клин

Сакура сидит в уличном кафе, пьёт жасминовый чай и флегматично размышляет о том, что до конца жизни так и останется одна. Вообще-то, Сакура Харуно видная девушка. Она умная, красивая и, пожалуй, сильнейшая куноичи своего поколения. Ей есть, чем похвастаться. Поэтому совсем не удивительно, что за эту неделю её уже третий раз зовут на свидание. И совсем не удивительно, что она уже третий раз отказывает. Ино бы сказала ей, что она дура. Сакура бы не стала отрицать. Не то чтобы она на что-то надеялась, просто вот так взять и наплевать на свои чувства она не может. Ино бы сказала, что клин клином вышибают, но врать самой себе Харуно никогда не умела — этот клин ничем не выбить. И совместные миссии никак не облегчают дело. Сакура почти презирает себя за то, что у неё до сих пор от волнения сжимает нутро, когда она видит чёртового Учиха. Благо, что больше не лепечет под нос смущённое «Саске-кун». Всё, что между ними сейчас есть — немного тепла, много сожалений и ностальгическая привязанность. Сакура пытается заткнуть кричащее в ней детское самолюбие: Саске на меня не смотрит. С меня хватит, зло решает она и заказывает саке. Чёрт с ним, с этим клином. Время оплакать свою несбывшуюся любовь и двигаться дальше. — Оставим же прошлое в прошлом! — с пьяной торжественностью говорит Сакура, поднимая последнюю пиалу. Саске неожиданно садится напротив как раз перед вторым глотком, и весь план летит к чёрту. «Можно подумать, всё было бы иначе, появись он позже». — мерзко посмеивается голос в её голове. «Заткнись». — советует ему Харуно. — Что ты здесь делаешь? Я тебя искал. — Пью. — мрачно отвечает она, игнорируя внезапный приступ тахикардии. Искал. — На тебя Пятая так плохо влияет? — усмехается Саске. — Ты. — заявляет Сакура, залпом допивая остатки саке. Я пьяна, думает она, безответно влюблена, и мне уже плевать, что там будет дальше. Саске в лёгком удивлении приподнимает брови. Его левый глаз чуть прикрыт чёлкой, и Сакура тянется отвести ему волосы за ухо. — Какой же ты чертовски красивый, Учиха, это несправедливо. — она с нежностью улыбается и, не сдержавшись, ласково проводит большим пальцем по бледной скуле. Ей чудится лёгкий румянец, но она просто слишком много выпила, а Саске… это Саске. Он не умеет смущаться. — Знаешь, — задумчиво шепчет Сакура, убрав руку от его лица, — я бы не пожалела, если бы ты позволил мне тогда пойти с тобой. Если бы ты позволил мне… — боже, остановись, Харуно, что ты несёшь, — А, впрочем, неважно. Сакура пьяно хихикает, откидываясь на спинку стула. — В конце концов, — с обречённой улыбкой выдыхает она, запрокидывая голову, — тебе всегда было на меня плевать. Саске молчит. Сакура чувствует кожей его бесконечно тёмный взгляд, но упорно продолжает смотреть на небо. Луна сегодня действительно прекрасна. — Так зачем ты меня искал? — всё-таки спрашивает она. — Миссия. — коротко отвечает Учиха, отводя взгляд. А. Ну да. Зачем же ещё. *** Сакура чувствует себя настолько вымотанной и обессиленной, что не сразу попадает ключом в замочную скважину. Последние трое суток выдались действительно нелёгкими, и ей хочется просто рухнуть в кровать. Но сначала стоит смыть с себя пот и грязь. Планы нарушает внезапный стук в дверь. Сакура рычит от досады, но идёт открывать и тут же замирает. За дверью стоит непривычно растрёпанный, будто от быстрого бега, Саске. — Зачем ты пришёл? — наконец спрашивает Сакура почти раздражённо, устало опираясь о дверной косяк. У неё была изматывающая миссия сразу после тяжёлой смены в больнице. Всё, что она сейчас хочет — это помыться и лечь спать, а не принимать незваных гостей. Она имеет право побыть немного грубой. Она тоже человек, в конце концов, ладно? — Мне не плевать. — говорит Саске. — Что? — Сакура так погружается в свои мысли, что не сразу понимает смысл сказанного. Она недоверчиво оглядывает Учиха. Тот стоит неподвижно, внимательно глядя ей в глаза и напряжённо хмурясь. Да ладно. Быть не может. Саске нервничает? Сакура в неверии распахивает глаза и, внезапно, издаёт смешок, тут же виновато прикрывая рот ладонью. Это нервное, думает она. — Ты меня слышала. — непривычно мягко отвечает Саске, — Никогда не было плевать. Команда семь всегда имела для меня значение. Я был привязан к тебе тогда, привязан и сейчас. Просто любовь… — он вдруг запинается, — тогда мне было не до любви. Сакура отмирает, устало трёт ладонями лицо и отходит в сторону, шире открывая дверь. — Заходи, — говорит она, — я сделаю чай. Только придётся подождать, пока я не приму душ. Саске отчего-то неловко кивает и перешагивает порог. Это будет долгий вечер.