Не знаю, как у меня получается, но на первое сентября я всегда просыпаюсь свежим и бодрым. Ни синяков под глазами, ни опухшего лица. В зеркале меня приветливо встречает красавчик с обложки, чувствуя себя не то богом, не то дерьмом.
Выпускной класс должен стать заключительном рывком перед взрослой жизнью, когда я перееду в родной Милан к тетушке и позабуду отца, но мне так не хочется терять связь с друзьями! Лили, Питер и Доркас стали для меня настоящим чудом, без которого я не могу представить себя нынешнего. Они являются неотъемлемой частью меня, и уехать в другой город — оторвать кусочек души.
Лицо красавчика в зеркале немного погрустнело, но я попытался улыбнуться, и он улыбнулся со мной. Выпускной класс! Что может быть лучше? Мы — короли школы. В детстве я сам смотрел на старшеклассников с разинутым ртом и блестящими глазами, а теперь так смотреть будут на меня.
Когда я чистил зубы, телефон завибрировал, а на экране высветилось имя Лили.
— Боже, Ремус, я не могу поверить! Одиннадцатый класс! Я
такая взрослая! Ты даже представить не можешь, каково это!..
— Да, Лили, понятия не имею, — усмехнулся я, отмывая щетку и направляясь в комнату, проверяя шкаф. Белая выглаженная рубашка и черные брюки еще никогда не вызывали во мне столько восторга.
— Ты не меняешься, душнила, — фыркнула подруга, наверняка продолжая крутиться перед зеркалом.
— Как там Джеймс? Хорошо чувствует себя перед первым рабочим днем? — Спрашиваю я невзначай.
— Немного волнуется. Я завариваю нам кофе прямо сейчас.
— Надеюсь, твой парень довезет нас до школы, — рукава оказываются мне каплю велики, и я подворачиваю их, открывая запястья. Черт. Запястья. Ладно, в целом длинные рукава тоже смотрятся неплохо.
— Во-первых, у Джеймса слишком много дел для этого. Я говорила тебе миллион раз, избалованный придурок. Во-вторых, мы с ним не встречаемся. Мы общаемся, да, он нравится мне. Кажется, я тоже ему нравлюсь, но это совсем не значит, что мы автоматически в отношениях. Он мне не бойфренд, понимаешь?
— В смысле, твой парень нас не подвезет? — Недовольно спрашиваю я.
— Ремус, блять!
Мы проговорили еще минут десять, пока обсуждали предвкушение и приятное чувство волнения перед последней линейкой. Параллельно я отвечал на сообщения Питера, который предлагал встретиться на привычном месте, как в старые добрые, и пойти в школу вместе. Доркас, конечно, идет с нами. Когда дело доходит до Питера, она — в комплекте.
Я все же сбросил трубку, иначе мы проболтали бы весь день и забыли про линейку.
Парень Лили Джеймс так и не согласился подвести нас, так что добираться пришлось самому. И да, хоть убейте, но я в жизни не поверю, что у него нет машины.
Погода сегодня была прекрасной: солнечной, но не знойной, с прохладным ветерком. Лето увядало на глазах, и листья на деревьях стали чуть желтее, но сентябрь почти не ощущался. Раньше здесь было холоднее.
Когда я пришел на наше место — перекресток у большой старой ивы, Питер уже стоял там, роясь в телефоне и поправляя края рубашки одной рукой. Он чуть подрос за лето, вытянулся на пару дюймов.
— Эй, великан, не подскажешь, где Питер? — Крикнул я с улыбкой. Пит оторвался от телефона и взглянул на меня.
— И тебе привет, волчара, — он сделал пару шагов ко мне и постучал по спине, — девочки опять опаздывают.
— Что? — Донесся издалека чей-то голос, и из-за машин выбежала высокая брюнетка — Доркас. В парадной форме она выглядела крайне странно, потому что мы все привыкли видеть ее в джинсах и худи.
— Кас, ты видела Лили? — Питер приобнял подругу, а я похлопал ее по макушке, и она забавно поморщилась.
— Дружно развлекается со своим дружеским другом Джеймсом, — рассмеялась она, — Господи, она весь август прожужжала мне про этого Поттера! Мои уши свернулись и превратились в трубочки.
— Боже, да! — Застонал я. — Он плохо на нее влияет.
— Наша подруга стала влюбленной жертвой маньяка, — продолжала Доркас, — вы слышали, что он сказал на неделе?
Я не буду говорить тебе, где работаю, ты вскоре сама узнаешь… — Она передразнила Джеймса.
—
Ага, Лилс, я серийный маньяк-убийца, круто, да?
