Понять себя

Жить по соседству с собственным клоном было не совсем тем, что Мичизо ожидал от жизни. Пускай и вышло это совершенно случайно, а деть его уже некуда, привыкнуть к этому всё равно было тяжело. Даже поддержка Дзёно, которому теперь приходилось сожительствовать сразу с двумя Тачихарами, не всегда помогала. Отношения с ним всё ещё были очень дороги Мичизо, и именно поэтому перспектива "делить" его с собственным двойником совсем не радовала. Постоянно наблюдать, как нахальная версия его может без причины грубо поцеловать Саигику, а он и не оттолкнёт, было не самым приятным занятием. Дзёно пытался убедить, что всё в порядке, что он любит Мичизо больше, чем его грубую версию (пускай и звучало это не совсем правдиво), но тогда почему не может оттолкнуть? Оказать хоть какое-то сопротивление? Казалось, будто ему нравится то нахальство, с которым другой Тачихара к нему лезет. От этого в сердце засело странное, тянущее куда-то вниз чувство. Может быть, обида, а может — ревность. Он точно не разбирался. Нет, Мичизо всё ещё любит Дзёно, просто... Как будто он теперь не только его. Да и сам клон не упускал возможности подшутить или унизить, из-за чего хотелось ему лишний раз врезать. Саигику постоянно упрашивал их помириться. „Вы всё ещё оба Тачихары, поэтому вам следует найти общий язык и перестать ссориться,” — говорил он постоянно, разнимая очередную стычку. Но как это сделать, если человек, с таким же лицом, именем, голосом, но абсолютно другим поведением постоянно унижает тебя и дерётся с тобой? Он будто специально ищет возможность для ругани. Но Дзёно не слушал и продолжал настаивать на том, что им следует помириться. — Мичи-тян, я всё прекрасно понимаю, тебе трудно привыкнуть. Но это всё равно часть тебя. Тебе следует принять её и перестать так злиться, — он заботливо гладит по плечу, из-за чего сердце сразу млеет и на душе становится теплее. — Я стараюсь, но он вечно меня выводит. Будто специально хочет опозорить в твоих глазах. — В любом случае у него это не выйдет, ведь я люблю тебя, несмотря ни на что. Даже если ты убьёшь сотни детей. — Господи, ну и примеры у тебя... Мичизо хихикает и краснеет, когда его заботливо целуют в лоб. Такие моменты были очень дорогими, ведь напоминали ему о том, что хоть кто-то всё ещё его любит. Иногда даже вытесняли ревность и заменяли её мыслями о том, что Дзёно ни за что не променяет его на "другого него". — Господи, опять вы тут сопли разводите, — голос, раздавшийся с порога, сразу возвращает с небес на землю. — Завидуешь? Тоже хочешь? — Да сдались мне ваши телячьи нежности, — Тачихара закатывает глаза и показушно цыкает, после чего уходит. — Он пришёл, только чтобы поиздеваться, что ли? — Думаю, он просто завидует, что я люблю тебя больше, — Саигику вновь целует, из-за чего на щеках появляется приятный жар. — Ладно, не стоит оставлять его одного. Чай будешь, золотце? — Давай. Дзёно напоследок чмокает его в щёку и поднимается с кровати, уходя на кухню и оставляя Мичизо наедине со своими мыслями. „Не стоит оставлять его одного”, значит злого клона нельзя, а его можно, да? А если сейчас на кухне Саигику будет говорить то же самое, но уже не Мичизо? Почему-то сердце вновь наполняется отвратительно липкой ревностью, с каждой секундой всё больше сжирающей его изнутри. Да, он правда ревнует Дзёно к самому себе. Это даже звучит глупо. Из размышлений выводит голос с кухни, после которого Мичизо подскакивает и тут же прибегает на зов. К счастью, никаких вульгарных картин перед его глазами не предстаёт. Дзёно мешает чай ложкой, а за столом сидит Тачихара, поправляя сползающий пластырь на носу и стуча по кружке пальцами. Мичизо садится напротив, боясь взглянуть в глаза собственного двойника. Опустив взгляд на своё отражение в только что поставленном чае, он может лишь вновь удивиться, что когда-то вёл себя так же, как этот двойник. — Чё такой грустный? Хуй сосал