Ti amo

Рацио не стоило соглашаться на отношения с малолеткой, который сверкает своими фиолетовыми глазками, обхаживает со всех сторон словно акула жертву или ещё лучше каждый раз тянется, позволяя футболочке приподняться, дабы увидеть намечающееся, но ещё юношеское подтянутое тело. Авантюрин, как типичный подросток живущий в Лас-Вегасе, должен целоваться с мальчишками своего возраста, но может сгибаться в любую геометрическую фигуру от прикосновений грубых мужских рук, должен разбивать девчачьи сердца и заставлять проливать горькие слезы на подушку, но при этом сам рыдает в простыню и пускает на нее слюни, шепча на сбитом итальянском «Ti amo». Рацио с самого начала мягко отталкивал его от себя, словно котенка бегущего за чужим ботинком в попытках найти дом, но Веритас не учел наглости котов, которая у них с рождения. Этот котёнок, ещё маленький и нежный, нашел дорогу в дом и пригрелся на кровати, и только звонок от матери заставляет вернуться назад. Но, несмотря на все попытки не поддаться на искушение забрать невинность и сердце юноши, Рацио сделал огромную ставку и… Проиграл этому мелодичному голосу сирены, шепчущий насмешливо «Imbecillo». — Я не хочу сейчас заниматься, — ноет Авантюрин, словно его будут убивать на этом занятии, а не объяснять обычные задачки, которые Рацио решал ещё…ох, давно. — Твоя мама платит деньги мне, оплата почасовая, не за мои красивые глаза. Рацио вообще приехал в Лас-Вегас по работе, а каким-то образом стал репетитором для сладенького мальчика, который гнётся от нежелания взять ручку и подумать своей головой. И это стало их провалом, ведь Авантюрин, как и любой другой игрок в казино, сделал ставку на то, что сможет соблазнить мужчину по темпераменту напоминающий Швецию. Смог все-таки, гаденыш. — А как по шведски будет «иди к черту»? — Dra åt helvete. Зачем тебе это? — Да так, для особых случаев пригодится, — блондин сразу же поднимает взгляд на настенные часы, мол, они интереснее. Ребенка заставить сесть за домашнее задание тяжело, и математик ощущает себя воспитателем, а не репетитором для юноши. Его матушка предупреждала, что Авантюрин, как она выразилась «ragazzo complesso», но при этом очень «söt». И Веритас решает прибегнуть к тяжёлой артиллерии. Встав позади, Рацио наклоняется ближе к чужому уху и берет его за руку, где татуировка набита на спор, начиная писать в ответе решение попутно объясняя, что да как. И только так у Авантюрина появляется желание работать. Нужно быть немного нежнее с малолетками, но не перестараться и не разбаловать, иначе станешь вторым «папочкой» в списке контактов. — Вот так, ты умничка, Авантюрин. Ты же у меня умный мальчик, так почему сам не решаешь? — Спрашивает Веритас, носом утыкаясь в блондинистые волосы. У Авантюрина волосы пахнут чем-то сладким, да и сам подросток напоминает приторный шоколад, который он постоянно покупает. У Рацио сводит зубы от приторности, но уже не хочется выкидывать и чистить зубы в попытке избавиться от сладости. — С тобой все легче делается… Для Рацио комплимент слышать подобное, но зная вовсе не невинный характер Авантюрина, долго они так не протянут. И, он угадывает, когда блондин откладывает ручку в сторону и тянется к мужчине за поцелуем. Целуется на свой возраст. Тянет зубками губы, пуская кровь, притягивает к себе за волосы и наигранно хнычет в чужое ухо, стоит лишь выпустить губы из плена. Губы опухшие, настоящее блядство, нет никакой подростковой невинности, которой Авантюрин придумал. Авантюрин настоящий искуситель, ведь у Рацио от поцелуев скручивается не то в сердце, не то там, куда шаловливые ручки мечтают залезть уже который день. — Это тоже входит в решении? — стоило только опустить взгляд на секунду, как Авантюрин призывно сидит на столе и довольно щурится, а-ля «подойди и возьми меня, Amore mio». — Маленький дьявол и развратник, в твоём возрасте я даже не думал о таком, — не думал, потому что не было какого-нибудь Авантюрина, — уже привык лезть ко взрослым мужчинам? — Нет, только к тебе. Тяжело не подойти, тяжело не взять такого наглого юношу. Таких, как Авантюрин — надо ебать мордой в пол, рвать тонкие брюки и футболки, чтоб неповадно было, и тянуть за волосы залепив сильную пощечину. Рацио не простит себе подобное отношение к Авантюрину и кормит чужую наглость нежными поцелуями в лоб и ласковыми словечками на шведском. Футболочку приподнять стоит, ведь засосы и укусы не скроешь от внимательного взгляда сестры или матери, следы оставлять стоит на боках, животике и бедрах. Длинными пальцами дразнить соски, слушая как сбивается дыхание и доводить их до