Противоположности притягиваются?

      Толя лёгкой ятрофобией с детства страдает — сложно вырасти человеком, не остерегающимся больниц, если почти каждый день там проводил, терпел неприятные процедуры и старался не поддаваться панике, которая народ в таких местах обычно охватывает. И плакать было нельзя, даже если тебе три годика и тебе больно дышать, и уж тем более если тебе четырнадцать и тебе зашивают порез. Толя боится не врачей. Толя боится показать перед врачами слабость.       Тёма — врач, и он относится ко всем пациентам одинаково, хотя мёртвых, возможно, любит чуть больше, от них всегда знаешь, чего ожидать. Про патологоанатомов и судмедэкспертов говорят «всё знают, всё могут, но уже поздно», и не зря говорят. Тёма для коллег и хирург, и терапевт, и психолог в одном лице. Тёма искренне не понимает оперов, постоянно собой рискующих, и лаборантов, не желающих спать по ночам. Знает — добром это не кончится.       Толя неусидчивый и гиперактивный. Вычитал где-то, что за желанием человека постоянно болтать и что-то перебирать в руках может скрываться сильная внутренняя тревога, легче от этого, правда, не стало. Толе постоянно хочется что-то сказать, даже если и не по делу, ему самому за это стыдно. В школе, помнится, он давал себе обет молчания, но дольше трёх часов, увы, продержаться не мог. Толя где-то в глубине души до сих пор мечтает отрезать себе язык.       Тёма — флегматик. Любит в работу с головой окунуться и чтобы не мешал никто. Тёма раздражается, когда к нему десять раз на дню с глупыми вопросами бегают. Тёма напрягается, когда в морге посторонние люди ошиваются. Тёма не понимает, почему допрашивать родственников убитых надо прям у секционного стола, почему нельзя их в переговорную провести. Тёма предпочитает слушать, а если и рассказывает, то о чём-то научном, чем сам интересуется.       Толя с режимами питания не дружит. Сладкое очень любит, может целый торт схомячить или банку мёда, а потом сажает себя на дефицит калорий или, того хуже, сидит на одной воде. Толя пару раз падал в обморок от нехватки витаминов, железа или просто еды. В холодильнике у Толи пачка пельменей и листья салата, и ему достаточно.       Тёма любит облепиховый чай, мамину жареную картошку и греческий салат и терпеть не может, когда коллеги целый день сухомятничают. Тёма выдаёт, закатив глаза, очередному лаборанту с больным животом направление к гастроэнтерологу. Тёма тратит все запасы нашатыря и глюкозы на любителей сесть на диету.       Толя каждое утро напяливает на себя мешковатую одежду — просто и удобно, больше ничего и не надо. Главное — побольше браслетов, с ними как-то комфортнее, ещё лучше — митенки. Что-то, что самого Толю прячет.       Тёма на работу ходит в костюмах — он так привык. Работа есть работа. Очень редко позволяет себе по ФЭС в джинсах и джемпере разгуливать. В жизни, конечно, всё не так строго, можно и спортивный оверсайз-костюм надеть, но в офисе — нет.       Толя очень любит слушать музыку, даже в лаборатории часто в наушниках сидит. Толя любит играть на гитаре, пытаясь сочинять какие-то незамысловатые песенки. Толя любит рисовать, хотя и не очень умеет. Толя обожает спорт в целом и баскетбол в частности.       Тёма любит слушать треск костра и шелест старых книжных страниц. Тёма любит тишину и зимнюю рыбалку. Тёма бегает в парке у дома каждое утро, наслаждаясь запахом леса.       У Толи тактильный голод. Толе постоянно нужно ощутить пальцами мягкую ткань лабораторного халата, гравировку на шариковой ручке, горячие компьютерные клавиши. Толя дотрагивается до людей как бы случайно, получая свою дозу серотонина.       Тёмы часто касаются — хлопают по спине, по плечу, берут за предплечье. Тёма не за и не против, хочется людям трогать — пусть трогают. Тёма и сам тянется коснуться другого человека в качестве поддержки и очень часто это помогает.       Толя часто мёрзнет. Толя надевает на себя по три толстовки и сверху пуховик. У Толи вечно ледяные пальцы и трещины на коже в местах сгибов — от мороза.       Тёма тёплый, несмотря на то, что в морге работает, где холодильники на каждом шагу.       Тёма за Толей наблюдает с интересом — всё-таки новое лицо в коллективе. Тёме Толю Оксана на медосмотр приводит, стеснительного, неловко улыбающегося. Толя с опаской смотрит на накрытое плотной простынёй тело на секционном столе. Тёма почему-то гоняет Толю есть и спать, и Толя про себя даёт ему кличку «душнила». Со временем Толя понимает, что ему рядом с Тёмой почему-то спокойно и безопасно.       