невкусный? — за сказанным следует надоедливый смешок. — Ты можешь хоть на минуту заткнуться? — Что? Я же просто спросил, кто знает что вы там делаете во время своих нежностей. На очередную перепалку Дзёно лишь громко вздыхает. Он стучит ложкой по краю чашки и слегка разочарованно добавляет: — Лучше чай пейте. Мне сейчас нужно будет отойти кое-куда, надеюсь, вы не убьёте друг друга. — Думаю, тебя это только возбудит. — Сейчас меня возбудит только наличие кляпа в твоём поганом рту, Тачи-тян. Хоть это и выглядит как комедия, но фраза Дзёно всё-таки срабатывает и "Тачи-тян", как его только что назвали, разочарованно цыкает и отворачивается, большими глотками отпивая чай. Всё-таки Мичизо благодарен тому, насколько у Саигику крепкие нервы. Он бы так не смог. Стоп, в смысле, ему нужно будет отойти? Он оставит его наедине... с этим?? Судя по всему, он читает всё негодование Мичизо по его сердцебиению, потому в ту же секунду оказывается за спиной и начинает ласково поглаживать по плечам. — Ну не волнуйся, Мичи-тян, я ненадолго. Просто Теруко-сан опять вызывает на дополнительное задание, ты и сам знаешь, что это быстро. Обещаю, что когда приду, то принесу вам подарки за хорошее поведение, — он перемещает руку и начинает поглаживать уже по щеке, будто обещая вкусняшку послушному питомцу, который сможет посидеть дома один и не разнести всё. Хотя подобное сравнение больше подошло бы другому Тачихаре. — А мне подарок будет? — сидевший напротив, и будто ждавший момента, чтобы вклиниться в диалог, наклонил голову и с привычной дерзостью глядел на Дзёно. — Если будешь хорошо себя вести, то конечно. Вам обоим, мои золотые. Дзёно быстро целует в щёку, а затем проходит к Тачихаре, целует в щёку уже его и под недовольное бурчание последнего растворяется в пыль. В комнате повисает неловкая тишина. Смотреть на Тачихару совсем не хочется, потому что так можно спровоцировать очередной едкий комментарий. Хотя, даже не глядя на него, можно его спровоцировать. Неужели Мичизо вёл себя именно так, когда был в Мафии? Оставался ещё один вопрос: что им делать, пока Дзёно нет? Обычно, ищейки заканчивают работать раньше, а потому вечером всегда есть время побыть наедине с Саигику, без всяких замечаний и осуждающих глаз, пялящихся на них с другого конца комнаты. Отпуска у них не совпадают, потому времени, когда Мичизо остаётся наедине с собственным клоном, не так уж и много. Да и дольше получаса это не длится. А сейчас Дзёно не сказал ни насколько уйдёт, ни когда вернётся — ничего. Это может быть как через час, так и завтра утром, а оставаться вместе со злобным мафиози, который только и ждёт возможности лишний подраться, вообще не хочется. Может связать его, заткнуть рот и запереть где-нибудь в ванной? Связать... Заткнуть рот... В голову лезут подозрительно неправильные мысли, от чего щёки тут же заливает краской, а сам Мичизо невольно вздрагивает. И почему он вообще задумался о чём-то подобном? Почему ему в голову лезут такие мысли? Ещё и сопровождаемые красочными образами... Вдруг он замечает, что дыхание начало тяжелеть, сердце стучать быстрее, а в комнате стало непривычно жарко. Подняв глаза, он понимает, что подобное состояние накрыло не только его, но и Тачихару, лицо которого тоже было всё красное, а дыхание сбилось. Кажется, он заметил, что на него слишком пристально смотрят (потому что по какой-то причине Мичизо не мог отвести взгляд), потому поднял голову. — Чё смотришь? Уже думаешь как на меня сесть или что? Мичизо опешил. С чего он вообще это взял? Хотя после сказанного, в голове и впрямь начали мелькать подобные мысли, из-за чего щёки вспыхнули ещё большим жаром. И ведь он даже не понимал что происходит, почему он думает о таких странных вещах, почему Тачихара говорит об этих странных вещах? Из мыслей вытягивает лишь усмешка, слышимая напротив. — Ты ещё не догнал что ли? Твой ёбырь траванул нас каким-то дерьмом, чтобы мы с тобой