— Заткнитесь, ублюдки, — шикнула появившаяся внезапно Лили за моей спиной.
Мы смеялись, шутили и просто радовались компании друг друга. Мы виделись летом, но давно не собирались вчетвером, как делали обычно. Питер часто уезжает к бабушке, Доркас, как ни странно, летом склонна болеть, а Лили… ну, с ней все было прекрасно. Именно потому я и провел в ее обществе большую часть каникул.
— Слышали новости? — Спросил Питер.
— Ты про классного? — Усмехнулась Доркас, — какая же все-таки дурость — менять классного руководителя на последний год.
— А Джеймс так не считает. Говорит, что тот обязательно нам понравится, — Лили неопределенно пожимает плечами.
— Джеймс с ним знаком? Если нет — значит, не факт. Классный может оказаться полнейшим придурком.
Не хотелось в это верить. Наш прошлый учитель был адом: он постоянно орал на нас за каждый шаг не в ту сторону, звонил родителям и жаловался директору. Учитывая некоторые слухи, профессор Блэк — молодой парень, только окончивший институт. Молодые учителя обычно весьма снисходительны к выходкам школьников.
За активными разговорами мы и не заметили, как дошли до здания школы. Вокруг толпились классы и учителя, но мы должны были подойти ближе к окну кабинета географии, чтобы встретиться с профессором и пойти на небольшой стадион неподалеку, где обычно проводят линейку.
— Привет, Тонкс, слушай, а где препод? — Растерянно спросил я у одноклассницы. Она еле заметно улыбнулась и уставилась куда-то за мое плечо.
— Добрый день, — усмехнулся парень в черном костюме, — имя, фамилия.
Что, блять?! Я думал, что он — наш новенький или новенький из десятого, их класс как раз стоит рядом. А тот только мило улыбался мне, сжимал маленький блокнотик и ручку в руках и выжидающе смотрел на меня с очевидной усмешкой в глазах.
— Ремус Люпин, — ответил я, выйдя из ступора. Учитель вскинул брови, но записал.
— Волк Волк? — Он вопросительно изогнул бровь, а я игриво подмигнул ему:
— Зовите просто волчонком, — и скрылся в толпе одиннадцатиклассников.
Осознание прошибло меня только спустя пару секунд. Что я ляпнул? Заигрывал с учителем?! Надеюсь, он забудет об этом как можно скорее, иначе любое упоминание волков в его присутствии будет супер неловким.
А учитель и правда был молодым, словно их ровесником. Конечно, он не сильно старше, ему года двадцать два, наверно, однако выглядит совсем по-другому в сравнении с остальными преподавателями.
— Ремус! — Лили кинулась ко мне со всех ног и остановилась, когда чуть не врезалась в мою грудь. Она тяжело дышала, ее лицо было красным и удивленным.
Доркас и Питер, мило болтающие рядом, замолкли и повернулись к нам.
— Джеймс! — Выдавила она из себя. Я краем глаза заметил, что Блэк заинтересованно поворачивает к нам голову и прислушивается, а сам не мог понять, что ей от меня нужно.
— Что с Джеймсом? — Спрашиваю я обеспокоено, все еще не понимая, что происходит.
— Джеймс! Джеймс гребаный физрук!
Я вскидываю голову и стараюсь найти знакомую лохматую макушку в толпе учеников, пока Лили дергает меня за локоть, переполненная то ли искренним удивлением, то ли чистейшим ахуем. Смысл ее слов почти не доходит до меня, потому что я даже не могу в это поверить. Однако Поттер стоит не так далеко, нервно поправляя очки и ероша волосы.
Я видел его исключительно на фотографиях, но в жизни он совершенно никак не отличается. Разве что одеждой: сегодня он в официальном костюме и с жалкой пародией на укладку, которую и так растормошил.
— Так вот почему твой парень нас не довез!..
Неожиданно рядом раздается смешок, и учитель стыдливо прикрывает улыбку ладонью, когда мы одновременно поворачиваемся к нему. Я вскидываю бровь и с таким же немым вопросом поворачиваюсь к подруге, но она пожимает плечами.
Лили открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но внезапно моего плеча касается чья-то рука. Мою шею опаляет горячее дыхание:
— Рад тебя видеть, Рем.
Я с трудом глотаю воздух и стараюсь смотреть с минимальной долей неприязни в глазах, но Лили читает меня как открытую книгу. Контраст между восторгом и отвращением грубо бьет меня по щекам, я оборачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу с Чарли.
