Сегодня — гори

Пламя факелов, ровными рядами расположившихся вдоль стен, беспокойно задрожало. Шаги были бесшумными, практически невесомыми — до сих пор ему иногда хотелось прятаться в тенях и избегать любых взглядов, вместо того чтобы идти посреди коридора дворца с расправленными плечами. По крайней мере, ночью в этих коридорах становилось куда меньше людей, и, остановившись перед дверью, он проверил: да, никого поблизости не было. Не то чтобы ему пришлось оправдывать или вообще объяснять свои поступки, просто в нем все еще говорило юношеское волнение, смешанное с предвкушением и стыдливым желанием, которое заставляло его внутреннее пламя бесконтрольно разгораться. Кончики пальцев зудели от готовых сорваться с них всполохов, но Зуко медленно вдохнул, закрыв глаза, чтобы хоть внешне выглядеть спокойным, и тихой тенью скользнул за дверь. Коридор снова был пуст. В покоях гостя царил полумрак — горело всего несколько свечей, чье пламя колыхалось от проникавшего внутрь через распахнутое окно ветра. Ночной воздух пропитал пространство комнаты, но вряд ли он был причиной мурашек, побежавших по телу Лорда Огня. Его взгляд жадно скользил по бритому затылку, широким плечам, сильной спине, не скрытой под синей туникой. Еще ниже его глаза не опустились — Сокка развернулся, наконец ощутив чужое присутствие. Может, потому что вокруг Зуко накалялся воздух. Они встретились взглядами. Пламя свечей заколебалось и вспыхнуло ярче. Сокка не двигался и ничего не говорил — выжидал удобный момент для атаки и следил внимательно своими невозможно голубыми глазами. Он повзрослел не только внешне. Теперь он казался незыблемой скалой, айсбергом — в свое время Зуко видел множество таких, опасных, скрывающих настоящую угрозу под водой, там, где ее не было видно. Хотя стоит приложить немного тепла, и часть этого льда превратится в юркий ручей, проникавший даже в самые крохотные трещины. Еще секунда, и воздух между ними заискрился бы, но Лорд Огня сдался первым. Терпения у него всегда было меньше. — Подумал, что тебе может стать прохладно этой ночью, — произнес он и тут же пожалел, что это сделал. Голос звучал чуть сипло от волнения, а реплика показалась ему донельзя дурацкой, но... Сокка заулыбался и шагнул ему навстречу, отвернувшись от окна. — Страна Огня действительно изменилась, раз сам ее правитель теперь разносит по дворцу одеяла... Которого, к слову, я не вижу, — он окинул Зуко долгим взглядом, от которого слабели колени, а в уголках его глаз появились морщинки, выдавшие искреннее веселье. Пришлось потратить еще несколько секунд на вдох и выдох, чтобы унять рвущийся из тела жар, и это совсем не стоило того, потому что Сокка прижал его к себе порывисто, и теперь было не до дыхания. Зуко неосознанно уперся горячими ладонями ему в грудь, но не чтобы отстранить, и последовал плавным движением к плечам. Сокка закрыл глаза с шумным выдохом. Эти руки, обычно требовательные и цепкие, сейчас посылали по всему его телу долгожданное тепло, будто он находился не в спальне дворца, а на берегу под ласкающим солнцем. Молчание вновь затягивалось, Зуко взволнованно облизал губы, рассматривая лицо напротив в ожидании. От комментариев Сокки обычно становилось куда спокойнее — да, ему все еще требовалось подтверждение, что он все делает правильно, что не он один сейчас был готов воспламениться. Не буквально, конечно. Хотя... — Я скучал, — наконец прозвучал голос Сокки. Совсем не шутка, не саркастическое замечание, а искреннее признание, и в ответ Зуко издал скулящий, позорный для Лорда Огня звук. Он ожидал, что их губы столкнутся с такой силой, что закровоточат — это было бы логично, учитывая, сколько времени они не виделись, и он не знал насчет Сокки, но в нем самом терпения оставалось на кончике ножа — однако Сокка прижался нежно, сначала лишь губами, а Зуко призывно разомкнул свои, пропуская чужой язык в рот и повторив этот свой позорный, как он считал, скулеж. Сокка же услышал самый сладкий стон, который Зуко для него когда-либо издавал. Избавиться бы уже от штанов, к тому же стоять посреди комнаты, когда здесь была такая удобная широкая кровать, было глупо. Но сначала… Сокка прошелся руками по мягкой ткани, нагретой телом Зуко. Это было что-то