Дом и друзья

      Они жили вместе.       Райлан сам не понял, как это произошло. Просто Нил позвал его домой, а он согласился, не подумав. Они пришли к дому матери Райлана, и тогда он окончательно осознал, что это дом не его и вряд ли когда-нибудь таковым станет. Слишком много лет прошло с тех пор, как мать Райлана была ему именно матерью, а сестра — сестрой. Он надеялся, что они могли бы выстроить дружеские отношения — не сразу, со временем, — но о чем-то большем мечтать не приходилось. Они, как и многие, ждали своего маленького и доверчивого, наивного и невинного Мстислава, а пришел он, Райлан, вчерашний Ястреб с холодным взглядом и сердцем, полным Тени, только-только вспоминающий, как быть кем-то, кроме солдата Империи; повзрослевший в Академии, насмотревшийся жестокости в Селении и видевший смерть от угасания анимы.       Ему было некуда идти. Он сбежал от сурового прошлого в никуда… буквально. Все, что у него осталось — карта, которая была уже абсолютно бесполезна. Эти люди, бывшие соплеменники, были ему чужими. Их уклад жизни, быт… Он привык к другому. У него не было друзей — никогда не было, на самом деле. Вначале он был слишком мал, а потом попал к Ястребам, у которых не было даже понятия о таких отношениях. А спустя семнадцать лет, десять из которых он провел в казарме, пришел Нил.       Нил. Были ли они друзьями? Райлан не знал. Так называют людей, которых сперва презирают, потом убивают, после предают ради них идеалы, а затем делают их целью своего существования? Райлан только догадывался: вряд ли. Но спросить об этом, чтобы знать наверняка, было не у кого, а с самим Нилом, который, Райлан был уверен, мог бы подобрать слова для чего угодно, он говорить об этом не хотел. При мыслях о той ночи, ноже в руках и камне — Месте Силы — ему становилось дурно. Земля чудом уберегла их обоих от чудовищного конца, но это сути не меняло. Райлан пообещал — поклялся — защищать Нила, но теперь, когда опасность, казалось, больше им не угрожала, нужно было придумать что-то новое.       Иногда Райлан думал: почему именно Нил? Потому что он был Золотым Стрижом? Потому что не боялся Ястребов? Или потому что был первым, кто предложил Ястребу помощь? Или потому что спас от разъяренных лесных дикарей? Провел за купол, не бросив на растерзание Господину Черепу? Вернул к жизни у последнего настоящего дома Райлана? Пришел за ним и доверился после?.. Райлан не мог выбрать что-то одно. Нил был настоящим солнцем, и Райлан тянулся к нему, как мотылек. Он был хорошим, добрым и чистым, и делился этой чистотой со всеми, до кого дотрагивался, даже если тот был подлым предателем. Райлан знал, что не заслуживает этого тепла — он даже Ястребом приличным стать не смог, после стольких-то лет, что уж говорить о золотом маге, — но не мог побороть себя и свою очередную слабость. Нил давал, а Райлан брал; брал и чувствовал себя путником, нашедшим колодец посреди пустыни спустя неделю странствий. Когда-нибудь Нил поймет, что слишком хорош для кого-то вроде Райлана, но пока он позволит себе побыть жадным и нуждающимся ребенком.       Конечно, ничего из этой вереницы мыслей, разом завертевшей его, он Нилу не сказал. Тот сам все понял, как всегда: по взгляду, потерянно блуждающему по резным ставням; по сухим губам, поджавшимся не то в смятении, не то в горькой усмешке; по невольно сгорбившейся, несмотря на постоянные тренировки, спине. Все понял и сказал только:       — Есть идея получше, — и ярко улыбнулся, одной рукой сжимая плечо Райлана. Нил отправился в сторону маленького красного дома, а Райлан пошел следом, не совсем осознавая, куда и зачем они идут.       Маг создал Город в одночасье, разом истратив все свои запасы анимы. Он сделал его большим и светлым, не подсчитав ни жителей бывшего Квадрата Ноль-Ноль, ни получившиеся дома. В центре Города стоял Терем — резной, высокий, красочный, — и здания рядом с ним были соответствующими. Чем ближе к окраинам, тем больше дома становились простыми — пригодными для жизни, но тусклыми: анимы на их украшение уже не хватало.       — Может, среди них есть свободные, — задумчиво предположил Сирил, к которому за помощью обратился Нил. Это была еще одна вещь, которой Райлан не переставал поражаться в нем и в остальных горожанах в целом — открытые просьбы о помощи. Для Ястреба просить об этом было все равно что признать собственное несовершенство — а значит, ущербность. От таких Империя беспощадно избавлялась, но здесь, кажется, к этому относились проще. Как и ко всему остальному. «Золотые народы», — то ли фыркнул, то ли пробормотал про себя Райлан.       