все казалось было расставлено по своим местам. Вот только Нин Гуан чего-то не хватало. Нефритовая выкладка густо переливалась зеленым, незаметно забравшиеся солнечные лучи упали на лицо, подчеркивая темные круги под глазами. Она и в правду не спала всю ночь. Моракс слишком часто приходил во снах… и с ним ей всегда было спокойно. Но только не сейчас. Архонт погиб. Но она непереставая ждала его, ждала второй месяц подряд, надеясь что все это уловки хитрого Моракса, что так ему было нужно, но в конце концов совершенно отчаялась. Сердце сильно сжималось, при одной только мысли, что он умер. Что его больше нет и тогда Нин Гуан снова и снова раскуривала крепкий берли в трубке. Глоток чая с утра бодрил. Мятный привкус растекался на губах, но отчетливая горечь так никуда не пропадала. Он приходил во сне. Он звал, нежно произнося её имя. Он наблюдал за ней… А после с грохотом обрушился на землю, оставив её совершенно одну со всеми проблемами и зародившимися чувствами. Властительница облаков держалась подобающе. Созвала мелилитов выискивая горькую правду, а после ночью впервые тихо и горько заплакала. Никто не знал, о её связи с Архонтом. Никто и подумать не мог. Но теперь и думать не стоило— её и вовсе не осталось. Рано или поздно появится ещё один Владыка Гео, но как мы можем забыть Властелине Камня? Когда придёт время, отношения между народом Ли Юэ, богами и адептами, несомненно, будут иными, чем прежде. Но даже в новую эпоху Ли Юэ, Цисин останутся бывшими подданными Властелина Камня… Неужели кто то думает, что мы способны сыграть роль в его гибели? Что нам не хватило прозорливости, чтобы предвидеть последствия? Прозорливости действительно не хватило. Хотя теперь уже было не важно. Его смерть опустилось тяжелым грузом на ее хрупкие плечи.***
— Госпожа, — в полголоса проговорила служанка, — к вам уже вторую неделю пытается попасть консультант Ваншэня. — Ну так пусть изложит все в письменном виде. Я ведь уже говорила. — Простите госпожа, но он просит именно вашей аудиенции. Нин Гуан раздраженно сжала переносицу, голова начинала гудеть только от одной мысли, что придется принимать посетителей. — Какой настырный, — прошептала себе под нос. — Я помню вы уже говорили о нем. Пусть тогда заходит… Надеюсь у него действительно, что-то серьезное или я сама лично вышвырну его из дворца. Слуги замерли, в последнее время Нин Гуан пугала их своей резкостью. — Ну? Чего застыли? Приглашайте! — она развернулась спиной к двери, взглянула на в окно на распростертый внизу Ли Юэ, покрутила в руках трубку и закурила. Дверь распахнулась, темноволосая фигура показалась в больших дверях, но она все так же стояла спиной, всем видом показывая свою не заинтересованность. — Госпожа Нин Гуан, — он низко поклонился. Ее в миг покрыло колким ознобом, а туго собранные волосы в хвост, встали дыбом, будто вот-вот в неё ударит молния. Она замерла, боялась даже дышать, не имея возможности заставить себя обернуться, настолько было страшно разочароваться. — Могу я взглянуть на вас, Госпожа? — Тихий голос болезненно пронзил молнией. Нин Гуан застыла и он повторил просьбу в пол голоса. Чувственные губы задрожали. Она стиснула их, сложила тоненькой ниточкой, в миг обернулась. По центру кабинета стоял он: нефритовые блики плавно переливались на красивом лице Гео архонта, которое довелось знать лишь ей одной. — Ты… — начала она, — Ты! — злобно прошипела сквозь зубы, громко стуча каблуками и подходя почти в плотную. Она замахнулась со злобой сжимая губы, но в миг остановилась у его лица. Он стоял не шевелясь, лишь только когда она совладая с собой положила руку ему на щеку, блаженно прикрыл глаза. Он мягко перехватил запястье, поднес к губам, осторожно касаясь ладони. — Чжун Ли, — представился он тихо, — консультант ритуального бюро… и ваш преданный слуга. И на каждое слово пришелся трепетный поцелуй: Ваш, — поцелуй в ладонь. Преданный, — поцелуй в нежное запястье. Слуга, — поцелуй в побелевшие от злобы костяшки пальцев. Глаза Нин Гуан ярко горели, губы приоткрылись, в попытках вымолвить еще слово. Она красивая, величественная, истинная госпожа всего Ли Юэ, но смотрела на него совсем не подобающе. Широко распахнутыми глазами, на кончиках ресниц которых, заблестели крохотные капельки слез. — Почему так долго? — прошептала она. — Потому что, вы не хотели принимать у себя консультанта