потрахались, а у него на это встало. Это было слишком ожидаемо, после того, сколько он твердил про примирение. Это многое объясняет, но верить всё ещё не хочется. Неужели Дзёно и впрямь решил отравить их? Ещё и так? Ещё и для своего удовольствия?! — У тебя на лице такой шок, будто ты забыл, что ебёшься с мудилой, любящим чужие страдания, — он поднимается из-за стола и, опираясь рукой, подходит поближе к Мичизо. — Ну так что, хочешь порадовать своего ненаглядного или я тебе настолько не нравлюсь? Ядовитая улыбка на его раскрасневшемся лице не добавляет уверенности, но из-за действия чая, куда, скорее всего, и подмешали афродизиак, она выглядит не настолько отталкивающе, как обычно. Соображать крайне трудно, и Мичизо не замечает, как ему помогают встать, обхватывая за талию и держа под руку. Неужели Дзёно и вправду мог пойти на такое, только чтобы их помирить? Или просто чтобы получить больное удовольствие от осознания, что Мичизо будет спать со своим двойником? Нет, он, конечно, знал, что Саигику бывает чересчур непредсказуемым и безумным, но факт того, что они встречаются и стараются ничего друг от друга не скрывать, казалось, уменьшал вероятность таких ситуаций. Как выяснилось, ничего подобного. В душе сворачивается лёгкое разочарование. Почему он ничего не сказал, почему решил действовать такими методами? Что ещё он может вытворить за спиной по зову непонятных мыслей? — Алё, может, перестанешь уже страдать по этому больному, или мне только и делать, что пялиться на твоё несчастное лицо? Его грубо хватают за челюсть и резким движением поднимают голову, из-за чего Мичизо мигом возвращается в реальность, в которой уже лежит на кровати и глядит в наглые глаза напротив. — Ты что, серьёзно собрался... — А как иначе мне избавиться от эффекта, вызванного тем чаем, который мне сделал твой любимый Дзёно. Поэтому либо соглашайся ублажить влажные фантазии своего ёбыря, либо мечтай о том, как он раздвинет тебе ноги, когда вернётся. Мичизо цыкает и закатывает глаза. Слова, конечно, дельные, но то, как их преподнесли, вновь заставляет злиться. Почему он настолько грубый даже в такой ситуации? Под кофтой уже оказываются чужие пальцы — от неожиданности Мичизо вздрагивает и выгибается. Афродизиак усиливает чувствительность: интересно, это похоже на то, как всё обычно воспринимает Дзёно? Мысли идут кругом и соображать ещё сложнее, чем до этого; становится слишком душно. Какую дозу им обоим налили, чтобы всё ощущалось именно так? Тачихара лезет под его кофту, задирает её, царапает кожу — и всё это происходит так быстро, что трудно сконцентрироваться. Он хватает руки Мичизо и заводит их ему за голову. — В общем, постарайся не сильно орать. По коже пробегают мурашки даже от таких слов, а возвращаются они уже после того, как на запястьях закрепился ремень, плотно фиксирующий их. И когда он только успел его снять... Хотя, учитывая состояние их обоих, не заметить этого действия было легко. Тачихара запускает руку в волосы, оттягивая за них голову чуть в сторону, а затем придвигается к шее. Он проводит по ней языком, вызывая мелкую дрожь. — Как думаешь, насколько твой ненаглядный заведётся? — Прекрати уже нести бр... — слова застревают в горле, как только шею простреливает резкая боль. Мичизо может лишь вскрикнуть и поджать губы. Тачихара сдавливает зубами его горло, а затем зализывает место укуса, вызывая приглушенный скулёж. Он лихорадочно скидывает с себя футболку и штаны, оставаясь лишь в одном белье, на которое Мичизо не хочет смотреть, но не может отвести глаза. — Так куда лучше, хоть не так жарко. А тебе, бедняга, помочь не нужно? — он дразняще подцепляет его за подбородок и приближается вплотную к лицу. — Ну давай, попроси. Я знаю, ты умеешь. — Попросить меня раздеть? Буду я ещё перед тобой унижаться. — Ну перед Дзёно же унижаешься, — не дав сказать и слова в ответ, он тут же впивается в губы, слегка надавливая на