Amore alle Maldive

Закатное солнце неумолимо катилось за горизонт, освещая вечернее небо последними яркими оранжево-розовыми лучами, что озорными бликами отражались в прозрачном теплом море, которое было сегодня спокойным, тихим и безмятежным. Волны маленькими набегами наступали на горячий белый песок. Пальмовые листья слегка покачивались на ветру, нависая над небольшим бунгало, которое стояло непозволительно близко к кромке воды, всего лишь в нескольких шагах. — Я хочу шампанское, — капризным голосом протянул молодой супруг, элегантно сидя на шелковых винного цвета простынях. Его светлые волосы были небрежно собраны в маленький пучок, но передние пряди легким каскадом обрамляли нежное лицо. — Все, что захочешь, любовь моя, — мужчина потянулся к журнальному столику, что стоял около пышной широкой кровати с множеством декоративных подушек. Игристое разлилось по высоким бокалам, шипя пузырьками. Плавным движением руки фужер тут же коснулся пышных губ, что блестели от влаги. Черные как смоль волосы сочетались с черным шелком, что обволакивал почти все тело мужчины, прикрывая сильную подкаченную грудь от хищного взгляда напротив. Минхо потянулся к неприкрытым ничем стройным ногам своего супруга, ласковым касанием ведя от голени до бедра, любуясь красотой. Любовный взгляд скользил по утонченным изгибам. Нежность в груди заполоняла собой все пространство, как растаявшее мороженое в жаркий полдень. Хотелось подмять под себя это тело. Аккуратно снять единственную вещь, что скрывает от его глаз тонкую изящную талию — нежно-голубую шелковую блузку, что обнажает одно плечико. И целовать. Целовать. Безудержно. Нежно. Трепетно. Страстно. Целомудренно. Глубоко. До головокружения. Сладко. Мокро. До нехватки воздуха в легких. Грациозно стопа мягко уперлась в сильную грудь мужчины, останавливая от дальнейших действий, словно прочитав его мысли по одному лишь взгляду. Минхо усмехнулся и отпрянул, откидываясь на изголовье, где гурьбой валялись подушки. — Не торопись, Хо-я, — игриво протягивает омега, наперекор своим словам ведя стопу по крепкому телу мужа ниже, останавливаясь у линии пижамных штанов. Взгляд хищный, цепкий. Он неспешно опустошает бокал, призывно облизывая розовые губы, прикусывая. Играется. Смотрит насколько хватит им выдержки на сегодня. Альфа же лишь следует негласно установленным правилам, смотря пожирающим взглядом на разыгравшееся представление, — у нас впереди еще две недели отпуска на Мальдивах. Отпуск у всей группы пришелся как нельзя кстати. Время зря не теряя, они отправились в Париж, где Минхо в романтическом жесте — на одном колене на одной из крыш парижского здания под живую уличную музыку — сделал Хвану предложение руки и сердца. Все как в дораме. И Хенджин не мог не согласиться. Они давно об этом мечтали, но омега и подумать не мог, что альфа воплотит их фантазии в реалии. Там же и провели маленькую и тихую церемонию бракосочетания. Спустя неделю в Париже, было решено провести медовый месяц, а точнее окончание отпуска, на Мальдивах. И вот они здесь. В райском месте. Только они вдвоем. И никого более рядом. Как кошка, выгнувшись в спине, Хенджин тянется к столику за пиалой с клубникой, где так же стоит небольшой шоколадный фонтан. Перебравшись на широкие, крепкие бедра супруга, Джини топит клубнику в шоколаде, чтобы потом размазать его по своим греховным губам, слизывая юрким язычком сладость. Альфа терпеливо смотрит на эротику, что устроил его омега, и лишь шаловливыми руками сминает его бедра, ближе пододвигая к себе. Забирается под длинную шелковую блузку, оглаживая ягодицы и тазовые косточки. Обмакнув очередную большую клубнику, Джини протягивает ее мужу. Тягучая теплая капля шоколада падает на подбородок, и он спешит слизать ее, пока Минхо ест ягоду. Горячее дыхание оседает где-то на шее. Влажной дорожкой язык проходится по бархатистой коже, поднимаясь выше до самых губ, слизывая с них остатки шоколада. Он облизывается как кот, помутневшим взглядом осматривает любимые черты лица, и снова припадает к губам, что незамедлительно отвечают, втягивая в неспешный, но глубокий и мокрый поцелуй. Несдержанный стон срывается с уст. Руки блуждают по телу, прижимая друг друга ближе. Джини неосознанно начинает потираться своим возбуждением о пах мужа, воспламеняя обоих лишь сильнее. Любовь витает в воздухе, сливаясь