Толя побаивается обращаться за помощью, когда сильно режет руку об осколки разбитой пробирки или хватает неожиданно сильный приступ, от которого не сразу помогает ингалятор. Тёма выгоняет из морга всех зевак-лаборантов и переживающих коллег. Тёма не запрещает Толе жмуриться от боли, пока вынимает из его ладони стекло, даже предлагает держаться за своё колено. Тёма аккуратно касается проспиртованной ваткой нежной кожи и крепко держит Толю за запястье, чтоб не дёрнулся рефлекторно. Тёма тщательно слушает Толино дыхание фонедоскопом, снабжает всеми необходимыми лекарствами. Тёма спасает Толе жизнь, когда Толя от недостатка кислорода теряет сознание. Тёма приносит Толе шоколадку «за вредность». Тёма просит Толю всегда обращаться к нему даже с самыми мелкими травмами. Толя перестаёт бояться.       Толя очень ценит Тёмино личное пространство, единственный в морг со стуком входит, десять раз в минуту уточняет, точно ли он не помешает. Толя тяжёлые двери аккуратно закрывает, не бросая их качаться с неприятным скрипом. Толя за уши вытаскивает из морга Андрея, когда видит, что у Тёмы села социальная батарейка. Тёма внезапно ловит себя на мысли, что Толю он рад видеть когда угодно. Вот только в морге Толя гость редкий, и Тёма сам к нему в лабораторию наведывается.       Толя — умнейший, сообразительный паренёк, но почему-то совсем в себя не верит. Тёма удивляется очень, когда Толя после действительно годной, рабочей версии обесценивает всё до этого сказанное привычным «извини, фигню сморозил». Тёма поджимает губы, когда Толю называют копией Тихонова. Тёма не выдерживает и жёстко отчитывает коллег за подколы, именуемые «проверками на вшивость».       Толя очень любит Тёму обнимать. Они не сразу к этому приходят — сначала их прикосновения друг к другу из себя только рукопожатия представляют, а потом Толя внезапно утыкается лицом Тёме в грудь, когда Тёма его очередную травму лечит. Эти объятия им обоим как лекарство — Толя получает необходимую дозу физического контакта, а Тёма в этих объятиях отдыхает и расслабляется. Толя в дни Тёминого дежурства в морг прям с утра приходит, молча Тёму прижимает к себе и стоит так около минуты. Своеобразное «привет, хорошего тебе дня». Тёма позволяет себе уткнуться носом в чужое ухо и погладить Толю по спине.       Тёма дарит Толе самые тёплые в мире носки — чтобы больше не мёрзли ноги. Толя дарит Тёме смешного плюшевого чёрного кота со словами «это ты». Тёма учит Толю оказывать первую медицинскую помощь и бегать по лесу без музыки, дышать свежим воздухом, не стесняться есть при людях. Толя учит Тёму отдыхать и играть в баскетбол, чинит старый Тёмин ноутбук, включает ему свои любимые песни. Тёма с Толей дуэтом играют на гитарах.       Тёма каждый день следит, чтобы Толя правильно питался. Толя каждый день следит, чтобы Тёма не перерабатывал. Тёма с Толей привыкают спать вместе, охраняя друг друга от кошмаров.       Толя может пятьсот раз на дню остановиться и сфотографировать небо, деревья, котиков и незаметно Тёму. Толя тащит Тёму в кино на «Смешариков» и усердно доказывает, что Тёма — сын Ёжика и Совуньи, а их начальник Николай Петрович очень похож на Кар-Карыча. Тёма покупает Толе лучшую мазь для рук, чтоб не трескались, сам аккуратно покрывает каждую ранку пахнущим хвоей кремом.       Толя учится распознавать, когда Тёму нужно оставить одного, когда отвлечь разговором, когда обнять. Толя учится у Тёмы общаться прикосновениями и взглядами, и это оказывается гораздо приятнее, чем словами. Тёма осторожно кусает Толю за нос, когда Толя, что-то увлечённо рассказывая, перебивает самого себя словами «ой, я наверное, тебе уже надоел».       Тёма всё детство был любимым ребёнком. Тёма каждый раз шокирован всё больше и больше, когда Толя вскользь упоминает своих родителей. Тёма хочет встретиться с ними лично и высказать всё, что о них думает.       Толя прохладный и нежный. На Толе можно повиснуть, как коала, уткнуться носом в изгиб между шеей и плечом, запустить пальцы в волосы. У Толи невероятно красивые глаза — яркие, выразительные, цвета морской волны. У Толи в объятиях можно свернуться калачиком и забыть о всех бедах. Толе можно рассказать все желания-переживания. О Толино плечо можно потереться лбом или виском, если сильно болит голова, и получить унимающий боль массаж. Толя очень красиво поёт, и под его колыбельные всегда легко засыпать.       Тёма тёплый, даже горячий, как самая настоящая грелка. Тёма мягкий и очень-очень уютный. Тёма маленький и худенький, и Толя пару раз поднимает его, заснувшего за очередной научной статьёй, на руки и относит в кровать. Тёма большой и сильный — тащит на себе задыхающегося Толю до морга. Тёму можно взять за руку и использовать ладонь, как антистресс. У Тёмы несколько мелких бледных шрамов и очень-очень много родинок, которые Толя когда-нибудь обязательно посчитает.       Губы у Толи сухие и искусанные, у Тёмы — горячие и мягкие, как зефир, но целоваться подолгу это им не мешает.       Тёма с Толей одновременно осознают — они не могут друг без друга жить.