his little prince

       В то мгновение, когда Хао оглядывается на него, Ханбин понимает, что где-то внутри него умирают неисследованные вселенные. Просто, потому что так захотел Хао. Просто, потому что Хао улыбнулся так… Просто, потому что невозможно представить себе, что где-то ещё существуют планеты, галактики, целые миры, когда в них нет Хао, его прекрасных глаз, его улыбки… Потому что вся вселенная вот она – звёздами раскидана по щекам Хао шоколадными крошками родинок. И Ханбин хочет поселиться на каждой из этих звёзд, даже если звёзды это огромные пылающие шары и он сгорит до тла, лишь коснувшись их… Ханбину всё равно, потому что он готов к этому, он готов сгореть, если это будет значить, что у него будет шанс проникнуть под кожу Хао и остаться там на всю вечность, свернувшись у него на щеке, прямо на совершенно нежнейшей родинке.        Хао оглядывается, а Ханбин уже знает, что ему совершенно нечего противопоставить, что бы он не сказал. Потому что с Хао спорить совершенно невозможно, ни когда он так очаровательно дует щёчки, ни когда смотрит своим таким внимательным взглядом. Да, на самом-то деле, все возражения исчезают в зародыше ровно в тот момент, когда Хао вообще размыкает свои ужасно нежные губы. Ему даже говорить не надо, Ханбин уже готов сделать всё, что он скажет, сделает, подумает… Он не просто готов, он просто сделает это, если надо, положит всю свою жизнь на это, потому что Хао заслуживает только того, чтобы каждый его жест воспринимался как неоспоримый приказ.        В такие моменты Ханбин снова возвращается в то время, когда они разыгрывали эпизод с маленьким принцем и лисом. Хао самый настоящий принц, такой тонкий, изящный, совершенно избалованный вниманием всех вокруг, привыкший к тому, что все вокруг его обожают. Ханбин не спрашивал, конечно, но он на сто процентов уверен в том, что не он первый осмеливается касаться чужой тонкой и сухой ладони поцелуем, не ему одному отвечали на это благосклонным взглядом…. И, наверняка, не он единственный заставлял эти щёчки покрываться нежнейшим румянцем. Но это всё было не так важно, потому что, глядя в прекрасные глаза, Ханбин просто не может думать ни о ком другом… И ни о чём.        У него теперь в принципе трудновато с думать. Даже когда Хао рядом нет, он здесь. Везде. В запахе земляники – парфюм кого-то из стаффа. В шоколадной крошке брауни, посыпавшейся после большого укуса. В натянутом на пальцы свитере кого-то пробежавшего мимо… Ханбин чувствует себя безумцем. Ханбин чувствует себя несчастным одиноким лисом, которого приручили так тщательно, что он теперь не в силах ничего с этим сделать. Потому что он даже не любит землянику – не любил, пока не встретил Хао. Потому что брауни для него слишком приторные – были, пока он не осознал рисунок созвездий на щеках Хао. Потому что рукава свитеров и курток не растягиваются так – его теперь всегда растянуты, потому что когда Хао холодно, только свою одежду он может позволить отдать.        Хао легкий, словно ветерочек, скользящий по верхушкам сосен, теребящий струны души своим прекрасным смехом. Хао волнующий до невозможного, всегда такой игривый и забавный, очаровательный… Хао ураган, сносящий последнюю крышу над головой и захватывающий его в плен. Хао волна, иногда мягкая, ласкающая стопы нежными прикосновениями. Хао – девятый вал, утягивающий прямо с берега в свои пучины, не дающий из-за течения выплыть на берег и даже грести наискось не поможет (Ханбин и не пытался). Хао тёплый огонёк, согревающий всех вокруг, ласкающий и сушащий продрогших в его водах. Хао пожар. В ушах только рёв пламени и чёткое осознание – из этого не спастись, Ханбин задохнётся, сгорит заживо. И его это устраивает.        Ханбин возвращается после трудного дня, наполненного… Да чем только не наполненного, но самое главное, полного мыслей о Хао. Возвращается и тут же спешит к нему, к своему принцу, чтобы коснуться губами кончиков пальцев, а может повезёт, рядом никого не будет, и ему позволят коснуться и россыпи родинок на щеках и шее… Ханбин возвращается, заходит на кухню… Хао оборачивается.        Хао оборачивается, Ханбин умирает. Потому что нет ничего в этом мире больше и сильнее, чем его любовь к Хао. Ханбин не уверен, что есть хоть что-то даже на сотую долю сопоставимое с этим чувством, что взрывается в его груди, создавая новую вселенную только для них двоих. Вселенную, где есть только запах земляники, шоколадные крошки вместо звёзд, лапки в свитере… И взгляд Хао.       - Ты сегодня долго, - обеспокоенно тянет Хао, смотря на него своими совершенно невозможными оленьими глазами.        Ханбин роняет свой рюкзак вместе с самообладанием. Делает один большой шаг, другой… Сегодня Ханбин смелее, больше чем все вселенные этого мира. Сегодня Ханбин позволяет себе то, что не позволено после него будет больше никому и никогда, потому что он этого просто не допустит. Ханбин касается совершенно очаровательно распахнутых в непонимании губ своими и выдыхает, ощущая себя в невесомости.       - К черту все розы, я не отпущу тебя ни к одной, - жадно шепчет он, не останавливаясь на одном этом, выцеловывая мягкие щёчки.        Хао, кажется, слабо понимает, что на него нашло, но подставляется под поцелуи так охотно, чуть хихикая от щекотки. Хао позволяет себя целовать снова и снова, приподнимая подбородок и встречая его губы на пол пути своими, чтобы окончательно, видимо, лишить Ханбина самообладания. А потом притягивает к себе, укладывая на своё плечо, обнимая… Ох, объятия Хао лучшая колыбель этого мира и Ханбину остаётся только мечтательно жмурится, чувствуя себя в его руках.       - Никогда не любил розы, - как бы между прочим замечает Хао. – Мне нравятся первоцветы.       Хао маленький избалованный принц. Сколько роз клали к его ногам? Ханбин не собирается считать, он собирается сложить к ногам Хао все первоцветы этого мира. И сам же упасть рядом, отдавая те цветы, что разрастаются в нём любовью. Пустить корни прямо в землю и вырастить прекрасное цветочное ложе из своего тела, где сможет отдыхать его принц.       - Я так хочу подарить тебе весь мир, - шепчет Ханбин, утыкаясь губами в висок.       - Зачем мне нужен мир? У меня уже есть ты, - смеется Хао, заглядывая ему в глаза. – Ты уже мой.        Да, Ханбин уже его. А Хао его. Потому что сколь бы прекрасным не был принц, для начала нужно добиться его благосклонности, и Ханбину это удалось.        Лис приручил маленького принца.