с похотью и жаждой. Теплый легкий ветер не спасает от напряжения между ними, что готово заискриться в любой момент. Ласковый шум прибоя заставляет расслабиться, поддаться своим тайным желаниям. Альфа отстраняется, чтобы взять клубнику в шоколаде и провести ею вдоль шеи омеги. — Минхо, — на тихом издыхании. Голова кружится от накатившего возбуждения, а в глазах все плывет. Требуется некоторое время, чтобы вернуться в реальность, — что ты дела… Сладкий стон срывается быстрее, чем он успевает договорить, потому что Минхо припал к чувствительной шее, широкими мазками языка слизывая топленый шоколад, прикусывая нежную кожу, оставляя после себя багровые засосы. Хенджин чувствует себя шоколадом, что плавится под сильными горячими руками своего альфы. Он извивается, трется, стонет до закатанных глаз и не может прекратить эту сладостную пытку. А Минхо вошел в кураж. Хенджин в шоколаде ему нравится гораздо больше, чем пресловутая клубника. Не церемонясь, он окунает свои пальцы в жидкую сладость и тут же размазывает ее по нежной коже, слизывая ее быстрее, чем она может растечься. Мало. Чертовски мало. — Минхо… пить… Минхо, — Хенджин где-то на седьмом небе от наслаждения, а это только начало. Альфа протягивает ему в руку целую бутылку шампанского — ничего другого поблизости нет. Джини делает несколько глубоких глотков, а потом голова кружится на 180 градусов. Под спиной ощущается мягкость матраца и подушек. Грудь ласкает прохладный ветер — Минхо уложил своего омегу на постель и распахнул рубашку, предоставляя себе больше холста для творчества. Он не дает прийти в чувства. Зачерпывает бокалом из-под шампанского шоколад и тоненькой струйкой скользит по груди и животу. Хенджин извивается под настойчивыми ласками мужа. Резинка с волос слетела, и светлые волнистые пряди хаотично разбросались по темному шелку. Молочный шоколад произведением искусства ложится на медовую кожу. Остановиться невозможно. Сегодня у обоих будет переизбыток сладкого на несколько лет вперед. До конца обнажив тело перед собой, Минхо засматривается, любуется, как шоколад блестит на бархатистой коже, и тут же припадает к телу, вылизывая. Джини ахает и выгибается навстречу горячему языку и крепкой хватке на талии. То, что творит его муж, сводит с ума. Тот словно с катушек слетел, добираясь до своей сладости. Кусает, вылизывает, целует, посасывает, оставляя красивые бутоны на теле. — Минхо, — выдыхает с полустоном, тяжело отрывая голову от подушек и смотря затуманенным взглядом на супруга. Тот отрывается на мгновение, смотря в глаза, и видит как тянутся к нему изящные руки, желая раздеть того полностью, чтобы ничто не мешало им чувствовать друг друга, кожа к коже. Минхо поддается, черная рубашка, через голову снятая, летит куда-то на пол, за ней же и штаны с бельем. Они тянутся навстречу друг другу как нуждающиеся, оголодавшие. Полная луна светит только для них, прикрывая от остального мира. Звезды становятся свидетелями их истинной любви и неумолимого желания. Океан покровительствует влюбленным, а теплый ветер ласкает обнаженную кожу. Альфа нависает над любовью всей своей жизни и смотрит в глаза, видя в темном тягучем шоколаде блеск самых ярких звезд. Чувства накрывают с головой. Разве можно столько всего сразу чувствовать к одному человеку? Минхо не уверен. Но чувствует так ясно, как его сердце отбивает четкий ритм, в котором прослеживается «люблю». Любовь. Минхо думается, что это слово не может передать и 1% всего того, что чувствует к своему омеге. Это не любовь. Это помешательство. Безумство. Одержимость. Хенджин — его жизнь. Его семья. Его смысл. Он — это все. И он уверен, что его супруг чувствует абсолютно тоже самое по отношению к нему. Их чувства такие яркие и искрящиеся, как праздничные фейерверки. И он не представляет своей жизни без Джини. Он смотрит в его глаза и читает в них все ту же исповедь. А на лице сияет счастливая улыбка. Альфа склоняется ниже, оставляя трепетный, невесомый поцелуй на бархатных губах, и носом проводит дорожку по шее, вдыхая чувственный цветочный аромат, что заполняет его легкие. Сладкий букет кружит голову, и он не в силах устоять против своих же инстинктов, вылизывая запаховую железу — такой сладкий. Омега весь сладкий. Губы касаются свежей метки, и над ухом слышится сорвавшийся тихий скулеж. Кожа к коже так приятно