длинное, шелковое, красное с золотой вышивкой, как и полагается народу огня, но Сокку интересовало только то, как это снять, и, к его счастью, крепеж был один — пояс. Ха, он всегда был хорош в вязании узлов. И уж тем более их развязывании. Шелк заскользил по плечам вниз, Зуко позволил ему упасть с рук на пол, и отстранился от чужого лица, чтобы взять небольшую передышку. Зрачок в голубых глазах был расширен, а лицо Сокки выражало невероятный восторг, когда ничего больше на повелителе Огня не оказалось. Только бледная кожа, на которой танцевали тени от взволнованного пламени свечей, и черные пряди волос, спадавшие на спину и плечи. Сокка тяжело сглотнул и скакнул взглядом обратно к лицу, не сумев больше отвести его от чужих глаз, похожих на жидкое золото. От тела Зуко исходил жар, казалось, что воздух между ними накаляется, но кожа не обжигала, и Сокка сосредоточился на ощущении этого тепла под пальцами, том, как напряглись мышцы, когда Зуко выгнулся, прильнув сильнее, как теперь он собственной грудью чувствовал, как тот дрожит. От нетерпения? От возбуждения? Жажда Лорда Огня еще за столом несколько часов назад была очевидна, сейчас же она совсем лилась через край, но был бы Сокка собой, если бы не воспользовался шансом подразнить Зуко? Его пальцы, мозолистые от оружия, касались трепетно и нежно, будто в его руках деликатное пламя, готовое потухнуть от любого дуновения, хотя он прекрасно знал, что Зуко на самом деле был похож на лесной пожар. Всепоглощающий и неумолимый. Пожалуй, это было одно из тех удовольствий в жизни, о которых никому не рассказываешь. Вряд ли Аанг или Тоф поняли бы, каково это — прыгать в самую гущу чужого пламени, зная, что не обожжешься. Катара, может, поняла бы, но у нее случай был несколько иным. В отличие от него, Зуко в ответ трогал нетерпеливо, выгибался, пытался потереться, целовался на грани укусов и шагнул вперед, надеясь сдвинуть этот чертов айсберг перед ним в сторону кровати, но Сокка даже не шелохнулся. — От тебя сейчас дым повалит, — тот отстранился и облизал губы, улыбаясь широко и открыто, отчего в уголках его глаз собрались морщинки. Зуко спорить не стал, только посмотрел исподлобья, и действительно из его ноздрей на выдохе вырвались две струи дыма. Теперь горячо было Сокке — резкая волна возбуждения прошила все его тело и сконцентрировалась в паху. Он сделал шаг назад — это все, что требовалось Зуко. Темные пряди взметнулись, Сокка точно чувствовал на себе горячие ладони и ногу позади своей голени, но затем он рухнул спиной на кровать, хотя мог поклясться, что стояли они от нее далековато, и на его бедрах величественно восседал Лорд Огня во всем своем обнаженном великолепии. «Не шути про трон. Не шути про трон», — уговаривал Сокка себя, раскинув руки в стороны, хотя щупать, трогать, сжимать хотелось неимоверно. — Я вижу, мой трон уже готов, — хрипотца в голосе Зуко отозвалась в чужом теле очередным разрядом, от которого Сокка поджал пальцы на ногах, чуть не пропустив мимо ушей, что именно произнес тот этим своим соблазнительным голосом. Теперь Сокка таращился на него в восхищении, в который раз задаваясь вопросом: как так вышло, что судьба свела их вместе? — Еще не совсем, Ваше Высочество, — быстро нашелся он и схватился за завязки штанов, но Зуко шлепнул его по рукам. — Я сам, — твердо произнес тот, и Сокка согласно убрал руки. От своих штанов. Но разве он мог удержаться о того, чтобы снова взять повелителя Огня за талию и заставить его проехаться задом там, где это сейчас требовалось больше всего. Зуко запрокинул голову, выдохнув пламя короткой вспышкой. Нет, плевать на «я сам», плевать на штаны и завязки, и какие-либо приличия. Сокка сел рывком, а еще одним опрокинул Зуко на кровать, наваливаясь всем весом сверху. Он снова вжался в приоткрытый в возмущении рот и попытался кое-как стряхнуть с себя осточертевшие штаны. Ну же! Если не считать короткой заминки, потому что он запутался лодыжками в штанинах, все прошло успешно, и вот он уже упирался коленями в постель, пальцами впившись в крепкие бедра Зуко, а губами исследуя горячее горло. Иногда Сокка задумывался, как мир ощущался для тех, кто мог управлять огнем. Каково было чувствовать тепло на том уровне, который был недоступен обычным