Призраки завтра.

      ᅠАня не знала, в какой момент всё пошло не так. Нет, даже не пошло, а покатилось по наклонной вниз с невиданной скоростью.       Их отношения, которые строились на взаимном доверии и понимании, дали мощную такую трещину, и казалось, что если даже пальцем по ней проведёшь — всё рухнет в бездну вместе с ними.       Стас в один момент просто перестал уделять какое-либо внимание Богинской. Забывал про её работу, про их общие планы, забивал на проблемы, отмахивался как от надоедливой мухи, когда Аня пыталась рассказать ему о чём-то; а раньше слушал внимательно, не отрывая взгляда, сосредотачивая всё внимание лишь на одном Анином рассказе, и казалось, что если на Землю упадёт метеорит — он не заметит.       Не отвечал на звонки, даже если было нужно сообщить что-то важное или просто попросить заскочить в магазин за продуктами, потому что Аня не успевала.       Пропадал вечерами, возвращаясь домой за полночь и объясняя всё тем, что засиделся после работы с друзьями, и а потом от него самого невыносимо пахло приторными женскими духами так, что даже голова начинала кружиться от того, насколько этот запах пропитал его всего.       Аня честно пыталась объяснить себе все эти моменты. Не ответил? Ну, мало ли, может, занят и не слышал. Кто-то из друзей в очередной раз позвал посидеть после работы в каком-нибудь баре в середине недели? Они устали и хотели провести время вместе, просто отдохнуть — Аня ведь и сама бывало задерживался после работы с девочками. Но она всегда приходил домой раньше Морозова и потом, не дождавшись, засыпала.       Она начала думать, что что-то в их отношениях неумолимо изменилось, когда Стас стал подозревать её во всём, ревновать ко всем и что-то запрещать.       Если Аня не отвечала на звонок с первого раза, то её ждал выговор и чуть ли не скандал с допросом, где она шляется и почему не отвечает сразу. Когда она хотела выставить фотку в офигенной кожаной рубашке и кожаной короткой юбке, которую она на днях купила, Стас начал говорить ей о том, что на такую, как Аня может смотреть только он. Такие его действия напрягали, но Аня всё ещё продолжала находить всему объяснения, хоть с каждым разом становилось всё сложнее и сложнее.       Их прежние отношения утекали, словно песок сквозь пальцы, и Аня, кажется, не в силах была остановить этот процесс. Её терпение лопнуло, когда Морозов выхватил телефон прямо из её рук, пока Аня обговаривала новый проект с коллегой, дописывая тому сообщение о том, что можно улучшить, а что убрать.       — Стас, ты охуел? Чё происходит вообще?       Аня попыталась забрать свой телефон у Стаса из рук, но тот спрятал его в карман и глянул с такой злостью в глазах, её пригвоздило к месту, лишая сил совершить даже малейшее движение. Раньше она в этих глазах видела только любовь, граничащую с нежностью и восхищением, а сейчас в них плескались гнев и холод, замораживающий всё вокруг себя.       — Кто это? Почему ты вообще пишешь ему во внерабочее время? О-о-о, да вы ещё и на «ты», прекрасно. — Стас уже вытащил телефон обратно и теперь листал переписку Ани, даже не обращая внимания на то, как она пыхтела от злости и тянула руки к средству связи. — Блокируй его. И чтобы я больше не видел, что ты переписываешься с какими-то мужиками, пока я дома.       Он швырнул телефон на диван и скрестил руки на груди, а у Ани в голове в тот момент что-то начало переворачиваться с ног на голову, давая понять, что всё это н е н о р м а л ь н о. Беспочвенная ревность, бешеный контроль, крики и скандалы — и всё только в её, Анину, сторону. Всё это не то что надоело — оно конкретно з а е б а л о. А объяснений и причин таким поступкам находить больше не хотелось даже через силу.       — Знаешь что, Стас? Иди нахуй, понял? Вместе со своими запретами, слежками, контролями, ревностью. Катись к своим друзьям... Или ты не с ними вечера проводишь, а? — Аня ухмыляется зло, смотря в глаза напротив без страха, подпитываемый чистой яростью. — Это же не от них ты с ног до головы пропитываешься приторными духами, запах которых уже даже мне под кожу въелся. Думаешь, я не поняла? Я не такая тупая, как ты начал думать с некоторых пор. И мне всё это, — она обводит рукой комнату и их самих, — н а д о е л о.       Выплёвывает последнее слово, как бы заканчивая всё то, что началось пять лет назад и надломилось уже через четыре с половиной года, а сейчас повалилось крупными обломками к их ногам, завершая историю. Было ли ей больно? Безусловно. Но ещё ей стало легко, словно с плеч сняли невидимый огромный груз, который всё это время тянул её вниз, не давая вдохнуть полной грудью.       Она не ждала, пока Стас разразится очередной гневной тирадой в ответ или опустит глаза вниз, произнося слова о том, что он просто переживает, что всё ещё любит и Аня ему по-прежнему нужна. Ей больше не хотелось верить во всё это, потому что потом всё возвращалось обратно и слова эти переставали иметь какое-либо значение.       Она просто собрала вещи и выложила ключи на тумбу в коридоре, закрывая за собой входную дверь и оставляя эту историю и Стаса позади, пока сердце заходилось в бешеном темпе, а в душе оставались лишь пустота и давно позабытая лёгкость.