Так оно и было. На самом краю Города, в месте, где он почти сливался с лесом, стоял дом. Небольшой и грубый, он был никем не занят, так что Нил, зайдя внутрь и удовлетворенно хмыкнув, сказал:       — Значит, теперь мы будем жить здесь!       И все. Не было даже переезда как такового — ни у одного из них не появилось вещей, которые нужно было переносить на новое место: Нил недели провел в пустой комнате с голыми стенами и полами, а Райлан… Он зашел к матери — забрать рисунки и попрощаться.       — Приходи в гости, — сказала она.       — Мы будем скучать, — протянула сестра.       — Обязательно зайду на неделе, — отозвался Райлан.       Ему не нужен был Нил, чтобы понять: ничего их этого не было правдой.              Так и началась их совместная жизнь. Не то чтобы это что-то поменяло: они спали в разных комнатах, одна напротив другой, затем вместе завтракали и расходились: Нил или с Магом возился в бумагах, загоревшись идеей освоить грамоту, или с Ларри и Гвен ходил к детям, жившим теперь на другом берегу реки, или проведывал Славу в Тереме. Иногда Райлан к нему присоединялся, но чаще или оставался в доме и рисовал, или ходил в город, наблюдал за жителями и помогал, чем и как мог. А вечерами они сидели иногда у теплой печи, иногда — на крыльце. Иногда говорили, а иногда нет… Им не нужны были разговоры, чтобы понимать друг друга.       Именно разглядывание других домов и привело его к мысли, что надо что-то менять. Ни он, ни Нил не жаловался, но все же было заметно, что их жилище было в разы скромнее остальных. Однажды, помогая какому-то мужику разгружать телегу, он уставился на узоры на стенах — они находились снаружи и внутри многих домов.       «Это бы понравилось Нилу», — пронеслось в голове.       И началось.       Вечером Райлан, вопреки обыкновению, пошел не к себе, а на рынок, где раздобыл у травницы немного красок. А затем на протяжении почти двух недель разрисовывал сперва внутренние, начав со своей спальни, чтобы набить руку, а затем и внешние стены дома петушками, лошадками и собачками. А потом подумал, что таким стенам совершенно не идут простые рубленые ставни, и принялся осваивать резьбу по дереву. А затем решил, что в таком красивом доме просто не должно быть пыли и грязи, и за два дня полностью отмыл его — от пола до потолка.       Изо дня в день он смотрел на Нила, расцветающего при виде ярко-красных птиц и угольно-черных собак, яркого солнца из чистого окна и свежего постельного белья. Если ему не было, отчего защищать Нила, он мог бы облегчать ему жизнь, чтобы тот продолжал оставаться счастливым и беззаботным.       Райлан видел, как много Нил делает для Города и его жителей. Он уходил утром, чтобы помочь детям — с поисками родителей, Магу — с составлением летописи, а Славе — с княжением. Так что ему было не сложно немного прибираться дома — не когда Нил, заметив гладкость полов или продукты на полках, говорил за завтраком, еще немного сонно улыбаясь: «Спасибо, Райлан». Теперь он чувствовал, что хоть немного заслуживал ниловской доброты.              Прошло несколько месяцев, и дел поубавилось. Жителям не нужно было много стороннего содействия: они привыкли сами друг другу помогать. Дети почти все разошлись по родительским домам, и немногие остальные тоже потихоньку приобщались к общественной жизни. Все превращалось в рутину. Ларри, чувствовавший ответственность за Город как бывший Рюрик, и Гвен, все еще носившая знамя дочери самой могущественной золотой волшебницы, неустанно блюли за Славой. Нил наконец смог выспаться. И тут нарисовалась проблема.       — Давай я помогу, — Нил наклоняется к столу, на котором стоит таз с грязной посудой.       — Я сам, не переживай, — Райлан поднимает его быстрее и, мягко посмотрев на Нила, улыбнувшись уголками губ, выходит из дома и направляется к реке.              — Я схожу постираю, — говорит Нил, глядя на несколько грязных вещей, скопившихся в ведре. Только что присевший после протирания пыли Райлан подрывается и опережает его:       — Я как раз собирался этим заняться, — он отстраняет руки Нила и перехватывает ручку ведра.       Нил озадаченно смотрит на удаляющуюся спину Райлана.              — Слава поделилась рецептом медовых пряников! — радостно вошел Нил на кухню.       — Хочешь приготовить? — спросил Райлан, не отвлекаясь от рисунков.       — Да, только надо сходить за медом. Хотел узнать, надо ли что-нибудь еще.       — Нет, я сам схожу, отдыхай, — начал вставать Райлан, как Нил оставил его, положив руку на плечо.       — Постой! Мне казалось, это наш общий дом, — нахмурился Нил, сложив руки на груди.       — Я не выгоняю тебя, — Райлан растерянно посмотрел на него снизу вверх.       — Ага, но ты почему-то решил делать все сам. Или думаешь, что я даже к пасечнику сходить не смогу без происшествий? — Нил всплеснул руками, пытаясь строго смотреть на Райлана.       — С чего ты взял? — вернулся к привычной холодности Райлан, подняв бровь. — Я просто думаю, что ты и так многое делаешь. Ты, должно быть, хочешь отдохнуть.       — Я сам решу, чего хочу, — вздохнул Нил, покачав головой.       — Просто дай мне сделать это!       — Я и сам могу справиться!       Нахмурившись, Райлан осел и положил руки на стол. Секунду поглядев в никуда, он вновь взял в руки уголек и вернулся к рисунку.       Постояв еще мгновение, Нил кивнул и вышел из дома.       «Кажется, я вновь допустил ошибку», — только и пронеслось в голове Райлана.              Когда Нил вернулся, Райлана на кухне уже не было. На столе сиротливо лежал кусок бересты с нарисованным на ней псом, поразительно напоминающим бывшего монструма Кадета. Нил провел пальцами по уголку листа: он вспоминал, как приятно было гладить холодную, но такую живую собаку из Тени.       Поставив чашку с сотами на полку, он вздохнул: настроение печь прошло без следа. Посмотрев в окно, откуда в комнату падали последние лучи солнца, он решил, что настало время отдохнуть: в конце концов, за день он действительно утомился.              Планам, однако, снова не дано было совершиться.       Проснувшийся посреди ночи Нил поворочился в кровати, но так и не смог найти подходящее положение. Он бросил взгляд на окно. Луна мягким светом обволакивала пейзаж.       Ему срочно нужно было на воздух.              Нил толкнул входную дверь, она тихо скрипнула и ударилась во что-то, стоящее прямо на крыльце. Нил охнул и высунул наружу голову, после чего удивился еще больше: на улице сидел непривычно сгорбившийся Райлан.       — Не спится? — тихо спросил Нил, подсаживаясь рядом. В ответ ему только отрешенно кивнули. — С тобой все хорошо?       — Да, — чуть дернувшись, хрипло ответил Райлан.       Между ними повисла напряженная тишина.       — Я не считаю тебя глупым или кем-то таким, — тихо сказал Райлан, продолжая смотреть перед собой. — Просто хотел помочь. Хотел быть полезным.       — О чем ты? — удивился Нил. — Ты и так столько всего делаешь! В одиночку привел в порядок наш дом. Помогаешь людям в городе. Занимаешься с Магом летописью и планами со Славой. Без тебя всем было бы тяжело, так что ты уже полезен. Тебе бы лучше отдохнуть, — он тихо усмехнулся.       — Я привык к работе, — Райлан наконец перевел взгляд на собеседника. — И ты трудишься больше.       — Тогда мы оба заработались, — по-доброму закатил глаза Нил.       — Знаешь, нельзя быть бесполезным. Все мы для чего-то нужны. И ты ничего мне не должен, — добавил он через пару минут. Райлан вздрогнул и отвел глаза. — Я серьезно, — настаивал Нил. — Ты ни в чем не виноват.       — Иногда мне снится та ночь, — поколебавшись, шепотом ответил Райлан, подняв голову.       — Это в прошлом, — просто ответил Нил.       — Ты так легко принял меня назад… Я чувствую, что обязан тебе.       — Это не так, — мягко дотронулся до него Нил. — В конце концов ты поступил правильно.       — Но я тебя… — Райлан не договорил, почувствовав, как к нему прижалось теплое тело.       — Я не злюсь, — тихо сказал Нил, прислонив к себе замершего Райлан и погладив его по волосам. — Ты спас меня тогда.       Райлан отмер и сжал пальцами рубашку на спине Нила.       — Мы же друзья, — успокаивающе прошептал Нил.       Райлан прикрыл глаза. Они друзья.              Конечно, у Райлана все еще случались приступы самобичевания. И конечно, Нил их замечал и иногда даже предсказывал: по части чувств ему никогда не были нужны слова — хватало мимолетных взглядов. И когда он чувствовал, что Райлан сейчас снова рассыпется, пытаясь ухватиться за все сразу, то молча перехватывал часть дел, — и Райлан позволял ему.       В конце концов, это был их общий дом.