ощущается. Минхо лишь ближе прижимается, соприкасаясь как можно больше с нежным бархатом. Пальцы в трепетном жесте очерчивают любимые изгибы тела, оглаживая. Хенджин как звонкий, чувственный инструмент, что незамедлительно откликается на виртуозную игру своего маэстро. Они растворяются в друг друге. Под лунным светом они сливаются в одно целое. Отныне времени не существует. Оно останавливается, замирает для влюбленных. За пределами их маленького, но такого необъятного мира остается лишь шелест пальмовых листьев, шум морских прибрежных волн, пение диких птиц, свет далеких звезд и редкие касания ветра. Остальной мир исчезает. Альфа не жадничает поцелуев, покрывая каждый миллиметр медового бархата своими губами и влажным языком. Хенджин безоговорочно отдается во власть своему мужу. Принимая всю его любовь без остатка. Глаза в блаженстве прикрыты, лишь длинные реснички дрожат в предвкушении. Полной грудью омега вдыхает их смешанный аромат — глубокий цветочный запах ванили с фруктовыми нюансами идеально переплетается с его цветочным ароматом дикой розы. Их звучание кружит голову, и кажется, что совсем немного и он потеряет связь с реальностью. А Минхо добрался до излюбленных ягодиц, сминая в своих ладонях. Он уселся на коленях перед раздвинутыми роскошными ногами супруга. Взяв за щиколотку, одаривает поцелуями и такими необходимыми сейчас ласками. Лижет, покусывает и снова лижет, ощущая рецепторами сладкую испарину пота. Нога остается покоиться на сильном плече, пока альфа укладывается на живот, приподнимая за ягодицы ближе к себе. Хенджин чувствует горячее дыхание в опасной близости от своего дикого желания и старается приподняться на локтях, чтобы посмотреть, что задумал его любимый. Но тут же падает обратно на мягкие подушки. Грудной звонкий стон растворяется в шуме морских волн. Грациозно выгибаясь в спине и запрокинув голову назад, омега подается ближе к рукам альфы, что глубоко вылизывает его, растягивая, подготавливая для себя. Джини мурчит и извивается, дрожащими непослушными пальцами сжимая винного цвета шелк. А Минхо и сам мурчит как довольный кот, слизывая сладкую смазку своего омеги. Ее так много, что он на миг задумывается, а не течка ли началась у его любимого. Даже если и так, это неважно. Он все равно не отлипнет от Хенджина весь отпуск. Мокрый язык с громким хлюпом резко вторгается в горячее узкое нутро, вылизывая стеночки со всех сторон. Минхо увлекается процессом, совершенно забывая о себе, и повторяет это вновь и вновь, растягивая с удовольствием, пока его омега мечется в агонии сладкого удовольствия, что густой патокой сворачивается клубком внизу живота. — Минхо, — отчаянно громко кричит Хенджин, упуская момент, когда оргазм неожиданно резко накрывает с головой. Альфа довольно ухмыляется, облизываясь, смотря на подрагивающее тело перед собой, что отходит от анальных ласк. Но не дает до конца прийти в себя. Целует сразу глубоко, сплетаясь в танце с языком. Протяжный стон заглушается в поцелуе. Со звонким чмоком отстраняется, устраиваясь меж изящных ног. И не давая и шанса прийти в реальность, закидывает ногу на плечо, и придерживая за ягодицы, медленно входит в подготовленное нутро. Жар обдает возбужденную плоть. И Минхо рычит, стискивая зубы. Омега рассыпается как песок, слыша грудной рык своего супруга. И сам не сдерживается, выстанывая любимое имя. Он подается навстречу, насаживаясь глубже. Глаза в блаженстве закатились, влажные реснички дрожат, как и чувствительное тело, что подрагивает после сладкого оргазма. Внутри так влажно и мокро. Увесистый член легко скользит внутри, задевая комочек нервов. Минхо сдерживает внутри себя зверя, держит на поводке. Не дает себе же сорваться на безумный дикий темп. Прикрыв глаза, он сосредотачивается на ласковом прибрежном морском прибое, и двигается не спеша, размеренно. Медленно и глубоко. Сладкие стоны его омеги патокой растекаются в груди и густой тягучей карамелью оседают внизу живота. Член дергается внутри горячего нутра, отзываясь на звонкий голосок любимого, и истекает вязкой смазкой, что смешивается с естественными выделениями омеги. — Любимый, прошу… быстрее, — если бы только альфа знал, чему стоило произнести это Хенджину. Он приоткрывает глаза, смотря на распластавшееся тело под ним, что цепляется за простыни как за спасательный круг, а некогда