ритуального бюро. Губы мягко потянулись в улыбке, заставляя её тут же оттаять, как кусочек льда под яркими лучами солнца и ему казалось, что это лучшее из того, что ему доводилось наблюдать. Он — бывший Архонт, он — властитель камня, он — Моракс, но где же его хваленная выдержка… она явно начала трещать по швам, стоило ему коснуться её руки. Он потянул её на себя, вовлекая в поцелуй. Первый поцелуй получился нежным, почти невесомым. Скорее обжег дыханием, чем прикосновением. Он притянул её за талию, словно ему действительно все было дозволено, словно он не потерял титул Гео Архонта. Но Нин Гуан и не сопротивлялась, ответила тут же, обхватила нижнюю губу, прижалась к нему всем телом. Она слишком сильно скучала, чтобы пытаться сохранить остатки самоконтроля. Бай Сяо ярко покраснела, услышав как влажно размыкаются их губы. Слышала дробное дыхание свое Госпожи, что с каждой секундой казалось еще более сбивчивым, молила, чтоб это закончилось, но не смела позволить себе обернуться. — Бай Сяо, — наконец-то прорезая тишину, взмолила имя своего секретаря Нин Гуан. — Да, Госпожа? — Отпусти всех слуг сегодня, пусть разойдутся по покоям… И… и поскорее… Она отлучилась и у Чжун Ли развязались руки. Он бесцеремонно повалил все со стола: старинные весы разлетелись на запчасти, чернильница черной кляксой разлилась на шелковом ковре, ценные свитки полетели туда же. Он сажает её на стол, целует до сумасшествия сладко, бешено, ведь единственная, истинная ценность сейчас перед ним. — Как же я скучал… Он опускает её на стол, валится на неё всем телом, не прекращая мокрых поцелуев. Поднимается, смотрит на все её тело, голодно, облизывается как дикий, необузданный зверь, закидывает ногу себе на плечо, поглаживая бедро, не сильно сжимая щиколотку. Кусочек шелковой ткани платья прикрывает все самое интимное и ему хочется содрать его, прямо тут, прямо сейчас, но он тянет влажные, короткие поцелуи по икре, ведет широкой ладонью выше к самому основанию разреза платья. Разум замутнился, Нин Гуан тоненько стонет, царапает стол, пытаясь за что-то ухватиться, закусывает губу, раздвигает шире ноги умоляюще, и у Чжун Ли встает так, что еще чуть чуть и брюки затрещат по швам. Грудь вздымается, дыхание сошло на нет. Руки хватают платье, задирают выше обнажая тоненький лоскут шелкового белья. Он ведет горячим языком уже по бедру, мажет губами, кусает нежную кожу, так что она вскрикивает, тянется выше, обдавая горячим дыханием и её выкручивает. Нин Гуан извивается под его ласками, загораясь самым жарким огнем. А после плавится! Не понимая куда себя деть на этом столе, зарываясь в свои уже растрепанные волосы. — Вам хорошо, Госпожа? — переспрашивает он, не способный уже совладать со своим желанием. И она стонет, как только его язык мажет по гладкому шелку. Она принимает его игру и от этого голоса, хриплого, по-своему властного, исключающего отрицательный ответ, Нин Гуан готова кончить в следующее же мгновение. Он издевается, думает она. И издеваться у него выходит отлично — лучше не справились бы, даже боги Силестии. Нин Гуан ярко стонет, под закрытыми веками рассыпаются искры, когда он касается её промежности губами, уже без белья. Она закидывает руки вверх с силой впиваясь в край стола, чувствуя как он опускается на колени. Горячий язык остро раздвигаеи складки, собирая ее соки, касается клитора, повторяя движение снова и снова. Её встряхивает, тело покрывается испариной, но ей нужно больше. Хочется почувствовать в себе, ощутить каждое движение внутри. Он проводит языком томительно медленно, надавливая на клитор и когда она выгибаясь выкрикивает его имя, вводит сразу два пальца. — П-пожалуйста!.. — её кроет, она судорожно дотягивается до ворота его рубашки, тянет на себя. Чжун Ли вопросительно поднимает голову, хищно улыбаясь и она жадно впивается в горячие губы в глубоком поцелуе. Он отвечает, но не останавливаясь, двигает пальцами в ней, находя нужную точку, заставляя её глухо простонать ему в рот. — Вот. Так… так приятно, моя госпожа? Она чувствует как к лицу приливает кровь, как глаза ведет пьяным туманом, чувствует как кожа покрывается мурашками, и жар разливаясь по всему телу, скручивается огненным шаром внизу живота. — Могу я вас раздеть? — хрипит от возбуждение он прямо ей в губы. — Могу?! Она лишь коротко кивает, на все готовая. Все на что хватает