Он стал еще выше за лето, скулы были остры, на щеке красовалась пара царапин, но взгляд не поменялся. Я думал, что забыл его, но помнил прекрасно и отчетливо. Мурашки пробежали по моей спине резвым холодом, и теплый день уже совсем не казался таким безмятежным.
Я мимолетом киваю обеспокоенной Лили и беру Картера за руку. Тот не сопротивляется, и мы отходим на пару метров от класса.
— Почему ты здесь? — Прямо спрашиваю я.
— Как дружелюбно, — смех его больше похож на лай, и я невольно морщусь, — я теперь твой одноклассник, Реми.
— Что?!
Мой вопрос затерялся в шуме чужих голосов, среди которого донесся командный тон нашего классного.
Мы отправились на стадион парочками, будто в первом классе. Лили пошла за мной, но я прекрасно видел, что она не могла оторвать взгляда от симпатичного парня в очках. От Джеймса.
Профессор Блэк, кажется, вел с ним переписку. Каждый раз, когда он утыкался в телефон и быстро строчил какое-то сообщение, Поттер смотрел на него с того конца трибун, то заливисто смеясь, то крутя пальцем у виска.
Это были два изнурительных часа под солнцем, сопровождаемых приторно веселой музыкой из старых колонок и пожеланиям старшеклассникам и первоклассникам. Мои уши почти завяли, скрутились и покрылись плесенью. А Лили продолжала пялиться.
Блэк опять что-то отправил ему. Джеймс достал телефон из кармана, прочитал сообщение и резко повернулся к Лили, виновато закусывая губу. Она в тот же миг повернулась ко мне и нервно пригладила волосы.
— Скоро уже линейка закончится?
— Минут пятнадцать еще. Директор пока ничего не сказал.
Дамблдор не отказал себе в длинной речи, из-за чего мы просидели еще дольше. Доркас уже совсем измаялась: юбка ей стала чересчур неудобна, а уложенные волосы потеряли прежний вид. Питер терпеливо отвечал ей и поддерживал, хотя устал не меньше.
— Итак, — начал профессор Блэк. Мы пришли в школу и отправились в наш класс на втором этаже, рассаживаясь за любые парты с друзьями. Учитель снял пиджак и нацепил его на крючок вешалки, поправляя галстук и осматривая учеников. На мне его глаза задержались дольше обычного. — Я должен еще раз отметить каждого в списке.
Мы с Лили сидели за вторую парту первого ряда. Нас посадили вместе еще в девятом классе, вероятно, совершив огромную ошибку: мы перешептываемся всегда и везде. Особенно на уроках. Особенно после того, как узнаем, что Поттер — наш новый физрук, мать твою. Кто бы мог подумать?
— Он потому и не говорил, да? — Спрашивала Лили.
— Может, он боялся, что ты расстанешься с ним. Ну, то есть, учитель и ученица… извращение какое-то.
— Ты называешь меня извращенкой? Лучше бы молчал, пидор недоделанный.
— Вторая парта, я вам не мешаю? — Мы отпрянули друг от друга и уставились на преподавателя. Он достал список и быстро прошелся по нему глазами.
Учитель был странным. На первой перекличке он показался мне резвым и ровным парнем, а щас стал каким-то чересчур серьезным. Неужели работа так меняет его? Со звонком он полностью изменился в лице, словно надев маску. Такого я еще не видел. Да и сам никогда не умел так делать. Видимо, Блэк крайне ответственно подойдет к преподаванию и выжмет из нас все соки.
Он прошелся по списку быстро, а далее предоставил нам примерное расписание уроков. На части про столовую стало совсем скучно, и я снова наклонился к Лили.
— Я не понимаю, как Чарли могли перевести в наш класс.
— Тебе не стоит на нем зацикливаться. Серьезно, не дай ему испортить твой выпускной класс, это отстой. Мы будем отрываться, Ремус. Приглашу тебя в клуб как-нибудь.
— Только не клуб…
— Между прочим, в прошлый раз тебе понравилось. Ладно! — Она подняла палец, чтобы заткнуть возмущающегося меня. — Выпивки станет меньше. В любом случае, потанцуем, повеселимся, а там уже и подцепишь кого-то.
— Парня на одну ночь? Я, по-твоему, совсем шлюха?
— Ты сам это сказал!
— Не знаю. Я не знаю, Лилс. С одной стороны, мне хотелось бы каких-нибудь отношений. Долгих и надежных, знаешь… но с другой, в одиннадцатом начнется лютейшая напряженка с учебой, не думаю, что мне будет до этого.
— Ну, круто, когда парень учитель, да? — Тихонько рассмеялась подруга, — оба загружены одинаково. Так что просто… просто соблазни Блэка, делов то.