безмятежное личико украшает сведенные брови вместе и приоткрытый в беззвучном стоне рот. Последние крупицы самообладания забирает с собой теплый ветер. И Минхо склоняется ниже, практически ложась на Джини, и резко вгоняет член по основание, срываясь сразу на дикий темп. Видит Бог, он хотел растянуть удовольствие, быть нежным и ласковым, но видя такого мужа, который умоляет о большем, просто не может сдержаться. Хенджин и сам насаживается, чувствуя, как глубоко внутри него бьется крупный член в простату. Он цепляется слабыми руками за крепкую спину, притягивая супруга ближе, и утыкается носом в шею, слыша головокружительный насыщенный аромат ванили. Кажется, сознание покидает его, оставляя только пустоту в голове. Тело становится слабым, легким и тяжелым одновременно. Нервные окончания стали словно в несколько раз чувствительнее. Хватает сил только на тихие поскуливания. Руки стекли на постель, голова откинулась на подушку. Он полностью расслабился, позволяя своему альфе брать себя так, как тому угодно. Беспрекословное доверие. Минхо заметил состояние своего омеги, но не спешил останавливаться. Такое с ним происходит не редко. И единственный вариант привести его чувства — это заставить его кончить. Альфа слизывает соленые дорожки слез с прекрасного личика. Вылизывает шею, покусывая место с меткой. Чувствует дрожь тела под собой. И ускоряется, целенаправленно вбиваясь в чувствительное местечко. Хенджин задыхается от переполняющих чувств. Его тело крупно содрогается в оргазменной неге. Оргазм накрывает такой сильный и долгий, что омега не в силах сдержаться, и кричит, срывая голос. Влажное медовое тело блестит капельками пота, что стекают дорожками. Дрожащие пальцы впиваются ногтями в плечи, царапая, оставляя после себя длинные воспаленные красные полосы. Минхо тихо шипит, но не от боли, а от того, как Джини сильно сжал его внутри, что двинуться невозможно. Сокращающиеся мышцы стимулируют член, и альфа кончает следом, падая на омегу, и прижимая его к мокрой постели. — Альфа! Узел!.. умоляю… — испуганно кричит Хенджин, внезапно придя в себя. Он обхватывает всеми конечностями мужа, стискивая в железных объятиях, словно тот может встать и уйти. Минхо удивляется такой просьбе, обычно Джини такое просит во время течки, но не сопротивляется, давая своему омеге то, что ему нужно. Хенджин расслабляется, когда чувствует, как его стеночки омываются горячей струей спермы, и тихо довольно мурчит, потираясь щекой о влажное плечо мужа. Его снова накрывает волной удовольствия. Тихое мычание сопровождается легкой дрожью тела. И Минхо сцеловывает скопившиеся в уголках глаз слезы от сверхчувствительности. Он и сам на грани, чтобы позорно не разрыдаться от любви к своему омеге. Особенно, когда он такой: разнеженный, мягкий, затраханный, разбитый, нуждающийся. Впереди еще две недели отпуска на Мальдивах. Среди белого песка, голубого моря и пальм. Они чудесно проведут это время. Минхо улыбается, думая о том, как завтра они сходят на завтрак, до отвала набивая животы. Потом будут валяться на песке, разговаривая обо всем и ни о чем, строя планы на будущее. Поныряют с маской, рассматривая подводных обитателей. А если будет хорошая погода, то он обязательно возьмет яхту на прокат, чтобы отправиться с любимым супругом на недолгое плавание. Хенджини сначала будет фотографировать все подряд, а потом захочет запечатлеть в скетчбуке, а он будет с довольной улыбкой наблюдать и тихо радоваться. Конечно же ему в итоге надоест просто смотреть и начнет приставать, а Джини — для приличия и своей вредности — будет отпираться, но в итоге сдастся под нежным напором. — О чем думаешь? — наблюдая уже минут десять за довольным хитрым выражением супруга, интересуется Хенджин, пережив очередной оргазм. — Думаю, что секс на яхте — прекрасная идея, которую мы обязательно должны опробовать, — просто отвечает Минхо, смотря в любимые глаза. — Тебя не смущает, что сейчас мы в сцепке, а ты все еще думаешь о сексе? — хихикает омега. — Ничуть. Я строю планы на будущее, — лукавый огонек сверкает в черных омутах глаз, — будь уверен, малыш, я не выпущу тебя из своих объятий последующие две недели, и затрахаю на всех возможных и невозможных поверхностях так, что ты не сможешь ходить еще две недели, — горячо шепчет Минхо, опаляя своим дыханием пухлые губы. — Обещаешь? — Обещаю.