сил это поддается и стонать от нахлынувших ощущений. Дрожащими руками она сама тащит с него плащ, зарываясь ладонями под темную рубашку. Платье летит к чертям, шпильки с волос туда же. Он вдыхает сладкий аромат её кожи, ведет носом по шее, параллельно растягивая бюстгальтер. — М-м-м, глазурная лилия… Чжун Ли оставляет недозволительные следы на белоснежной шее, поднимается, растёгивает рубашку сам, тащит с неё золотом расшитый бюстгальтер, оголяя большие налитые груди. Зависает от зрелища не больше чем на пару секунд, а потом врезается в омут её карих опьяненных глаз и тонет. Порабощенный, Моракс. Безвольно сдавшийся в плен страсти и желания Воле Небес. Он хочет её всю, безостановочно, безвозвратно. До полоумия. Сжать в объятиях, вкусить, завладеть ей. Возбуждение пьянит разум, словно выпил так много вина, что голова пошла кругом. Он проводит мокрую дорожку языком, по ложбинке меж грудей, ловит губами сосок, больно кусая, тут же зализывает, она выгибается на встречу. Кожа к коже дают разряд обоим. Его встряхивает, он замечает как нефритовый свет лампы красиво ложится россыпью на гладком теле, растекается по ключицам. Он сразу же целует их. Потом шею. Снова грудь. Словно съехавший с катушек, повторяет цикл несколько раз. Она выгибается, от каждого обжигающего прикосновения, жар по коже течет лавой! Привитая годами гордость, не позволяет, начать умолять о большем, но когда он шепчет прям на ухо, как хочет взять её, Янин Гуан скручивает так, что она сама поддается, закидывая на него бедра и с силой кусая за губу. — Госпожа, позвольте сделать вам еще приятнее… Он вырывается из её плена, наспех расстегивает брюки тащит их сразу вместе с бельем. Членом природа его не обделила: красивый, ровный с аккуратными венами. Точно каменная стела. Нин Гуан, смотрит как завороженная, сглатывает вязкую слюну, приподнимается на локтях и пошло раздвигает ноги, приглашая выстанывает еле слышно: — Иди же ко мне… Крышу сносит окончательно! Он валится на неё, проводит членом меж складок, собирая влагу и на одном дыхании входит сразу до конца, выбивая из неё протяжный стон. Руки блуждают по телу, она обнимает его за плечи, царапает, вжимается всем телом. Чжун Ли насаживает её на себя, двигается в ней слишком сладко, слишком горячо, понимает— её выдержки явно не хватит больше чем на несколько минут. — Х…хорошо… да…да… Она выгибается, груди колышутся примо у его лица. Прекрасное зрелище! Но ему так мало! Критически мало! Он слишком целиком и полностью, слишком сильно хотел её все это время! — Хочу тебя сзади! — рычит на ухо. Отстраняется, резко ставит её на ноги, разворачивает, опускает на стол и входит на всю длину. Чжун Ли держит крепко за бедра, натягивает на себя медленно несколько раз, давая привыкнуть, а потом начинает долбиться с силой, сжимая ягодицы. Нин Гуан трясёт. Каблуки мешают, ноги подкашиваются, когда от каждого движения всё сжимается в наслаждении. Она стонет в голос, закусывая ладонь, Чжун Ли поднимает её и сам закрывает рот ладонью. Сам рычит в шею, просовывает руку под живот, находит клитор, надавливает на него, теребит и она стонет в голос. Сжимает его член так сильно, что искры из глаз сыпятся. — Да. Вот. Так… Вот так. Он кусает шею, явно оставляя заметный след! Но сейчас ей плевать, её встряхивает, скручивает, изматывает, внутри все пульсирует, но он не останавливается, проникая в неё еще жестче. Нин Гуан вскрикивает её имя и он делает еще несколько глубоких движений, вжимается в неё всем телом и с сумасшедшим наслаждением кончает в нее.***
Теплея вода приятно обволакивает тело. Чжун Ли поливает спину, целует изгиб шеи, прижимает к себе спиной. — Почему ты решил уйти? — она откидывает голову ему на плечо, тянется за коротким поцелуем. Чжун Ли гладит её грудь, живот поливает ароматной водой, лепестки цветов прилипают к коже, он смахивает их и целует то место, где они только что касались. Теперь она только его, теперь он точно в этом уверен. — Потому что не готов был ждать еще целый год. Он коснулся губами её плеча, мурашки поползли по коже. — Потому что хочу любить тебя, владеть тобой, отдаваться тебе, тогда когда мне этого захочется. Его рука прошлась по груди, слегка задевая все еще слишком чувствительные соски, спустилась к животу, все ниже и ниже… Заставляя снова и снова её задыхаться от стонов и плавиться в руках бывшего Архонта.