людям, как он? Была ли разница в восприятии настолько разительной? Сейчас, например, он поэтично думал, что частый пульс под его языком ощущался, как жидкое пламя. Оно не обжигало, и в нем было столько жизни. Интересно, что на это ответил бы Зуко? Сокка уже был на грани того, чтобы действительно спросить, но стоило ему приподнять голову и облизать губы, он встретился взглядом с голодными глазами Лорда Огня. Движение руки Зуко было медленным и изящным, и поначалу Сокка даже не понял, что тот делает, потому что не мог перестать рассматривать его лицо. Волосы упали на уши и лоб, а губы Зуко растянулись в довольной улыбке, когда он запустил пальцы в мягкие пряди. Он так и не сказал этого вслух, но он тоже скучал. Сильнее, чем мог себе позволить в положении правителя целой нации, но… Он всегда был легко воспламеняемым. Весь вечер, пока за ужином Аанг воодушевленно рассказывал о проделанной работе, Лорд Огня то и дело бросал взгляд на Сокку, который иногда вставлял остроумные ремарки или шутки, заполняя зал весельем. И вместе с искренним смехом в груди Зуко разгоралось пламя, которое неизменно тянулось к источнику этого чувства и которое все сложнее было сдерживать, стоило голубым, словно холодные воды океана, глазам встретиться с медовым, полным солнечного тепла взглядом повелителя Огня. Дыхание на дрогнувшем животе отвлекло его от мыслей о прошедшем ужине, и Зуко с очередным сдавленным стоном сжал в кулаке волосы, охотно подставляясь под влажные прикосновения языка к коже. Кончики пальцев Сокки дразняще, почти невесомо скользили по его изнывающей плоти, и это уже было похоже на пытку, но наконец тот провел рукой ниже и… — Я бы мог и сам, — возмутился Сокка, подняв голову и глядя на повелителя Огня с тем самым хорошо знакомым ему упрямством на лице. — Я думал, ты не обратишь внимания, — Зуко тут же начал защищаться, приподнявшись на локтях, хотя затем стушевался и отвел взгляд. — Когда это я был настолько нетерпелив и... Зуко раскрыл рот, но, прежде чем успел произнести хоть слово, Сокка выставил руку вперед. — Ладно. Признаю, было несколько раз, но не во дворце же! У нас тут есть целая кровать и ночь впереди. Что на это возразить, Зуко не знал, поэтому просто обреченно вздохнул и лег обратно, закрыв лицо ладонями. — С другой стороны, никто не мешает мне... — пробормотал Сокка, без предупреждения надавив пальцами, и с этого момента все слилось в один поток из «да-еще-пожалуйста». Сокка сцеловывал с его кожи неповторимый дымный запах, пока внутри пальцы легко скользили в поисках того самого местечка, которое обычно заставляло Зуко сучить ногами по постели. Мышцы были податливыми и готовыми принять не только пальцы. Повелитель целой нации был весь для него. Если бы он себе четырнадцатилетнему сказал, что поимеет Лорда Огня, в ответ Сокка наверняка услышал бы ликующий смех и похвалу за забавную игру слов. О духи, он бы никогда не смог даже представить себя в спальне дворца между ног Зуко. Тогда еще принца. Тихий смешок вырвался из его груди, и Сокка вытянулся вдоль тела под собой, встреченный жаждущими губами и прикосновениями горячих ладоней. Он прижал запястья Зуко к кровати над его головой, но удерживать их не стал — вместо этого провел вниз по рукам, ребрам, бокам, бедрам и наконец направил себя внутрь. Пламя свечей резко всколыхнулось, будто это был целый костер, и Сокка обернулся с опаской. — Будет неловко признаваться, что мы спалили дворец из-за… Зуко прервал его поцелуем, торопливым и неловким, чтобы скрыть смущение от собственной несдержанности. Ему следовало начать контролировать свое дыхание, но проблема была в том, что его рот был занят, а носом он беспорядочно втягивал воздух, чтобы не отрываться от губ Сокки, и это совсем не способствовало укрощению его внутреннего пламени. Характерный запах паленой ткани первым почувствовал именно Сокка. Он остановился и с очевидным вопросом на лице поднял голову, осматриваясь в поисках огня, но ничего не горело, лишь покрывало, в которое вцепился Зуко, медленно тлело. Что ж, это было не так ужасно, как когда они действительно подожгли кровать — да, они, потому что Зуко без него вряд ли стал бы дышать в подушку искрами. Каждый раз, когда Лорд Огня — мастер, безукоризненно