челюсть пальцами и проталкивая язык. Мичизо брыкается и стонет в поцелуй, от которого голова идёт кругом. Он не знает, что думать обо всей ситуации. С одной стороны, ему необходимо поговорить с Дзёно обо всём этом и добиться от него как минимум извинений, ибо принуждать спать со своей грубой копией, ещё и вот так — ужасно даже для Саигику. Но с другой стороны... Афродизиак слишком затуманивает разум и единственное, чего сейчас хочется, это не отталкивать, а просить о большем. Опускаться до такого Мичизо ужасно не хочется, но скорее всего, ему придётся. Между ног упирается колено, провоцируя издать очередной сдавленный стон и заскулить от желания продолжения. Спустя пару секунд поцелуй разрывают так же грубо, как и начали. Тачихара задирает его кофту ещё выше и пытается стянуть. — Ты как её снимать собрался, если связал мне руки? — Мичизо расплывается в саркастичной улыбке. Подловить кого-то вроде Тачихары на ошибке до одури приятно. Тот же в свою очередь обиженно цыкает, а затем достаёт из кармана небольшой ножик, после чего улыбка с лица тут же исчезает. — Да не ссы ты, я быстро, — с этими словами он мгновенно разрезает ткань и убирает в сторону. Мичизо от такого действия впадает в ещё больший ступор, начиная дёргать ногами и активно протестовать. — Ты сейчас серьёзно порвал мою кофту? Просто так?! — Новую купишь. Сейчас она тебе всё равно не нужна. Мичизо хмурится от такой наглости, потому в ответ активирует способность и резко проводит выхваченным ножом по плечу Тачихары. Он же в свою очередь лишь сдавленно шипит, а затем резко хватает за шею и начинает сжимать. — Как у тебя ещё хватает сил на способность во время действия этой отравы?! Лучше бы сказал спасибо, что я вообще согласился трахнуть тебя. Он больно сдавливает горло одной рукой, другой расстёгивая ширинку брюк и стягивая их. Перед лицом всё мутнеет, а голова идёт кругом ещё больше, чем до этого. Единственное, что получается сделать — кое-как пнуть его в бесплодной попытке вырваться. В глазах темнеет, и только тогда его шею наконец отпускают. Мичизо начинает откашливаться, жадно хватая ртом воздух. Его берут за ноги, больно впиваясь в кожу ногтями, и резко разводят их в стороны. Белья на нём уже нет, как и на самом Тачихаре. Мичизо глядит в его лицо — раскрасневшееся, со сведёнными бровями, горящими глазами и поджатыми от излишнего возбуждения губами. — Поунижайся немножко, мне хочется, чтобы ты просил, — он широко улыбается, ожидая ответа. Хочется послать его к чёрту и оттолкнуть, но ноющее чувство внизу живота помогает сделать другой выбор. Шею вновь обхватывают и несильно надавливают, намекая, что нужно сказать. — Пожалуйста, сделай это уже. — Сделать что? — да он издевается. Мичизо закатывает глаза и ощущает, что готов провалиться сквозь землю. — Пожалуйста, трахни меня. Тачихара тут же усмехается и быстро чмокает в лоб. — Ты такой жалкий, что у меня ещё больше встаёт. Порой Мичизо кажется, что живёт он в дурдоме, а окружают его сплошные больные. Хотя нет, один больной, потому что даже Дзёно не был таким с ним. Он всегда был нежен и аккуратен, не принуждая унижаться ради того, чтобы получить то, что ему нужно. — Где там этот мудила положил смазку. Он же специально всё это сделал, должен был оставить, — Тачихара пробегается глазами по комнате, после чего тянется рукой к ближайшей тумбочке, беря оттуда заботливо оставленный тюбик. — Смотри, и впрямь оставил. Всё ещё думаешь, что он не хотел, чтоб мы с тобой "мирились" таким способом? — он усмехается, от чего у Мичизо возникает неумолимое желание врезать ему ещё раз. Выдавливая содержимое на пальцы, Тачихара без лишних ожиданий вводит их внутрь, после чего Мичизо прогибается в спине и взвизгивает. Скорее всего, если бы его не придерживали, он бы и вовсе подпрыгнул на кровати. Ощущение пальцев внутри одновременно и чрезмерно унизительно, и настолько же приятно. Его тело жаждет большего, потому