— Может, вторая парта наконец помолчит?
***
— Я могу пойти с тобой…
— Прекрати, Лили, все хорошо.
Мы сидели в библиотеке часа два, если не больше. Книги нас почти не интересовали, нам было весело просто пообщаться друг с другом. Да, мы виделись каждую неделю летом, но теперь, когда встречи станут ежедневными, отчего-то стало спокойнее на душе. Хотелось проводить вместе кучу времени.
В дверях появилась неукротимая копна темных волос.
— Джеймс, — выдохнула Лили.
Тот застенчиво улыбнулся ей и подошел ближе. Я продолжил собирать пару книг, которые взял с полок, и отправился расставлять их по полкам, чтобы не беспокоить подругу и ее
пар друга. Тем не менее, это совсем не мешало мне слышать диалог.
— Лили, все… нормально? У нас. — Джеймс снова прошелся рукой по взрыву макаронной фабрики на своей голове.
— Было глупо скрывать от меня, — она нахмурилась и сложила руки на груди. — Но, знаешь, не мне тебя
учить.
Джеймс улыбнулся, и секундное напряжение между ними спало. Парень неловко помялся, но таки решив, что девушка действительно не видит в ситуации ни капли странного или зазорного, притянул ее в свои объятия. Я оглянулся и подмигнул чуть растерявшейся подруге, и она прижала Джеймса ближе.
Время поджимало. Мне стоило поторопиться. Поттер отпрянул от Лили, помог ей собраться, и вдруг подошел ко мне.
— Мм, прости, а ты?..
— Ремус Люпин. — Я протянул ему ладонь и приветливо улыбнулся.
— Ремус, да! Джеймс Поттер, — он ответил на рукопожатие и снова поправил прическу. — Лили много рассказывала о тебе.
— Боюсь знать, что именно, — рассмеялся я. Подруга легонько похлопала меня по плечу, и я снова оглянулся на часы, — черт, прости, мне пора.
— Подожди, Ремус, вам с Лили ведь в одну сторону, верно? — Он вопросительно глянул на Лили, и та кивнула. — Я мог бы подвезти тебя, если хочешь.
Я не хотел соглашаться. Честно. Это доставит им лишние хлопоты и неудобства, да и первое сентября для них, кажется, станет особенным праздником.
Мой рот было открылся в четком непоколебимом «Нет», однако в следующее мгновенье я уже сидел в светлом салоне машины Джеймса и пристегивал ремень безопасности, пока Лили выбирала музыку.
Поверьте, однажды я смогу сказать им «Нет»…
Я продолжал поглядывать на часы в своем телефоне, пока до меня сквозь пелену надвигающейся паники доносилась непринужденная беседа. Деревья за окном слились в размазанное пятно на большой скорости, а руки мои начали трястись от волнения.
Я кожей чувствовал приглушенную тревогу Лили, и от того становилось еще хуже. Вскоре, спустя минут пять, которые тянулись целую вечность, машина доехала до подъезда. Выглядывая в окно, прежде чем выходить, я заметил знакомый светло-голубой автомобиль, и мое сердце замерло.
Лили поймала мой взгляд и разочарованно прикусила губу. Джеймс не совсем понимал происходящее, однако общую нервозность подхватил. Подруга раскрыла лежащую на коленях сумку и просунула в нее руку. Я продолжал смотреть на машину отца, словно тело окаменело. Возможно, так оно и было.
— Рем… — она протянула мне тюбик тональника.
— Спасибо, — я постарался улыбнуться ей и приобнял на прощание за плечи, а Джеймс пожал мне руку
— Буду рад новой встрече, — кивнул он, снова ероша волосы.
— Да, я тоже. До с… ой, ну, то есть, типа пока, — неловко прощаюсь я, прежде чем открыть дверь и выйти на улицу. Теплый ветер бодряще бьет мне в лицо, и я направляюсь в квартиру.
Открываю ее ключом, дома подозрительно тихо. Лучше бы здесь было шумно, потому что немое молчание напрягает меня в разы больше. На кухне слышатся бульканье и скрип стула. Пакет мусора в скромной прихожей заполнен стеклянными бутылками, пол не мыт уже несколько недель, на старых шкафах пыль.
Еще утром это место мне не казалось таким страшным, но теперь, выйдя из эйфории и предвкушения, я чувствую застрявшую в горле тошноту и грязное отвращение. В голове мимолетом мелькает мысль сбежать и не возвращаться, но я отвлекаюсь на тяжелые шаги в сторону коридора.
— Явился, — хмыкает отец, рассматривая меня противным пьяным взглядом.