чувствительной, провести языком и подуть, заставляя его вздрогнуть, а затем пробежаться пальцами по рёбрам, пересчитав — все на месте, и уже с большим удовольствием сжать худенькие бока, которые есть у красивых мальчиков с татуировкой на руке и необычными глазами, раздвинуть стройные ножки, которые Авантюрин любит закидывать на плечи или доводить коленки до болезненной красноты. — Такой хорошенький, посмотри на себя, мой дорогой, я ещё ничего не сделал, а ты уже ноешь мне на ухо, — шепот разливается по венам, и Авантюрин даже колкий ответ не может придумать, чем и зарабатывает усмешку математика. Футболочку оставить, а тонкие брюки снять стоит, ни к чему они в такой ситуации. Авантюрину так больше нравится, и Рацио потакает, какой бы просьба не была глупой. Ляжки у Авантюрина красивенькие, сладенькие, точно дьявол искуситель, а Рацио лишь будет рад пометить подростковое тельце. Приподнять ножку, согнуть в колене и носом уткнуться в мягкую кожу. Гладкая и хорошая, куснуть бы, да Авантюрин запищит, как девственница в первую ночь. От того и целует, посасывает, оставляя влажные от слюны следы, которые уже красные, как укусы от комаров. Поцелуями ведёт к коленке и пальцами сжимает голень, а затем повторяет то же самое и со второй ножкой, не менее красивой и привлекательной для засосов. Рацио явно разбалует его, но Авантюрина хочется баловать, хочется целовать и шептать, какой же он сладенький мальчик и как Рацио его сильно любит, даже если своей задницей облюбовал любую поверхность в доме. Стягивая нижнее белье и кидает его на стул, где лежат брюки, Веритас сдерживает в себе жуткое желание насадиться ртом на член и лишь поднявшись может оставить пару поцелуев на линии подбородка, пока большой палец размазывает по головке предэякулят. Авантюрин обнимает руками за шею, прижимается и пытается тереться о руку пытаясь добиться разрядки, шепча на ухо «amore mio». Уже и раскрывается вся натура, особенно, когда хриплым голосом рассказывает о пошлостях, что аж собственный член дёргается в штанах от желания нагнуть, как следует. Да вот времени нет и придется сходить в душ, оставив блондина одного в надежде, что тот не разрушит его квартиру. — Пожалуйста, пожалуйста, — хнычет Авантюрин пальчиками сжимая одежду Рацио, — Я хочу. Я так хочу. — Чего ты хочешь, мой сладкий? — целуя спрашивает математик, желая услышать просьбы. От подобного вопроса перед глазками звёзды, потому что тело настолько чувствительнон,распаленое и горячее, что Авантюрин готов сойти с ума, пока Веритас не торопится никуда. Хочется быстрых движений по члену, к которым блондин привык ублажать себя по ночам, а Рацио тянет. Головка уже вся мокрая и пальцы Веритаса тоже, слизать бы, но если мужчина отстранится хотя бы на пару секунд — гибели юноши не миновать. И кто из них ещё искуситель? — Я хочу кончить, Рацио, пожалуйста… Или я сейчас. — но, договорить не успевает и голос срывается на стоны, надрывая горло. Авантюрину много не надо чтобы кончить, не надо особо стараться если ты его репетитор по математике, хватит пару поцелуев и простой дрочке чтобы заставить трястись и плакать в плечо от удовольствия, а если ещё щипнуть за бедро, то рассыпется в несвязных признаниях в любви. — Умничка, Авантюрин, теперь твоя мама будет платить не за репетиторство, а за твое удовольствие, — усмехается Рацио целуя взмокший висок, уже наощупь находя салфетку дабы вытереть сперму. — Я обязательно продемонстрирую тебе то, чему ты меня научил, — едва ли не мурлычет довольный Авантюрин, пока на него натягивают и нижнее белье с брюками, и поправляет футболку с прической. Разве не идеально? Рацио точно разбаловал Авантюрина и уже вечером, когда блондин звонит своей матери дабы она забрала его, он мимолётно замечает собственный номер подписанный как «папочка». По поводу этого он обязательно спросит, но сейчас у него есть возможность поухаживать за подростком. Веритас, к слову, никогда не думал о том, что будет завязывать шнурки малолетке, но к счастью или к сожалению это происходит почти на ежедневной основе и его все устраивает. — В следующий раз, прошу тебя, без подобных выпадов, — говорит Рацио заканчивая, а затем оставляет поцелуй на чужой коленке, за которую любят кусать комары. Не только комары. — А ты поменьше ведись. Я ещё подросток, сам ты говорил об этом, мне можно, — Веритас не такое говорил, но теперь надо запоминать каждую фразу? Вот ведь. На прощание поцелуй в лоб или в щёку, как повезет, а дальше разговор с матерью Авантюрина и приходится натягивать улыбку, говоря о продвижениях. Продвижения есть и в отношениях, и в знаниях подростка.