владеющий своим телом и стихией — терял контроль рядом с ним, внутри Сокки все сворачивалось в один ком из восторга, жара и ликования. Ну, он всегда был специалистом по выведению Зуко из себя, просто теперь немного в другом смысле. С довольным смешком он прошелся носом по открытой шее, а пальцами вдоль чужих рук, чтобы освободить из них многострадальное покрывало и сплести пальцы — он знал, что Зуко его не обожжет. Однако тот резко распахнул глаза в понимании, и румянец на его коже стал глубже от стыда, хотя Сокка не позволил ему зациклиться на этом — настойчивый поцелуй должен был послужить отвлекающим маневром, пока сам он тушил покрывало похлопываниями. Любые протесты были заглушены сильным движением бедер, и теперь во всех этих восхитительных звуках, издаваемых повелителем Огня, слышалось не возмущение, а наслаждение. Позже, когда стоны утихли, а в комнате звучало лишь тяжелое дыхание и пение ночных птиц, доносившееся в распахнутое окно, Сокка чувствовал на своем плече приятную тяжесть, дыхание Зуко грело его кожу, как и ласковые прикосновения к груди и животу. Он скучал и по этому тоже — по минутам молчаливого единения. Хотя стоит ему еще немного полежать так, у него вновь появится достаточно энергии для бездумных разговоров. К его удивлению, сегодня первым заговорил Лорд Огня. — Ты когда-нибудь… — Зуко затих так же неожиданно, видимо, передумав произносить свои мысли вслух, однако он знал, что теперь не отделается от пронизывающего взгляда голубых глаз, поэтому взволнованно облизал губы и продолжил: — Ты когда-нибудь думаешь о тех временах, когда… — Когда у тебя была ужасная прическа? — Сокка широко улыбнулся, когда Лорд Огня приподнял голову и смерил его тяжелым взглядом. — Определенно. И каждый раз радуюсь, что все сложилось именно так. Он медленно, с очевидным удовольствием пропустил длинные шелковистые пряди сквозь пальцы и оставил на губах Зуко мягкий поцелуй. — Почему ты спросил? — Потому что я тоже думаю, — тот коснулся кончиками пальцев смуглой кожи и тихо вздохнул, но не с тоской, а с удовлетворением и плохо скрываемой радостью. — И о том, что из этого получилось. Зуко зачастую демонстрировал свои чувства неловко, но иногда случалось и такое, когда все, что он говорил и делал, попадало прямо в цель, и Сокка сгреб его не то в попытке задушить, не то в попытке обнять, а Зуко с заливистым смехом попробовал отбиться и перевернулся на живот. Он почти вырвался, зацепившись за столбик изножья кровати, но Сокка навалился сверху и крепко обхватил его поперек живота и груди, а к плечу притерся бородкой, зная, как сильно Лорд Огня боится щекотки. — Будешь спать со мной? — Сокка знал ответ заранее, но ради приличия он обязан был спросить. Все же он не дикарь — знает, как быть вежливым со знатными особами. — Спать? — Зуко дышал часто после своего приступа веселья и слегка развернулся, чтобы посмотреть в ответ насмешливо, а его губы все еще были растянуты в широкой улыбке. Сначала Сокка не понял, что сказал не так, и недоуменно поморгал, надеясь, что за этим последует пояснение. Вместо ответа Зуко толкнул его на спину и плавным, практически змеиным — за ужином что-то звучало про драконов, но Сокка все прослушал, пока наблюдал за вилкой между губ Лорда Огня — движением устроился сверху, горячей ладонью пройдясь по напряженному животу. В его глазах играло озорное пламя. Сокка тяжело сглотнул, наблюдая, как Зуко вновь устраивается на его бедрах и победно ухмыляется, убирая волосы от лица. — Пощады можешь не просить. Ее в любом случае не будет. Это обещание отдалось теплом во всем его теле, и вместо возмущенного "Когда это я просил у тебя пощады?", Сокка взволнованно облизал губы, представляя все, что может произойти этой ночью. Только пожар во дворце, конечно, представлять не стоило. Зуко, в свою очередь, наклонился к нему и с мягкой улыбкой прижался щекой к протянутой руке. Его шрам перестал иметь тот смысл, который тяжелым мечом висел над ним раньше, и ласковые прикосновения Сокки к неровной коже вокруг его глаза напоминали лишь об их истории, о его долгом пути к счастью, которое растекалось лавой в его груди. На короткое мгновение он прижался к улыбающимся губам и наконец услышал в ответ тихое: — Очень на это надеюсь.