ноги немного дрожат, а сам он начинает двигать бёдрами навстречу, вызывая на лице Тачихары самодовольную ухмылку. — Мда, видеть себя со стороны вот так очень непривычно. — Я думаю точно так же, поверь, — они перекидываются хмурыми взглядами, после чего добавляется третий палец и Мичизо вновь издаёт звук, похожий и на крик, и на стон одновременно. — Следи за языком, иначе я трахну тебя так, что ходить не сможешь ближайшую неделю, и твой дорогой ёбырь будет тебя на руках таскать. Почему он вообще так часто говорит про Дзёно и тыкает в тот факт, что они с Мичизо встречаются? Хочется что-то сказать на этот счёт, но ощущение грубых пальцев внутри сводит мысли лишь в одно русло. Сказать что-либо внятное не выходит, получается издавать лишь сдавленные стоны и поскуливания, желая большего и стесняясь того, насколько развратным он себя чувствует. Спустя некоторое время пальцы выскальзывают, и внутрь мигом входит, слава богу, смазанный член. Мичизо выгибается и вскрикивает, обхватывая ногами торс собственного двойника и зажмуривая глаза. Боль от резкого толчка смешивается с удовольствием, а в глазах вспыхивают искры. Тачихара груб, резок и скорее пытается утолить жажду, вызванную действием афродизиака, нежели доставить удовольствие Мичизо, но им обоим это нужно – поэтому можно и потерпеть, а поругаться уже потом. Тачихара не стесняется кусать и царапать его грудь, тянуть за волосы и грубо входить, из-за чего всё происходящее не укладывается в голове и кажется сплошным ярким пятном, в котором есть лишь ощущение духоты и чужого разгорячённого тела. Мичизо глядит в это наглое лицо, прищуривая глаза, стонет не то от удовольствия, не то от боли. Руки неприятно натирает ремень, который уже хочется снять. Хочется толкнуть Тачихару на кровать и самостоятельно всё закончить, сжимать его кожу, кусать, щипать и расцарапывать. Мичизо скрещивает ноги у него за спиной, пока его, прижимая к кровати, продолжают агрессивно втрахивать в неё же. Кое-как нащупав способностью нож, лежавший на полу, Мичизо проводит им по чужой спине, вызывая сдавленное рычание, смешанное со стоном. В шею вновь впиваются зубы, от чего по телу проходит дрожь. — Что, не похоже на то, как тебя берут обычно, а? — он будто злорадствует. — Ты так часто говоришь о Дзёно, завидуешь, что меня выбирают чаще, чем тебя? — он усмехается, видя, как лицо напротив мрачнеет. Тачихара ускоряет темп, из-за чего сдерживаться становится нереально. Слишком быстро, агрессивно, грязно — совсем не то, к чему привык Мичизо. Его голову оттягивают за волосы и вновь приближаются вплотную. — Чему я завидую — не твоё дело, мне похуй, что твой идиот предпочитает только твою изнеженную сторону, а не всего тебя. Хотя тебе, кажется, нравится, когда тебя берут так грубо. Видимо, ты не настолько нежный, как я думал, — он на мгновение останавливается, проводит языком по его щеке, а затем продолжает двигаться. И его слова кажутся логичными. Неужели Дзёно и впрямь любит только определённое поведение, а не всего его? Он никогда не думал об этом, сосредотачиваясь лишь на ревности. В сказанном Тачихарой слышится лёгкая обида. Может быть, он правда завидовал? И Саигику знал об этом? Достаточно лишь пары мгновений, прежде чем Тачихара изливается внутрь с приглушённым рычанием, а затем замирает, пытаясь отдышаться. Мичизо наблюдает за этим, пока не ощущает на своём члене чужую руку, которая размашисто начинает двигаться вверх и вниз, за пару секунд доводя до разрядки. Он прикрывает веки и протяжно стонет, прежде чем размякнуть и устало опустить дрожащие ноги. Приоткрыв слипающиеся глаза, он видит перед собой Тачихару, подлезшего ближе и подвинувшего руку, покрытую спермой, к его лицу. — Слизывай давай. Не хватало мне ещё оттираться от твоей кончи. На споры сил не остаётся, потому Мичизо, раздражённо вздохнув, всё-таки начинает выполнять сказанное, проводя языком по чужим пальцам, и смотря