С замиранием звёзд

      Тилл перестал петь. Сам он не понял, как позволил этому случиться, но голос его совсем не слушался. Он совсем не мог контролировать себя. Пелена мигом окутала его, не оставляя места для самообладания, а последние силы свои, тот растратил на Ивана. Тилл ещё давно был погружен в отчаяние и потерянность, также много волновался о Мизи, но сам не заметил, как партия в песни Ивана заставила волноваться его. Да, он пел проникновенно, волшебно, а ещё тот пел про свои чувства. Вот только к кому? Тилл особо не задумывался над этим, мол «меня не интересует», хотя в глубине души очень даже хотел узнать некую тайну. Однако, ответ сам пришёл к нему: всё ещё помнит лёгкое прикосновение на шее, нежнейшие поцелуи на прощание и "мёртвый" взгляд Ивана. 

***

      Взгляд был прикован к мёртвому на вид телу, а в ушах звенело, и только иногда проскакивали назойливые, громкие удары сердца. Бесспорно Тилл замечал, как быстро бьётся его сердце, например, когда в поле зрения попадала Мизи, или же его хозяин делал ужасные вещи. Сердце всегда колотилось из-за разных причин. Сейчас одной из причин стал Иван… Все звуки на фоне будто образовывались в один целый гул, который размывался в процессе. «Тилл!» — послышалось где-то вдалеке, но каждый раз, когда выкрикивали его имя, то пульс нарастал, а глаза в те же минуты начинали слезиться.        Так безрассудно, так горько, и так отчаянно взял руку Ивана, ведь раньше никогда не шёл на контакт. Ему было жаль. Безмерно жаль.  — Тилл! — до жути знакомый и родной голос, сопровождающийся резким хлопком по плечу. Едва зажмурил глаза парень, как заставил слезу стечь по влажным щекам, в который раз.  — Тилл, приходи быстрее в себя! Мизи, бери его на себя, — имелся ввиду Тилл, — а я схвачу Ивана.       Сердце снова болезненно ударило. Уже было всё равно, что рядом Мизи и Хёна. Комок снова подступал к горлу, а Тилла мутило нереально. Он закрыл глаза, и с тех же секунд перестал следить за развитием событий, позволив себе ослабеть окончательно, отключившись.