— Доброе утро, папа, — последнее слово дается мне с трудом, но я пересиливаю себя, и оно соскальзывает с губ с долей презрения. Быстро разувшись, хочу пройти в свою комнату, но чья-то рука крепко хватает за руках рубашки, и я отшатываюсь назад.
— Думаешь, я не заметил? — Он пилит меня глазами, стараясь разглядеть хоть что-то, но он этого не увидит. Не увидит, уверен я, потому что чертовски слеп.
— Не заметил что?
— Ты из меня дурака то не делай, — пальцы грубо сжимают волосы на затылке, и я вскидываю голову, открывая ему свое лицо. Возможно, сейчас я похож на маленького беззащитного волчонка, поджавшего хвостик перед грозным вожаком, и это выглядит до смешного жалко. Мне семнадцать, я взрослый парень с твердым мнением и крепкой позицией, однако каждый раз, находясь один на один с собственным отцом, я не чувствую ничего, кроме животного страха.
— Я ничего не трогал, — меня прерывает удар по лицу.
Я складываюсь пополам, хватаясь за нос, из которого начинает течь кровь. Острый ком царапает мое горло, и по щеке бежит слеза. Соленая слеза, из-за чего щеку начинает щипать. В следующее мгновенье я уже прижат к стене, и отец больно сжимает мои плечи.
— Ты взял ее, — еще удар. Лицо горит, я стараюсь не поднимать глаз.
— Я ничего не трогал, — повторяю я.
— Куда она делась тогда?
— Да кто?!
— Я покупал две вчера! — Я зажмуриваюсь, когда кулак прилетает мне в челюсть, колени подкашиваются, но меня продолжают держать, словно тряпичную куклу.
— Две чего?
— Ты выпил одну! Да? Отвечай!
— Я ничего не пил.
— Лжец!
Он кидает меня на пол, словно тряпичную куклу, и набрасывается сверху, сжимая руки в кулаки. Я зажмуриваюсь и закрываю лицо руками, подгибаю ноги и сгибаюсь под ударами, а ламинат все больше и больше марается в разводах крови.
Как далеко может зайти человек, если дать ему волю действий? Как сильно меняет человека горе? Неужели до смерти мамы он был таким чудовищем? Я вспоминаю его: добрая улыбка и объятья перед сном. Мама пела мне колыбельные и учила играть на своей потрепанной гитаре, а папа сидел рядом и заслушивался моими первыми аккордами. Это было откровенно ужасно, но он находил красоту там, где ее не было.
Как я мог не замечать в нем монстра в детстве? Если в его глазах скрывалась такая же чистая ненависть, то он либо хорошо ее скрывал, либо я был слеп. Может, мама сдерживала его? Папа любил ее. И любил меня.
А если бы умер я, он бы обращался с мамой так же? Забросил бы себя, стал грязным мерзким алкоголиком, коих раньше презирал. Человека так сильно меняет горе, или свобода? Если мама действительно не подпускала его ко мне, связывала ему руки и рубила на корню любое проявление насилия в семье, то теперь у отца появилась власть, и он пользовался ею в полной мере. Отец был убит тоской. Или опьянен жаждой контроля.
И у меня больше нет сил его оправдывать. Он этого не заслужил. Я хочу взять нож и прийти к нему ночью, только бы закончились мои мучения, но кто бы из нас тогда стал чудовищем? Я не убью человека, мама учила меня манерам.
Восемь вечера. Я стою перед зеркалом в нашей тесной ванной и оглядываю красные и темно-синие отметины на лице, ожидая резкого и внезапного появления красавчика, который встретил меня сегодняшним утром, но он не появляется.
Тихо. Только боль разносится по моему телу. Боль в сердце.
Неизвестный номер
Не подскажешь завтрашнее расписание, Реми?
Реми. Так называет меня только Чарли. День не мог стать хуже, но он продолжает пробивать дно.
Не подскажу.
Я ложусь спать. В моей голове пробегает мысль, что все далеко не так плохо: Лили и Джеймсу повезло с таким неожиданным совпадением, Доркас и Питер наконец встретились после долгих каникул, и даже новый учитель Блэк был не так строг, как прошлый.
Начало выпускного класса. Все либо идет на взлет, либо катится по наклонной.
Мимолетом замечаю, что Чарли
печатает, но откладываю телефон и ложусь спать, потому что мне все равно. Завтра будет длинный день, и мне абсолютно и совершенно плевать на вернувшегося бывшего.
Абсолютно и
совершенно. А эти тупые бабочки в животе всего лишь трепет перед учебным годом.
