Серый голубь

      Ещё месяц назад Саша ради забавы повесил на окно кормушку для птиц. Большую, красивую, не просто пятилитровую бутылку, а целый маленький дворец — весна же! Хочется просыпаться под пение и чириканье, а не только под шум выхлопа на машинах каких-то идиотов. Первое время прилетали только воробушки, и даже их копошение утром поднимало настрой с «Ненавижу понедельники. Ах да, у меня нет выходных, я ненавижу любой день. Хочу всех убить» на уровень «Ладно, и кофе, вроде, вкусный, и солнце светит, пока живите, ушлёпки».       А потом случилось вот что. Обычным пасмурным утром Саша выглянул в окно. Это была та пора весны, когда уже тепло, и на сером фоне домов, асфальта и неба выделялись салатовые почки на деревьях, и редкая травка выглядывала из мокрой рыхлой почвы. Где-то шла стройка с таким грохотом, что, казалось, скоро рядом с домом вырастет стена, призванная защищать от титанов. И самое печальное — привычных воробушков и трясогузок в кормушке не было, только один ободранный, почти лысый голубь с взъерошенными пёрышками нагло и перепуганно клевал пшено.       Саша разочарованно улыбнулся, мол, это то, что я заслужил сегодня, и отправился по делам. Весь день опять мотался, как угорелый, устал и желал всем своим существом одного — упасть на кровать и не просыпаться ближайшие пару лет. Он вспомнил то, как начался этот день и с усмешкой включил Uma2rman — вот где есть ещё капля надежды на светлое будущее! «Если бы птицу счастья найти! Но где же ты, птица? Может быть, ей свободно и здорово, Она летает и гадит на головы…»       Саша снял наушники и присел на скамеечку у дома, чтобы насладиться тишиной и вечерней прохладой. Внимание привлекло настойчивое курлыканье где-то то ли под скамейкой, то ли рядом. В сумерках было сложно что-то разглядеть, но Саша присмотрелся и увидел, как какой-то голубь вышагивает в поисках еды и издаёт такие пронзительно-отчаянные звуки, что аж страшно. Интересно, о чём он думает? Голуби вообще способны осознавать себя? Саша не знал. Но если бы голубь мог что-то сказать, он бы сказал это: — Твою мать, как же я, курлык, устал. Второй год жизни, и всё одно и то же. Какой-то урод, курлык, кидался в меня сегодня камнями, как будто не видит, что я не убегаю, и это вообще не весело. Курлык, курлык… Спасибо ещё, что нашёл еду. Если с окна прогонять не будут, то, может, до лета доживу ещё. Хотя курлык его знает. Стой, это ты?       Голубь встрепенулся, подошёл к Саше и встал боком. — Чего косишься? — вслух спросил Саша. — Я голубь, у меня угол обзора 360 градусов, курлык! Дай жратвы. Дай. Дай. Курлыыык… — голубь ещё немного попереминался с лапы на лапу и, отвернувшись, перелетел на заборчик.       Саша только сейчас узнал своё утреннее чудо в перьях и заметил, что у того, ко всему прочему, подбито левое крыло. Жалко беднягу, явно жизнь помотала. — Как зовут-то тебя? — Саша задумался. Если это теперь «его знакомый голубь», то ему нужно имя. — Буду звать тебя Ярик. Голубь оживился, ему ещё никто не давал имени. Это было как минимум интересно. — Ярик. Ярослав. Вот так, благородно. Прилетай ещё, — заключил Саша и ушёл, тихо посмеиваясь.       На следующее утро голубь действительно прилетел, и ещё неделю завтракал у Саши на окне, постоянно распугивая всю мелочь. В один из дней он активно топтался на подоконнике и тыкался клювом в окно. — Нежного пробуждения, курлык! Такого Саша точно не ожидал, он встал нехотя и глянул на голубя, натягивая домашние спортивки. — Ну, снова привет, Ярик. Капец, за мной следит голубь… — Ой да что я там, курлык, не видел! Хоть ты в костюме человека-паука, хоть без трусов, мне абсолютно покурлыкать. Может, семечек подсыпешь?.. Саша, собираясь, остановился у окна. — Какой же ты всё же уродливый… Вдруг у тебя птичий грипп? Ярик демонстративно отвернулся. — Вот сейчас было обидно! Может, я лысый, грязный и никому не нужный, — он почесал под крылом, — зато я умею летать! И голубь действительно улетел на соседнее здание. «Испугался, что ли,» — подумал Саша и, честно сказать, немного расстроился.       Когда он спустился во двор, Ярик у помойки клевал кусок пиццы, но, завидев Сашу, уверенно направился в его сторону и сел на капот машины. — Кыш! — спугнул его Саша, но Ярик, покружив в воздухе, приземлился обратно. — Вот так ты, значит, с друзьями! Я схожу в туалет на твой… что это вообще? Наверняка «Мэйд ин Чайна». Я голубь, курлык, я не обязан разбираться в марках машин. Вот так вот! Докурлыкался? — и голубь, сделав свои мстительные дела, тут же исчез из поля зрения.       Саша не успел завести машину, как тут — такой подарок. Он ругнулся и, протерев лобовое стекло, вздохнул. Что тут поделаешь? Наверное, не стоило прогонять с окна. Злопамятная тварь. Но всё же жаль его. Может, у него тоже есть чувства, привязанности, там, всякие… Гоняется следом, словно правда запомнил, к кому надо лететь. Вот сколько живут голуби? Года два? Три?       Саша старался об этом не думать. Вроде, просто глупая и беззащитная птица, утром пьёт из мутной лужи, там же купается; спит под скамейкой — дожидается, что ли, — или ковыляет по периметру двора; даже как будто подходит здороваться. Саша и дальше исправно приносил Ярику семечки, пшено или гречку, — совсем не сложно ведь, а для живого существа спасение.       Ярик прилетел ещё раз через неделю и, хотя ничего не ел, очень долго, с утра до вечера, сидел на окне и стучался в стекло, как будто ждал, что ему откроют, пустят внутрь. — Ты ж друг мне? — жалобно ворковал он, — Мне тоже нужно внимание. Хэй, я люблю тебя, человек, спасибо тебе за доброту. Голубь чистил пёрышки, прихорашивался, но видно было, что делает он это по привычке и уже не так расторопно.       Больше Ярик не появлялся, а через два дня Саша вышел утром во двор и остановился, не сумев совладать с биением сердца. Этот самый голубь лежал у ограды проезжей части на газоне. Тонкая шейка была свёрнута набок, и глаз остекленело смотрел в небо. В кустах уже нерешительно жалась крупная ворона, явно приметившая, чем сегодня можно полакомиться. Саша отвернулся и, усмиряя тревогу и тоску, быстрым шагом пошёл прочь.