ему прямо в глаза. По завершении его треплют по волосам и проводят ладонью, почёсывая за ушком. — Хороший мальчик, — он говорит это с издёвкой, но поглаживания всё равно приятны, потому Мичизо вздыхает и устало прикрывает глаза. — А ты не хочешь развязать "хорошего мальчика"? — Да не, ты мне так больше нравишься, — Тачихара усмехается, но наконец снимает надоевший ремень. Мичизо потирает затёкшие запястья и довольно выдыхает. Приятная свобода, почувствовав которую, он тут же падает на кровать. Он ощущает, как Тачихара укладывается рядом, раскидывая руки и пытаясь отдышаться. Так как разум постепенно приходит в норму, Мичизо вновь вспоминает слова о Дзёно. Может, стоит и это с ним обсудить... Но разговаривать с Саигику всё ещё не хочется. Он же просто так взял и обманул их, воспользовавшись доверием. Отравил и заставил спать друг с другом. — Вы уже всё? — в реальность возвращает знакомый голос, раздавшийся со стороны двери. — А вот и наша мразь вернулась. Хорошо подрочил? — Тачихара, не открывая глаз, всё равно не упускает возможность сделать язвительный комментарий, на что Дзёно лишь усмехается. — Да, вполне, всё было прекрасно слышно, — он проходит в комнату и садится на кровать. Мичизо открывает глаза, как только чувствует прикосновение к своему грязному от спермы животу, а затем и приятные поглаживания. Дзёно с умиротворённой улыбкой сидит около него и протирает его салфеткой. — Всё хорошо? — Зачем ты это всё устроил? Ещё и втихую? — Мичизо обиженно отворачивается, на что получает лишь грустный вздох. — Это был способ вас помирить. Только и всего. — Ну да, хорошие у тебя способы применения — через отраву и секс, — Тачихара цыкает и перекатывается на бок. Саигику какое-то время молчит, после чего поднимается с кровати и начинает переодеваться из рабочей формы, которую надел, скорее всего, просто для виду. — Вы мне оба дороги, я не могу разрываться между вами двумя. Ваши вечные ссоры не прекращались ни после моих просьб, ни после моих предложений. А через секс вы стали ближе и у вас появилась возможность лучше друг друга понять. После сказанного что Мичизо, что Тачихара в унисон усмехаются. Дзёно же никак на это не реагирует, а наоборот, раздевшись, залезает на кровать между ними. — Ну, хорошие мои, простите, что не сказал вам. Я не хотел, чтобы вам было плохо, поверьте. — Меня твой любимчик вспорол как рыбу, это ты называешь примирением? — он говорит это, даже не поворачиваясь, чем вызывает тяжкий вздох у Дзёно. Саигику кладёт руку на израненную спину и начинает ласково поглаживать. — Вы оба мои любимчики, просто потому, что вы оба Тачихары. Я люблю вас обоих, пускай и по-разному. Вам не стоит драться и ревновать друг друга, правда. Дзёно не спеша обнимает одной рукой Тачихару и притягивает ближе к себе, вызывая у второго тихое бурчание. А затем другой рукой прижимает к себе уже Мичизо, чмокая его в висок и поглаживая по плечу. — Я люблю вас обоих, мои мальчики, попытайтесь понять друг друга хотя бы ради меня, — он виновато улыбается и откидывает голову на подушку. Вряд ли ему по-настоящему стыдно за то, что он сделал, но разбираться с ним сил нет ни у кого, а потому ругаться они будут уже потом. Сейчас Мичизо хочется лишь прижаться ближе к тёплой груди Дзёно, обнять его и больше ни о чем не волноваться. Подняв глаза, он смотрит на расслабленное лицо Саигику, который другой рукой ласково поглаживает рыжие волосы Тачихары, уже успевшего положить голову на чужое плечо и уснуть. Может быть, Дзёно прав, и им не стоит драться за его внимание. Он ведь любит их обоих, хотя и в своей извращённой манере. Может быть, если и Тачихара придёт к такому выводу, то наконец перестанет задирать Мичизо. Может быть, ему просто тоже не хватает заботы, они ведь оба части одного человека, значит, должны чувствовать похожие вещи. Ответа Мичизо уже не узнает, потому что глаза медленно закрываются, и он проваливается в сон.