Эй! Шикамару!

«Эй! Шикамару!» шепотом — это Наруто подбивает одноклассника на побег с урока. Шикамару лениво переворачивает голову, покоящуюся на сложенных руках, и отстраненно отмечает про себя излишне яркий блеск в васильковых глазах мальчишки. На раздражение за срыв наблюдения за облаками нет сил, зато, думает Шикамару, на крыше вид получше будет, и в следующий момент слитным движением выпрыгивает в распахнутое окно класса вслед за Наруто и Чоджи. Крик Кибы «меня подождите» тонет в «куда, а ну стоять!» сенсея. «Эй! Шикамару!» громко, со вкусом — это Наруто запрыгивает на крышу низенькой пристройки и легонько пинает мальчишку в носок. «Там это, ребята какого-то странного малыша нашли, давай посмотрим на него? Прикольный вроде» с активной жестикуляцией создают назойливый шум перед глазами Шикамару, и он думает лишь о том, как бы вернуться на пять секунд раньше. «Погоду менять умеет» заговорщицким и с долей скептицизма шепотом, — и в Шикамару рождаются ростки интереса. Прежде чем подумать, что крыша никуда не денется, он ловит себя на том, что несется за желтым вихрем. Небо, вроде, тоже не планирует переворачиваться в ближайшие пару десяток лет. «Эй! Шикамару!» нетерпеливо — это Наруто выталкивает его из ограждения, и собравшийся сдать бой Шикамару тяжелым мешком падает прямо на арену, пролетая мимо высокой башни. Пару минут лежит, глядя, как кучевые облака плывут по лазурному полотну неба. Проплывая над юношей, они ложатся приятной и такой необходимой сейчас тенью на лицо. Ничто не мешает сдаться даже сейчас, но — он уже на арене, а подниматься по бесконечным винтовым лестницам тот еще гемор. Шикамару надеется, что получит достаточно серьезные травмы, чтобы его пришлось переносить на каталках, и цельным рывком встает на ноги. «Эй! Шикамару!» низким, еще незнакомым слуху голосом — это Наруто даёт знать о своём возвращении в деревню. Он одним прыжком появляется перед Шикамару, который не знает, куда обратить взгляд: Наруто вырос, Наруто возмужал, Наруто стал сильнее, Наруто вернулся, Наруто хочет что-то предложить — единым беспорядочным потоком врываются в расслабленный мирным и запланированным течением мыслей разум, заставая врасплох. Шквал эмоций выливается в сдержанное и дрогнувшее в начале «о… вернулся». «Ага! Так соскучился по нормальному рамену», означающее «бросай всё и идем устраивать праздник желудка». Возвращаются и краски в побледневшее за три года небо. «Эй, Шикамару» беззвучным, как и всё вокруг, голосом — это Наруто аккуратно ступает по саду перед верандой дома Шикамару. Юноша не замечает желтые всполохи на сером фоне замершей днем ранее жизни, — нет сил. Нет желания. Нет ответов, как и вопросов. Нет удивления от отсутствия предложений. Нет даже лени. Сквозь толщу отсутствия мыслей с трудом пробивается слабое, почти нежизнеспособное «есть понимание»: оранжевое с желтым марево опускается рядом и устремляет взгляд на ту же бесцветную картину, что и Шикамару. Тишина приобретает смысл. Через бесконечно долгий час (два? Три? Нет чувства времени) появляется и План. «Эй, Шикамару!» вибрирующим, взволнованным, рискующим стать фаворитом юноши, голосом — это Наруто возмущается: Шикамару остановился, чтобы перевести дух, чтобы запечатлеть волнующие сознание краски на лице юноши под собой, чтобы понять, правильно ли (приятно ли) он движется. «Ну давай же». Шикамару дважды упрашивать не приходится. «Эй… Шикамару» севшим голосом, который юноша желал бы никогда не слышать — это Наруто сияющим пятном нависает над ним. Шикамару приходится собрать всю оставшуюся чакру, только чтобы увидеть мертвенно бледное лицо друга. Рука тянется к нему, губы складываются и мгновенно застывают в полуулыбке. «Извини, Наруто, не сегодня» тает в воздухе, так его и не потревожив. Ускользающий разум успевает обрадовать: стать облаком и освежающей тенью укрыть Наруто от знойного солнца — неплохая идея. «Эй! Шикамару!» — срабатывает всегда. Почти?